Рассвет лишь только первыми лучами,
Огладит тишь ветвистой кущи,
Как в тот же миг пестреют Небесами,
Все дивы, что пейзажу сущи.
Мир старо-древний, возраста не зная,
Укрытый лёгкой пеленой,
Во Древах, да во вымысле взрастая,
В листве,- багровой сединой.
Безмолвие дыханье обретало,
Переполняя скрытый мир,
Строка ещё о многом не сказала,
Предав воображенью Лир.
Закат лишь только первыми лучами,
Огладит тишь ветвистой кущи…
В канун Рождества, в далёкой, и для многих не существующей деревеньке, произошли не обычные, странные, и весьма таинственные события. Конечно, если можно назвать событием то, что память обрела дыхание…
Сама деревня представляла собой пару улиц, пересекающих друг друга в центре, окружённых высокими лесами…
Как только не называли этот лес: и заворожённым, и заколдованным, и даже проклятым, а всё из-за листьев красного, но не слишком яркого или тёмного, цвета, в гармонии с которым на листьях, вырисовывались седые узоры и окантовки, подчас причудливые, а иной раз совсем простенькие.
Люди хорошо знали эти места, но никогда не встречали здесь, ни птиц, ни животных, вообще никого из существ, лишь только лес, прекрасный и очаровывающий. Но ощущение что за ними наблюдают столь непомерной тяжестью ложилось им на плечи, что людей почти моментально одолевал страх. Да ещё какой страх! Такой, что многие люди совсем не помнили как возвращались в свои жилища, а не которых просто находили вблизи от них, потерянных, и не способных толком хоть что-то изложить.
Но там, в глубине леса, жили люди… по крайнем мере, когда-то…
Они возвели свои небольшие древесные дома на обширном просторе, чуть ли не упирающего в подножие синих гор. Иногда могло сложиться впечатление, что простор был бесконечен, менял форму, или даже окраску, а вершины гор, жадно повторяли за ним цветовые изменения. И как этого не видели обитатели ближайших деревень? Может и вправду лес зачарован?
Возможно, в былую эпоху и знали о затерявшихся в красных листьях, но ныне, никто даже не вспомнит о них…
- С Рождеством Вас, люди добрые, с Рождеством,- вторил человек облачённой в одеяние священника, с той лишь разницей, что его сутана была бело-красного цвета, не было золотых украшений и вышивок, а голову человека украшали лишь седые, но собранные в хвостик, волосы.- С Рождеством Вас, с Рождеством,- повторял человек снова и снова, но в его голосе, не было праздника, и как бы это ни было прискорбно, никто не обращал на него внимание. Человек стоял посреди не большой площади, укрытой лёгким покрывалом снега, а за его спиной возвышалась не большая потускневшая, почти серая церквушка, с единственным колоколом у самой крыши. Церквушка издала что-то вроде вздоха, тяжелого и скрипучего, переместившись вправо, где и растворилась в пространстве. Может, её тут и не было вовсе? А может всего на всего изменился простор? Или всё вернулось на круги своя? Пожалуй, никто не ответит на эти вопросы, даже сам священник, выкрикивающий поздравительные речи, угасшим голосом.
Проходившие мимо люди пропускали мимо ушей предвестие праздника, не спеша, плетясь по никому не нужным делам, уткнувшись взглядом себе под ноги. Да и что это были за люди!? Они больше походили на полупрозрачные тени, и лишь в их глазах, возможно, теплилась искорка, надежда, или хоть какая-то жизнь. Все как один, и один как все блуждали по деревеньке, не ведая чем бы себя занять. Да и было ли это им нужно? Тем, чьи сердца утратили голоса, они просто блуждали, без всякой на то причины. Даже священник уже не отличался от них, его широко раскрытые глаза полнились пустотой, а голос вовсе уподобился отчаянью и безразличию.
Но здесь, в одном из домов, была последняя, та, что не утратила разум и веру,- Адэлия.
