Без поддержки бронемашин, пехота, засевшая в окопах, вынуждена защищаться без всякой надежды на помощь. Людмила сомневалась в том, что они останутся на поле боя и будут продолжать сражаться, даже если офицеры НКВД постараются при помощи пулеметов убедить их не делать глупостей.
Некоторые пехотинцы, завидев "кукурузник", принимались махать руками, совсем как артиллеристы.
"Интересно", - подумала Людмила, - "понимают ли крестьяне и рабочие, засевшие в окопах, что она собирается сразиться с ящерами на самолетике, который, даже по сравнению с техникой фашистской Германии, давно и безнадежно устарел?"
Скорее всего, нет. Они видели только машину с красными звездами на фюзеляже и крыльях. И снова верили в успех.
Через несколько минут Людмила перелетела через линию фронта и оказалась над территорией, удерживаемой ящерами. Земля внизу напоминала лунные кратеры, которые Людмила видела в одной научной книге: инопланетяне наступали в районе, где уже не раз велись боевые действия. Впрочем, кажется, их это не особенно беспокоило.
Несколько пуль угодило в легированную ткань, покрывавшую крылья У-2. Людмила что-то сердито проворчала. Единственной защитой ей служит скорость самолета, а "кукурузник" не слишком быстрая машина...
Сбоку в нескольких километрах она увидела уродливый боевой вертолет ящеров, нырнула в сторону и прижалась к земле. Печальный опыт научил ее, что вертолеты неприятеля могут легко сбить маленький самолетик, а ее пулемет опасен не больше, чем сердитое насекомое.
Людмиле повезло: вертолет направлялся к линии фронта, и пилот не обратил на нее внимания. Зато она оказалась над конвоем из грузовиков построенных ящерами и реквизированных у немцев и русских - которые везли боеприпасы своим солдатам. Людмила их не заметила бы, если бы ей не пришлось развернуться, чтобы избежать столкновения с вертолетом.
С радостным воплем она нажала на гашетку пулемета. "Кукурузник" немного тряхнуло, когда оба пулемета застрочили одновременно. Оранжевые следы трассирующих пуль говорили сами за себя - Людмила не промахнулась. Вскоре вспыхнул немецкий грузовик, который мгновенно превратился в огненный шар. Людмила издала победный клич.
Из машин выскочили ящеры и принялись обстреливать маленький самолетик. Людмила поспешила убраться восвояси.
После такой удачи она могла спокойно вернуться на базу и доложить об успешно выполненном задании. Но, как и большинство хороших военных пилотов, Людмила считала, что этого мало. Она полетела дальше.
Позади линии фронта ее практически не обстреливали. Ящеры здесь особой бдительности не проявляли, или не думали, что противник сможет прорваться сквозь их оборону. Людмила пожалела, что управляет не тяжелым бомбардировщиком, который в состоянии взять на борт пару тысяч килограммов взрывчатки, а учебным самолетиком, вооруженным двумя пулеметами. Впрочем, известно, что ящеры без проблем сбивают большие самолеты, в отличие от маленьких и юрких "кукурузников".
Людмила заметила несколько грузовиков, остановившихся, чтобы заправиться - их явно сделали на каком-то заводе на Земле. Она полила их пулеметным огнем и испытала ужас и ликование одновременно, когда в небо взметнулся такой огромный столб пламени, что ей пришлось поднять свой самолет повыше, чтобы самой не погибнуть в чудовищном костре.
Пулеметы работали просто превосходно, как, впрочем, и всегда. Людмила подумала, что, наверное, ей следует поблагодарить Шульца за постоянное стремление сделать свою работу идеально. Она прекрасно понимала, что во время боевых действий легкомыслие не допустимо.
Людмила развернулась и полетела на север; у нее осталось мало горючего, да и боеприпасы она практически все расстреляла. Людмила не сомневалась, что время, которое она находилась в воздухе, Шульц потратил на то, чтобы заправить новые пулеметные ленты.
По пути назад ее обстреляли не только ящеры, но и свои: опасность представляет все, что находится в воздухе, в особенности, если оно летит со стороны врага. Но "кукурузник", в основном, благодаря своей простоте, был очень надежной машиной. Чтобы его сбить, требовалось попасть в мотор, пилота или приборную доску.
Людмила промчалась над наступающими танками ящеров. Они перебирались через маленькую реку; когда она направлялась на задание - около часа назад - ее берега удерживали советские войска. Людмила прикусила губу. Все случилось именно так, как она и предполагала. Несмотря на усилия Красной армии, несмотря на булавочные уколы, которые она наносила неприятелю на его территории, Сухиничи почти наверняка перейдут к ящерам. От Москвы врага будет отделять только Калуга.
У-2 подпрыгнул на месте и остановился. Рабочие из наземной команды бросились подтаскивать к самолету канистры с бензином - совсем не простое дело, ведь грязь еще не до конца высохла. За ними появился Георг Шульц весь обвешанный пулеметными лентами и отчаянно похожий на казака-разбойника. Он вынул из кармана форменной куртки немецкого пехотинца кусок белого хлеба и протянул Людмиле.
- Хлеб, - произнес он единственное русское слово, которое сумел выучить.
- Спасибо, - ответила она тоже по-русски и начала есть.
Буквально тут же явился Никифор Шолуденко. Скорее всего, не хотел ни на минуту оставлять Людмилу наедине с Шульцем - потому что они были соперниками, или потому что служил в НКВД. Людмила обрадовалась, она могла доложить ему о том, что ей удалось сделать, и не искать полковника Карпова.
