— А я перед тем повыдираю тебе ноги!
Разноголосые угрозы пока ещё звучали добродушно. Хотя первые нотки раздражения уже зазвенели в басовитых мальчишеских голосах. А вот девчонки помалкивали. То ли достоинство ронять не желали, то ли им было плевать на любые обстоятельства, кроме появления УАТ.
Юльке было нестерпимо любопытно глянуть на божественных двойников хотя бы одним глазком. Говорено о них переговорено — все языки стёрли. Зато ни одна сволочь не дала точного описания. А кое-кто пустодырый не удосужился о том спросить.
Понятно, что своего двойника она увидит в лицо однозначно — раз они «взаимопредназначенные». Хотя… Может, и не так всё однозначно. Вдруг контакт состоится не посредством лица? О таком развитии событий думать как-то не хотелось.
Мучительный почти детский крик разорвал паузу между ребячьими угрозами. Те ненадолго стихли — над расщелиной повисло почти физически ощутимое напряжение. Крик девчонки перешёл в плаксивый стон с подвываниями — у Юльки аж сердце зашлось. Вейрам не предписано выказывать мужество посредством ненарушимого молчания и «зубовного скрежета». Вот бедняжка и выплёскивала из себя боль, никого не стесняясь.
Едва она отмучилась, как дружный гортанный вопль мальчишек ознаменовал попадание в цель бронзового УАТ. На свет народился ещё один Любр — может, теперь от неё всё-таки отцепятся?
За неимением возможности подглядывать, Юлька внимательно вслушивалась в происходящее. Периодичностью процесс не отличался. То приветствовали сразу двоих новобранцев, то долгое время гадали: чего этим двойникам надо? Когда и соискатели на месте, и УАТ над головами кружат стайкой. Поглощённая прослушкой, Юлька пропустила момент, когда к ней подобрались те, кто уже обзавёлся навыком ползать по стенам.
Три Любра и Вейра окружили её, прилипнув к скале жирными мухами. Вся свежеиспечённая четвёрка злобно пялилась на маленькую поганку. Казалось бы: с чего им так заводиться? Тренированное сознание прожжённого снабженца не задержалось с анализом.
Во-первых, опознали тварь, что у всех на слуху: дочь Ахарты — иных детишек у Повелительниц смерти нынче нет. Во-вторых, взрослые намеревались её грохнуть, из чего секрета не делали. В-третьих, у неё есть мамаша — и этим всё сказано.
Наконец, если судить по внешним данным, Юлька ещё не созрела для обретения двойника — не зря Улея сетовала на её малорослость и худобу. Подростки же вечно комплексуют, когда кто-то из сопляков хоть в чём-то их догоняет, а то и перегоняет. Они занимаются взрослым делом, а тут какая-то дохлая тля приползла. И тоже претендует!
Нет, оно категорически правильно: наделять таким могуществом ребёнка опасно — в силу недоразвитости мозгов и социальной ответственности. Но у неё-то с этим полный порядок: и доразвита, и ответственна. Мозги девчачьи? Это да — это проблема. Частичное решение которой Юлька видела в своём зрелом сознании взрослого человека. А всё остальное пускай обеспечивают её мужчины. Пока мама снова не подрастёт.
От очередных навязчивых несвоевременных размышлений отвлекла разорвавшаяся над головой граната. Грохот неуместного в этом мире взрыва сопровождался облаком пыли и стрекотанием разлетающихся камней. Догадка запоздала, но выглядела логичной: кто-то из новоявленных Любров звезданул булавой по скале. Обновил, так сказать, инструмент насилия.
Убивать юнцы физически готовы, а морально, вероятно, ещё не совсем. Тем более ребёнка, тощая задница которого торчала над подобранными под себя костлявыми ножульками.
Всколыхнувшийся, было страх, внезапно и абсолютно неоправданно пропал. Потаённая и столь же неоправданная уверенность в том, что ей ничего не грозит, вылезла на первый план — встопорщила цыплячьи крылышки. Какой нормальный человек поверит увещеваниям такого неубедительного союзника? Только ненормальный.
Да хоть бы и так — вспучилась в женщине-подростке дурацкая гордынюшка. Ненормальная, так ненормальная — разглагольствовала Юлька, игнорируя и бабахающие по скале булавы придурков, и надвигающуюся смерть, и…
Тишину, которая внезапно повисла над её головой. Причины подозрительной тишины требовалось срочно прояснить, и она подняла голову. Поморгала, стряхивая с ресниц пыль. Утвердилась на локтях и для верности протёрла глаза.
