Когда она выходила, старушка взяла ее за руку и спросила, ласково улыбаясь:
— Ну, девочка, сколько же там заключенных?
И Рида, неожиданно для себя самой, сказала:
— Много.
Старушка отложила вязание, подалась вперед.
— Кто же там? — теперь в ее голосе ясно слышалось нетерпение.
И Рида ответила:
— Человек и его мысли.
Сновидение можно было, как сказано выше, растолковать и так, и эдак. По Фрейду, Юнгу, Гроффу, мадемуазель Хассэ или Мартыну Задеке.
Но Рида вместо этого, вызвала Юзефа и спросила:
— Что ты скажешь, если я подарю тебе этот дом?
— Спасибо, — ответил Юзеф, краснея.
— Я говорила с адвокатами. Тут есть одна сложность. Мне придется тебя усыновить, а при живых родителях это трудновато. Но иначе мои родичи в Туле попробуют наложить на дом свою лапу. Ладно, это проблемы юристов. В принципе, ты согласен?
— Вы хотите переехать, хелла Рида?
— Да, но это пока тайна. Я хочу передать тебе все мои дела. Переезд будет… несколько необычный. Я улетаю на Землю.
— Почему?
Она пожала плечами.
— Потом сам поймешь. Это чувство края. Пора.
Два часа спустя Рида сползла с седла, привязала коня к монастырским воротам, и вразвалочку побрела к дому Конрада. Ноги, отвыкшие от подобных скачек, теперь сладко ныли.
На пороге ее уже поджидал Пикколо.
— Спасибо, что поторопилась, — сказал он. — Тебя никто не видел?
— Думаю, нет.
— Ты удачно попала. Все сейчас в церкви, на службе. Кон хочет поговорить с тобой.
— Поговорить?
— Да-да, он тебе сам все объяснит. Ты проходи в дом, а я его позову.
— Что тут случилось? — Пикколо был как-то необычно суетлив, и Риде стало тревожно.
— Ты проходи. Иди во вторую комнату, ладно? Я все же не хочу, чтоб тебя кто-нибудь заметил.
Он указал ей на дверь в глубине, которую Рида в первый приезд не заметила. Она вошла.
Похоже, раньше здесь была какая-то кладовая. Под потолком еще висели пучки трав, отгоняющих насекомых. Одно маленькое окошко, сбитая из досок кровать, усланная сеном, стол.
— Я тут ночую иногда, — пояснил Пикколо. — Подожди здесь.
— Там, у ограды осталась моя лошадь, — сказала Рида ему вдогонку. — Ее бы надо поводить. Да и спрятать, если уж ты не хочешь, чтобы отец Андрей знал о моем приезде.
— Хорошо, хорошо. Я о ней позабочусь. А чуть позже отведу в дом Ламме.
Оставшись одна, Рида не торопясь, с удовольствием потянулась. Потом неспокойные мысли снова захлестнули ее.
«Почему Кэвин снял ошейник? Жаль, что Майкл далеко, не посоветуешься. Эвристик — конечно не гений, и не ясновидящий, просто всякий раз, когда я собираюсь упасть, он подстилает соломку».
И тут щелкнул засов на двери. Рида не поверила своим ушам. Подскочила, дернула за ручку. Заперто.
— Пикколо, ты здесь? — крикнула она. — Что случилось?!
— Ты уж прости, Рида Светлая, — отозвался он, — но придется тебе здесь немного посидеть.
— Ричард, что за шутки? Где Конрад?
— Конрад со мной согласился. Я побывал в Доме Ламме, узнал подробности про сфиксиду и про твои поиски. Это очень опасно, Рида. Мы не можем позволить тебе так рисковать. Надежнее будет, если ты посидишь под замком.
— Ты это серьезно?
— Конечно. А ты чего ждала? Ты ищешь своей смерти, а мы должны спокойно на это смотреть? Да меня Конрад сам убьет, если я тебя не сберегу.
— И долго ты меня здесь собираешься держать?
— Пока не придумаю, как отправить тебя на Землю.
Рида чертыхнулась. Знай она Пикколо чуть хуже, она, может, и стала бы спорить. Ладно, пусть поиграет. Этот проходимец, как всегда, все рассчитал.
В окно не пролезешь, дверь с петель не снимешь. Из монастырских здесь никто не появится — отец Андрей свято блюдет право гостя на уединение. А если и появится — караул кричать, что ли? Надолго она здесь, конечно, не задержится, но ночь переночевать, похоже, придется.
— Одеяло мне дай какое-нибудь и простынь, — потребовала она. — Не в сене же спать. И про лошадь не забудь.
Простыня, подушка, и одеяло были пропихнуты в окно. Рида опустилась на свое жесткое ложе и погрузилась в мрачные размышления.
Часа через два Конрад принес ей ужин — видимо, пожертвовал половиной своего. Смотрел он грустно и виновато, но в ответ на все ее упреки молча качал головой.
Рида съела все до крошки и велела принести еще хлеба. Она знала, что ночью ей потребуется много сил.