— Ну, и ладненько, — вздохнул могучий Любр, всколыхнувшись всей своей впечатляющей массой.
И нежно поцеловал ма в пропылённую макушку непривычно жёсткими губами.
Семейные «шепталки» оборвала Улея. Добрая девушка притащила будущей свекрови какой-то неопознаваемый мясной полуфабрикат. Выяснять его родословную не было ни сил, ни брезгливости. Мускулистая умница мигом обжарила мясо, дивным образом избежав образования горелой корки. Соль опытная аборигенка отколупала с каких-то камней — Юлька и этот антисанитарный продукт слопала, не подавившись.
Зато подавилась, отправив внутрь последний кусок. Ибо у костра вдруг нарисовалась какая-то девица с красными распущенными волосами до пят. Прямо из воздуха. Практически голая: резной пятилапый листок на лобке не одежда. Даже не бикини.
Но это, как говорится, второстепенные подробности. Главной были глаза: все пять. Одна пара там, где и положено. Вторая на висках, а последний глаз во лбу. Словно этого мало для качественного эпатажа, все глаза были разноцветными: от нежно розового до тёмно-карего. Коричневыми были и пухлые губы великоватого рта: что называется, от уха до уха.
Словом, красота девицы могла соперничать лишь с немыслимым, неизъяснимым высокомерием, что не могла скрыть даже ночная, чуть подсвеченная костром темень. И вполне снисходительная улыбка. Адресованная именно Юльке — она оглянулась на отдыхавших неподалёку ребят и обнаружила, что оба дрыхнут без задних ног. Причём в обнимку: ни дать, ни взять, молодожёны в медовый месяц.
Что ж, может, это даже к лучшему — подумалось ей. Ибо навязчиво транслируемая доброжелательность визитёрши намекала на торги. За что-то или кого-то — предстояло выяснить и, по всей видимости, принять оперативное решение.
¾ А ты вовсе не дура, ¾ удивлённо констатировала красноголовая бесстыдница.
И с непередаваемым изяществом растянулась на земле в позе Данаи с картины Джентилески. Разве что руку не тянула к золотому дождю.
¾ Тебя это радует или огорчает? ¾ дипломатично осведомилась Юлька, пытаясь сообразить, откуда взялась эта опасная фифа.
¾ Мне безразлично, ¾ кристально честно ответила визитёрша. ¾ Я Са́хти.
С её появлением унылая полупридушенная сущность Нахе́ры ожила и встревожилась. Теперь же, услыхав имя, запаниковала во весь рост. Юлька с трудом удержалась от нелепого желания драпать, куда глаза глядят. Как могла, «прижала коленкой» паникующую голову и вежливо объявила:
¾ Мне безразлично, кто ты. Лучше сразу переходи к вопросу: зачем ты тут?
¾ Погоди, ¾ вдруг зримо напряглась красноволосая, резко усевшись на пышную попу. ¾ С тобой что-то не так. Ты вовсе не та Нахера.
¾ Я эта Нахера, ¾ съязвила Юлька.
Интуитивно чувствуя, что хулиганская беззастенчивая разнузданность лучше прочего поможет справиться с мешающими ей страхами. Клин, как говорится, клином.
¾ Кто ты такая? ¾ вроде и не громко потребовала ответа нахалка, но в башке Юльки бабахнула граната.
¾ А ты не знаешь? ¾ не давая разгуляться трусости, нагло ухмыльнулась она.
Нечеловеческая порода красноволосой прямо-таки лезла в глаза. Но и девятисущей бесстыдница не была. Она являлась чем-то неизмеримо более могущественным — о чём вопила в глубине души загнанная туда Нахера.
Тут же память услужливо подсказала: Богиня. И не красоты с добротой — что и без того очевидно — а воздуха, ветров, солнечных лучей и прочего в том же духе. Короче, всего изменчивого и недолговечного. Но главное, Богиня лживых обещаний и предательства.
Что внезапно настроило Юльку на бойцовский лад. Почуяв это, Нахера бросила истерить. Замерла в надежде, что всё обойдётся — знать бы ещё, что она имеет в виду.
¾ Ты не девятисущая, ¾ продолжила Богиня придирчиво изучать нечто невразумительное напротив.
¾ А ты действительно Богиня? ¾ понесло Юльку по всем кочкам. ¾ Почему я должна тебе верить?
Загорелая кожа Сахти вмиг почернела. Волосы принялись гулять вокруг головы морскими волнами: прикольно и только. Уловив скепсис объекта воздействия, могущественная девица слегка растерялась. На пару секунд, но Юлька эту заминку уловила. К тому же вспомнила кое-что из лекций наставника — дай Хуш ему здоровья.
