- Мы достигли очередного успеха. После бомбардировки урана нейтронами получили плутоний. Процесс идет очень медленно, но нам будет легче выделить из урана-238 плутоний, чем уран-235.
- Вот именно! - радостно вскричал Нишина. - Мы использовали элегаз, чтобы отделять два изотопа урана друг от друга, но он обладает такой высокой коррозийностью, что работать с ним практически невозможно? А выделение плутония из урана всего лишь химический процесс.
Майору Окамото пришлось перевести кое-что из сказанного Нишиной. Они с Теэрцем употребляли смесь терминов на ниппонском и языке Расы, когда говорили о ядерной физике. Теэрц принимал, как должное, множество вещей, которые Большие Уроды только открывали для себя, но хотя он и знал, что их можно сделать, инопланетянин не имел ни малейшего представления о том, как. Тут они его опередили.
- Как только мы получим достаточное количество плутония, мы сможем за короткое время сделать бомбу, - заявил Нишина. - И тогда мы поговорим с твоим народом на равных.
Теэрц поклонился - он обнаружил, что это отличный ответ, когда не хочется ничего говорить. У него сложилось впечатление, что ниппонцы не имеют ни малейшего представления о том, насколько разрушительно и опасно такое оружие. Может быть, причина в том, что на них никогда не сбрасывали атомную бомбу?
Теэрц уже, наверное, в тысячный раз попытался объяснить им, каким страшным может быть сражение, в котором используется ядерное оружие.
Они снова не пожелали его выслушать, потому что считали, будто он намеренно старается помешать их исследованиям (они, конечно, все правильно понимали, и Теэрц знал, что только ухудшает свое положение).
- Еще сто лет назад моя страна считалась одной из самых отсталых в мире, - сказал Окамото. - Тогда мы поняли, что должны перенять знания других тосевитских империй, опередивших нас в развитии. Или нам придется стать их рабами.
"Меньше двух сотен наших лет", - подумал Теэрц. - "Двести лет назад Раса находилась ровно на том же месте, что и сейчас, а ее представители, не спеша, обсуждали необходимость завоевания Тосева-3. Нужно подождать момента, когда все будет готово. Несколько лет туда, пара лет сюда... какая разница?"
Теперь он знает, что разница есть.
- Менее пятидесяти лет назад, - продолжал Окамото, - наши солдаты и моряки победили Россию, одну из империй, ушедших по сравнению с нами далеко вперед. Менее двух лет назад наши самолеты и корабли разбили в сражении корабли и самолеты Соединенных Штатов - самой могущественной империи на Тосеве-3. К тому моменту мы уже были сильнее их. Ты понимаешь, к чему я веду?
- Нет, недосягаемый господин, - ответил Теэрц, который к своему ужасу обнаружил, что отлично понимает, о чем говорит майор.
Окамото приступил к объяснениям с обычной тосевитской грубостью - так, по крайней мере, воспринимал его поведение Теэрц.
- Мы никому не позволим опередить нас в области технологического развития. И вас мы тоже догоним, и тогда вы узнаете, что на нас нельзя нападать без предупреждения.
Нишина и другой ученый возбужденно закивали головами. Теэрцу не за что было их винить - абстрактно. Если бы кто-нибудь атаковал Дом, он сделал бы все, что в его силах, чтобы защитить родную планету. Но война с использованием ядерного оружия не имеет никакого отношения к абстрактным понятиям - а если ниппонцы действительно создадут и используют такую бомбу, Раса обязательно ответит им тем же. Причем постарается уничтожить самый большой город Ниппона.
"Иными словами, сбросит бомбу прямо мне на голову", - подумал он.
- Не твоя забота, - заявил майор Окамото, когда Теэрц высказал свои опасения вслух. - Мы накажем их за страдания, которые они нам причинили. Могу только добавить, что умереть за Императора огромная честь.
Он имел в виду ниппонского императора, говорят, его родословная началась две тысячи лет назад - очень древний род по представлениям тосевитов. Теэрцу ужасно хотелось рассмеяться прямо в их мерзкие лица. Умереть за Императора действительно большая честь, но ему совсем не хотелось делать это прямо сейчас, тем более от рук своих соплеменников.
- Давай вернемся к тому, что мы обсуждали на прошлой неделе, - сказал Нишина. - В какое место атомного котла лучше всего поместить уран? У меня есть отчет американцев. Я хочу знать, как решила данную проблему Раса. Вы наверняка используете более продвинутые методы.
