Юлька обогнула последний валун и замерла на пороге гнездилища. Несколько гигантского вида мужиков и атлетически слажённых дам неприлично пялились на неё. А вот новичков и здесь не оказалось: прогнали бедолаг, чтоб не путались под ногами у взрослых.
Севка любовался мамулей, и не думая стирать с довольной рожи понимающую насмешку. Улея — руки в боки — стояла напротив самого здоровенного Любра. Кажется, девочка готовилась вцепиться гиганту в рожу. Пора было встать на защиту детей, вставших на её защиту, пока Юлька маялась дурью в своём каменном гнёздышке. Тем более перед не слишком дружелюбно настроенными оппонентами.
Теперь, став Нанкой, она окунулась в мир ощущений девятисущих. Испытала, так сказать, на собственной шкуре работу божественного духа УОТ, что отличал её от семисущих людей. В принципе, ничего такого уж мистического. Мыслей читать не начала, зато со всей отчётливостью улавливала настроение новых сородичей.
Их настроение не воодушевляло, но гарантировало: убивать не станут. Хотя девятисущих так и подмывало нарушить пресловутое табу. Свершить разумный шаг, разделавшись с проблемой в зародыше.
Тем более что «зародыш» пока ничем не отличался от младенца: в башке каша, руки-ноги-хвосты живут своей жизнью. Юлька никак не могла сообразить, какой кнопкой включается процесс преобразования. Нанкой «с изнанки» стала незаметно для себя — её преобразовали без спроса и рекомендаций. Инструкцию для возвращения в человека никуда не вложили. Просто безобразие, а не магия!
Искушать же не стоит что людей, что нелюдей. То, что искушающий знает, куда занесёт искушённого — опасный миф: пути Господни неисповедимы. Поэтому Юлька сконцентрировалась и приняла угрожающую позу. Верней, засевший где-то внутри божественный двойник УАТ заставил тело сделать всё, как надо — не уведомляя Нанку.
Зато она внезапно увидала себя как бы со стороны. Умопомрачительно изящная тонкокостная белоснежная ящерица — просто красотка! На фоне которой Вейры выглядят коровами рядом с тонконогой газелью. Аккуратная округлая мордочка с огромными тёмно переливчатыми глазами. Короткие острые зубки. Чёрная грива наподобие лошадиной, но гораздо длинней и вроде бы живая. Живописно разлетающиеся без ветра пряди иначе не объяснить.
Ну, и двадцать семь хвостов-лиан. Эти однозначно живые: меняют длину и выписывают вокруг Нанки кренделя по своему усмотрению. Остаётся надеяться, что самоуверенные гады не собираются объявить присутствующим войну, не посоветовавшись с хозяйкой. Судя по опаске на лицах делегатов — так и не обратившихся в ящеров — их прогнозы на исход драки неутешительны. Для них.
Хотя у Юльки впереди ещё занятия по «вождению» смертоносного драндулета. И знакомство с его «вооружением». Наконец, привыкание к новой шкуре с точки зрения психики — с её моралью. А в этих делах сроду не угадаешь, куда себя же переклинит — тёмный лес с шишигами.
— Гиа́нт, — между тем грозно мяукнула Улея. — Вам лучше уйти. Всё кончено. Теперь судьба Нахе́ры в руках Владычицы смерти Нанке́шты. Не вам решать: жить ей или умереть.
Юлька пыжилась и тужилась, стараясь вывернуться наизнанку и очеловечиться. Напрягалась и мысленно надувала щёки — результата ноль.
— Как посмотреть, — не слишком уверенно прогрохотал тот самый здоровенный Любр.
— Как не посмотри, — досадливо поморщилась зрелая женщина с увязанными в высокий тюрбан золотыми косами. — Девочка права, Гиа́нт: смирись. В мир пришла новая Нанка. И будет жить в этом мире по данному ей праву.
УАТ — пришло в голову Юльки воззвать к виновнику её невменяемости — крути обратно! Шевелись, зараза! А то она за себя не отвечает!
Как ни странно, божественный двойник не только внял приказу, но и понял его невнятную формулировку. В глазах на миг помутнело, а тело продёрнуло колючей волной. Юлька чуть не шлёпнулась на задницу, когда вместо четырёх точек опоры у неё осталась привычная пара ног.
— Здрасьте, — брякнула смертоносная тощая Нанка, хлопая глазами. — Фу-у! Получилось.
— С какой попытки? — ехидно уточнил Севка.
Он мигом оказался рядом — её малыш и защитник. Как бы невзначай, прикрыл маму от недружелюбной аудитории.
— Не груби матушке! — на автопилоте укорила невежу Улея.
— Ничего, моя девочка, — прокряхтела Юлька, бестолково оглаживая на себе всё ту же грязную наволочку. — Он прав: не сразу сообразила.
