Мастер Ханк поставил последнюю закорючку на листе бумаги, внимательно перечитал текст и нажал на кнопку электрического звонка. Дверь тут же распахнулась, и на пороге появился пожилой гном с куцей седой бороденкой и здоровенной плешью на голове.
Не дожидаясь пока секретарь подойдет к столу и доложит о своем прибытии, глава Совета Мастеров клана Рунгвальд заговорил первым:
- Присаживайся, Вазак! Я тут кое-что накропал от имени "шпиона", посмотри, и если замечаний с твоей стороны не будет, срочно отправляй по назначению.
Секретарь молча взял протянутый ему лист, присел на стул и, поднеся записку к глазам начал читать вслух:
- Призрак - Демону.
Довожу до вашего сведения, что интересующее вас лицо вернулось посредством "каменного цветка", частично выполнив задание. Артефакт из рудника изъят, но бесследно исчез, предположительно во время телепортационного прыжка. Сам Охотник не пострадал.
Дочитав до конца текст сообщения, Вазак заулыбался, вальяжно откинулся на спинку стула и положил ногу на ногу. Это именно в его светлую голову пришла великолепная идея начать "игру" с внешней разведкой Дарклана. После долгих и нудных уговоров ему все-таки удалось доказать членам Совета, а в особенности упертому как бронеход Ханку всю целесообразность данной затеи. Пришлось помучиться, зато некоторые умники в Бааль-Дааре теперь полностью уверены в том, что в Северном Гномьем Уделе действует глубоко законспирированный агент Огненной Чаши, регулярно снабжающий внешнюю разведку ордена полезной информацией о состоянии дел внутри клана. Мало того, практичные гномы получают от этого прибыль в виде орденского золота, между прочим, не малую.
- Ну что я могу сказать, Ханк, - кратко и вполне информативно. Для чашечников пока и этого хватит, потом пошлем "подробный отчет", пускай себе узнают, каков герой этот Глан.
- А тебе не кажется, что маги уж очень интересуются нашими делами? - Глава кланового Совета достал из стоявшей на столе кедровой шкатулки новомодную сигару, скрученную из цельного табачного листа умелыми руками шоколадных невольниц острова Баркао и, выполнив все полагающиеся подготовительные мероприятия, затянулся ароматным дымком. Некурящий Вазак лишь брезгливо поморщился, ибо табачный дым на дух не переваривал. - Если помнишь, десять лет назад они попытались обследовать Проклятый Рудник. Теперь вновь чего-то вынюхивают.
- Ну как же не помнить, у них тогда полная конфузия вышла! - весело ощерился золотыми фиксами секретарь. - Пожалуй, теперь носа туда ни за что не сунут. Хотя, как я полагаю, долго тянуть с разработкой месторождения ты не собираешься.
- Погодь, Ваз, там еще зачистки не на один год, - махнул рукой мастер-маг. - Лучше скажи, что ты думаешь обо всем, что творится в мире, разумеется, в свете интереса чашечников ко всякого рода магическим артефактам?
- Это ты что имеешь в виду? - довольно правдоподобно изобразил непонимание на своей хитроватой физиономии Вазак.
- Только вот дураком не надо прикидываться! - возмутился мастер Ханк. - Все-то ты прекрасно понимаешь! Валяй, выкладывай свою точку зрения на складывающуюся внешнеполитическую ситуацию!
Прекратив паясничать, секретарь почесал свою лысину и, сняв ногу с колена, принялся неспешно рассуждать:
- Итак, уважаемый Ханк, что мы имеем на сегодняшний момент? А имеем мы крайне ослабленный безграмотным правлением магов Дарклан - с одной стороны и свору "голодных волколаков", готовых в любой момент урвать от него очередной жирный кусок, - с другой. На западе орки и вольные бароны. Первым лишь бы пограбить, да пожечь, да увести в рабство несчастных людишек сколько получится. Вторые уже не первый год точат зубы на плодородные равнины Восточного Заполья и в любой момент готовы перейти Керну́ и За́май, чтобы отхватить наконец-то этот лакомый кусок землицы. На востоке также не все гладко, там Бактри с давними претензиями на междуречье Ку́хры и Паранги́ вплоть до самой Гебы...
- Губа не дура, - прервал секретаря мастер Ханк. - Если не ошибаюсь, там единственное место на всем Рагуне, где встречаются промышленные россыпи пеластров, или как их еще именуют: "окаменевшие слезы богов".
- Ты прав, мастер, - вновь перехватил инициативу Вазак, - потеря междуречья для Дарклана стала бы величайшей катастрофой. Месяц назад бактрийцы попытались пересечь границу, По этой причине свои самые боеспособные войсковые части маги вынуждены сосредоточить именно на восточном направлении.
- Что-то уж очень вяло наступали королевские легионы.
- Совершенно верно, - энергично закивал головой секретарь, - не наступление, сплошная фикция. К тому же, по данным нашей разведки пока происходит суета на востоке, на западе бароны Заполья скрытно подтягивают войска к границе с Даркланом. Орки также что-то почуяли - засуетились, забеспокоились, по ночам в свои тамтамы дубасят, да вокруг костров скачут - явно к походу готовятся.
- Сговорились, значица, - задумчиво констатировал глава Совета и в сердцах измочалил наполовину выкуренную сигару о край малахитовой пепельницы. - Получается, Дарклану светит война аж на два фронта, а ежели еще и пираты к столице подойдут, да блокируют с моря главные порты, то на все три.
- А нам-то что с этого? - плотоядно ухмыльнулся Вазак, - Пускай они там друг другу глотки перегрызут.
На что мастер-маг грозно сверкнул глазами и гневно ответил:
- Дурень ты, Ваз! Хоть и покоптил землю изрядно, но ума не набрался. Пойми, что всякая неразбериха чревата крушением рынков сбыта. Это лишь на первый взгляд кажется, что воюющие стороны начнут активно закупать наше оружие, и мы все здесь озолотеем. Зри в корень, мил друг: и зерно, и нефть, и антрацит, и мясцо, короче, все, чего мы сами не производим в необходимых количествах, а вынуждены импортировать, также подорожает, и вся наша выгода обратится такими убытками, что никакое увеличение добычи золота их не компенсирует. К тому же существенно сократятся наши доходы от железнодорожных перевозок. И вообще, любая война чревата тем, что в один прекрасный момент ты и сам не заметишь как, окажешься втянут в вооруженный конфликт. А нам это надо?! - Не на шутку распалившийся Ханк вдруг успокоился и, посмотрев своими небесно-синими глазами в такие же небесно-синие очи секретаря поинтересовался: - А что же орден Огненной Чаши, неужели они ничего не понимают?
- Понимают и очень даже хорошо понимают, - криво ухмыльнулся Вазак. - Оттого и шарят по чужим рудникам. Теперь вот за Данис взялись - экспедицию за экспедицией туда посылают. Похоже, чего-то отыскать пытаются.
- Да, да ты уже докладывал. Около полусотни групп числом от трех до пяти человек, состоящих из не самых хилых магов. Это при всем, при том, что враг вот-вот ударит с двух сторон, и чародеи эти очень даже пригодились бы в действующей армии. Отсюда вывод... - мастер-маг хитровато посмотрел на Вазака, предоставляя тому закончить начатую мысль.
- ...что чашечники не надеются на собственные силы и стремятся что-то отыскать в смертельно опасных джунглях Даниса. А может быть уже...
- Во-во! - Ханк торжествующе вперил указующий перст правой руки в потолок. - Абсолютно правильная мысля! Ищут, а возможно, уже нашли то, что поможет им в предстоящей войне на два и даже на все три фронта. Это что-то может быть чем угодно: мощным артефактом Древних, тайным знанием, зашифрованным в кристаллах-носителях, или еще чем-нибудь в этом роде. Как известно, этого добра там в избытке, недаром Данис до сих пор более всего напоминает огромную помойку, кишащую самыми невероятными порождениями нездоровой фантазии чокнутых магов, решивших в свое время завладеть наследием Древних. Однако, насколько нам известно со слов драконов, притаскивавших подгорным кланам на обмен всякие чудесные штуковины, что найти что-то интересное - лишь малая часть дела. Добраться и взять найденное так, чтобы оно тебя не убило или не превратило в безумного монстра - вот основная цель всякого подобного предприятия.
