- В каком смысле, нет клиентов? Вы же здесь, верно? - На лице Мэри появилось насмешливое выражение. - Впрочем, действительно, для обеденного времени у нас тут слишком тихо. К нам теперь, в основном, приходят ужинать. К тому же, армейское начальство наверняка приказало бы меня расстрелять, если бы я закрыла свою лавочку. У нас многие бывают проездом из Денвера и в Денвер, а я их кормлю. Вы же, кажется, тоже из их компании, так вы сказали?
- Угу. - Йенс сделал еще глоток пива и внимательно посмотрел на свою собеседницу. - Могу побиться об заклад, что у вас где-нибудь припрятан пистолет, чтобы отваживать тех из них, кто ведет себя чересчур навязчиво, предлагая свою дружбу.
Мэри рассмеялась.
- Как правило, если плеснуть в них чем-нибудь горячим, они довольно быстро умнеют. - Мэри тоже немного отпила из своей кружки и добавила: Конечно, приставания бывают разные.
Можно ли рассматривать ее слова как приглашение действовать? Звучало очень похоже. Йенс колебался, главным образом, потому, что воспоминание о позоре, который он пережил, когда попытался переспать со шлюхой в Денвере, все еще причиняло ему острую боль. Если он и сейчас потерпит поражение, что тогда делать? Броситься вместе со своим велосипедом с какого-нибудь утеса? У него была масса возможностей, когда он мчался по 40-ому шоссе, петляющему в горах. Впрочем, риск - это тоже проверка мужественности. Йенс вытянул под столом ноги и, будто случайно, коснулся икры Мэри.
Если она уберет ногу, он встанет из-за стола, чувствуя себя полным кретином, заплатит за жаркое и пиво столько, сколько она скажет, и поедет дальше, на запад. Но Мэри потянулась - медленно, с удовольствием...
"Интересно", - подумал Йенс, - "это движение она подсмотрела в каком-нибудь фильме, а потом примерила на себя, или оно у нее от природы?"
Так или иначе, сердце отчаянно забилось у него в груди.
Ларсен встал, обошел вокруг стола и опустился перед Мэри на одно колено. Именно в таком положении он мог бы сделать ей предложение, хотя на самом деле, в голове у него бродили совсем другие мысли. Почему-то он сомневался, что его новая знакомая сейчас склонна вести светскую беседу.
Когда он поцеловал Мэри, она схватила его за волосы и притянула к себе с такой силой, что он ударился губами о ее зубы. Йенс на мгновение высвободился - с одной стороны, чтобы сделать вдох, а с другой, коснуться языком мочки ее уха, скользнуть вниз по шее. Мэри выгнула спину, точно большая кошка и чувственно вздохнула.
Рука Йенса отправилась под юбку, и Мэри тут же раздвинула ноги. Он осторожно поглаживал ее живот под простыми хлопчатобумажными трусиками, когда подумал про огромное стеклянное окно у входа в кафе. Айдахо-Спрингс небольшой городок, однако, любой прохожий может увидеть, чем они тут занимаются.
- Давай уйдем отсюда, - хрипло предложил он.
Похоже, его вопрос заставил Мэри тоже вспомнить об окне.
- Иди за мной на кухню, - сказала она.
Йенсу очень не хотелось убирать руку, но так она не смогла бы встать. Мэри задержалась на минутку, чтобы достать старое армейское одеяло из-под прилавка, на котором стояла касса. Из-за печки, которую теперь топили дровами, в кухне стояла невыносимая жара, но Йенс этого не заметил. Пот и без того ручьями стекал у него по спине.
Он расстегнул пуговицы белой блузки Мэри, а затем, ловко справившись с лифчиком, положил ладони ей на грудь, сжал, не слишком сильно. Мэри задрожала, и Йенс принялся искать застежку на юбке, нашел, резко дернул молнию вниз. Юбка соскользнула на пол и стала похожа на темную блестящую лужу. Мэри перешагнула через нее, сбросила туфли и быстро сняла трусики.
Пока Йенс изо всех сил сражался со своей одеждой в отчаянной попытке стащить ее с себя, ничего не разорвав, Мэри расстелила на полу одеяло. Йенс не сомневался, что сегодня у него все будет хорошо.
Получилось даже лучше, чем хорошо. Мэри стонала и вскрикивала, и звала его по имени... оргазм они испытали одновременно.
- Господи! - прошептал Ларсен в полном изнеможении. Мэри улыбнулась, ее лицо - наверное, и его тоже - все еще сохраняло следы только что испытанного удовольствия.
- Было просто здорово! - сказала она. - А знаешь, ты, оказывается, настоящий джентльмен.
- В каком смысле? - рассеянно спросил Йенс, который не особенно ее слушал, размышляя о том, сможет ли еще раз повторить свой подвиг - прямо сейчас.
- Ты опираешься на локти, - ответила Мэри.