-…
В маленькой комнатушке, освещаемой дрожащими огоньками свеч, на смятой кровати, сидела девушка, обхватив свои колени. Она была закутана в серое одеяло, и повторяло только одно,- Брат, сохрани нашу память. Её длинные вьющиеся тёмно-каштановые волосы, прикрывали мягкие черты лица, а чёрные глаза наполнялись слезами,- Брат…- шептала она,- Сохрани нашу память.
Дрожащее пламя свечей, встрепенулось так, словно в комнату влетел ветер. Девушка бросила кроткий взгляд на силуэт у двери: тёмно-синяя тень, уподобившись пламени свеч, молчаливо заявила о своём присутствии.
Адэлия не обронила ни слова, она отвела взгляд в сторону, а по её щекам покатились слёзы, она украдкой осмотрела письмо у своих ног, а после, стиснув зубы, уткнулась в колени.
Девушка становилась полупрозрачной, такой же, как и все остальные жители. Её взгляд стал бездушным и безучастным, но всё ещё способным хоть на какое-то проявление души. Скоро и она растворится во власти явившегося существа, преследующего одну единственную цель,- уничтожение.
Пламя свечей ещё раз вздрогнуло, и потухло,- Адэлия осталась одна, она утратила себя и сейчас была безразлична ко всему, даже к предстоящему празднику,- Брат,- в последний раз слетело с её нежных губ,- Сохрани нашу память…
У южной дороги, что вела в деревню, было столь тихо, что можно было услышать как падающий снег ложиться на ветви деревьев.
- Лочан,- послышался звонкий девичий голосок,- Это и есть твоя деревня?
- Да,- отозвался юноша, уверенным, но опечаленным голосом.
Через считанные секунды, у двух деревьев, опоясанных толстой верёвкой остановились двое.
Первым был молодой человек лет двадцати, он был похож на военного, во многом благодаря шинели и выправки, но он им не являлся. Второй была девушка в бело-красной шубке, она держала юношу под руку, не желая отпускать его ни на миг. Длинные тёмные волосы девушки спадали до самых плеч, а в сине-карих глазах отражалась ясность и таинственность, присущая разве что ангелам.
- Что это?- поинтересовалась девушка, указывая на деревья.
- Проход,- всё так же печально ответил Лочан,- Это проход в мир моего детства.
Девушка чувствовала тревогу в голосе спутника, но не могла понять её причину. Вот уже семь лет как они вместе, с того самого дня когда он покинул свою деревню, и заблудившись в лесах набрел на её избушку. И вот уже сем лет, как он отказывается разговаривать о месте своего рождения. Но около недели назад, он получил письмо, от своей сестры, единственном человеке о котором он хоть иногда упоминал. В письме было всего пара предложений:
«Лочан, брат мой.
Память о нас, угасает…
… Адэлия»
Поспешно собравшись, Лочан немедля отправился в путь, в мир детства, столь им не желанный. И ни капли, не раздумывая и не сомневаясь ни в нём, ни в себе она последовала с ним.
- Лия,- произнёс юноша, так словно виделся с ней в последний раз,- Не верь всему что увидишь.
- Я не так глупа,- возразила девушка, сжимая его руку.
Юноша, тяжело вздохнув, задумчиво посмотрел на спутницу,- Добро пожаловать,- сказал он всё тем же голосом,- В дом детства…
Они сделали шаг, пройдя меж деревьев…
Длинная сосновая аллея выстроилась перед ними ровным рядом, старинные фонари, по краям узкой улочки, поочерёдно включались, говоря о вечернем времени, а где-то поодаль слышались звонкие голоса детей.
Она держала молчаливого спутника за руку, любуясь переливистым падающим снегом, не желая отпускать его ни на миг.
Беззаботная детвора, носилась по улице, награждая друг друга, а заодно и прохожих, излюбленными снежками. Взрослые же завершали последние приготовления к предстоящему празднику, украшая свои домики всевозможными гирляндами, снежинками и прочими украшениями соответствующими Рождеству.
