Судно подгоняли дружные взмахи весел, и оно летело стрелой, но вряд ли это могло продолжаться долго. Инегельд знал, что гребцы измучены, а многие из них ранены, и если бы не угроза неминуемой расправы, нависшая над изгнанниками - они оставили бы эту гонку, которая, впрочем, и так, он предвидел это, некоторым из них будет стоить жизни.
Сев стоял на корме, этот увалень, который и двух слов то, как следует, раньше связать не мог, неожиданно для всех тяжелым басом заглушил и море, и удары весел, и хлопанье парусов. Он взял такие низкие, такие мрачные ноты, что у Влады мороз пошел по коже:
Семаргла вой из под небес...
Стрибог взмахнул крылом!
Хоть в Мире больше нет чудесНо есть пока Любовь!
И есть такой еще законЗа павших отомстить!
И Род судьбе наперекор На Свете сохранить!
На Свете сохранить!
А над Арконой тень креста Мерещится в дыму.
О Велес, разомкни уста, Скажи нам, почему?!
Ответь нам, добрый Свентовит, Могучий Радигош, Неужто Кривда победит, И воцарится Ложь?!
И воцарится Ложь!?
Лежит в руинах древний храм, Сожжен, заброшен, тих...
И в Ирии придется нам, Встречать родных своих.
Но Смерть в каком -нибудь году, Найдет тебя, палач!
И ты в своем родном Аду, Припомнишь детский плач!
Припомнишь детский плач!
И пусть терзается злодей Виною в смертный час.
Христа наместник на Земле Обрек на гибель нас.
Мы уплываем, бросив дом И капища в огне ...
Оплачет Желя храбрецов Склонив лицо к траве...
- Что же дальше, Инегельд? Как жить без родины, без земли предков? В Арконе вырезали всех до единого, даже кошек и собак. Злыдни поганые! обратился к нему Златоус.
- Весь мир - ваша земля. Боги - они повсюду, и служить им можно по-разному. Думаю, мишура торжественных церемоний не нужна небожителям, она выдумана смертными. Учитесь обходиться без нее! Боги в каждом из нас...
Затем он сказал погромче, чтобы слышали все:
"Надо только помнить, что вы свободные, вольные Люди! Так ли говорю, други?"
Гребцы согласно закивали.
Немного помолчав, Инегельд добавил уже тише:
- Что до меня - я ничего не забываю...
Ни хорошего, ни дурного.
Влада незаметно подошла к брату сзади и обняла его.
- А, сестренка! Что случилось? ласково произнес Всеволод.
- Сев! Мне надо сказать тебе что-то важное!
- Датский шнекар слева по курсу! - раздался крик впередсмотрящего.
- Это по нашу душу. Поднимай всех.
Сейчас нам понадобится каждый клинок. Если отобьемся - считай, спаслись! - услышал Сев голос теперь Верховного Волхва.
Он давно уже признал первенство Инегельда, как более опытного, умелого и сильного, хоть на силушку и сам бы не пожаловался. Гибель Светланы сблизила двух мужчин, что, увы, нередко бывает, только после смерти любимых и близких.
- Может, уйдем?
- Нет. Люди измотаны, - ответил Инегельд.
- Знаешь! Я думаю, в конце концов, у ихнего Тюра всего лишь одна рука, против нашего-то Ругевита.
- Если бы дело заключалось только в количестве рук... - усмехнулся волхв.
- Все равно, одна голова - хорошо, а семь - лучше. Суши весла! крикнул Сев и двинулся вдоль борта по проходу между скамеек.
- Всеволод! Ты слушаешь меня? - не обращая внимания на сигнал тревоги, Влада не отставала от него.
- Обожди, сестра. Разве не видишь? Ну, что тебе!
- Не кричи и не сердись! Ты слушаешь?
- Да, да! Пристала, как банный лист, - сердился он, - Только давай быстрее!
- Нет, ты меня не слушаешь! Да, остановись же, в конце концов! У меня будет ребенок! Ты понимаешь!
Это сын Ингвара.
- Ты уверена? - опешил Сев.
- Да, я точно знаю, что будет мальчик. Я это чувствую.