- Расскажешь поподробнее? - спросил Эмбри с таким видом, что сразу становилось ясно - он не хочет знать никаких подробностей, но считает своим долгом их выслушать.
Бэгнолл его прекрасно понимал, поскольку и сам разделял его чувства.
- Генерал Чилл хочет, чтобы парни из Вермахта приняли участие в рытье окопов, но не более того. Остальное, как он утверждает, должно лечь на плечи "бесполезного во всех отношениях населения". Типично немецкий такт, верно?
- Я уверен, что его русские коллеги ответили ему достойно, - сказал Эмбри.
- Конечно, - сердито подтвердил Бэгнолл. - В особенности им понравилось предложение, чтобы русские солдаты и партизаны взяли на себя задачу остановить танки ящеров, если они минуют укрепления.
- И не удивительно. Как благородно со стороны храброго немецкого офицера предложить своим советским союзникам совершить самоубийство и покрыть себя славой.
- Если ты будешь так витиевато выражаться, можешь и без языка остаться, - заявил Бэгнолл.
За все время знакомства с Эмбри они постоянно состязались друг с другом в остроумии и искусстве делать едкие двусмысленные замечания. У Бэгнолла складывалось впечатление, что Эмбри удалось получить больше очков.
- А с чего вдруг генерал Чилл стал таким великодушным? поинтересовался пилот.
- Он утверждает, что немцы с их тяжелым вооружением принесут гораздо больше пользы в резерве, если ящеры все-таки прорвут линию обороны.
- Понятно, - уже другим тоном сказал Эмбри.
- Я так и предполагал, - проговорил Бэгнолл. С точки зрения здравого смысла и военной науки предложение генерала Чилла звучало вполне разумно. Бортинженер добавил: - Немцы отлично умеют придумывать веские причины, по которым следует сделать так, как им выгодно.
- Да, но в данном случае выгода получается какая-то несерьезная, заметил Эмбри. - Вряд ли русские станут любить Чилла сильнее после того, как он организует их массовое убийство.
- Я почему-то думаю, что бессонница ему по этому поводу не грозит, улыбнувшись, заявил Бэгнолл. - Главная задача Чилла - сохранить своих людей.
- Однако он хочет удержать Псков, - напомнил ему Эмбри. - Но без помощи русских у него ничего не получится - а им не обойтись без него. Хорошенькая головоломка, правда?
- По-моему, она выглядела бы еще симпатичнее, если бы мы рассматривали ее издалека - скажем, из какой-нибудь пивной в Лондоне - а не находились в самом центре событий.
- Да, в твоих словах есть некоторая доля истины. - Эмбри вздохнул. Настоящая весна... зеленые листья... цветы... птички... пинта самого лучшего пива... может быть, даже стаканчик виски...
Острая тоска пронзила сердце Бэгнолла. Он боялся, что больше никогда не увидит прекрасную Англию. А что касается виски... пойло, которое русские варят из картошки, может согреть, даже усыпить, если выпить достаточное количество, но вкуса у него нет никакого. Кроме того, он слышал, что если пить нейтральные напитки, утром не чувствуешь никаких неприятных последствий. Бэгнолл покачал головой. Эта теория столько раз рассыпалась в прах, что он давно перестал в нее верить.
- Кстати, о том, что мы застряли в самом центре событий, - нарушил его размышления Эмбри. - Нас больше не собираются переводить в пехоту?
Бэгнолл прекрасно понимал, почему его друг так обеспокоен: им довелось участвовать всего в одной боевой вылазке против сторожевого поста ящеров в лесу, к югу от Пскова, но обоим хватило впечатлений на всю оставшуюся жизнь. К сожалению, их никто не спрашивал.
- Ничего про это не слышал, - сказал он. - Может, они при мне не хотели говорить.
- Опасаются, что мы сбежим? - сказал Эмбри. Бэгнолл кивнул, а пилот продолжал: - Я бы с удовольствием. Только куда мы пойдем?
Хороший вопрос. Идти им обоим было абсолютно некуда - в лесах полно партизан, да и просто бандитов, повсюду немецкие патрули. В такой ситуации перспектива встретиться с ящерами не представлялась такой уж чудовищной пристрелят, и все.
- А ты веришь в рассказы о каннибалах, живущих в лесах? - спросил он.
- Скажем, я бы предпочел не выяснять это на личном опыте.
- Согласен.