Возле каждого дома можно было встретить, статуэтки гномов, каких-нибудь сказочных персонажей, или лесных духов, вырезанных из дерева или найденных в лесу, а после доведённых в ручную.
Красочная улица упиралась в площадь, где находилась не менее красочная и нарядная ель, за которой возвышались горы, повторяющие цветовую насыщенность Рождества.
- Ой, кто это?!- крикнул ребёнок в клетчатом пальтишке и шапке, только-только получивший снежком полбу. Он указал в конец улицы, откуда к ним приближалась не знакомая пара.
- Ни как гости?- улыбнулась тетушка Эффи, отряхивая не затейливого ребёнка, готового в любой момент вырваться из тёплых рук, и, в конце концов, ему это удалось,- Тим, негодник,- только и сказала тётушка, в ответ на радостную гримасу мальчугана, поспешно удирающего с друзьями.
Тетушка Эффи не одобрительно покачала головой, после чего привела в порядок свои громоздкие коричневые юбки, и зеленоватое короткое пальто, приготовившись встретить гостей. Её добродушное старческое лицо взывало к доверию, а седые волосы, выглядывающие из под старомодной шапочки, лишь подчеркивали благопристойную старость. Наверно поэтому тётушке Эффи доверяли присмотр за детьми, что доставляло ей истинную радость, поскольку у неё самой не было ни детей, ни родственников, способных скрасить одиночество. Тётушка ещё некоторое время всматривалась в парочку: лицо юной девушки ей ни о чём не говорило, но от неё веяло таинственностью, и даже можно сказать волшебством; а вот юноша,- «Бог ты мой!- едва не вскрикнула тётушка Эффи, прикрыв лицо руками». В полу квартале от неё парочка остановилась…
- Что с тобой?- встревожилась Лия, видя как Лочан падает на колени. Его пальцы вцепились в короткие тёмные волосы, а сам он уткнулся лбом в покрытый снегом тротуар. Хрипота вырывалась из его груди, а тело охватила судорога.
- «Исчезни, исчезни тебе здесь не рады»,- высокомерно повторяло явившееся Лочану видение, так похожее на колыхающуюся тёмно-синюю тень, что обрывками всплывала в сознании юноши. Видение было столь неожиданным и столь болезненным, что это подкосило вполне здорового человека, наделённого не только физической, но и духовной силой.
- Ло, малыш Ло!- кричала тётушка Эффи, подбегая к юноше. Она припала к его изголовью, ощупывая лоб,- Жар, у него жар!- обратилась она к Лии, умоляюще смотря на девушку бледно-серыми глазами,- Мой дом прямо за вами!- навскрик добавила тётушка.
Тим стоял в метрах пятнадцати от гостей, а за его спиной дрожали тени. Люди и даже сам праздник застыли, в то время как их радостные крики и веселье продолжали звучать. Лицо Тима сделалось не по-детски взрослым, и непогодам опечаленным.
Ощутив чей-то взгляд, Лия мимолётно взглянула во след убегающего Тима, кувыркнувшегося через сугроб вместе с несколькими ребятами.
Подхватив Лочана под руки, Лия и тётушка Эффи, спешно, но бережно, направились по тротуару, к домику со статуэтками лешего и кикиморы у белой оградки. Когда входная дверь захлопнулась: статуэтки переглянулись, со скрипом пожали плечами, и молчаливо застыли в первозданном виде.
Тим неодобрительно качнул головой, и статуэтки скрючило пуще прежнее, древесные глаза наполнились тревогой и беспокойством, дрожащие тени за спиной мальчугана издали что-то вроде усмешки. Кикимора и Леший осыпались в пепел, а на их место явились точно такие же, только безжизненные и наполненные задыхающейся злобой.
Вскоре видение исчезло…
Юноша обнаружил, что лежит на диванчике, в незнакомой комнате, наполненной ароматами мандаринов, душистой ёлки, и довольно редким приятным ароматом, распустившейся пуансетии, именуемой так же «Рождественская звезда». Лия сидела справа, держа его за руку, она даже не успела скинуть верхнюю одежду, в её глазах блестели слёзы, и всё говорило о том, что девушка не на шутку за него перепугалась.