После этих слов председателя Совета клана Рунгвальд оба присутствующих в кабинете гнома дружно понимающе переглянулись и в один голос рявкнули: - Глан! - Да так громко, что сверкающие в электрическом свете висюльки на хрустальной люстре отозвались нежным звоном.
Затем Ханк вскочил со своего кресла и нервно забегал взад-вперед по комнате, рассуждая на ходу:
- Конечно, перстень может оставаться в не активированном состоянии на протяжении всей жизни Охотника, а может в любой момент включиться и последствия могут оказаться самыми непредсказуемыми. А, оказавшись в зоне запредельного магического фона, перстенечек непременно даст о себе знать...
- И произойдет это, - закончил мысль мастера-мага повеселевший Вазак, - за тысячи лиг от Гномьего Удела. Азуриэль, конечно же, не упустит представившейся возможности, и перстень теперь уже на веки вечные останется на проклятой земле Даниса вместе с заключенным в нем ужасом.
- Жалко парня, - преувеличенно грустным тоном произнес Ханк. - Но благоденствие подгорного народа превыше жизни одного человека, даже такого, как Глан эр-Энкин. Поэтому добавь-ка в донесение пару-тройку лестных слов о нашем друге. Пусть маги Огненной Чаши обратят на него самое пристальное внимание.
- Будет сделано в самом наилучшем виде, - вновь ощерился в нехорошей улыбке плешивый Вазак. - Не сомневайся, Ханк, сегодняшней же ночью бумагу доставят лично мэтру Захри.
- В таком случае, действуй!
Подхватив двумя руками лист с посланием, Вазак покинул кабинет своего босса. Ханк вернулся на свое место за столом и потянулся, было, за очередной сигарой, но передумал, извлек из ящика стола свою любимую трубку. Сноровисто набил ее табаком, прикурил от стоявшей на столе массивной бензиновой зажигалки. Устроившись поудобнее в кресле, глубоко затянулся вкусным дымком, закрыл глаза и задумался о чем-то своем сокровенном.
Штаб-альютант Фаррук Кипелиус Беранье, потомок славного и древнего магического рода, проснулся в полном неглиже, со страшной головной болью, безобразным ощущением во рту и чувством глубокого сожаления по поводу бездарно растраченного в пьянстве и разврате драгоценного времени. Оно, конечно, иногда бывает полезно с головой окунуться во все тяжкие, стряхнуть груз забот, но когда загул затягивался на слишком долгий срок, для штаб-адьютанта в конце концов наступал так называемый "момент истины", когда душа впадала в философский транс и пыталась найти ответы на разного рода сакраментальные вопросы, ответы на которые издревле и безуспешно пытались отыскать самые мудрые головы Хаттана.
Пока еще "момент истины" для него не наступил, но обязательно придет, после того, как головная боль от выпитого накануне будет заглушена посредством огуречного или капустного рассола, а в основательно проспиртованном теле появится нездоровая легкость. Именно в этот момент в полностью опустошенной голове начнут возникать, роиться и искать выхода всякие мудрые мысли: "Для чего мы в этом мире?", "Есть ли Бог? И если он есть, почему кругом столько несправедливости и горя?", или что-нибудь попроще, например: "Почему копошащаяся в дерьме муха может летать, а человек, существо разумное богоподобное, лишен такой способности?" и так далее в том же духе. Как правило, размышления подобного свойства уводили юношу в такие умопомрачительные философские дебри, что мозги становились набекрень, ум заходил за разум, и Фаррук попросту впадал в спасительный сон, чтобы через какое-то время проснуться полностью избавленным от похмельного синдрома, а заодно и от всякой философской замудрени, терзавшей его душу накануне.
Оторвав голову от подушки, боевой маг обнаружил себя в окружении (в самом буквальном смысле) двух дам. Справа, лежа на животе и зарывшись лицом в подушку, сладко посапывала жгучая брюнетка, обладательница обворожительной фигурки. Слева не менее сладко причмокивала во сне пышногрудая блондинка - судя по цвету лобковой поросли - самая что ни на есть натуральная.
В любое другое время все мужское естество молодого человека тут же отреагировало бы на присутствие столь очаровательных особ противоположного пола, но ужасная сухость в воспаленной глотке и резкая головная боль напрочь отвращали его от самой соблазнительной женской плоти. В затуманенном винными парами мозгу огненным буравом вертелась одна лишь единственная мысль: "Воды! А лучше чего-нибудь посущественнее".
Посидел пару минут в ожидании, когда нахлынувшая с новой силой головная боль наконец-то хоть чуть-чуть отступит. Затем покрутил головой, дабы найти ответ на жизненно важный вопрос: "Куда же это меня занесло на этот раз?".
Просторное помещение с огромной кроватью под балдахином. На стенах забавная лепнина в виде обнаженных мужчин с гипертрофированными достоинствами и обворожительных гурий, с такими дивными формами, какие и в природе-то вряд ли существуют, а также картины, изображающие массовые оргии с участием людей, не людей, и даже животных.
"Понятненько, - наконец-то в голове юноши что-то прояснилось, как следствие, появилась способность делать вполне логичные умозаключения. - Кажется, мне повезло угодить в какой-то бордель - во всяком случае, мою келью эта комната ничуть не напоминает. К тому же, приложи я все свои способности, двух девах мне никак не удалось бы протащить во дворец мимо дежурного офицера и прочей охраны".
Фаррук основательно поднапряг мозги и события вчерашнего вечера потихоньку, будто из небытия начали воскресать перед его внутренним взором. Кажется, их было четверо?.. Абсолютно верно, трое знакомых магов из охраны дворца, четвертый он - Фаррук. Сначала культурно сидели в "Жемчужном Единороге", потом кому-то взбрело в голову обойти все близлежащие кабаки и в каждом выпить, как минимум, по "пузырю" прозрачной эльфийской совенны или красной как кровь ведийской хачи. Оно вроде бы винцо и не крепкое, но на пятом посещении народ постепенно начал ломаться. Пришлось нанимать извозчиков, чтобы захмелевших питухов доставили во дворец. Наконец остались на ногах только Фаррук и неугомонный Халлак и тут кому-то из них пришла в голову светлая мысль наведаться в какой-нибудь дорогой публичный дом и испытать себя на любовном поприще. Подходящее заведение обнаружилось всего в паре кварталов, впрочем, по дороге они, кажется, кому-то крепко накостыляли... Точно! Трое расфуфыренных бактрийцев из дворянского сословия рискнули подойти к ним, для того, чтобы узнать дорогу, кажется в порт. Слово за слово, хреном по столу и понеслась косая в баню... Славно отметелили извечных недругов Дарклана. Боевую магию в ход не пустили - хватило ума обойтись подручными средствами - в противном случае проснулся бы не в борделе среди аппетитных див, а в городской кутузке или, хуже того, в камере гарнизонной гауптвахты.
Кряхтя, как старый дед, Фаррук с трудом перелез через спящую брюнетку, стараясь не потревожить девушку каким-нибудь неловким движением. И все-таки умудрился чувствительно садануть локтем по ее лопатке. Похоже, дама была, мягко выражаясь, здорово пьяна и на непреднамеренный удар никак не отреагировала. Ощутив голыми пятками живительную прохладу вощеного паркета, Фаррук первым делом метнулся к столику, уставленному бутылками с дорогой выпивкой, и вазами со сладостями и заморскими фруктами. Вообще-то юноша любил и сладости, и фрукты, но в данный момент его буквально мутило от одного их вида. Вожделенной его целью были стройные ряды винных бутылок, точнее, их содержимое.
Схватив наугад первый попавшийся откупоренный сосуд с живительной влагой, юноша жадно прильнул к горлышку. Поначалу он не почувствовал ни вкуса, ни запаха напитка, лишь, сделав с полдюжины добрых глотков, наконец-то понял, что вкушает ведийское игристое. Несмотря на то, что бутылка какое-то время простояла без пробки, вино не потеряло своих игристых качеств, и один чересчур избыточный глоток стал причиной тому, что из носа штаб-адьютанта брызнул пенистый фонтан.