Услышав ее ответ, Йенс рассмеялся и перестал быть джентльменом - по крайней мере, по меркам Мэри. Она взвизгнула и замахала на него руками. Йенс откатился на бок, а потом сел на колени. Мэри же потянулась за своей одеждой... значит, второй раунд ее не интересует.
Йенс оделся даже быстрее, чем разделся. Если раньше он думал только о своем возрождении из пепла, теперь он вспомнил, что в маленьких городках существуют свои законы - чужаку, развлекающемуся с местными красотками, может очень сильно не поздоровиться.
И тут он задал себе еще один вопрос: должен ли он заплатить Мэри? Если он спросит, и получит отрицательный ответ, то нанесет ей смертельное оскорбление. Если же не спросит, а ответ будет "да", он тоже обидит ее только совсем в другом смысле. Причем в таких ситуациях обычно возникают серьезные дискуссии, весьма нежелательные, особенно, если вспомнить человека с винтовкой, который прятался за занавеской в доме Харви.
Немного подумав, Ларсен нашел компромиссное решение.
- Сколько я тебе должен за обед и все остальное? - спросил он.
Если она решит, что под "всем остальным" он имел две кружки пива прекрасно. А если посчитает, что речь идет о большем... пожалуйста, Йенс не станет спорить.
- Купюры? - спросила Мэри, а когда Йенс кивнул, ответила: - Тридцати долларов хватит.
Учитывая, как подскочили цены после вторжения ящеров, прекрасное жаркое из цыпленка и пара кружек пива, наверное, так и стоили. Неожиданно Йенс обрадовался, что Мэри не проститутка. Он засунул руку в карман, где лежала пачка денег, размеры которой поразили бы его перед войной, вытащил две двадцатки и протянул Мэри.
- Сейчас принесу сдачу, - сказала она и шагнула в сторону кассы.
- Не дури, - остановил ее Ларсен.
- Я же сказала, что ты джентльмен, - улыбнувшись, проговорила Мэри.
- Послушай, Мэри, когда я вернусь оттуда, куда иду... - начал он, охваченный сентиментальными чувствами, возникшими в его душе благодаря паре кружек пива и испытанному удовольствию.
- Если мы снова увидимся, - перебила его Мэри, - скажешь то, что собирался. А до тех пор я и слышать ничего не хочу. Из-за войны все сделались какие-то чокнутые.
- Истинная правда, - согласился с ней Ларсен и подумал про Барбару в первый раз с того самого момента, как решил немного развлечься с Мэри.
"Получай, сука", - сказал он про себя.
Затем, повернувшись к Мэри, бодро проговорил:
- Большое тебе спасибо... за все. Понимаешь, за все. А теперь мне пора.
- Конечно, - вздохнув, ответила Мэри. - Никто не задерживается в Айдахо-Спрингс... кроме меня. - Она шагнула вперед, чмокнула Йенса в щеку и отошла, прежде чем он успел ее обнять. - Не знаю, куда ты едешь, но будь осторожен, слышишь?
- Буду.
Неожиданно ему захотелось остаться в Айдахо-Спрингс, городке, о котором он не слышал до тех пор, пока не начал планировать свою поездку в Ханфорд.
"Просто поразительно, как полезно иногда поваляться с кем-нибудь на сеновале", - подумал он.
Но внутренняя дисциплина взяла верх над сиюминутными желаниями. Кроме того, уверенности в том, захочет ли Мэри получить от него еще что-нибудь, кроме секса на полу в кухне, не было.
Звякнул дверной звонок, когда он вышел из "Кафе на первой улице". Устроившись поудобнее, Йенс, весело насвистывая, налег на педали. В общем, мир совсем не так плох, как ему казалось совсем недавно.
Его переполняло радостное возбуждение, несмотря на то, что ему потребовался целый день, чтобы добраться до Бертаудского перевала, расположенного всего в двадцати милях от Айдахо-Спрингс. Ларсен переночевал в небольшой шахтерской деревеньке Эмпайр, а на следующее утро штурмовал перевал. Ему казалось, что так он не работал никогда в жизни. Он поднялся на высоту в тысячу футов между Айдахо-Спрингс и Эмпайром. Он не только ехал по круто уходящей вверх дороге, но воздух постепенно становился все более разреженным. Бертаудский перевал находился на высоте более чем одиннадцать тысяч футов: 11, 315 - гласила табличка.
Йенс остановился на заслуженный отдых. Он был покрыт потом и пылью с головы до ног, а сердце в груди колотилось сильнее, чем когда он занимался любовью с Мэри Кули.
"Неужели люди, живущие по эту сторону гор, не обращают внимания на разреженный воздух Бертаудского перевала?" - подумал он.
Однако щиты и знаки на дорогах сообщали, как добраться до того или иного лыжного курорта. Многие приезжали сюда, чтобы получить удовольствие и развлечься. Йенс покачал головой.