ОНО не исчезло. Верней, она: до боли знакомая белая ящерка. С одновременно бесстрастными и хитрыми глазёнками. С пучком хвостиков-ниточек. И с шикарной чёрной гривой. Что-то — скорей всего память Нахе́ры — подсказало: её собственный таинственный двойник.
Черногривый живчик мельтешил вокруг головы с энтузиазмом и беспорядочностью солнечного зайчика. Юлька отважилась покоситься вправо — оторопевший Любр медленно и неверно отползал на дрожащих лапах прочь по скале. Задом вперёд. Подобрав свои хвосты и затолкав под брюхо.
— Осторожно, придурок! — выплеснулся криком материнский инстинкт, и Юлька приподнялась. — Смотри под ноги!
Любр послушно посмотрел и замер — хвосты разлетелись веером, цепляясь за все подходящие уступы. Юлька глянула влево — такой же обалдуй отползал от неё ровно в той же манере. Она приободрилась и решила вплотную заняться вьющимся вокруг неё УАТ. Однако заняться не вышло: всё решили за неё.
Жуткая острая боль раздробила грудь и взорвала сердце. Дёргаясь в конвульсиях, Юлька завалилась на спину, грохнувшись затылком о скалу — её гнездо маловато не только для орлов. Травматично, но удачно: боль в голове отвлекла от боли в грудине. Да и от всего прочего.
Оглушённая Юлька проехалась онемевшим затылком по скальной стенке. Приложилась в последний раз о каменное дно гнезда и свернулась калачиком, от души воя во всю ивановскую. Уж, если чего и хотелось меньше всего, так это обретать могущество нечеловечески паршивым способом. Мысль о том, что вокруг набираются решимости те, кто способен выпустить ей кишки, действовала спасительно: жить не хотелось.
Впрочем, не так уж долго. Ровно до того момента, как боль внезапно оборвалась. Мозги прочистились, глаза прозрели. А пойманный в их прицел Любр сиганул прочь с невероятной для новобранца скоростью. Буквально стёк со скалы, тормозя сразу всеми хвостами. В том, что остальные малахольные убивцы тоже «катаются с горки», Юлька не усомнилась ни на миг — не дали хвосты.
Пучок белых гибких лиан, произрастающих прямо из-под неё. И взметнувшихся вокруг колышущимся частоколом. Она внимательно их обозрела и удивилась, что мир остался цветным. Даже чересчур цветным — прямо загляденье. Помимо этого, Юлька вполне отчётливо различила некую ауру вокруг птички, присевшей на корявую деревяшку. Которая произрастала из скалы на довольно приличном расстоянии от неё. Прежде бы и саму птичку не заметила, а тут… Прямо слов нет.
Следом она произвела уже осознанный эксперимент: раззявила пасть и до отказа высунула язык. Жирное синее, похожее на какого-то слизня уродство превзошло все ожидания. «До отказа» потянуло на полноценный метр — если не больше. Таким можно шнурки завязывать, не преклоняя шеи.
Несколько тонких лезвий, образующих на конце языка раскрывающийся бутон, начисто отбивали охоту втягивать его обратно. Этак неосторожно поболтаешь во рту языком, и превратишь всё его содержимое в мясной фарш.
Кажется, ТАМ, у прилипчивой белой малютки на язычке тоже виднелось нечто подобное. Да и цвет у языка один в один: омерзительно синий. И пучок хвостов аналогичный. Вывод напрашивался сам собой: на Землю за Юлькой мотался её собственный двойник. Или двойник двойника — скосила она глаза на разыгравшиеся сбоку хвосты.
Хоть в чём-то разобралась — с облегчением выдохнула свежевылупившаяся Нанка, почесав кончик морды о здоровенный шершавый камень. Хоть что-то закончилось не сраным на́верх. Не в грязной наволочке на тощем теле заморенного подростка. Не в каземате, где экономили на освещении и свежем воздухе. Теперь Юлька на свободе и в отлично функционирующем теле могущественной…
Нет! Ну, надо же иметь настолько божественное воображение, чтобы додуматься до такого! Взглянуть бы хотя б одним глазком на богиню Нанке́шту. Как там её охарактеризовал Повелитель смеха и Господин насмешек над дураками? Умная, только нудная?
У неё, пожалуй, и со вкусом нелады. Сунула в пасть своего творения какую-то мясорубку, и что? Юльке теперь придётся этим устройством вгрызаться во вражьи филеи? Да её стошнит при первой же попытке одержать победу.