Как гласит народная пословица: нет худа без добра. Вырвавшееся на свободу вино основательно прочистило юному кутиле не только носоглотку, но и мозги. Соображалка заработала интенсивнее, и тут Фаррук наконец-то вспомнил, что именно сегодня ему предписано отправиться в славный город Лакрису. Точнее не в сам город, а в полевой учебно-тренировочный лагерь, расположенный в окрестностях этого населенного пункта. От волнения лоб юноши покрылся бисеринками холодного пота, а взгляд принялся метаться в поисках какого-нибудь прибора, предназначенного для измерения времени. Однако такового не обнаружил. По всей видимости, расхожее выражение "счастливые часов не наблюдают" в контексте "время - деньги" было хорошо известно устроителям данного заведения - чем больше клиент проведет в объятиях прекрасных дам, тем больше серебряных или золотых кругляшей он здесь оставит, поэтому напоминать кому-либо о скоротечности сущего себе в убыток здесь были не намерены.
Не обнаружив часов, штаб-адъютант едва не запаниковал, но тут вспомнил, что он все-таки маг и устыдился за свое временное малодушие. Постаравшись абстрагироваться от мучившей его головной боли, он вошел в состояние легкого транса и уже через несколько мгновений открыл глаза и с облегчением вздохнул. До отхода поезда еще целых восемь часов - бездна времени, которым необходимо распорядиться так, чтобы в суровых полевых условиях военного лагеря не было стыдно за бесцельно потраченные деньги.
Он сделал еще несколько глотков из бутылки, затем с откровенным интересом принялся разглядывать аппетитные фигурки спящих девушек, и в какой-то момент почувствовал, что реагирует на их присутствие именно так, как должен реагировать на молодую здоровую приятную глазу женскую плоть молодой здоровый и весьма симпатичный мужчина.
В свою очередь девицы также что-то ощутили, во всяком случае, брюнетка перевернулась на спину, открыла свои огромные темно-фиолетовые глазищи. Затем девушка посмотрела на стоящего у столика с вином и закусками обнаженного мужчину, и от ее искушенного взгляда не ускользнули некоторые трансформации определенного свойства. Она сладко потянулась, плотоядно ухмыльнулась и, переведя взгляд на зажатую в руке юноши бутылку игристого, томно произнесла:
- Не будет ли молодой человек так любезен и не подаст ли даме бокал вина?
При этом она так бесстыдно раздвинула ноги, что у обалдевшего Фаррука едва не выпал из руки означенный сосуд...
Так или иначе, к отходу поезда юноша не опоздал, даже наоборот, появился примерно за полчаса до отправления. Выглядел он великолепно - две прелестницы так потрудились над ним, что выбили из него всю похмельную дурь, за что он был им премного благодарен и помимо положенной по расценкам заведения суммы изрядно приплатил сверху лично кудесницам. Парадный индиговый плащ боевого мага, расшитый на груди золотом и золотой чашей с двумя тройными языками пламени и сверху одиночным языком на правом рукаве, однозначно указывали на его принадлежность к седьмому кругу адептов Огненной Чаши - весьма высокий ранг для столь молодого человека. К тому же, бурные похождения последних суток оставили под глазами высокого и внешне весьма привлекательного юноши легкий след синевы, который вполне можно расценить как последствия неусыпных бдений, связанных с какими-то серьезными научными изысканиями. Отчего в глазах встречных дам Фаррук выглядел не только необыкновенно красивым молодым человеком, но еще и "жутко умным мужчинкой", что для большинства представительниц слабого пола, является более весомой причиной обратить самое пристальное внимание на того или иного потенциального претендента на ее сердце, а может быть, и руку.
Соседом Фаррука по двухместному купе оказался средних лет мужчина, представившийся Болардом Руписом, средней руки адвокатом из Приозерска, крупного промышленного центра Дарклана, расположенного на западном берегу озера Хош.
В силу своей профессии Болард Рупис оказался мужчиной контактным весьма общительным. Фаррук, впрочем, также не был букой. Поэтому мужчины очень быстро нашли много общих тем для задушевной беседы. К тому же, в кожаном портфельчике адвоката обнаружилась бутылочка прозрачной как слеза младенца и вкусной как божественный нектар сливовой водки "специального разлива", презентованная, по его словам, бывшим однокашником по университету, а также домашняя утка, приготовленная умелыми руками заботливой супруги все того же однокашника. После того, как первая емкость была опустошена, из чудесного прямо-таки волшебного портфеля господина Руписа появилась вторая, а за ней и третья...
Прикончив дорожные припасы жизнерадостного адвоката, новоявленные приятели не успокоились, и за время своего многодневного путешествия совершили еще не один набег на вагон-ресторан, к вящему удовольствию тамошней служивой братии.
Только не подумайте, что Фаррук и уважаемый господин Рупис всю дорогу только и делали, что беспробудно пьянствовали. Ни в коем случае. Попутчики вели поучительные разговоры, рассказывали друг другу занимательные истории из собственной жизни или подслушанные ими где-то на стороне. Верховодил адвокат, молодой человек в основном работал ушами. Справедливости ради стоит отметить, что служитель Богини Правосудия оказался человеком эрудированным, а в его богатейшем арсенале занимательных историй хранилось неисчислимое их количество, к тому же, рассказчик он был от бога. Зачастую устраивал целые спектакли, изображая в лицах того или иного персонажа очередной своей занимательной байки.
Как это ни прискорбно, все хорошее рано или поздно заканчивается. В один прекрасный момент в купе постучали, и нарисовавшийся в дверном проеме сын подгорного народа доложил жизнерадостным басом, что ровно через полчаса поезд прибудет на станцию Приозерск, поэтому господину адвокату следует заранее приготовиться к выходу, "дабы не забыть чо-нить ценное или какие бумаги". На вопрос Фаррука далеко ли еще до Лакрисы, проводник вагона на минуту уставился в потолок, шевеля губами, как будто что-то подсчитывал в уме. Наконец вперил взгляд своих васильково-синих глаз в боевого мага и компетентно объявил:
- Аккурат к утру следующего дня будем на месте.
Фаррук и его попутчик душевно попрощались. Болард Рупис размашистым, но вполне читаемым почерком начеркал на листе бумаги свои координаты и настоятельно просил наведываться в его дом в любое удобное время. Он также обещал познакомить юношу со своим семейством, при этом виртуозно намекнув, что среди домочадцев вполне может обнаружиться та, что до конца дней превратит его жизнь в нескончаемый праздник. К подобным заманчивым обещаниям молодой человек уже попривык, поэтому пропустил слова нового знакомого мимо ушей - хлопоты матримониального свойства пока что в его планы никак не вписывались.
Молодой маг помог Рупису вытащить из вагона весь его многочисленный скарб с подарками для жены, детей и многочисленной родни и, погрузив чемоданы и баулы на тележку услужливого носильщика, сердечно попрощался с общительным адвокатом. Проводив взглядом удаляющуюся фигуру своего нового знакомого, хотел было вернуться обратно в купе, но передумал и решил прогуляться по перрону, размять притомившиеся от бездействия ноги.
Кругом царила обычная погрузочно-разгрузочная кутерьма. Одни стремились скорей покинуть опостылевшие за время путешествия вагоны. Другие наоборот - старались побыстрее занять свои места, опасаясь (впрочем, совершенно необоснованно), что поезд отправится раньше означенного времени. По этой причине кое-где возникала суматоха и неразбериха. Стоит отдать должное профессионализму проводников-гномов: каждый раз в подобных ситуациях шустрые коренастые коротышки оказывались тут как тут очень быстро урезонивали толпу, вычленяя наметанным глазом самых оголтелых бузотеров и применяя к ним эффективные меры, иногда физического воздействия, но чаще, все-таки, вразумляли посредством весьма затейливых риторических приемов. Поскольку подгорный народ никогда не отличался склонностью к изысканной велеречивости и разборчивостью в выборе подходящих эпитетов, "риторические приемы" его представителей ограничивались незамысловатым набором расхожих фраз и выражений, от которых на щечках особ женского пола и юношей из приличных семей зачастую появлялся заметный румянец стыда. Правда, оговаривать бородатых крепышей никто не решался, а некоторые ценители особо крепкого словца, готовы были с открытыми ртами внимать им и даже перенимать у них бесценный опыт лингвистического свойства.