- Прости,- тихо произнёс Лочан, пытаясь изобразить улыбку.
Лия кивнула, сдерживая порыв, бросится ему на шею, и сомкнуть в своих объятьях.
- Ну и напугали вы нас, молодой человек,- тётушка Эффи поставила на праздничный стол свежезаваренный чай, от которого повеяло теплом и травами, чем-то напоминающие полынь, но с более приятным запахом,- Как ты, малыш Ло?
- Тётушка Эффи,- как-то напрягся юноша, видимо из-за оживших воспоминаний. В глазах юноши, глазах Небесной синевы, блуждали лишь тени и сумерки, и лишь только Лия по-прежнему представлялась такой как и всегда, ни капли не изменившись и не потускнев.
- Рада, рада что помнишь,- улыбнулась тётушка,- Твоя сестра всё ещё здесь, она живёт в том же доме, мало что изменилось, мало что…
- Тётушка,- настороженно произнёс Лочан, пытаясь встать, но увы, тело не слушалось, в глазах потемнело, его клонило в сон…
- Пусть отдыхает,- вежливо произнесла тётушка Эффи, обратившись к Лии,- Милая, смогла бы ты привести его сестру, что живёт на той стороне площади, что в конце улицы, в единственном двух этажном домике с красной дверью. Думаю, она обрадуется встречи с братом.
Тревожный взгляд коснулся девушки, взгляд почти уснувшего юноши, но она не придала этому особого значения, во многом благодаря добродушию тётушки, и охотно согласившись выполнить просьбу пожилой дамы, девушка одарила спящего взглядом надежды и любви.- «Ты сильный,- уверяла Лия и себя и его, выходя на улицу,- Уж мне ли не знать, что ты сильный…»
…
Вечерняя, почти ночная, погода была приветлива и добродушна, а улица полна веселья и радости, снег не спеша кружился и искрился, отражая разноцветные огоньки гирлянд и фонарей. Лишь только пара фигурок, у калитки, смутили девушку, ей показалось, что они её проклинают и ненавидят, но сейчас было как-то не до этих мыслей.
- Кто вы?- раздался детский голос позади Лии, только-только вышедшей из калитки, она обернулась… Мальчишка в клетчатом пальто и шапке радостно улыбался, его почти небесные глаза, были полны восторга, но всё же, они казались слишком взрослыми для этого ребёнка.
- Просто гостья,- ответила Лия, как можно вежливее, направившись к площади, но…
С каждым шагом она ощущала присутствие чего плохого, с каждым шагом, свет, рождаемый нарядными домами, мерк, а звонкие голоса исчезали, как и сами жители, постепенно и незаметно. Не вольно она ускорила шаг, но и тьма становилась плотнее, и едва добравшись до площади, девушка очутилась в кромешной тьме. Она осматривалась по сторонам, но ровным счетом ничего не обнаружила, словно канула в пучины пустоты. Внезапный смех заставил её обернуться…
Под светом фонаря стоял Тим, его взгляд отражал всю существующую настороженность,- Ты лишняя,- грубо сказал ребёнок взрослым голосом, заставившим Лию вздрогнуть,- Лишняя в этой памяти…
Тьма вокруг девушки становилась всё плотнее и плотнее, а потом,- расступилась.
Священник произносил праздничную речь, а вместо людей бродили полупрозрачные тени. Улица, площадь, горы и люди стали неописуемо угрюмыми…
- Ты...- чуть ли не выругалась Лия, но сдержалась, печаль Тима показалась ей до боли знакомой. Мальчишка, всё так же стоял под фонарём, за которым ровным счётом ничего не было. Лишь только доносились ветреные удары откуда-то с той стороны, казалось бы желавшие пробиться сквозь барьер. – «Барьер?- ощутила Лия незримую защиту, в голове задребезжали вопросы, а взгляд сосредоточился на ребёнке».