"Уж можете не сомневаться", - подумал Теэрц.
- А что говорится в отчете американцев, недосягаемый господин? спросил он с самым невинным видом в надежде понять, насколько далеко продвинулись Большие Уроды в своих исследованиях.
Да, ниппонцы отстали в области технического прогресса, но зато они обладали хитростью и многовековым опытом в искусстве обмана.
- Расскажи нам, как это делаете вы, а мы сравним. Остальное не твое дело, или тебе придется пожалеть о своем любопытстве.
Теэрц снова поклонился - так ниппонцы приносили извинения.
- Да, недосягаемый господин, - проговорил он и рассказал то, что знал.
Он был готов на все, что угодно, только бы не дать Окамото шанса снова превратиться в офицера, ведущего допрос.
Глава XV
Ристин широко раскрыл рот, показывая мелкие заостренные зубы и раздвоенный язык: он смеялся над Сэмом Иджером.
- Что у вас есть? - спросил он на довольно сносном английском. - Семь дней в неделе? Три фута в миле?
- В ярде, - поправил его Сэм.
- А я думал, в ярде <Английское слово yard имеет два значения - "ярд" и "двор"> растет трава, - сказал Ристин. - Ладно, не важно. Как можно все это запомнить? Почему вы до сих пор еще не сошли с ума?
- Привычка, - слегка смутившись, ответил Иджер.
Он с тоской вспомнил, как в школе переводил пеки <Мера объема сыпучих тел; англ: - 8, 81 л., амер: - 7, 7 л.> в бушели и тонны - одна из причин, по которой он, как только у него появилась такая возможность, заключил контракт с одной из команд низшей лиги С тех пор, если не считать обращений в банк и к букмекерам, Сэм навсегда забыл о математике.
- Почти во всем мире, за исключением Соединенных Штатов, - продолжал Сэм, - используется метрическая система, где счет идет десятками. - Если бы он не читал научную фантастику, то не знал бы этого.
- Даже время? - спросил Ристин - Разве шестьдесят секунд не составляют минуту, или час, или как там вы его называете, а двадцать четыре минуты или часа, не составляют день? - Он зашипел, точно наделенная иронией паровая машина, а затем добавил покашливание, демонстрирующее, что он действительно так думает.
- Ну, конечно, нет, - сказал Сэм. - Время во всем мире измеряется одинаково. Тут все дело в традиции. - Он радостно улыбнулся - ящеры жили и умирали в соответствии с традициями.
Однако на сей раз, Ристина объяснения Иджера не удовлетворили.
- В древние времена, сто тысяч лет назад, еще до того, как мы - как у вас говорят... стали цивилизованными? - да, стали цивилизованными, у нас тоже были такие традиции - но они приносили больше вреда, чем пользы. Какие-то из них мы заставили работать на нас, от других навсегда избавились. И мы не жалеем о забытых традициях.
- Сто тысяч лет назад, - эхом отозвался Иджер. Он уже понял, что год ящеров короче земного года, но все же... - Сто тысяч лет назад - пятьдесят тысяч лет назад - люди были дикарями и жили в пещерах. Они не умели ни читать, ни писать, даже не научились выращивать себе пищу. Проклятье, никто вообще ничего стоящего не знал.
Глазные бугорки Ристина слегка переместились. Едва заметно. Но Сэм много времени провел рядом с ящерами, он знал, что инопланетянину пришла в голову мысль, которой он не хочет с ним поделиться. Более того, Сэм догадался, о чем подумал Ристин.
- Мы и сейчас ничего толком не знаем - ты ведь так считаешь?
Ристин подскочил, словно Сэм воткнул в него булавку.
- Откуда вы знаете?
- Одна маленькая птичка нашептала, - усмехнулся Сэм.
- Бабушке моей скажите, - парировал ящер.
Он смутно представлял себе, что означает диковинная фраза, но научился правильно ее употреблять. Сэм каждый раз едва удерживался от хохота.
- Может быть, выйдем прогуляться? - предложил Иджер. - Погода стоит просто отличная.
- Ничего подобного, - возразил Ристин. - Холодно. В вашем ледяном мире всегда холодно. Впрочем, сегодня не так, как всегда. Вы правы. Если вы считаете, что нам следует погулять, значит, так и будет.
- Я вовсе не сказал, что мы должны выходить на улицу, - ответил Иджер. - Я лишь спросил, хочешь ли ты!