Взращенный с самого раннего детства в условиях казарменного быта и соответствующих нравов Фаррук пропускал мимо ушей большую часть крепких выражений, однако иногда и его цеплял какой-нибудь особенно заковыристый плод неуправляемой гномьей фантазии. В таких случаях юноша лишь удовлетворенно цокал языком и покачивал головой, по-доброму завидуя профессионализму того или иного "мастера слова".
В какой-то момент внимание Фаррука привлекла странная парочка: молодой человек, примерно его возраста, и неспешно следовавший за ним муравей-переросток, размером с матерого волка. Судя по тому, что на лацкане кожаной куртки юноши красовался металлический значок в виде оскаленной морды снежного барса, тот не просто принадлежал к славному братству охотников на нечисть, но имел весьма высокий ранг воина-одиночки. Детина не отличался какими-то уж очень впечатляющими габаритами или внешними данными, но встречный людской поток как по мановению волшебной палочки расступался перед ним. И дело тут вовсе не в устрашающих габаритах его странного спутника - от самой фигуры юноши веяло такой несокрушимой брутальностью, что даже самые оторванные любители помахаться спешили уступить ему дорогу, а дамы всех возрастов буквально млели от одного его присутствия.
Фаррук даже замер на месте - уж очень его заинтересовал этот странный Охотник. Маг мог чем угодно поклясться, что никогда не встречал этого человека, и в то же время его преследовало странное ощущение, что когда-то и где-то он его уже видел. Присмотрелся повнимательнее. Лицо, как лицо, кроме давнего шрама на правой щеке и выразительных темно-синих глаз ничем особенным не примечательное. Роста среднего, широк в плечах. Одет в обычный костюм Охотника: коричневую кожаную куртку, пятнистые болотного цвета брюки и тяжелые кожаные башмаки, судя по характерному стуку, подкованные металлическими подковками. На спине объемистый рюкзак, на правом плече зачехленный огнестрел, похоже, автоматическая винтовка гномьей работы. Походка легкая, плавная, каждое движение выверено отработанными до автоматизма рефлексами.
Незнакомец тем временем вроде как почувствовал на себе пристальный взгляд боевого мага, во всяком случае, тут же повернул голову в его сторону. Долго задерживать внимание на каком-то облаченном в индиговую робу придурке, решившем отчего-то проявить интерес к его скромной персоне, не стал. Отвернулся, сплюнул на каменную брусчатку перрона и с независимым видом потопал в направлении железнодорожного вокзала.
"Нет, наверняка обознался, - сделал глубокомысленное заключение Фаррук. - Вряд ли я когда-нибудь видел этого парня".
При всем при том, необъяснимое чувство тревоги от этой встречи в душе у него осталось. Юноша не мог и подумать, что встретил невзначай того самого Охотника, о котором не так давно докладывал лично Магистру ордена Огненной Чаши. Впрочем, воспоминания о столь славной встрече очень скоро вылетели напрочь из его головы. Причиной тому стала симпатичная мордашка, принадлежавшая некой юной особе, спешащей побыстрее занять свое место в вагоне его поезда.
"Ага, пятнадцатый купейный, - сделал для себя мысленную "зарубку" юноша. - Пожалуй, следует туда прогуляться, а вдруг..."
Далее течение его мыслей потекло в самом приятном русле. Его не смущал тот факт, что понравившийся ему "объект" находился под бдительной опекой какой-то пожилой грымзы с огромной бородавкой на жирной щеке. В арсенале боевого мага имелась масса приемов усыпления бдительности противника и воздействия на его психику самыми изощренными способами, лишь бы рядом не оказалось какого-нибудь слишком уж ретивого агента из орденской надзорной службы, в противном случае десятидневной отсидки на гауптвахте за несанкционированное применение магии ему не миновать.
Дождавшись, когда девушка и сопровождавшая ее особа скроются в недрах вагона поезда, он подошел к проводнику-гному и посредством весьма убедительного аргумента в виде полновесного серебряного орла тут же выяснил, в каком купе обосновалась прекрасная незнакомка и куда направляется.
Оказалось, сопровождаемая солидной дамой девица едет в Лакрису. От этой новости ретиво̀е еще сильнее забилось в юной груди нашего героя. Справедливости ради, стоит отметить: так оно реагировало не в первый раз, но ни одна из тех, что при первой встрече вызывала у него учащенное сердцебиение и помрачение в мозгу пока не сподобилась стать той единственной, что на всю жизнь и до гробовой доски. До сих пор у всех претенденток на законное обладание его горячим сердцем, сильным телом и весьма приличным жалованием рано или поздно обнаруживался тот или иной недостаток. Одна была безнадежно глупа, у другой под длинным платьем вдруг обнаруживались тщательно скрываемые кривые ноги, третья была хоть и умна и обладала безупречной фигурой, вела себя излишне фривольно с другими мужчинами. Короче говоря, юный маг пребывал в постоянном поиске, не забывая при этом время от времени посещать разного рода увеселительные заведения, где за определенную плату накормят, напоят и приласкают от всей души так, что всякая матримониальная ересь в мгновение ока улетучивается из башки. Вот только, ненадолго - до первого обворожительного личика, изящного девичьего стана и радующей взгляд летящей походки.
Тем временем паровоз подал душераздирающий сигнал, давая понять пассажирам и провожающим, что через пять минут поезд покинет славный городишко с говорящим названием Приозерск. К великому сожалению, юноше так и не привелось вдоволь налюбоваться Голубой Жемчужиной Дарклана (именно так величали озеро Хош в своих произведениях некоторые романтические натуры, не чуждые литературных изысков) ввиду удаленности железной дороги от означенной Жемчужины. Фаррук повернул назад и, ускоряя шаг, направился в сторону своего вагона. В означенный срок паровоз еще раз пронзительно свистнул, вслед за этим вагон дернулся, еще раз и еще, что-то громко лязгнуло и, наконец, поезд тронулся.
Остаток пути до Лакрисы боевой маг провел в гордом одиночестве - похоже, ни у одного из обитателей даркланской глубинки не хватило духу выложить изрядную сумму денег, на билет в комфортабельном "мягком" вагоне. Предпринятый поход в пятнадцатый вагон ожидаемым успехом не увенчался.
Юная прелестница - по словам все того же подкупленного проводника - сильно утомились, поэтому, как токо поезд тронулся, улеглись дрыхнуть, предварительно пожравши.
От "дрыхнуть" и "пожравши" юношу перекоробило, но учить неотесанного карлика основам куртуазных речевых оборотов он не стал, протянул лишь второго серебряного орла и, не попрощавшись, удалился в вагон-ресторан, отужинать гномьими деликатесами...
Столица Восточного Заполья встретила боевого мага ярким утренним солнцем, свежим ветерком и бравурным маршем в исполнении духового оркестра. Подхватив свой скромный баул, Фаррук выскочил из вагона и бодрой походкой направился в сторону привокзальной площади, где планировал нанять конный экипаж.
Долгая дорога ничуть не утомила юношу, и он в очередной раз похвалил себя за то, что не воспользовался "каменным цветком". А что? Есть своя прелесть в подобных путешествиях, к тому же из-за индивидуальной непереносимости после телепортационного прыжка он не меньше седмицы ходил бы весь разбитый и с больной головой. А за время трехдневной железнодорожной поездки он познакомился с новыми людьми, вдоволь налюбовался на проплывающие мимо красоты и пейзажи, основательно выспался, и что немаловажно, сэкономил кучу монет. Только не подумайте, что Фаррук питал особое пристрастие к презренному металлу, очень даже наоборот - деньги как-то не имели привычки надолго задерживаться у него в карманах. Однако в лагере его ожидал горячий прием, и неписаные законы армейской этики требовали от него весьма нехилых денежных пожертвований, "для установления тесных контактов с коллегами".
Проходя мимо пятнадцатого вагона, он с надеждой посмотрел в окошко заветного купе и (о радость!) все-таки увидел милое личико с яркими синими глазищами в пол-лица. Девушка готовилась к выходу и уже надевала шляпку. При этом она забавно крутила своей очаровательной головкой в разные стороны, тщетно пытаясь обнаружить посредством небольшого ручного зеркальца хотя бы незначительные дефекты в своей безупречной внешности.
