- Фревиль, я очень доволен вами! - ответило пораженное Начальство. - А мне уж начинало казаться, будто вы не хотите ехать. Рад, что ошибся.
Я промолчал.
- А знаете, Фревиль, - расчувствовалось вдруг Высокое Начальство, - возьмите-ка с собой Клер! Нужно ценить интерес к нашей работе. Да, поезжайте вдвоем! Так будет основательнее. Вы прочтете общую лекцию, а она - по своей тематике.
Мыслимо ли прогнозировать идеи, которые могут прийти в голову Начальству?
Я был и обрадован, и смущен.
6. Рассказывает Юрков
- А, дьявол!
Но что теперь можно было поделать?
- Черти бы тебя взяли!
Пустые слова.
- Да как тебя угораздило?
Никто не мог ответить...
Дымок легкой струйкой еще поднимался из его груди. Он возникал под крышкой приборной секции и слабо вытекал наружу, издавая приторный запах сгоревших бесценных деталей. Растерянный, я стоял над роботом и кричал, словно он мог еще услышать меня.
Я пришел глянуть, как он тут провел ночь, - и нашел только металлическую оболочку со сгоревшим дотла нутром. Что теперь было толку в его сверкающей хромом и эмалью франтовской отделке?
Прибежала Надежда.
- Ты чего это тут раскричался?
И увидела 77-48А.
- Кто это сделал, Юрков? Кто это сделал?
- Не знаю. Может, никто.
- Как это - никто?
- Ну, может, он сам.
Она опустилась перед ним на колени.
- Что ты наделал, Юрков!
В глазах у нее были слезы.
- Не понимаю, - сказал я.
- Зачем это было тебе нужно? Ну, скажи, зачем?
Она расплакалась. Я хотел успокоить ее, но она меня оттолкнула.
- Дорегулировался! - выкрикнула она. И снова заплакала.
Дымок все еще потихоньку выходил из груди 7748А, - словно душа робота покидала его стальное тело.
- Кто мог предполагать, что этим кончится. Я не знал. Ты знала?
- Я говорила тебе - не трогай! Не трогай! Разве ты послушаешь...
- Ответь, пожалуйста, на мой вопрос. Ты знала, что так получится?
- Я говорила тебе - не трогай! Я чувствовала, что добра от этого не будет.
- Ты знала или ты чувствовала?
Я был зол, как не знаю кто. Мало того, что сгорел 77-48А.
- Я чувствовала, чувствовала, не надо его трогать! Не надо было его регулировать, я тебе это твердила!
- Знаешь, уж коли на то пошло, - я говорил зло и жестко, - я должен тебе сказать, что ты ведешь себя крайне непоследовательно. Ты все время боялась его. Отчего же ты теперь плачешь?
Она залилась слезами.
- Надежда, я считал тебя умной женщиной!
- Юрков, это все из-за тебя, это ты сделал! Зачем ты его вчера раскрутил?..
Словом, некрасивая была сцена. Расстроенные, мы разругались...
Но надо было работать. Мы вызвали наших старичков, и они оттащили то, что осталось от 77-48А, в темный подвал, где были свалены разные ненужные ящики, балки, обломки и прочая всякая всячина. Затем мы распечатали второй контейнер.
- Смотри, Надюша, - сказал я примирительно, - этого зовут 53-67А.
Но она не разговаривала со мной. Я вскипел, бросил ей через стол документацию на робота и ушел к себе.
Когда я вернулся, 53-67А уже разгуливал вокруг витализера.
Он был, разумеется, точно такой, как 77-48А.
И держался так же. Я немного поспрашивал его - скорее, просто для формы. Он отвечал безукоризненно.
Я дал указание Надежде (теперь у нас были строго официальные отношения) отправить его в рабочий отсек.
Пусть приступает к делу вместе с другими роботами.