- Ты ошибаешься, поверь мне, глубоко ошибаешься! Просто меня сильно волнует судьба мировой поэзии.
- Да? Ну хорошо. Спокойной ночи, детка.
Я повернулась спиной к Ясне и, открыв книгу "Виндоувские насмешницы" (ее мне дал почитать Юзек Харек, изобретатель с острова Блеклых Попугайчиков), принялась читать.
Пока я читала, Ясна тихо лежала и даже не шептала никаких заклинаний в адрес Асмодеи. Вот и хорошо, девочка успокоилась. Постепенно сморил сон и меня. Но досмотреть его я так и не смогла, поскольку сквозь дремоту почувствовала, что в комнате творится что-то не так.
Я открыла глаза, осмотрелась и пришла в ужас, или, если хотите, ужас пришел в меня.
ЯСНЫ РЯДОМ НЕ БЫЛО!!!
Я вскочила с кровати и глянула в окно. Во дворе при свете полной луны метрах в десяти друг от друга стояли Асмодея и Ясна. Они ругались и размахивали руками. Я выбежала на улицу и услышала:
- ...зараза! Безжалостная, черствая колдунья!
- Что ты можешь понимать в таких вопросах, малолетка?!
- Побольше твоего!
- Да конечно! У тебя еще орган для понимания этого не вырос. А уже туда же, акселератка!
- Исправь свой гнусный поступок сейчас же, курица окольцованная!
- Тебя забыла спросить, что мне делать, истеричка гормональная!
Краем глаза в кустах я заметила Омлата, дрожащего, как осиновый лист.
А беседа тем временем продолжалась.
- Если ты не сделаешь этого, я превращу тебя в скунса, нет, в скунсиху! Будешь до конца жизни мелкопитающейся!
- Детка, силенок не хватит, аджна чакру надорвешь!
- Не надорву!
- Ты хоть знаешь, сколько мне лет?!
- И сколько же?
- Семьсот тридцать два!
- Вот именно, а совести и сострадания ни на грамм!
- А у тебя мозгов, как кот... наплакал!
- Ну, все!
- Все!!!
У взбешенных ведьм в руках засверкали молнии, еще бы секунда, и мне пришлось бы собирать в ладошки две горочки пепла.
- Стойте! - в отчаянье закричала я.
Они обернулись, но молнии не убрали.
- Что вы делаете! Так же нельзя! Остановитесь!
Я подошла к малышке.
- Ясна, в чем дело?
- Йо, не мешай! Она не хочет вернуть Омлату его нормальный вид!
- Асмодея, это правда?
И тут случилось странное - она разрыдалась:
- Да не лезьте вы ко мне в душу, там и так тесно... Не могу я вернуть ему... понимаешь... не имею... права... для него... у него... расколдовала... нет... смерть... дуры, вот вы кто!
- Не притворяйся, презренная! - никак не успокаивалась Ясна.
Я не выдержала:
- Заткнись, Ясна, и успокойся!!!
- Я поняла! Она заколдовала и тебя тоже! Вот гадюка! Но меня не проведешь! - Малышка явно была в азарте.
Ничего не оставалось, как наложить на нее чары, что я и сделала наслала на нее столбняковый кокон: Ясна замерла, не в силах пошевелить ни единой мыслью и частью тела, кроме глаз, коими она удивленно хлопала, не понимая, что же произошло.
Я подошла к Асмодее.
- Так почему же ты не можешь расколдовать Омлата? Ведь так тоже нельзя! В конце концов, есть профессиональная честь, этика, да хоть бы та же доброта, едри ее налево, или милосердие!
Асмодея посмотрела на меня заплаканными и неимоверно, безостановочно несчастными глазами.
- Вы ведь все знаете. Я видела, как Омлат рассказывал вам свою историю.
Я растерялась и не знала, что на это сказать. Но тут ситуация резко изменилась. Ясна каким-то непонятным образом сумела снять мои чары и теперь смотрела на мир разъяренными глазами. Миру и мне с Асмодеей стало неуютно.
Асмодея вмиг перестала плакать и напряженно посмотрела на мою ученицу.
- Сейчас ты ответишь за все, и за Омлата, и за Йо! Я и без тебя сумею их расколдовать, а тебе не миновать жизни в облике козявочки в носу носорога!
В намерениях Ясны можно было не сомневаться.
- Асмодея, нам нужно сконцентрироваться вместе и остановить этот клокочущий комок гормонов.