Однако радость его длилась не долго. Вместо милого сердцу личика в окне вдруг нарисовалась отвратительная физиономия пожилой мегеры. Стерва критически посмотрела своими свинячьими глазками на таращившегося в окошко юношу, злобно ухмыльнулась и задернула занавеску, лишая Фаррука всякой возможности любоваться предметом своего воздыхания.
Разочарованный юноша мысленно обложил мегеру всеми известными ему ругательными эпитетами, в конце от всей души пожелал ей затяжного и трудного климакса и с понурой головой продолжил свой путь. Однако огорчался он не долго. Хорошая погода вкупе с бравурной музыкой в исполнении сводного духового оркестра местных пожарных и военных, очень скоро подняли настроение не привыкшему долго унывать юноше.
По причине не особой обремененности багажом, к разбору экипажей наш герой подоспел одним из первых. Не мудрствуя лукаво, он выбрал легкий открытый экипаж-двуколку с шустрой на вид гнедой кобылкой и, объяснив в двух словах расторопному извозчику, куда ему нужно, вскочил в возок и расположился на пассажирском сидении со всеми возможными удобствами, пристроив рядом свой скромный саквояж.
Дорога к учебно-тренировочному лагерю пролегала в стороне от Лакрисы. Поэтому в первый день приезда юноше не удалось по достоинству оценить древнюю столицу Восточного Заполья, воздвигнутую эльфами в те незапамятные времена, когда племя людей обитало на тогда еще благословенном Данисе, задолго до того, как некоторым "умникам" пришла "замечательная" идея покопаться в тайных хранилищах Древних. Вообще-то город строили гномы, понятное дело, на золото остроухих и по их проекту. Поскольку эльфы не жадничали, мастера-маги вбухали в известковый раствор и каменную кладку столько магии, что вот уже на протяжении семи тысячелетий так называемый Старый Город стоит незыблемой твердыней. Пришедшие на смену остроухим люди значительно расширили площадь застройки и даже попытались что-то перестраивать на свой манер, однако никакой новодел не выдерживал губительного натиска времени, а также опустошительных бедствий, как стихийных, так и рукотворных. Только древние гномьи постройки без особого ущерба перенесли и летнюю жару, и зимнюю стужу, и многочисленные пожары, и нашествия неисчислимых вражеских полчищ.
Фарруку ужасно хотелось хотя бы одним глазком взглянуть на прославленный в песнях людей и эльфийских балладах город, но специально делать крюк он не захотел, отложив приятное знакомство на будущее.
Стоит отметить, что помимо чудесной архитектуры здесь было много еще чего, на что стоило посмотреть. Местный климат отличался удивительной мягкостью. Теплое, но не иссушающее как на юге лето, короткая и мягкая зима, чаще всего без снега, обилие осадков, богатые органикой почвы создавали в этих местах исключительно благоприятные условия для земледелия. Недаром Вольные Баронства всегда поглядывали на эти земли жадными глазами и двадцать лет назад, воспользовавшись царящей в Дарклане неразберихой, оттяпали-таки приличный кусок между реками Шебран и Керна. Обширные оливковые плантации то и дело перемежались ровными шпалерами виноградников, огороженными жердями выпасами для скота, или колосящимися полями зерновых. Но даже среди этих окультуренных еще в незапамятные времена трудолюбивыми эльфами сугубо аграрных ландшафтов время от времени появлялся клочок-другой дикого первозданного леса.
Юный маг едва не открутил себе голову, любуясь проносящимися мимо пейзажами, и обратил внимание на догонявшую его экипаж карету лишь после того, как ее кучер громогласно потребовал уступить дорогу. И не мудрено, тройка резвых коняг обладала тягловой силой, значительно превышавшей возможности одинокой лошадки. К тому же управлявший ею возница постоянно понукал своих подопечных громкими криками и молодецким посвистом - похоже, пассажиры кареты куда-то здорово торопились.
После того, как хозяин двуколки принял вправо, лихач от души прошелся кнутом по широкому крупу коренного, и карета, набирая скорость, лихо промчалась мимо. Однако не настолько быстро, чтобы молодой маг не успел разглядеть за стеклом недовольную физиономию "мегеры" и милое личико той, чей неземной образ так сильно запал ему в душу.
Как это обычно бывает, мгновение счастья продолжалось недолго, подняв плотное облако пыли, влекомая тройкой могучих жеребцов повозка промчалась мимо и вскоре скрылась за ближайшим поворотом. Однако Фарруку показалось (а может быть, и не показалось), что его все-таки заметили, во всяком случае, он почувствовал на себе заинтересованный взгляд преогромных синих глаз.
Много ли нужно для счастья молодому человеку двадцати двух лет отроду? На него обратила внимание самая красивая девушка во всей необъятной Вселенной, так или иначе, теперь она в курсе, что на свете есть один симпатичный парень. Остальное - дело времени и техники. Он обязательно узнает ее имя и непременно изыщет повод для знакомства. А уж там...
Домысливать Фаррук не стал, поскольку по складу характера не был наивным мечтателем. Составив единожды план действий, он, не в пример некоторым излишне мечтательным и ленивым натурам, тут же начинал действовать и если первоначальный план нуждался в корректировке, юноша осуществлял ее по ходу воплощения в жизнь своих замыслов. Именно так он и поступил в данный момент.
- Эй, любезный! - окликнул он возницу. - Ты часом не знаешь, кто это только что нас обогнал?
- Ну как же не знать, милостивай государь, - тут же отозвался с козел кучер. - Такой экипаж здесь токо у их магической светлости господина Ленно Бастиана. Правда с кучером им не повезло - безбашенный этот Евраско, загубит лошадок, видит Всеблагой, загубит. Каков коренной! А пристяжные?! Золото, не кони! Да такие с полуслова все понимают. А он с ими вожжами да кнутом! Чисто изьверг окаяннай. Ево б самово вожжами хорошенько отходить, что б знал каково это... А лучше розгами или вовсе заарестовать за бесчеловеческое отношение к скотине, да месячишко на хлебе и воде подержать... ферист проклятай!..
Возница был готов всю оставшуюся дорогу осыпать бранными эпитетами "проклятаго фериста" Евраско, но Фаррук не позволил этому случиться, слегка кашлянув, чтобы привлечь внимание распалившегося мужчины, он прервал его затянувшийся монолог очередным вопросом:
- Ленно Бастиан грандмаг и начальник местного учебного центра, не так ли, уважаемый?
- Точно так, оне самые и есть, - абориген тут же поменял тему разговора. - Большой начальник, чародей великай - самай, что ни на есть гран. А дочурка их Виола - чисто андел! Дык оне с Элефантиной - теткой ёйной токо что мимо нас пролетели.
- Виола, говоришь? - юноша ненавязчиво заставил говорливого возницу перейти к обсуждению интересующей его персоналии.
- Андел небесный, чисто андел наша Виолетушка! - закатив глаза к небесам, громко воскликнул тот. - С трех лет без матушки оне, токмо Элефантина при их. Мегера, конечно, росту, что твой гвардеец, и кулачище, как у мово десятника, в мою далекую военную бытность...
- Погоди, уважаемый! - взмолился запутавшийся в рассуждениях владельца экипажа Фаррук. - Ты это про кого сейчас рассказываешь?
- Про Элефантину, конечно, - недоуменно пожал плечами кучер. - А у ково же еще здесь может быть кулак вот такенного размера? - При этих словах он обхватил ладонью правой руки сжатый кулак левой и показал пассажиру. Получилось нечто весьма впечатляющее. - К тому же, голосина, как у мово бывшего центуриона Брасса, светлая ему память, ажно за две версты слыхать. Не баба - конь в юбке. Оно, конешна, мужичка бы ей подходящего, может и присмирела бы. Да куда там?! Дева старая мужескага полу на пушечный выстрел к себе не подпускает, токмо блажит, как резанная, мол все ее хотят того... короче, вы понимаете, ваше магичество.
- Погоди тарахтеть-то! - Забавный рассказ возницы изрядно повеселил юношу, но его интересовала вовсе не персоналия пожилой наперсницы и охранительницы Виолетты, а сама девушка. Поэтому он хотел максимально воспользоваться осведомленностью мужчины. - А что же Виола?
- А что Виола? - тот недоуменно уставился на юношу.
- Ну как она? Чем занимается? С кем встречается? Есть ли жених?