Кто-то или что-то усмехнулось,- Настырный мальчишка,- протянул голос, и новая серия ударов обрушилась на невидимую защиту. Некоторым ветрам удавалось просочиться внутрь, и тогда трепещущая синева разлеталась обжигающей злостью, и всякий раз когда это происходило,- Лия становилась более настороженной, встречая порывы злости сдержанно и умело, освобождая внутри себя некую тайну, или же силу, но ровно столько, сколько требовалось, что быть способной не поддаться безумию, не больше и не меньше.
Тим чуть качнул головой, видимо на последнее замечание Лии, тихо, почти шёпотом добавив,- Я всего лишь осколок Памяти…
- Значит…- девушка почти догадалась о месте пребывания, ответ возник так же неожиданно, как и вопросы. Она смотрела в глаза ребёнка, впитавших глубокую печаль, злоба клубилась небольшими вихрями, но рассеивалась, барьер трещал электрическими стонами, но всё ещё сдерживал существо по ту сторону.
- Сегодня, сегодня ты видела то, какой была эта деревушка и эти люди…- Тим словно заставлял себе говорить, вкладывая всю глубину скорби в каждое слово, в каждый слог, в каждый звук. И с каждым словом, с каждым слогом, с каждым звуком, пространство менялось…
Справа от Лии, замерцал огонёк, на втором этаже двухэтажного домика. Осталось лишь это угасающее сияние, в унылом окошке, и больше ничего, ну разве что серая тропка, тянувшаяся к выцветший красной двери, по бокам которой появлялись, распадались туманным облаком и исчезали подобия кустарников и ветвей деревьев. А может неких существ? Сложно сказать, ибо всё происходило быстро, спонтанно, хаотично.
- Пойдём,- Тим предстал перед девушкой, так быстро, что та и не заметила,- Я тебя провожу…
- А как же…
- Он затерялся в памяти,- прервал вопрос девушки Тим, не спеша, направившись к домику.
Кем бы не являлся Тим на самом деле, Лия это почувствовала, как и то, что способна ему поверить, что-то внутри неё желало встречи с таинственной сестрой Лочана, вот только переживание за последнего усиливалось, но и дороги обратно не существовало. Кому бы ни принадлежал нарастающий хохот, кто бы ни пытался пробиться с той стороны, девушка не горела встречей с этим существом, духом или как его там.
- «Он справится! Лочан сильный!- подбадривала себя Лия, ступая следом за мальчишкой»
Осторожное и мимолетное прикосновение ветра заставило Лочана открыть глаза.
Была глубокая ночь, он лежал спиной на траве, а где-то в вышине отчётливые звезды манили млечной дорогой. Внезапное ощущение чего-то дорогого, но забытого подняло Лочана на ноги,- он осмотрелся…
Тисовое Древо, словно купалось в сиянии Луны, Древо на чьих ветвях, стволе, на всём что охватывал взор, словно было что-то вырезано, что-то, что напоминало желтоватые руны…
Машинально, но неспешно, Лочан подошёл к Древу, его рука огладила надпись, на понятном ему языке, надпись, что он сделал своими руками,- Адэлия,- прошептал Лочан.
Внутри юноши что-то взорвалось, куски воспоминаний, таинственного сражения завладели его разумом, но ничего чёткого, или хоть как-то способного объяснить, произошедшее. Мозаичное кровопролитие, всадники в серебряных доспехах, крики мирных жителей, знакомые и чужие лица, всё перемешалось, закипая подобно бурлящей лаве.
- Рад видеть вас, юный Ло,- послышался старческий голосок, вырвавший юношу из кошмаров.
Лочан ничуть не испугавшись, всматривался в основание Древа, слева от себя, даже этот голос ему показался знакомым.
Крошечное, почти не заметное очертание кого-то или чего-то, начало увеличиваться, и через пару секунд перед юношей предстал старичок. На вид он казался совсем обычным, пожилым человеком, одетым в тонкий бледно-коричневое плащ и с широкой коричневой шляпой на голове. Старческое лицо покрывали грубые морщины и пепельная пятидневная щетина, длинные волосы тоже были цвета пепла, а глаза с неким, почти не заметным, лунным свечением.
