Нахера считала их тупыми жестокими тварями, начисто лишёнными воображения. Не жаловала она и Творца узколобых мракобесов: Бог Птурах, по её мнению, лишь по какой-то чудовищной ошибке поставлен блюсти пути поиска знания, истины и прочего в том же духе. Странноватая рекомендация для Покровителя наук — настораживает.
— Кто это? — устал дожидаться развития событий Бу-Каар, присоседившись за левым плечом застывшей Нанки.
— Атхутеп, — с неописуемым презрением пояснила ему лысая храмовая собачка, торчащая подмышкой воина.
На её длинной, острой безволосой мордочке посверкивали два глаза — как и полагается. Куда делись остальные восемнадцать — подумалось Юльке — лучше не спрашивать.
— Да, что ты! — слегка приобалдел Бу-Каар, вытаращившись на пленника. — Вот они, значит, какие… Странные.
Можешь не стесняться — мысленно сыронизировала Юлька, прикидывая, с чего начать допрос — так и говори, что видишь: мерзкие уроды.
Теп под её лапой злобно зашипел, разлепив свой безгубый рот и обнажив острые редкие акульи зубы.
— Мерзкий урод, — послушно повторил До.
Они что, слышат мои мысли — оторопела Юлька.
«Мы все их слышим», — поддакнул нехурчик. — «Все сотворённые».
«А Бу-Каар?» — уточнила Юлька.
«А люди не слышат», — подтвердил её догадку До.
Что ж — почувствовала облегчение Юлька — теперь не придётся принимать человеческий облик, рискуя упустить добычу. В девчачьем теле ей эту жилистую и явно сильную сволочь не удержать.
«Ну?» — злорадно тыча в лицо тепу своим уродливым языком, приступила к делу Повелительница смерти. — «И как это понимать? Как ты, червяк, осмелился за мной шпионить? Кто тебе приказал? Твой Творец?»
Языка Нанки теп здорово боялся: даже дышать перестал, неотрывно таращась на синий палаческий инструмент. Тем не менее, ответил ублюдок вполне адекватно:
— Никто не смеет требовать отчёта о деяниях того, чьё царствование исходит из воли Воссуществовавшего из ничего, — практически пропел он неожиданно приятным голосом оперного тенора.
Прямо заслушаешься. Правда, говнюк был преисполнен такого вселенского презрения, что, заслушавшись, не удержишься от тычка кулаком в этот глазастый «бубен».
— Да приведут все дороги к Путеводителю Богов и смертных Птураху, — разливался соловьём теп, пока давали такую возможность. — Да обложит Покровитель ищущих знания своей волей города и острова для него. Город каждый, действующий в согласии с тем, что он сам предопределяет.
«О, Нанкешта!» — машинально воззвала Юлька к покровительнице. — «Какая чушь!»
До презрительно фыркнул: малыш, как ни странно, тоже ненавидел атхутепов. Видать, нехурчикам от них достаётся. А возможно и…
Наверняка Бог правды и порядка Птурах ненавидит Тхута — поставленного самим отцом Хушем надзирать за мировым порядком. Подсидеть хочет безобидного Бога мудрости.
И кстати, по совместительству тоже Бога знаний. Которые добывают подопечные Птураха — его стараниями и под его покровительством. Но дальше добытые знания поступают в юрисдикцию Тхута — такое вот разделение труда. Чем не повод для зависти и всяческих интриг — оценила Юлька смысл «межвидовой борьбы» тепов с малышами нехурчиками.
По одному экземпляру лупоглазого «инквизитора», конечно, трудно судить обо всех — внимала Юлька «песнопениям» тепа. А «экземпляр» всё больше воодушевлялся, начисто позабыв, что «концертирует» под тяжкой лапой самой смерти:
— Как простирается под ногами тело Несотворённого Хуша, как простирается на меня Непобедимая воля Создателя моего Птураха, даруя жизнь, так и я буду творить волю отца моего, принося жертвы…
«Чью волю?» — заткнула Юлька фонтан словословий провокационным вопросом.
И о чудо: фонтан вмиг иссяк. Теп — явно чистопородный мастер вынюхивать ловушки — настороженно уставился в глаза Нанки. Вытаращился ещё больше и пропел:
— Что значит: «чью»?
