— Тоже не знаю, — про себя Лара подумала, что вот это-то как раз надо бы узнать.
— Щас посмотрим, — Мираж с трудом встал и побрел в сторону кухни. Вскоре оттуда раздался его голос: — Привет! Что это ты тут прячешься?
— Почему я прячусь? — недоумевающе отозвался Тир.
«Так, хозяин нашелся, — с облегчением подумала Лара. — Поздороваться успею… а где у него, черт возьми, ванная?»
Когда Лара, причесавшись и умывшись, зашла в кухню, Мираж с Тиром стояли у холодильника, что-то в нем пристально разглядывая. При виде вошедшей Лары они переглянулись и уставились на нее с очень подозрительными улыбками.
— Доброе утро, — осторожно сказала Лара, не вполне понимая, чем эти улыбки вызваны, но чуя какой-то подвох.
— Доброе, — хором отозвались мужчины. — Лар, а как насчет завтрака?
— Завтрака? — Лара задумалась. — Ну, завтрак — это хорошо. А у вас есть, из чего его готовить?
Тир с торжествующим видом вытащил из холодильника пачку пельменей.
— Да вы что, обалдели? Кто ж пельменями завтракает?
— Так больше ж ничего нет, — искренне развел руками Мираж. — Давай, Лар, ты у нас единственная женщина, тебе и кастрюлю в руки.
— А как насчет поухаживать за мной?
— Ну Лара! А потом пойдем в «Колизей», как?
— Зачем?
Тир с Миражом переглянулись с выражением искреннего недоумения на лицах.
— Так воскресенье же сегодня, — осторожно напомнил Мираж. — На работу не идти, деньги есть… ну?
— Прекрасно, — отозвалась Лара, — только пельмени сами готовьте.
— Ларочка, солнышко, ну будь человеком!
— Ах, будь человеком? Ну хорошо, — понимая, что отвертеться от готовки ей не удастся, Лара задумчиво обвела взглядом кухню, пытаясь придумать какую-нибудь ответную гадость. — Приготовлю при одном условии — если ты пойдешь в «Колизей» в каске и с автоматом.
— Думаешь, я на «слабо» ведусь? — прищурился Мираж. — Правильно думаешь… ведусь всегда. Готовь пельмени. Только если менты прицепятся, сама им объяснять будешь, что я не из психушки удрал.
Увидев, что люди куда-то собираются, Граель потеребил спящую Джелайю за плечо. Свернувшаяся калачиком и подложившая ладонь под щеку чертовка была чудо как хороша, и Граелю было даже жалко ее будить, но красота красотой, а работа — прежде всего. Он предусмотрительно отодвинулся в сторону, зная, что Джелайя, как и любой из них, может не сориентироваться сразу и повести себя очень недружелюбно. Однако на этот раз чертовка лишь потянулась и сладко зевнула.
— Уже утро?
— Наши ребятки намылились гулять, — проинформировал ее Граель, с удовольствием глядя на изогнувшуюся при потягивании фигурку. — После вчерашнего мне страшно подумать, что они собираются делать сегодня вечером. Собирайся, крошка.
— А где Азель?
Граель пренебрежительно фыркнул.
— Умотал отчитываться перед шефом, пунктуальный наш. Потом догонит.
— О’кей, — Джелайя проворно вскочила и тут же застыла на месте от удивления. — Слушай, а что это он? Перепил?
— Да нет, — Граель улыбнулся, глядя на парня в строительной каске, держащего в руках игрушечный автомат. — С девчонкой поспорил.
Джелайя бросила на Лару уважительный взгляд.
— Молодец… Слушай, а вот ты бы так смог?
— Уговорить тебя прогуляться в каске? — подмигнул ей Граель. — Разумеется.
— Дурак, — шутливо надулась чертовка. — Сам бы смог так погулять?
— Детка, но ты же все равно не сваришь мне пельмени.
— Сварю. Запросто. Если ты их съешь.
— Съем. Запросто. Если ты объяснишь, как мне это сделать.
— Ничья, — подвела итог Джелайя. — Ладно, пошли. Надеюсь, Азель нас отыщет.
Граель демонстративно скривился и украдкой вздохнул.
Сторож Якут был тощим, злым и красноглазым. Впрочем, лицо его тоже было красным, а речь на две трети состояла из отборного мата. За что он был прозван Якутом — никто уже не помнил, не исключено, что это была даже фамилия. Так или иначе, он был первым, что бросалось в глаза при приближении к автостоянке (вторым бросался в нос запах перегара). Поговаривали, что в нерабочее время он промышлял откровенным грабежом — благо все знали, что срок за убийство он отсидел.
Поговаривали, впрочем, абсолютно справедливо… Но вот сегодня ему очень не повезло — он напоролся на полного идиота. Как обычно, сторож вытащил обрез, навел на прохожего и сказал безотказное:
— Кошелек или жизнь?
На это незнакомец удивленно переспросил:
— В смысле — что «кошелек или жизнь»?
Якут на это выдал очень длинную фразу, которая в итоге оказалась самой длинной за его собственную жизнь:
— В смысле, ###, кошелек тебе, ###, дороже или твоя ###, жизнь?
Незнакомец на это спросил, что такое кошелек, что такое жизнь и что значит ###?
Вот тут-то сторож и разозлился, поднял обрез и выстрелил — впервые за последние пятнадцать лет.
Попал… Якут еще не знал, как он попал. Еще бы, в упор… парня должно было отшвырнуть на полквартала. Дым, грохот. Незнакомец как ни в чем не бывало стоял на месте и смотрел на него удивленными глазами. И тут-то Якут и сделал роковую ошибку — да-да, только в этот момент, а не тогда, когда стрелял в незнакомца: не то с перепугу, не то со зла он заорал:
— Убью, гад, убью, ###!
Вот тут только до незнакомца и дошло.