— Разумно, — почувствовала Юлька промельк озарения, от которого засосало под ложечкой. — До, ты хочешь сказать, что Птураху хочется быть единственным мерилом порядка?
— Не знаю, но это возможно, — ответил тот, не испугавшись крамольного вывода.
Не усмотрев в нём причин для беспокойства.
Глава 19
Я иду с тобой
В отличие от храброго глиняного болванчика Юлька не считала своё открытие таким уж безобидным. И безопасным для неё. Она чуток попереживала и щедро поделилась сомнениями, дабы не бояться в одиночку:
— До, ведь хранителем мирового порядка является ваш Творец. Всемогущий и Всевидящий Тхут. Если Птурах станет единственным хранителем порядка, что будет с Тхутом?
— Его просто не будет, — преспокойно констатировал пёсик всего лишь факт уничтожения Бога.
После чего запрядал ушами и так же спокойно заявил:
— Я не хочу, чтобы не стало моего Творца. Он странный, но справедливый. И меня развоплощать не стал, пообещал шанс.
— Разве можно убить Бога? — попыталась представить Юлька непредставимое.
— Конечно, — не переставал удивляться нехур её религиозной безграмотности. — Это совсем нетрудно. Смерть Бога в забвении. Заставь людей его забыть, и он перестанет быть богом.
Деревянная рассохшаяся калитка в кромешной тишине скрипнула на всё поместье. В щель просунулась тонкая девичья ручка: медленно, с опаской. И вдруг завертелась флюгером: дескать, обрати на меня внимание.
— Заходи, — принюхавшись, добродушно дозволила Нанка.
Гару́ти проскользнула во дворик и высунула нос уже на ту сторону.
— За тобой кто-то гонится? — иронично осведомилась Юлька, подмигнув пёсику.
— Не хочу, чтобы нас подслушивали, — пояснила Гарути свои выверты со шпионским душком.
— Думаешь, я позволю себя подслушивать? — успокоила её Нанка. — Садись. Поболтаем.
— О чём, Всесильная? — загорелись от любопытства глаза скользнувшей к ней девушки.
Та присела на край тахты и машинально погладила лысую голову собачонки. До зажмурился от удовольствия, которого не ощущал. Впрочем, кто знает, что за божественный дух УОТ в нём сидит. Может, он просто удовлетворён качеством подделки?
— Ты была права: Сахиу́ти мне совсем не понравилась. Терпеть не могу высокомерных дур. А эта ещё и жестока.
— Вовсе нет, — совершенно неожиданно заступилась Гарути за обруганную девицу, которую сама презирала. — Просто она выросла в доме, где все так поступают. Мой отец никогда не поднимал руку на рабов. Он считает зазорным бить того, кто не может ответить. Наших рабов наказывают только надсмотрщики. И только за серьёзные проступки. Вот и остальные в семье так же поступают. Всесильная, а куда мы направимся? Что-то случилось?
Девушку насторожило как-то недобро окаменевшее лицо Повелительницы смерти. Юлька уставилась на утоптанную землю в центре дворика и хмурилась, кусая губы.
— Это он, — подтвердил её предчувствие нехурчик, юркнув за спину Всесильной.
— Принесла нелёгкая, — проворчала под нос насупленная Нанка и строго указала: — Гарути, сиди спокойно и не кричи.
— Даже не думала, — обиженно пробормотала девушка, оглядывая дворик вполне себе воинственным взглядом.
Её рука легла на рукоять маленького ножа, торчащего на затылке за пёстрой головной повязкой. Нормальное такое украшение для юной девы. Гарантирует сохранение невинности — интересно, как она им владеет?
— Ох! — полупридушенно выдохнула отважная девица, когда из земли вывентился голый жирный карлик с уродливой физиономией-задницей.
Однако с места не сошла. Хотя руку с затылка убрала от греха подальше.
— Севку видел? — не удержалась преисполненная тревоги мать.
— Ещё бы, — досадливо прошипел Бог веселья и дурного настроения.
— Он в порядке?
— Ещё бы! — фыркнул Шот, сложив руки на груди. — Он же мой по́пт. Кто осмелится?
И тут Юльку будто что-то в голову клюнуло:
— Птурах.
Грозный и беспощадный Бог праздников и самодурства потемнел от гнева. В буквальном смысле слова: всей своей голой поверхностью, покрывшись ещё и жирными бородавками. Его красные глаза запылали натуральным огнём.
Юлька спиной почувствовала, как расчётливый нехур рассыпался песком. Под её левую руку подкатилась горстка горошин: малыш доверил Нанке залог своего возрождения. Она аккуратно сгребла его глаза и невозмутимо посоветовала:
— Перестань всех пугать и переходи к делу.
— Ты готова делать, что велю?! — запальчиво осведомился Бог певцов, продюсеров и цензуры.
— Отдам всё, что смогу, — неожиданно выскочила из Юльки однажды придуманная клятва.
Искренно. Из самых глубин души.
— Тебе нужно кое-куда пойти, — абсолютно спокойно оповестил Бог нудистов и нудил, приняв обычный окрас слегка поджаренного на солнце бесстыдника.
— Куда и зачем? — деловито уточнил опытный снабженец, умеющий «вязать» логистические цепочки.
— Туда и за тем, — решил похохмить Повелитель тупых шутников и умных музыкантов, предпочитающих затыкать рот дудками.
— В овечий загон за навозом? — не удержалась от иронии Юлька.
— Смешно, — довольный пополнением копилки со всякой чушью, промяукал Бог-юморист, сложив руки на пузе. — Ты пойдёшь туда, куда направит тебя Сахти. Она ведь снова к тебе являлась?
— Конечно, являлась. Ты же её знаешь. Кстати, а ты знаешь, куда она меня направит?
— В Хутру́ш, — естественно, знал он.
— В эту глушь? — недовольно пробормотала не Юлька, а Нахера.