Минут через десять в чаще послышался треск, и к нам подъехали Кэтрин и Салли с луками наготове. Мы надеялись, что уже уехавшие Мишель, Марк и Рэйчел встретят их на полпути и повернут назад, но они разминулись.
Девушки подъехали ближе и уставились на Петру. На словах мы объяснили им ситуацию и велели быстро исчезнуть. Они уже развернули лошадей, но в этот самый момент из чащи выехал здоровенный увалень на громадном коне и уставился на всех выпученными от изумления глазами.
- Что тут у вас стряслось?! - спросил он, переводя настороженный взгляд с Петры на нас.
Я никогда не видел его прежде, и поэтому появление его меня не очень встревожило. Я задал ему обычный вопрос, который задают в лесу незнакомцу. Неторопливо он вытащил Метрику с отметиной за нынешний год и помахал ею перед моим носом. Я сделал то же самое, и таким образом стало ясно, что и он, и я вполне нормальны.
- Что тут у вас стряслось? - настойчиво повторил он.
Мне очень хотелось послать его подальше, но я подумал, что сейчас разумнее быть вежливым. Я объяснил, что на пони моей сестренки напал зверь и что, услышав ее крик, мы прискакали сюда ей на помощь. Он выслушал меня с явным недоверием, потом обернулся к Салли и Кэтрин.
- Может, так оно все и было, - протянул он, но вы-то, девушки, как тут оказались?
- Когда слышишь такие вопли, естественно поспешишь на помощь, ответила Салли, - тем более, если кричит ребенок!
- Да ведь я-то тоже был неподалеку, а не слышал ни звука, - сказал он, и в глазах у него было явное подозрение.
Салли переглянулась с Кэтрин.
- Ну, а мы слышали! - вот и все, что она могла возразить.
Я подумал, что настал мой черед вмешаться и разрядить обстановку.
- Я думал, что крик был слышен миль на десять вокруг, - сказал я. Да и бедняга пони орал как оглашенный!
Я повел его за кустарник и показал растерзанного пони и мертвого монстра. Он явно удивился, как будто никак не ожидал такого очевидного доказательства наших слов. Но чувствовалось, что он по-прежнему не верит нам до конца. В конце концов он потребовал, чтобы Розалинда и Петра тоже показали свои Метрики.
- Да с какой стати? - спросил я.
- А вы будто не знаете, что здесь полным-полно лазутчиков из Джунглей? - воинственно спросил он.
- Понятия не имею, - холодно отрезал я. - И потом, мы что, по-вашему, похожи на тех, что из Джунглей?
- Их здесь полным-полно, - повторил он, делая вид, что не слышал моего вопроса. - И есть специальная инструкция быть начеку. Беда ходит неподалеку, в лесах нужно быть особенно бдительным.
Он взглянул на Салли, а потом опять на мертвого пони.
- Сдается мне, этот пони сдох полчаса назад. Стало быть, и орать он мог только полчаса назад. Как же вы нашли это место, а?
Салли удивленно вытаращила на него глаза.
- Крики раздавались отсюда, сюда мы и поскакали... А когда подъехали ближе, услышали плач девчушки, - сказала она, пожав плечами.
- И хорошо сделали, что поспешили, - быстро вставил я, - не окажись мы поблизости, кто знает, чем бы все закончилось. К счастью, все обошлось, и с девочкой ничего не случилось. Но она здорово испугалась, и ее надо поскорей отвезти домой. Спасибо за помощь, - добавил я, изобразив на лице вежливую улыбку.
Девушки сыграли свои роли неплохо. Они поздравили нас с благополучным исходом, пожелали, чтобы Петра побыстрее оправилась от шока, и, попрощавшись, ускакали. Незнакомец остался. Он все еще был настороже. Какие-то смутные подозрения одолевали его, но прицепиться было вроде бы не к чему. Несколько минут он потоптался возле нас, что-то бурча себе под нос, но, в конце концов, ворчливо посоветовав нам держаться подальше от леса, ускакал вслед за девушками.
- Кто он такой? - с трудом выдавила из себя Розалинда.
Я мог сказать ей только его имя - Джером Скинер, - которое прочел в его Метрике. Никогда прежде я его тут не видел, и мое имя, видимо, тоже ему ничего не говорило. Я бы спросил у Салли, но Петра все еще держала б_а_р_ь_е_р_ между всеми, и барьер этот вызывал у меня неприятное чувство отрезанности от остальных... В который раз я подивился Анне - как могла она сама, по своей воле прожить за таким _б_а_р_ь_е_р_о_м_ почти полгода!..
Продолжая обнимать Петру, Розалинда потихоньку двинулась к дому. Я снял с мертвого пони седло и упряжь, выдернул стрелы из тела монстра и поехал вслед за ними.
Когда я привез Петру домой, ее сразу же уложили в кроватку. Вплоть до самого вечера отчаяние, исходившее от нее, давало себя знать. Но постепенно оно стало утихать и часам к девяти исчезло совсем.
- Ну наконец-то! Наконец-то она заснула, - сразу услышал я всех наших.
- Кто-нибудь знает, кто был этот Скинер? - спросила Розалинда.
- Он здесь недавно, - ответила Салли. - Отец его знает, у него ферма неподалеку от того места, где мы нашли Петру.
Нам чертовски не повезло, что он застал нас всех вместе...