Чувство былой встречи не давало Лочану покоя, но юноша, никак не мог собраться с мыслями, что б хоть как-то утвердиться в своих ощущениях.
Старец продолжил,- Ты забыл меня Лочан? Не удивительно, ведь ты утратил осколок памяти.
В глазах юноши читались вопросы, на что старец лишь мило улыбнулся,- Идём,- мягко произнёс он, слегка качнув правой рукой.
Перед глазами юноши всё пронеслось с такой скоростью, словно он смотрел на дорогу, выглянув из несущегося транспорта. Весь мир вырос до небывалых размеров, или же Лочан уменьшился?- последняя версия как-то преобладала в нестабильном сознании юноши.
Старец одобрительно качнул головой, после чего зашагал к основанию Древа, точнее к незатейливой округлённой дверце, что была на огромном стволе дерева.
Двухэтажный домик, возле которого остановилась Лия, был самым не примечательным, и в какой-то степени унылым, даже если сравнивать с теми нарядными, пусть и фальшивыми домами,- этот был самым нелепым, какой только доводилось ей видеть. Деревянная обшивка почти почернела от времени и местами отсоединялась от стен, черепичная крыша протекала, об этом говорили отсутствующие её части, окна покрыты шелушащейся краской, а ставни висели на одной петле.
Задержавшись у порога, Тим взглянул на девушку, а после исчез за закрывающейся дверью, при этом сама дверь оставалась закрытой, и лишь её полупрозрачный фантом издал скрип петель.
Лия немного одёрнуло но, набравшись смелости, она прошла внутрь, дверь оказалась не запертой и молчаливой.
Запах свечей и благовоний окутал гостью, в доме было темно словно в самую страшную ночь, лишь только на втором этаже дрожало слабое желтоватое свечение,- Лия поднялась…
Ступени и полы неприятно скрипели, а ветер ударял ставни о стены дома, атмосфера была мрачной и жутковатой, гостью наполняли тревоги, но она старалась не подать и виду, уверенно ступая по тёмному коридору к источнику сияния выплывающего из комнаты слева.
На кровати, обхватив колени сидела полупрозрачная девушка, казалось что она не заметила гостью застывшую в дверной проёме, а может просто не обращала на Лию внимание.
- Кто ты?- промолвила хозяйка унылого дома, каким-то безжизненным голосом.
- Лия,- тихо ответила гостья, осторожно спросив,- Адэлия?
Девушка всё так же сидела на кровати, но Лия ощутила тяжелый взгляд хозяйки, взгляд смотрящий в глубины сердца.
- Верно,- подтвердила Адэлия,- Ты пахнешь волшебством… Я так рада, рада от того, что Лочан счастлив…
Адэлия нала исчезать, и чем прозрачней она становилась, тем большей тьмой заполнялся дом. Лия хотела что-то сказать, спросить, всё что угодно, ведь перед ней был единственный человек, который присутствовал в былых воспоминаниям Лочана, но…
Лия не смогла вымолвить и слова, её сковало внезапное появление тёмно-синий тени, у кровати Адэлии. Тень положила руку на плечо девушки и та окончательно растворилась во тьме,- Я так рада,- донесся её тихий голосок, последнее, что осталось от хозяйки дома.
Колыхающаяся тень повернулась к Лии, тёмно-синий ветер ударил в лицо гостьи, несильный, но тяжелый, настолько, что Лия закрыла лицо руками, а когда открыла,- была сплошная темнота, ничего кроме темноты, тёмно-синий, почти чёрной, пропитанной ядовитой злостью и омерзением. Впереди подобно факелу полыхала синяя тень, и зловоние с большей силой наполнило пространство.
Лочан поймал себя на мысли, что доверят старцу, уверенность в этом даже поразила самого юношу, а ведь сейчас он ни в чём не был уверен.