— Это я виновата, — сконфузилась Улея. — Нужно было научить. Но это так естественно, что в голову не пришло.
— А у них вполне тёплые семейные отношения, — резюмировала Вейра, что была помоложе зрелой дамы с тюрбаном из кос.
И гораздо привлекательней с лица, обрамлённого хитро уложенными волнистыми прядями более блёклого золота. Хотя и она скорей баба с веслом, чем баба.
— И почему ты зовёшь её матушкой? — уточнила Вейра бальзаковского возраста с тюрбаном.
Сообразив, что невольно проболталась, Улея растерялась.
— Потому что я умна не по возрасту, — выручила девочку Юлька.
— И так же нахальна, — проворчал Любр, бронзовая грива которого была заплетена аж в пять кос.
— Нанке́шту не гневи, — сухо посоветовала ему третья Вейра.
Глянув на неё мельком, Юлька невольно задержала на молоденькой девушке взгляд. Что-то в ней, в её лице… Что-то дёрнуло за нервы, чего-то требуя и на что-то толкая.
В тот же миг все участники встречающей делегации и собственные дети привычно застыли. Опять двадцать пять — мысленно прошипела Юлька, оглядываясь.
Пятиглазая соблазнительница нарисовалась справа: сидя в позе лотоса на широком низком валуне.
В её лице так же что-то настораживало. Лживая поганка по-воровски зыркнула в сторону делегации недружественных девятисущих. Явно не хотела на них смотреть, однако душа не выдержала: выдала хозяйку. Стало быть, что-то в этих ребятах не то. Верней, то, что могло бы заинтересовать Юльку. Иначе, к чему вся эта пантомима?
Заморочить ей голову? Подсунуть очередную липовую Дэма? Накрутить нервы, после чего добросердечная инопланетянка всё отдаст за встречу с соотечественницей. Прелестная комбинация. Только бесполезная. Она кому угодно где угодно может задавать один и тот же вопрос на русском: это ты, Дэма? А когда найдёт девчонку, та просто откликнется — делов-то.
— Пожалуй, — задумчиво согласилась с её мысленными доводами Богиня прогнозов погоды и несбывшихся ожиданий. — Однако твои поиски могут длится годами.
— Мне спешить некуда: я долгоживущая, — мрачно отбрила провокаторшу Юлька. — К тому же теперь стала воистину дочерью своему Творцу. Думаю, Всеблагая Владычица смерти не откажет мне в просьбе помочь найти подругу. Та станет Нанкеште лучшим из всех её поптов. Ибо является воистину выдающейся женщиной. И в силе ума, и в безграничности познаний, и в преданности.
— Ты так её расписала, что я и сама не откажусь от такого замечательного попта, — закинула Сахти очередную провокацию. — Поскольку я знаю, где обретается Дэма, то доберусь до неё первой.
— Ничего не выйдет, — с полной уверенностью в правоте своих слов заявила Юлька. — Дэма никогда не станет твоей приспешницей. Она чтит постоянство, благородство и честность. Не говоря уж о справедливости.
— Я не справедлива? — поражённо уставилась на зарвавшегося пропагандиста Богиня.
— Ой, прости, — дошло до Юльки, что Сахти в пределах своей компетенции именно, что справедлива. — Тут я чуток перегнула, наисправедливейшая.
Ибо любой Бог неукоснительно исполняет свои функции. Ни шагу в сторону, поскольку сие ни в коей мере ни принцип — это ж и есть природа самой божественной сущности. Не будь Бог неукоснительно исполнителен — не будет самого Бога.
— И ты можешь заслужить моё прощение, — моментально ухватилась Сахти за шанс настоять на своём.
— Я замужем, — спокойно напомнила Юлька. — Придумай другое искупление. Иначе я вообще перестану об этом беспокоиться. Можешь записать меня в число тех, кому ты вечно мстишь. Я как-нибудь переживу.
— Не переживёшь, — насмешливо пообещала Богиня.
И Юлька ей тотчас поверила. Было у стервы в голосе и взгляде что-то… этакое. Намекающее на некую сработавшую ловушку.
— Я придумаю для тебя искупление, — смакуя свою неведомую победу над самоуверенной дурочкой, пообещала Сахти. — И однажды взыщу с тебя. Кстати, и за стерву тоже. Прощай, иномирянка, — с неизъяснимым удовольствием промурлыкала Богиня.
Даже ручкой махнула с-с-с-с… Не стала и дальше обзываться Юлька, мысленно прикусив язык. Иначе её счёт вырастет до размеров оплаты за банкет на двести персон.
Богиня отправилась восвояси, мир ожил, как ни в чём не бывало.
— Ну, мы пошли? — нетерпеливо мяукнула как-то враз оборзела Юлька.