«Несотворённого Хуша или вашего Творца?» — уточнила Юлька, готовясь напомнить оратору сомнительный кусок его выступления. — «С твоих слов можно понять, будто ты считаешь своего Творца Птураха Создателем. А Создатель у нас един: Воссуществовавший из ничего Хуш»
До тепа дошло, что он перегнул. Прохиндей поспешил устранить повод для подозрений в нелояльности к «верхам». Но лишь открыл пасть, как Бу-Каар раздражённо буркнул:
— Заткнись! Всесильная, мы обязательно должны это слушать?
«Можем сразу прихлопнуть», — покосилась на него Юлька левым глазом. — «До, как ты думаешь? Или не стоит торопиться?»
— Он всё равно не скажет правды, — задумчиво прокомментировал нехурчик, «хлопая в ладоши» над головой своими длинными стоячими ушками.
Больше всего ритуальная собачка местных жрецов напоминала лисицу-фенёк. Только лысую до самого кончика крысиного хвоста. Смотреть на него без слёз никакой возможности — сетовала Юлька, обдумывая свой следующий шаг.
«До, я стану врагом Богу Птураху? Если уничтожу этого его… недоноска»
Собачонка на руках Бу-Каара закашлялась смешками, крутя ушами в разные стороны. Суровый воин тоже внезапно хмыкнул, не прекращая пристально следить за пленником. И держа наготове свой не доточенный нож.
— Мой Творец отомстит за меня! — высокопарно, однако не слишком уверенно пригрозил теп, пучась на мучительницу грозными рыбьими глазами.
— Будет врать-то, — пренебрежительно прокомментировал угрозу Бу-Каар. — Он тебя сам первый уничтожит. За разгильдяйство. Не будь ты придурком, не попался бы Нанке.
— Я бы ей попался, будь даже самим Богом мудрости, — внезапно вполне по-человечески проворчал теп. — Она же всё насквозь видит. Даже сквозь стены.
— Покровитель ищущих истину Птурах мстителен, — так же внезапно испортил всё веселье нехур. — Конечно, Бог правды и порядка не стал бы мстить за одного из своих тепов. Много чести. Но он обязательно отомстит Нанке. Лишь бы повод нашёлся. Я слышал, как Неху тысяча девятьсот восемьдесят восьмой говорил, что Покровитель ищущих знания ненавидит Нерушимую троицу. Особенно Посвящённую в таинства начала начал Несотворённого Хуша, знающую о мощи его благотворной, не забывающую о приказаниях его…
«Нанкешту», — раздражённо оборвала его патетический гундёж Юлька.
— Как такое возможно? — опешив, пробормотал Бу-Каар, сделавший за один день столько открытий, что иному за три жизни не отвалят. — Как Бог правды и порядка может ненавидеть?
Запросто — мысленно покривилась Юлька. Как бы там ни было, принять решение о дальнейших взаимоотношениях с Богом Птурахом ей не дали. Из земли винтом выстрелило знакомое существо: помесь драной ящерицы и облезлого пса. С пупырчатой вонючей кожей навозного цвета, из которой торчали иглы дикобраза.
При виде этого чудовища оба сотворённых — и четверосущий, и восьмисущий — сжались и попытались свернуться в клубок. Бу-Каар просто шагнул поближе к своей защитнице. Воин не знал, чем может закончиться подобная встреча, но готовился к чему угодно.
Юлька тоже. Однако к тому, что случилось дальше, оказалась не готова. Видимо, слишком поспешно и самонадеянно вписала Бога-шутника в список добрых приятелей. Идиотка!
Ибо Шот, не сказав «здрасьте», хлестнул по тепу своим хвостом. На этот раз напоминавшим не теннисную ракетку, а обычную искривлённую саблю. Махнул, и башка «зелёного человечка» слетела с широких костлявых плеч вампира — только кровь веером. Кстати, красная. Очень даже человеческая.
Язык Нанки машинально облизал обрызганную морду — Юльку мгновенно стошнило.
«Ты просто гад!» — вскипело у неё всё нутро.
Запузырилось гневным жаром существа, которого безжалостно, цинично и непоправимо подставили.