- Насчет жениха врать не стану, - ощерился в кривозубой улыбке возница. - Хотя поговаривают, мол, кто-то есть у ей. А насчет занятиев, не мне вам объяснять, чем может заниматься потомственная магиня. Конечно же, колдуют поманеньку, лечуть, значица, вашего брата военного, ну и нам гражданским иногда перепадает. Тут намедни зуб заныл, ажно мочей никаких, хоть на стену лезь. Так я к ей; "Виолетушка, так, мол, и так: болит спасу нет". Она, добрая душа, заставила меня, значить, пасть раззявить, что-то пошептала, дунула, и боль как рукой, понимаешь, сняло...
В этот момент экипаж выкатил из сумрачных теснин небольшого лесного массива и оказался на вершине невысокого холма. Отсюда учебно-тренировочный лагерь был весь как на ладони. Здесь Фаррук никогда не бывал, но, судя по специфической архитектуре и планировке, этот ничем не отличался от всех прочих объектов подобного назначения, которые ему довелось посетить в разное время. Двухэтажное кирпичное здание штаба в окружении стройного каре высаженных по линейке и выверенных едва ли не с помощью транспортира кипарисов, шпалер каких-то тщательно подрезанных кустарников и пестрящих затейливым разноцветьем цветочных клумб. Все это в разное время посажено и любовно выпестовано адептами низших уровней, под руководством, естественно, старших и более опытных товарищей - своего рода трудовая терапия от излишней борзости и нерадивости.
Фаррук и сам когда-то усердно надрывал пупок, чтобы обеспечить водой ненасытную зелень. Его учебный лагерь располагался в одном из рукотворных оазисов знойной пустыни Хафат неподалеку от границы с беспокойным королевством Бактри. Воды для многочисленных финиковых и прочих пальм требовалось очень много, а доставлять ее от источников разрешалось исключительно ручным способом. Но нет худа без добра - к концу начального десятилетнего курса - вопреки расхожему мнению об избалованности магов и неприспособленности их к тяжелому физическому труду - руки юноши скорее напоминали пару толстых витых канатов, а ширине его плеч позавидовал бы портовый грузчик, впрочем, также как и физической силе.
Обособленно от здания штаба ровными рядами стояли казармы: длинные, более всего похожие на бараки или складские помещения - для адептов начальных уровней посвящения, трехэтажные коробки для старшекурсников и комфортабельные коттеджи для преподавательского состава, обслуживающего персонала и таких как Фаррук прикомандированных стажеров.
Сразу же за казармами располагались интендантские склады и арсеналы - любой маг кроме боевой магии обязан владеть едва ли не в совершенстве основными приемами обычного боя. Юноша до сих пор не мог вспоминать без душевного содрогания, как в свое время прошагал не одну сотню верст под палящими лучами Анара в тяжеленных сапожищах, с неподъемным ранцем за спиной и пудовой фузеей на онемевшем плече. Мало протопать по жаре до умопомрачения, в конце утомительного маршрута следовало трясущимися от усталости руками зарядить оружие, затем прицелиться, послать пулю точно в мишень. И горе тому, кто промажет - вместо полагающегося глотка воды и непродолжительного отдыха перед отправкой обратно в казармы он получал право на дополнительный выстрел, однако для того, чтобы реализовать это свое право он был обязан преодолеть по раскаленной пустыне всего-то одну дополнительную версту. Некоторые особенно хитроумные студиозусы пытались привлекать на помощь магию, но за этим бдительно следили, и малейшие колебания астральных сфер регистрировались инструкторами и преподавателями, а после короткого, но эффективного расследования виновник с позором изгонялся из стен учебного заведения.
Помимо обычного стрельбища, на приличном удалении от гарнизонных сооружений находился боевой полигон. Именно здесь будущие огневики, атмосферники, тектоники, защитники, некроманты, хиллеры и прочие узкие специалисты оттачивали профессиональное мастерство. В данный момент там происходило нечто невообразимое: с безоблачных небес срывались ветвистые молнии и беспощадно терзали земную твердь, с шипением, иногда оставляя жирный дымный след, взад-вперед проносились огненные шары всех цветов и оттенков, вокруг условно раненых суетились адепты Магии Жизни и отрабатывали на них свои хиллерские приемы. Все это Фарруку удалось подглядеть лишь самым краешком глаза, поскольку, рассмотреть что-нибудь более подробно не представлялось возможным - этому препятствовало мощное заклинание отвода глаз, наложенное с целью сохранения режима секретности, Любой ротозей, рискнувший поглазеть на чудеса и диковинки, творящиеся на полигоне, рисковал заработать пожизненное косоглазие, но так ничего толком и не увидал бы. Всякая попытка нейтрализации охранной волшбы приводила к тому, что бдительная стража поднималась "в ружье" и задерживала нарушителя до выяснения обстоятельств его появления в окрестностях учебно-тренировочного центра. А вот если подсматривать вскользь и самым краешком глаза, вполне можно разглядеть и фигурки магов, и результаты их чародейских манипуляций.
Не дотянув около полусотни саженей до здания КПП и перегораживающего выезд на территорию лагеря полосатого шлагбаума, гнедая заартачилась и далее не пожелала идти ни в какую.
- Магию чует, ваша милость, - пояснил возница, - так что вы не обессудьте. Скотина, а с разумением - ни в жисть не пойдет, где волшбой пахнет, хоть калачом заманивай, хоть кнутом секи. У меня-то самого от ентой вашей волшбы кожный зуд всякай раз приключается. Потому как аллердия - это мне один ученый из ваших растолковал...
- Спасибо, дружище! - прервал словоохотливого мужичка молодой маг и, покопавшись в кошельке, извлек оттуда заранее оговоренную сумму. И, вкладывая горсть медяков в заскорузлую ладонь "аллергика", с улыбкой сказал: - Вот, держи. Здесь чуть больше, на лекарство от твоего недуга - чарка "горькой" любую аллергию как рукой снимает. Помяни мое слово.
- Истинная правда, ваша магическая милость - нет более верного средства от ентой проклятущей напасти, чем стопка прозрачной, а лучше три, а еще лучше ведро об четверых, да под хорошую закусь, - убирая деньги в карман, блаженно прищурился мужик. - Фаррук с сомнением посмотрел на щуплого с виду возничего - не переборщил ли тот насчет четверти в одну харю. - Да вы не сумлевайтесь, ваше магичество, оно ежели под знатную закусь, за разговором, да на часы не засматриваться, дык бывает и четверти маловато.
Попрощавшись душевно со словоохотливым аборигеном, юноша подхватил свою скромную кладь и направился прямиком к маявшемуся от безделья неподалеку от входа в здание КПП часовому. Возница тем временем неторопливой рысцой отправился восвояси, напевая какую-то незнакомую Фарруку песенку. При этом он невыносимо фальшивил и давал такого "петуха", что восседавший на крыше проходной здоровенный полосатый котяра не выдержал и огласил окрестности протяжным замогильным воем.
Сегодня мэтру Захри спалось неважно. Поначалу просто не мог заснуть - лезло в голову всякое, а когда ему все-таки удалось смежить веки, начались кошмары: то покойный император весь в кровище нарисуется, чтобы прочитать предателю долгую и нудную мораль, то замученные по его прямому распоряжению соратнички выстроятся призрачным сонмищем и затянут заунывную литанию. А в самом конце и вовсе явился некто в одежде Охотника и с лицом Фаррука и заявил, что очень скоро Магистр сильно пожалеет. Правда, о чем пожалеет, уведомить так и не потрудился.
Так что проснулся архимаг в холодном поту и весь разбитый. Однако не торопился сразу же покинуть постель. Минут десять лежал с закрытыми глазами, анализируя увиденное во сне. Не то чтобы мэтр Захри очень уж веровал в сакральную символику сновидений, однако как сильный маг и неглупый человек понимал, что сны, как эманация деятельности подсознательного аппарата зачастую несут толику полезной информации, от которой вовсе не стоит просто так отмахиваться. Прокручивая в голове виденные им образы, он попытался вычленить из сумбурного хаоса лиц и пейзажей что-нибудь рациональное. Однако тщетно - явление заклятых друзей и недругов было, скорее всего, продуктом потревоженной совести. Несмотря на то, что фактический диктатор Дарклана вот уже на протяжении многих десятков лет тщательно искоренял в себе такое душевное качество, как "совесть", это негодница все-таки иногда находила лазейку к его зачерствевшей душе и пребольно ее царапала.