Бэгнолл собрался продолжить свой рассказ, но тут в дверь кто-то постучал. С улицы донесся жалобный голос, говоривший с лондонским акцентом:
- Впустите меня, пожалуйста. Я ужасно замерз.
- Джонс! Наш специалист по радарным установкам! - Бэгнолл распахнул дверь, и в комнату ввалился Джером Джонс. Бэгнолл быстро закрыл за ним дверь и махнул рукой в сторону самовара.
- Угощайся, чай вполне приличный.
- А где прекрасная Татьяна? - спросил Кен Эмбри, когда Джонс налил себе чая.
В его голосе появились ревнивые нотки. Бэгнолл отлично его понимал. Каким-то образом Джонсу удалось заполучить русскую красотку-снайпера, необыкновенно привлекательную и безжалостно жестокую к врагам.
- Думаю, отправилась немного пострелять, - ответил Джонс. Сделав глоток горячей жидкости, он поморщился. - Могло быть и лучше.
- Значит, оставшись в одиночестве, ты снизошел до того, чтобы нанести нам визит, так? - поинтересовался Бэгнолл.
- Черт вас подери, - проворчал Джонс, а потом поспешно прибавил: сэр.
Джонс занимал здесь, мягко говоря, неопределенное положение. В то время как Бэгнолл и Эмбри были офицерами, Джонс высоким чином похвастаться не мог Но его специальность представляла огромный интерес как для русских, так и для немцев.
- Да, ладно, Джонс, - сказал Кен Эмбри. - Мы же знаем, что в городе с тобой обращаются так, будто ты, по меньшей мере, фельдмаршал. С твоей стороны очень мило, что ты вспомнил о военной субординации в присутствии простых вояк, вроде нас.
Специалист по радарным установкам поморщился. Даже Бэгнолл, привыкший к саркастическим шпилькам своего приятеля, не знал, что в его словах шутка, а что сказано для того, чтобы побольнее уколоть рядового Джонса. Участие в качестве пехотинца в сражении, которое закончилось сокрушительным поражением, могло изменить чей угодно взгляд на жизнь.
Посчитав, что улик против Джонса недостаточно, Бэгнолл проговорил:
- Не обращай на него внимания, Джером. Нам приказали доставить тебя сюда, и мы выполнили задание. Ну, а то, что произошло потом... Да, наш самолет сбили... Ничего. - Последнее слово он произнес по-русски.
- Полезное выражение, верно? - сказал Джонс, стараясь сменить тему разговора. - Невозможно ничего изменить... Что же тут сделаешь... а русские придумали всего одно слово, но как точно оно отражает суть их характера.
- Причем не всегда только в положительном смысле, - заметил Эмбри, демонстрируя, что не держит на Джонса зла. - Русских постоянно кто-нибудь топтал. Цари, комиссары, всякий, кто только хотел... это не могло не отразиться на языке.
- Может быть, нам стоит воспользоваться тем, что Джонс знает русский? - предложил Бэгнолл и, не дожидаясь ответа Эмбри, спросил: - Какие слухи ходят в городе? Узнал что-нибудь интересное?
- Вы правильно заметили, сэр, что меня зовут Джонс, а не Вестник, Приносящий Дурные Новости, - ухмыльнувшись, ответил Джонс. Впрочем, в следующую секунду он заговорил уже серьезно: - Горожане голодают и упали духом. Они без особой любви относятся к немцам, да и к большевикам тоже. Если бы они поверили в то, что ящеры их накормят, а потом оставят в покое, многие переметнулись бы на сторону врага.
- Если бы я находился в Англии, я бы в такое ни за что не поверил, сказал Бэгнолл.
Конечно, бомбить немцев, а потом ящеров было делом небезопасным, но Бэгнолл и Эмбри кивнули, прекрасно понимая, что имеет в виду Джонс.
- После того, как евреи объединились с ящерами против нацистов, я считал их самыми гнусными предателями, которых когда-либо знала мировая история - но ровно до тех пор, пока они не начали рассказывать о зверствах фашистов. Если хотя бы десятая часть того, что говорят, правда, Германия покрыла себя таким позором, какой не смоют и тысячи лет правления Гитлера, - продолжал Бэгнолл.
- А мы с ними союзники, - тяжело вздохнув, напомнил Эмбри.
- Да, Германия наш союзник, - подтвердил Бэгнолл. - И они заключили союз с русскими, как и мы. Однако Сталин, судя по всему, такой же кровавый палач, как и Гитлер. Только ведет себя тише.