- Почему он был так подозрителен? - спросила Розалинда, - может, он догадался. Или слышал что-нибудь об _э_т_о_м_? А может, он сам?..
- Нет-нет, он не умеет! - сказала Салли. - Я пыталась, но он не из н_а_ш_и_х_.
Неожиданно включился Мишель, не слыхавший начала разговора, и спросил, о чем это мы. Когда мы рассказали ему, он на несколько секунд задумался.
- Вообще кое-кто считает, что такое возможно, - наконец, произнес он. - Правда, и они плохо себе представляют, что это такое, называют т_е_л_е_п_а_т_и_е_й_ или как-то еще в этом роде. Но большинство не верит в то, что это бывает.
- Но те, кто верит... Они считают это отклонением? - спросил его я.
- Трудно сказать. Я никогда не слышал, чтобы это обсуждалось всерьез. Строго говоря, по их же логике, если Бог может знать все тайные помыслы человека, то и человек как образ и подобие Господа должен уметь это делать. Можно попытаться доказать, что человек утратил это свойство в наказание за что-то... Ну, что это была, допустим, часть Кары... Но я бы не хотел участвовать в такой дискуссии. В особенности, если она будет происходить в суде, - твердо закончил он.
- Этот человек... Скинер... он словно что-то учуял! Он был, как пес, идущий по следу! - неожиданно с силой произнесла Розалинда. - Вспомните, может и... еще кто-то был так же подозрителен?
На это мы все ответили твердо: "Нет", и Розалинда быстро взяла себя в руки.
- Что ж, ладно, - сказала она. - Мы должны сделать так, чтобы это больше не повторилось. Я имею в виду эту встречу всех нас вместе. Дэви, тебе придется объяснить Петре на словах и попробовать научить ее с_д_е_р_ж_и_в_а_т_ь_с_я_. Если же эти _к_р_и_к_и_ будут повторяться, вы все не должны обращать на них внимания, не отвечать и вообще оставить это Дэвиду и мне. Ну, а если это будет так же... Если вы не сумеете противиться этому, то первый, кто прибежит к ней, должен любым способом заставить ее замолчать, а сам тут же исчезнуть. Мы никогда больше не должны попасться все вместе. Еще один такой эпизод - и нам конец!
Все согласились с ней и один за другим "покинули" нас. Мы же с Розалиндой стали обсуждать, как лучше и понятнее объяснить все Петре.
На следующий день я проснулся ни свет, ни заря, и первое, что почувствовал, - горе, исходящее от Петры. Но теперь оно _з_в_у_ч_а_л_о по-другому. Страха и ужаса уже не было. Была лишь острая жалость к мертвому пони. Не было и той страшной силы чувства, которая вчера создавала между всеми нами непреодолимый барьер. Я попытался войти с ней в контакт, и хотя она и не поняла меня, я отчетливо услышал ее удивление. Я встал и пошел к ней в комнату. Она обрадовалась мне, ощущение горя сразу стало слабее, как только мы начали болтать. Прежде чем уйти, я пообещал взять ее с собой сегодня на рыбную ловлю.
Не так-то просто объяснить на словах, как у нас получался мысленный разговор. Все мы доходили до этого вместе и безо всяких слов. Поначалу это были лишь самые простые фразы, но чем больше мы общались, тем искуснее становилась эта речь. Мы все время инстинктивно помогали друг другу и постепенно так овладели _э_т_и_м_, что обычные слова стали для нас бесцветными, невыразительными, почти ненужными... С Петрой у нас обстояло иначе: в свои шесть с половиной лет она обладала такой силой п_е_р_е_д_а_ч_и_, какая нам и не снилась. Это был какой-то совсем иной у_р_о_в_е_н_ь_. Но обладала она этим, сама того не сознавая и не умея себя сдерживать. Я пытался объяснить ей хотя бы самую суть, но и теперь, когда ей было уже почти восемь лет, необходимость пользоваться только самыми простыми словами создавала, казалось, непреодолимую преграду. Целый час, когда мы сидели у реки, я пытался втолковать ей хоть что-то, но она лишь устала и начала капризничать. Тут нужен был какой-то способ... Нужно было что-то придумать...
- Давай сыграем в такую игру, - предложил я. - Ты закроешь глаза, крепко-крепко закроешь и представишь, что смотришь в такой глубокий-глубокий черный колодец. Глубокий и черный-пречерный - такой, где ничего не видно. Поняла?
- Ага, - сказала она и крепко зажмурилась.
- Теперь смотри, - сказал я. И стал мысленно _р_и_с_о_в_а_т_ь_ ей кролика. Такого маленького крольчишку, трущего лапкой нос. Она хихикнула. Это был хороший знак: значит, она приняла мой сигнал. Я _с_т_е_р_ кролика и _н_а_р_и_с_о_в_а_л_ щенка, потом несколько цыплят, потом лошадь с повозкой. Минуты через две она открыла глаза и разочарованно огляделась по сторонам.
- Где они? - спросила она.
- Нигде. Я их просто придумал, понимаешь, _п_р_и_д_у_м_а_л_, - сказал я. - Это... ну, такая игра. Давай теперь я закрою глаза, и мы оба представим, что смотрим в черный колодец, только теперь ты что-нибудь придумаешь там, на дне. Придумаешь так, чтобы я тоже смог увидеть, ладно?