Конечно же, причин для угрызений совести у него было вполне достаточно. В первую очередь безмерно доверявший ему и подло преданный им император. Затем отданные на растерзание огню беззащитные горожане Бааль-Даара и великое множество павших в кровопролитной гражданской войне сограждан, виноватых лишь в том, что не пожелали признать над собой власть магов ордена Огненной Чаши. Им вослед отправились многие бывшие соратники новоявленного диктатора. Впрочем, этим поделом - нечего завидовать другим и считать себя едва ли не равными самому Магистру.
Выкинув из головы дурные мысли, мэтр Захри поднялся с постели и собирался уже отправиться для совершения традиционных гигиенических процедур, как стоявший на журнальном столике шар связи призывно полыхнул неярким лиловым светом, после чего разразился звонкими колокольными переливами.
"Интересно, - подумал маг, - кому это вдруг я понадобился ни свет ни заря?"
На самом деле времени было около десяти утра, но привыкший к долгим ночным посиделкам Магистр ложился лишь под утро и спал до обеда, поэтому все окружающие знали привычки хозяина и не рисковали его беспокоить до срока. Сигнал вызова мог означать лишь то, что произошло нечто экстраординарное, требующее его личного вмешательства, в противном случае информация поступила бы в секретариат, а потом, совершив долгий путь по соответствующим инстанциям, с небольшой долей вероятности, оказалась бы, в конце концов, у него на столе.
Мэтр Захри натянул на плечи легкий домашний халат, лишь только после этого подошел к столику и положил ладонь на "всевидящее око". Тут же невидимые колокольцы прекратили свое надоедливое треньканье, а покоящийся на серебряном треножнике хрустальный шар стал наливаться ровным зеленоватым светом.
Минуту спустя, в двух шагах от архимага прямо из воздуха начала материализовываться облаченная в стандартное одеяния адепта Огненной Чаши фигура. Пройдя все положенные по этому случаю ступени трансформации, фигура из легкой едва заметной дымки превратилась во вполне осязаемый взглядом материальный объект. Теперь мэтр Захри смог узнать виновника своего столь раннего беспокойства. Им оказался молодой но весьма перспективный мастер Комплексной Магии грандмаг Фарнир Кастри, посланный четыре дня тому назад во главе большого отряда чародеев на далекий и очень опасный Данис для выполнения одного важного задания.
В лагере магов царила глубокая ночь. Самого лагеря Магистру не было видно, в поле зрения магического шара попадала лишь фигура вышедшего на связь Кастри на фоне бесконечно глубокого звездного неба и темного лесного массива. Лицо и фигура руководителя экспедиции были освещены магическими светильниками в полной мере, так чтобы архимаг имел возможность хорошенько рассмотреть своего визави.
- Ваша милость, - без лишних расшаркиваний и извинений взял быка за рога неожиданный визитер, - как я вам уже докладывал ранее, указанная вами крипта была нами обнаружена, однако все попытки пробиться к самому хранилищу с целью изъятия артефакта успехом не увенчались. Трое адептов поочередно прошли через открытые нами врата, но так и не вернулись. Последний отправился туда вот уже как сутки. А четверть часа назад внутри захоронения и снаружи начала отмечаться бурная активность непонятного нам свойства...
- В чем выражается данная активность? - остатки сна как рукой сняло с мэтра Захри.
- Вокруг лагеря наблюдается повышение магического фона на сто пять единиц по стандартной шкале Болха. Помимо этого из самой крипты доносятся громкие душераздирающие крики, как будто там кого-то пытают, а также яркие световые всполохи в зоне, непосредственно прилегающей к входу в хранилище, и...
Грандмаг не успел довести мысль до логического завершения. Взгляд его устремился куда-то в сторону, глаза округлились, лицо побледнело от неописуемого ужаса. Поляна, на которой он стоял, вдруг озарилась ослепительно ярким светом.
- Ваша милость, они горят, - только и смог произнести он обескровленными губами, как тут же прям на глазах у онемевшего Магистра, сам обратился в живой факел.
Мастер Захри на своем долгом веку пережил много всякого, но чтобы человек ни с того ни с сего вдруг вспыхнул и в течение считанных секунд превратился в основательно обгоревший труп - такого не увидишь даже в кошмарном сне. Самое жуткое было то, что картина кошмарного аутодафе, непонятно кем вынесенного и приведенного в исполнение приговора, произошла прямо у него на глазах, и он - могучий маг ничем не мог помочь своим обреченным братьям.
Как только сознание мастера Кастри угасло, а его обугленная рука соскользнула с гладкой поверхности хрустального шара связи, изображение растаяло, оставив в помещении спальни неприятное зловоние от горелой человеческой плоти. На самом деле, никакой вони не было, да и не могло быть, поскольку "всевидящее око" имеет свойство передавать лишь изображение предметов и звуки, но только не их запахи или вкус. Ощущение неприятного запаха сформировалось в каких-то неподконтрольных даже чародеям отделах мозга так, что аж в носу засвербело.
Только теперь до сознания мэтра Захри дошло то, что несколько мгновений назад орден Огненной Чаши потерял три десятка своих адептов. О том, что кто-то из них смог выжить, не могло быть и речи - члены экспедиции вряд ли разбрелись по ночным джунглям, скорее всего, отдыхали в палатках или у костров. Там их всех и накрыло. Интересно, что это было? Какой силы должно быть заклинание, испепелившее в мгновение ока столько людей и не просто людей, а достаточно опытных магов, каждый из которых сам способен выжечь все живое вокруг себя в радиусе сотни саженей или создать надежный щит, спасающий от самой изощренной волшбы. Непонятно. Такое впечатление, что никто из присутствующих в лагере не почувствовал самого начала атаки. Опомнились, когда было уже поздно предпринимать что-либо для собственного спасения. Лишнее подтверждение тому, что в крипте находится нечто такое, что в умелых руках опытного мага способно...
"Стоп! - сказал сам себе маг, пытаясь обуздать растревоженный муравейник собственных мыслей. - Тридцать боеспособных магов - потеря, конечно значительная, но вполне восполнимая. Тем более, я получил прямое подтверждение тому, что этот чудаковатый старикан Вульфиус на сей раз оказался абсолютно прав. Чудило, конечно, еще то, но дело знает туго и недаром проедает казенный харч".
Четыре дня назад старый спиритуалист и демонолог с точностью до сажени указал координаты одной не разграбленной магами крипты и не где-то в смертельно опасной глубине прародины человечества, а на самом севере материка - полуострове Гамбар. Местечко хоть и не из самых приятных на белом свете, но все-таки не жуткие джунгли центральной части Даниса, основательно отравленные продуктами магического распада и кишмя кишащие разного рода порождениями нездоровой психики чокнутых магов. Для того, чтобы получить необходимую информацию, старый пердун умудрился каким-то немыслимым образом забраться в "астральные кладовые", основательно там все переворошить, но, самое главное, выбраться оттуда в душевном и физическом здравии. Вообще-то, насчет душевного здравия мэтра Вульфиуса у тех, кто был знаком с ним достаточно близко, имелись определенные сомнения. Старик частенько погружался в такие философские дебри, что постигнуть смысл его весьма нетрадиционных воззрений на природу вещей и суть самой магии вряд ли был способен кто-либо из самых продвинутых теоретиков от науки.
Так или иначе, информация, им предоставленная, позволила локализовать район поиска и даже отозвать с Проклятого континента часть поисковых групп, задействованных до этого в тщетных розысках не разграбленных захоронений Древних. Вот теперь, все пошло насмарку. Крипта оказалась не по зубам магам ордена Огненной Чаши. Да и людей, по большому счету, жалко.