Или все-таки придется отправиться к непосредственному начальству. База напоминала растревоженный муравейник - люди бесцельно метались взад и вперед, что-то кричали, размахивали руками. Прежде чем Людмила успела спросить, что тут происходит, Шульц развел руки в стороны и заявил:
- Большой драп. Мы удираем.
Примерно то же самое говорили русские, когда в октябре 1941 года возникла опасность захвата немцами Москвы, и оттуда побежали начальники, занимавшие высокие посты. Людмила решила, что Шульц специально ее дразнит.
- Удираем? - возмущенно переспросила она. - Мы что, уходим отсюда?
- Точно, - подтвердил Шолуденко. - Мы получили приказ уменьшить, объединить и усилить фронт обороны.
Он не стал говорить, что это означает "отступление". Точно так же слова "жестокие бои" переводятся на нормальный язык, как "поражение". Впрочем, Людмила не нуждалась в его объяснениях, она и.сама прекрасно все поняла. И, скорее всего, Георг Шульц тоже.
- Я успею сделать еще один вылет, прежде чем мы снимемся с места? спросила Людмила. - Мне удалось доставить им кое-какие неприятности. Похоже, у ящеров здесь нет противовоздушной артиллерии.
- Разве можно защититься от такой штуки? - сказал Шульц по-немецки и ласково похлопал рукой по фюзеляжу У-2. - Ящеры, наверное, подглядывают в щелочки, когда ты писаешь.
Шолуденко фыркнул, но, отвечая на вопрос Людмилы, покачал головой.
- Полковник Карпов приказал, чтобы мы не теряли ни минуты. Распоряжение пришло сразу после того, как ты улетела. Иначе нас бы здесь уже не было.
- А куда мы направляемся? - спросила Людмила. Офицер НКВД вытащил какой-то обрывок бумаги и бросил на него быстрый взгляд.
- Новая база будет развернута в колхозе 139, азимут 43, расстояние пятьдесят два километра.
Людмила оценила расстояние и азимут и получила точку на карте.
- Рядом с Калугой, - недовольно произнесла она.
- Если быть до конца точным, чуть западнее, - подтвердил Шолуденко. Мы будем сражаться с ящерами на улицах Сухиничей, защищая каждый дом и каждый переулок, чтобы задержать их продвижение вперед, пока готовится новая позиция между Сухиничами и Калугой. А потом, если понадобится, отстаивать каждую пядь земли в Калуге. Надеюсь, такой необходимости не возникнет.
Он замолчал; даже полковник НКВД, который на базе ни перед кем не отчитывался, кроме самого себя, и, в самых чрезвычайных ситуациях, перед полковником Карповым, боялся сболтнуть лишнее. Но Людмила без проблем поняла, что он имел в виду. Шолуденко сомневался, что линия обороны к северу от Сухиничей остановит ящеров. Судя по всему, он предполагал, что и Калуга тоже попадет в руки врага. А Калугу от Москвы отделяют лишь равнины да леса - и никаких городов, в которых смог бы застрять неприятель.
- У нас проблемы, - заявил Шульц по-немецки, и Людмила поразилась его наивности: разве можно открыто говорить то, что ты думаешь?
У нацистов, конечно же, нет НКВД, но зато у них имеется гестапо. Неужели Шульц не знает, что нельзя открывать рот в присутствии людей, которым ты не слишком доверяешь?
- Проблемы у Советского Союза, - наградив его странным взглядом, сказал Шолуденко. - Как, впрочем, и у Германии, и у всего остального мира...
Прежде чем Шульц успел ему ответить, они увидели бегущего по взлетному полю полковника Карпова.
- Выбирайтесь отсюда! Живее! - крикнул он. - Танки ящеров прорвали оборону к западу от Сухиничей и направляются в нашу сторону. У нас примерно час... или даже меньше. Уходим!
Людмила забралась назад в свой "кукурузник", наземная команда поставила самолет по ветру, а Шолуденко раскрутил пропеллер. Надежный, хоть и маленький мотор заработал сразу, биплан промчался по взлетной полосе и поднялся в воздух. Людмила повернула на северо-восток в сторону колхоза номер 139.
Шульц, Шолуденко и Карпов стояли на земле и махали ей руками. Она помахала в ответ, не зная, увидит ли их снова. Неожиданно из пилота, выполняющего опасные задания, она превратилась в человека, у которого есть возможность спастись от ящеров. Если они всего в часе от базы, им не составит особого труда нагнать и уничтожить людей.
Людмила проверила индикатор скорости на часах. На своем "кукурузнике" она доберется до цели за тридцать минут. Она надеялась, что сумеет разглядеть с воздуха новую базу. Но с другой стороны это будет означать, что у них плохая маскировка, и ящеры тоже обязательно ее заметят - рано или поздно.
Конечно, если маскировка сделана профессионально, ей придется летать кругами, а потом сесть где-нибудь не там, просто потому, что у нее закончится горючее. Индикатор скорости, часы и компас не слишком точные навигационные приборы, но других у Людмилы не было.
Высоко в небе промчался военный самолет ящеров; рев двигателей напомнил Людмиле вой волков в зимнем лесу. Она ласково погладила борт своего У-2 - он тоже отличная боевая машина, пусть маленькая и абсурдная по сравнению с могучими истребителями врага.
Людмила все еще находилась в воздухе, когда самолет ящеров вернулся на прежний курс, направляясь назад, на свою базу. Он уже выполнил задание, а Людмила еще не успела понять, куда же ей нужно попасть.
"Скорость", - печально подумала она.