- Видите ли, профессор, осмотр этой усадьбы мы в последнее время не включаем в официальную программу для гостей...
- Почему?
- Имеется специальное указание директора... И мне бы не хотелось его нарушать.
- Но в чем все-таки дело?
Людвиг придвинулся поближе.
- Тут имеется такой бар... Э, ничего особенного! Я хочу сказать - ничего плохого в нем нет, в самом баре. Но там появился один постоянный посетитель, который нам всю картину портит. Научный, кстати, работник! Нет, я ничего сказать не хочу, но... Директор уж прямо не знает, как быть. Пятно! Мы уж думали, может, перевести этот бар куда-нибудь под другой колпак.
- Что же, из-за какого-то завсегдатая?..
- Профессор, вы не знаете нашего директора! Михаил такой человек...
Потом была лекция. Обещания надо выполнять!
Я еще раз прочел черновик своего доклада для Всемирного конгресса.
Доклад заслужил аплодисменты, но что это было по сравнению с наградой, которую я получил позже, когда собрался уходить! Ко мне подошли две дородные фламандки, мне показалось сначала, будто они говорят обычные вежливые слова, и я собрался ответить им тем же, как вдруг до меня дошло: они рассказывают мне, что у них в доме жили мои сотрудники!
Итак, я находился там, куда они уезжали, и разговаривал с людьми, у которых они останавливались. Ах, да еще и не однажды!
Вся эта штука с непонятным интересом к моей персоне стала ясной. Я выспросил, когда мои сотрудники гостили в последний раз. Даты совпали.
Едва переведя дыхание, я продолжил вопросы:
- Значит, все они у вас вместе жили?
Меня интересовал четвертый.
- Да, вдвоем, - ответила та, что помоложе.
Снова задача. Значит, я потерял из виду не одного, а сразу двоих из этой компании. А я-то рассчитывал, что нашел по крайней мере трех.
- Как - вдвоем? - переспросил я. И подумал: Клер - и кто?..
- Да так, вдвоем, - сказала старшая. - Арман и еще этот, как его, Берто, что ли. Странный такой.
- А больше никто не приезжал?
- Не знаем! Может, приезжал кто, а может, никто не приезжал...
Но где же была Клер? И каково, вообще, ее участие во всей этой истории?
Сознаюсь, меня начинало пугать каждое новое осложнение, все эти загадки, эти взлеты и падения моих настроений. Вдруг, когда мы уже отбывали, когда мы стояли и прощались с местными жителями, я заметил, что Клер разговаривает с какой-то пожилой женщиной.
Я немедленно подошел к ним.
Женщина приветливо обратилась ко мне и - надо было видеть лицо Клер в этот момент! - рассказала, что Клер останавливалась у нее.
Вот как!
Я полез в портфель за своими таблетками.
Женщина принесла в подарок Клер кусок сала, обернутый в бумагу. Клер отказывалась, женщина настаивала; в конце концов Клер пришлось согласиться. Она попросила меня положить сало в мой портфель, и я пристроил его там рядом с черновиком доклада.
Мы сердечно распрощались со всеми и отправились в Отдел.
Клер или дремала, или притворялась - во всяком случае, мы не разговаривали. Я ломал себе голову: кто был четвертым. Или - автоматическая съемка?
В Отделе я, прежде всего, имел счастье разговаривать с этим самым Сови. С трепетом я выслушал его отчет о том, что ему удалось понаделать в лаборатории за время моего отсутствия. Отчет привел меня в ужас.
Я решил поделиться своими яркими впечатлениями с Клер, но она отправилась домой отдыхать после поездки. Найти Армана не удалось - он словно сквозь Луну провалился. Однако нужно было функционировать как обычно, и я отправился к Высокому Начальству; доложил о лекциях и заработал благодарность.
Жаловаться Высокому Начальству на Сови я не стал.
Я понимал, что это бесполезно. Зато я поплакался его секретарше, тем более, что встретила она меня весьма приветливо, будто ничего и не произошло.
- Я же вам сказала - свозите его куда следует!
Но это была ничтожно малая информация, и я принялся настаивать, уговаривать, я дал ей понять, что не уйду, пока она не расскажет мне все; зажглась красная лампочка - Высокое Начальство вызывало ее к себе; я преградил ей дорогу; больше интриговать меня не имело смысла, а Высокое Начальство не любило ждать.
- Ничего я не знаю, - сказала она, проходя к дверям Высокого Начальства, - слышала только, как Арман говорил вашей Клер, что Берто ему надоел, пора его свозить на природу, вот и все, больше я ничего не знаю...
Но это уже было кое-что.
Я отправился домой; я простудился в поездке, и необходимо было принять меры, чтобы не слечь надолго.
Достав из холодильника бутылку, которую приобрел однажды в прошлом году, я позвонил Клер и попросил разрешения отрезать несколько ломтиков сала. Не скажу, чтобы Клер разговаривала со мной слишком любезно; однакф разрешение я, конечно, получил.
Бережно развернул я газетные листы, в которые было завернуто сало. Как оно пахло! Думая только об этом аромате и предвкушая поистине земное наслаждение, я развернул тетрадные листы в клетку, которыми был обернут непосредственно этот волшебный брусок, и - начал лечение.
Оно началось весьма успешно и не без удовольствия; потом мне помешали.
Звонила жена Армана; она разыскивала мужа, он был ей, видите ли, срочно нужен; она говорила без пауз, и казалось, никогда не кончит свой монолог; я сказал, что очень занят.
Тут я увидел, что тетрадные листки в клеточку, в ко* торые завернуто сало, - точно такие, на которых любит писать Арман. Он признавал для черновиков только школьные тетради в клетку.
Это, впрочем, ни о чем не говорило. Я лишь вспомнил то, что знал - да, Арман был на дальней усадьбе.
Я поднял тост за Армана и его жену (вторая рюмка).
И только затем, когда, вернув бутылку на место, я запаковывал остатки сала, мне пришло в голову присмотреться к этим листкам.
Формулы, цифры... Я обнаружил на листках задачу, над которой работал Берто! Я сам дал Берто эту задачу.