Кое-кого подобные рассуждения верховного правителя Дарклана могли бы обескуражить - по их глубокому убеждению, как раз таки людей и нужно было жалеть в первую очередь. Однако мэтр Захри был превыше всей этой сентиментальщины, поскольку считал, что любой человек, какой бы он ни был - всего лишь винтик в огромной сложно устроенной машине, именуемой "социумом". Поэтому потеря человеческой жизни должна расцениваться всего лишь как досадная задержка на пути к поставленной им цели. Лишь себя одного Магистр искренне считал незаменимым и априори безгрешным. Нет, он вовсе не был холодным циником с каменным сердцем, но, прежде всего, он был государственником и не имел права проявлять слабость характера даже в мелочах. По большому счету, он уже не помнил, когда в последний раз плакал. А впрочем!.. Нет, все-таки не забыл. Последний раз скупая слеза орошала его щеку двадцать с лишним лет тому назад, когда шальная пуля влетела в окно и пробила горячее сердце единственного его друга доктора Кипелиуса Беранье.
Что же теперь делать? Не посылать же на убой еще одну группу магов. И не послать нельзя - политическая ситуация складывается так, что само существование государства Дарклан становится под большой знак вопроса. На востоке каждодневные провокации и пограничные инциденты. На западе вновь зашевелились бароны - вот-вот перейдут Керну и Замай. Тогда все Восточное Заполье вместе со столицей Лакрисой упадет к ногам победителя. И если бы только Заполье. А там и орки под шумок нагрянут: что смогут, утащат, остальное пожгут. Гномы будут отсиживаться в своих уютных долинах и не придут на помощь ни за какие коврижки - позиция у них такая - не ссориться ни с кем, хотя оружие продают охотно и тем и другим.
Эх, сейчас бы нам артефакт древних, что валяется без дела в той самой крипте! Интересно, что же там такое хранится, если ни один из трех десятков опытных магов не почувствовал приближение смертельной опасности?
Мэтр Захри не мог не понимать, что предмет, за которым он охотится, таит в себе реальную опасность не только для врагов Дарклана и ордена Огненной Чаши, но и для самого его владельца, но как человек уверенный в собственных силах он считал, что сумеет обуздать талисман. Тот факт, что в давние времена точно так же думали его продвинутые коллеги, а в результате погибли сами и утащили вслед за собой многие миллионы человеческих и не только человеческих жизней, ничуть его не смущал. Он искренне мнил себя умнее других и ничего не боялся.
"Делать нечего, - подумал он, - придется посылать туда еще одну группу. Проинструктировать самым тщательнейшим образом насчет вероятных ловушек, отнести лагерь как можно дальше от входа в крипту".
Он направился, было, к магическому шару связи, но на половине пути остановился как вкопанный. Магистр вдруг припомнил разговор с Фарруком, состоявшийся в ту самую приснопамятную ночь, когда достопочтенный мэтр Вульфиус сообщил ему точное местоположение хранилища Древних.
- Вельх мне в посмертные попутчики! - громко воскликнул архимаг и пребольно шлепнул себя ладонью по лбу. - Ведь имел же в виду того парня! Как там его?... Дай бог памяти... А! Вспомнил! Глан эр-Энкин - престранное имя.
И тут Магистр вспомнил, что в одном из ящиков его рабочего стола хранится полное досье на этого человека, которое, по причине хронической нехватки времени, он до сих пор так и не удосужился прочитать.
"Хорошо, - мэтр Захри сделал мысленную "зарубку" себе на память, - посмотрю, что там "нарыли" на этого Охотника парни из тайной полиции, и очень даже может статься, что представительную группу магов на Данис посылать не придется".
Настроение архимага неожиданно поднялось. Печальные события сегодняшнего утра как-то сами по себе отошли на задний план. Впереди замаячило светлое будущее и какие-то мелкие помехи на пути к нему не должны омрачать настроение грядущего владыки не только Дарклана, но всего Хаттана. Впрочем, подобные мысли до поры до времени он старался прятать не только от других, но себя самого. Пускай пока он будет защитником угнетенных, поборником слабых, со временем благодарный народ сам назначит его верховным консулом, а затем Императором Вселенной.
- Император Вселенной, - он не удержался и озвучил будущий свой титул, будто пробуя слова на язык. При этом обычно суровое лицо мага расплылось в блаженной улыбке.
Отогнав прочь сладкие мысли о своем грядущем величии, мэтр Захри потуже затянул пояс халата, после чего вновь подошел к журнальному столику. Возложил ладонь правой руки на гладкую прохладную поверхность хрустального шара и мысленно вызвал начальника Тайной Канцелярии месира Фарда Нола.
Генерал-канцлер откликнулся без излишних проволочек (попробовал бы он), и уже через минуту посреди спальни стоял полупрозрачный фантом обладателя ничем не примечательной наружности лет сорока пяти отроду. Месир Нола имел одно замечательное для разведчика качество - исключительно тривиальную, поэтому универсальную внешность. Человек, обладающий такой наружностью, мог быть кем угодно: разнорабочим, бродягой-пьяницей, школьным учителем или лавочником - список можно продолжить до бесконечности. К тому же, он обладал выдающимся талантом актера. И еще одно замечательное качество было ему присуще - он не обладал магическим даром. Лишь благодаря постоянной опеке со стороны Магистра, господин Нола возвысился до столь высоких чинов, поэтому он был искренне предан своему патрону, более, нежели самый благодарный и любящий пес предан своему хозяину.
- Здравия желаю!- без показушного подобострастия, но с должной толикой почтения, поздоровался месир Нола.
- Доброе утро, Фарда! - Магистр одарил любимчика самой благожелательной улыбкой и тут же приступил к делу. - Ты, вот чего, не помнишь ли часом Охотника по имени Глан эр-Энкин? Несколько дней назад твои парни нарыли на него аж целое досье. К сожалению, я не успел с ним ознакомиться. Не мог бы ты мне в двух словах пересказать содержимое той папки.
- Глан, Глан... Охотник... эр-Энкин, - напрягся генерал-канцлер, да так, что от усердия на его челе выступили мелкие бисеринки пота. - Ага, ваша милость, вспомнил! - Иного ответа Магистр и не ожидал, поскольку перед тем как та или иная бумага покинет стены Тайной Канцелярии, месир Нола тщательно изучал ее содержание, иногда даже заучивал наизусть. При его феноменальной памяти сделать это не составляло труда. - Разрешите доложить, ваша милость? - Дождавшись легкого взмаха руки своего патрона, пошел "чесать" как по писаному: - Глан эр-Энкин двадцати двух лет от роду. Откуда родом и кто его родители неизвестно. Воспитывался в Серых горах у одного отшельника из светлых по имени Энкин, от которого, собственно, и получил эльфийское прозвище. В гильдии Вольных Охотников состоит вот уже более пяти лет. Одинокий Барс. Претензий со стороны руководства не имеет. Физически крепок. Весьма удачлив. За последние год-два неоднократно и успешно сотрудничал с подгорным кланом Рунгвальд. Последнее дело...
- О его последних подвигах я в курсе. Давай дальше: чем дышит, какие недостатки, слабости и прочее...
- Ну здесь, - развел руками генерал-канцлер, - полный букет, свойственный практически всякому молодому человеку: любит гульнуть на широкую ногу, не избегает дамского общества, а также...
- Карты, кости или еще какие азартные игры? Как он к ним относится? - вновь прервал докладчика Магистр.
- Нелюбовь к азартным играм, пожалуй, единственная добродетель этого славного парня, зато в питие вина и прочих алкогольных напитков вельми неумерен. - Затем с нескрываемой завистью в голосе добавил: - И это никоим образом не влияет на его половую активность. Да и женский пол к нему липнет, как будто у него в одном месте медом намазано...
Начальник Тайной Канцелярии так и не успел закончить начатую мысль - мэтр Захри взмахом руки прервал дозволенные речи.
- Короче, генерал, этот юноша понадобится мне в самое ближайшее время в добром здравии и твердой памяти...
- Прикажете арестовать? - немедленно насторожился месир Нола.
- Костоломы хреновы, - иронично ухмыльнулся архимаг, - все б вам людей в застенки бросать, да прессовать до трупного посинения! Повторяю: в добром здравии и твердой памяти. Так что, друг мой милый, пошевели-ка мозгами, и чтобы этот Глан эр-Энкин сам дал согласие на сотрудничество с орденом.
- Будет сделано! - вытянулся в струнку генерал-канцлер.
- В таком случае, свободен, Фард. И чтобы подробнейший план разработки этого сексуального гиганта завтра днем лежал у меня на столе.
- Слушаюсь, ваша милость! - после этих слов фигура генерала-канцлера стала терять плотность и вскоре полностью растаяла.