Может, его отрезать — возник в голове закономерный, но тупой вопрос. Неизвестно, что за потери понесёт организм, если у него отчекрыжить кончик языка. А тем более, как подобное кощунство отразится на отношениях с Богиней Нанке́штой. Всё ж таки родительница — мать твою!..
Юлька поймала себя на ощущении абсолютной и незыблемой веры в существование этой леди. Чему абсолютно не удивилась. После знакомства с Шотом её атеизм натурально оторопел, а после заблудился в сомнениях. Где какое-то время пребывал в унылых трудах: пытался ликвидировать трещины на фундаменте своего безбожного мировоззрения.
Но в комплекте с двойником УАТ шёл ещё и УОТ — божественный дух, о котором она позабыла. Ибо тот невидим и никак не ощущаем. Зато явно разрушителен, ибо фундамент безбожного мировоззрения Юльки разнесло вдребезги. Боги есть, и никаких гвоздей.
Стараясь больше не отвлекаться на важные, но посторонние мысли, Юлька предприняла попытку встать на ноги. Точно так, как это делала всегда. Привычка не изменила, и она поднялась на задние лапы. Без напряга и колебаний тела, которое добросовестно поддерживали заботливые хвосты-подпорки.
В принципе, ящеры всех пород способны какое-то время заниматься прямохождением — поведала Улея на одном из привалов. Но те же Вейры не слишком уверенно чувствовали себя на задних лапах. И оттого не злоупотребляли данным способом передвижения. Севка так и вовсе с заметным трудом взгромоздил тушу на задние лапы — подпиравшие его хвосты аж звенели от перенапряга.
Юльке же данная поза не показалась чем-то неестественным. Жаль, отсутствие гибкой шеи не позволяло опустить голову и полюбоваться собой. Так что пришлось усесться на задницу и выставить вперёд правую переднюю лапу — та оказалась довольно изящной. С длинными тонкими пальцами — сантиметров по двадцать — и сногсшибательными когтями — ещё десятка сверху. Юлька пошевелила всеми сразу и каждым в отдельности. «Взять за кадык» такой лапой не выйдет, а вот срезать башку — легко.
Она прекрасно помнила когтищи соседского кота Феликса Эдмундыча, которых вечно побаивалась. Так вот кошачьи стенодралки рядом с чуть изогнутыми лезвиями Нанки постеснялись бы показываться на глаза. Приобретение — самый писк. И красивенько, и качество отменное.
И позволяет слегка смириться с придатком в виде угрёбищного языка. А может, и с другими придатками, которые пока не успели расстроить свою хозяйку формой или цветом.
Хвосты показались старыми знакомыми — ну, ещё бы! Юлька от души пощёлкала белоснежными бичами — это просто праздник какой-то. Наигравшись, прогнала перед глазами каждый из двадцати семи, придирчиво изучая и отмеряя взглядом метры. Несколько раз сбивалась и начинала сначала. Выходило то пять метров, то десять, то пятнадцать.
В конце концов, её посетило озарение: эти подлецы морочили хозяйке голову, то удлиняясь, то укорачиваясь. Либо самопроизвольно, либо вследствие её команды. Отдавать которую она умеет, но как «умеет» — пока не знает.
Юлька оторвала задницу от гнезда и свесила голову, изучая расстановку сил на дне расщелины. Там продолжали роиться невостребованные УАТ: три бронзовых и пара золотых ящерок носились и бесились, как малые дети.
Претенденты остались на месте, задрав головы и пялясь на «белую смерть» во все глаза. Те, что уже обрели и обкатали УАТ куда-то сдристнули. Она оглядела отвесную стену под собой и примерилась, как бы половчее спуститься. А примерившись, поскользнулась и полетела вниз. Новая жизнь ничем не отличалась от прежней: кое-кому и магия не в помощь.
Врезаться рылом в землю ей не дали собственные хвосты. За что-то зацепились и спустили неумёху аккуратно на все четыре. Помогли избежать позорища на глазах детей: не позволили могущественной Повелительнице смерти разбиться в лепёшку.
Юлька приветливо кивнула оказавшейся ближе всех девчонке. Та вдруг кивнула в ответ и улыбнулась. Нанка помахала ей несколькими хвостами и поспешила убраться прочь из расселины: пускай дети спокойно продолжают обретать УАТ.
Глава 12
Просто красотка!
— Долго она там будет торчать? — прогудело невероятно густым рокочущим басищем, когда Юлька достигла выхода из гнездилища.
— А кто её знает? — ответили вопрошающему до боли знакомым молодым чистым басом.
— Твоя подопечная, — иронично напомнили Севке, видимо, подразумевая, что парень здорово влип.