¾ Хочешь что-то сказать, говори, ¾ хладнокровно процедила она, любуясь собственной притянутой за уши отвагой. ¾ Собираешься что-то потребовать, подумай: стоит ли? Угрожать даже не пытайся. Ибо я творение Испепеляющей, Разрушающей, Могучей, Всесильной невидимым всеуничтожающим пламенем Владычицы смерти и обеих жизней. Всевидящего ока отца своего: Воссуществовавшего из ничего Хуша. Той, что его ведёт! Я не в твоей власти. Лишь моя жизнь в твоей власти. Так забери её, если сможешь, ¾ добила Юлька процедуру формального вызова, ничего не перепутав.
Теперь либо взбеленившаяся Богиня солнечных лучей и лжи её прихлопнет, либо вспомнит о Владычице смерти Нанкеште. После чего поскрипит зубами, обматерит юную нахалку и уберётся. Ибо ссорится с одной из Нерушимой троицы — всё равно, что перейти дорогу всем троим.
Ни первое, ни второе — Юлька промахнулась дважды. Богиня Сахти в мгновение ока вернула себе прежний человеческий облик. Вежливо усмехнулась и задала сногсшибательный вопросец:
¾ Полагаю, тебе известно, что ты должна стать супругой Этат-Хуш-Кар-Ути?
¾ И не подумаю, ¾ придерживаясь выбранного тона, озвучила свою позицию инопланетянка. ¾ Я тебе ничего не должна.
¾ Ты, может, и нет, ¾ принялась петлять Богиня. ¾ Зато Нахера должна. Поскольку ты теперь Нахера, изволь выполнить приказ.
¾ Чей приказ? ¾ тотчас поймал болтушку за язык опытный снабженец.
Заминка Богини ничего не объяснила: никаких эмоций — та лишь устремила к небу ничего не выражающий взгляд. Всех пяти разноцветных глаз. Попялилась на мигающие в космосе звёзды и невозмутимо повторила:
¾ Тебе лучше выполнить приказ. Иначе твоя жизнь станет неприятной.
¾ О! ¾ придурковато закатила глаза Юлька. ¾ Это сколько угодно. Неприятней, чем она уже есть, моя жизнь не станет. Это не в твоей власти.
¾ Думаешь? ¾ остро полюбопытствовала Сахти, буквально впившись в неё плотоядным взглядом.
¾ Знаю, ¾ пожала Юлька плечами.
¾ Посмотрим, ¾ загадочным тоном промурлыкала Богиня и пропала.
Без каких-либо звуковых или зрительных эффектов — так себе представление.
¾ Стерва, ¾ выдохнула Юлька и глянула на детей.
Те моментально проснулись, удивлённо мыргая друг на друга: дескать, как это нас сморило? Оказалось, что оба не собирались здесь задерживаться. Намеревались продолжить свой марш-бросок. Уговоры дать себе возможность отдохнуть оба пресекли за ненадобностью.
Юлька всё живей ощущала себя бестолковой малолеткой — хотя Улея сказала, что ей уже почти шестнадцать. Чего вообще-то, не скажешь — с какой стороны себя не рассматривай. Просто дочь Нанки от природы дохлая не по годам — пояснила Вейра.
— Я даже не ожидала, что эта стерва Ахарта так заморила дочь, — вещала без пяти минут убийца непререкаемым тоном врача со стажем. — Не говоря о самоубийстве бедняжки. Это уж совсем невообразимо!
— Девятисущие отрицательно относятся к суициду, — уточнила Юлька, радуясь возможности узнать побольше о собственной заковыристой породе.
— Это просто невозможно, — безапелляционно заявила чистокровная Вейра.
— Невозможно физически? — переспросил фальшивый Любр.
— Физически это, как раз, вполне возможно, — задумчиво пробормотала Улея, пялясь на огонь горящими золотом глазами. — Мы ведь не бессмертны. Даже Любров иногда убивают. Очень редко, но бывает. Мы просто не умеем думать о самоубийстве.
— Ни под каким соусом? — добивался деталей Севка.
— Каким соусом? — не поняла Улея, хлопая глазами на любителя выражаться иносказательно.
Слушая Вейру, Юлька всё уверенней доверяла молодёжи их собственную безопасность. Оба — даже Севка — казались взрослыми во всех отношениях личностями. Опека над ними всё больше напоминала уроки балета для моржей. Как говорится, не зная брода, не висни на ушах с дурацкими нравоучениями. И без них девятисущие «десятижильники» знали, что делают.