Внутри Древа оказалось очень уютно…
Комнатушка наполнялась мягким светом невесть откуда берущемся, слева располагалось перекореженное подобие кресла, по центру грубый круглый столик, справа тумбочки, полочки с инструментами, в дальнем правом углу виднелась спиральная лестница, а на стенах, выше двух метров,- овальное подобие окон наполненный переливистой синевой. Вся комната и всё что было в ней было из древесины, ну разве что за исключением инструментов, и скромной пищи старца, ютившейся на столе,- куска хлеба, яиц и чего-то ещё в нескольких горшочках.
- Прости меня юный Ло,- шептал старик, рыская в ящичках для инструментов, после перешёл к полочкам, несколько резцов и стамесок упали с не обычным металлическим звоном, издавших лёгкий колокольный стон,- Прости старика Дуэна,- продолжал старец, не придавая вниманию ни звону, ни настороженности Лочана, старец спешил, и видимо на то были причины. Жадно запустив руки вглубь шкафа, старик улыбнулся и вытащил старинную резную шкатулку. Довольно ловко, для своей на вид глубокой старости, Дуэн пересёк полкомнаты и уже стоял за столом, всматриваясь в застывшего на месте гостя.
- Прости,- ещё раз прошептал старец, открывая шкатулку,- Твоя память не должна сгинуть.
Нежное, бело-синие переливистое сияние вырвалось из шкатулки заполняя собой комнату. Подобие окон на двух метровой высоте стен, ожили, являя образы и картины сражений, разные и ничем не связанные кусочки и фрагменты, собирались воедино, пока видение полностью не захватило юношу.
Был тихий день…
Люди совершали последние приготовления к предстоящему празднику Рождества, даже устав от работы напевали песенки, а не которые взрослые охотно принимали участие в детских играх и забавах. Но…
Ржанье лошадей приглушило даже песнопения, причудливые горы, утратив праздничный наряд, изображали тревогу, а волшебство застыло в предчувствие беды. Всадники, исполненные гнева, разрушали родную деревню Лочана. Лица агрессоров больше походили на восковые маски с сияющими тёмно-зелёно-синими глазами, глазами жестокости. Дома загорелись, а снег окрасился кровью, кровью мирных жителей, тщетно пытавшихся защитить, и защитится, стоны и крики сменили былое веселье.
Сколько было всадников, нельзя сказать наверняка, ибо они являлись из-за спины трепещущей тёмно-синей тени восседающей на скакуне больше напоминавшего нетерпеливое синее пламя.
Лочан наблюдал развернувшуюся трагедию, его сердце бешено колотилось, а в глазах застыла ненависть. Он точно знал, что произойдёт дальше, ибо пережитое им хлынуло забытым потоком, говорящем,- Сейчас выбежит Адэлия, пытаясь спастись от всадника, она упадёт перед синей тенью, девушка уже ранена в левое плечо, и потеря сознания всего лишь вопрос минут. Тень обнажит бледное лезвие своего меча, и пронзит сердце девушки. В это самое время из сердца мальчишки в клетчатом пальто вырвется отчаянный крик. Месть завладеет его разумом и стиснув сломанное лезвие ножа ребёнок бросится на убийцу. Тень отмахнётся от него словно от мусора, и мальчик потеряет сознание, упав в обломки чьего-то дома. Во вспышке приступа защиты Адэлия бросится на тень, не смотря на пронзённое сердце, и копыта скакуна сделают своё дело.
Видение перенесло Лочана к Тисовому Древу, возле которого лежал мальчишка, пытавшейся отомстить за сестру. Мальчик откроет глаза, не понимая, как и где оказался. В отчаянии он вырежет на стволе Древа имя своей сестры, «Адэлия», вырежет куском лезвия, что сжимает его правая кровоточащая рука. А после ребёнок потеряет сознание…
Что было дальше, Лочан уже знал: его спасёт старик Дуэн, а когда силы вернутся к мальчишке, тот покинет деревню, отказавшись помнить случившиеся.
- Зачем ты отрёкся от меня,- произнёс Тим, стягивая шапку, он стоял возле Тисового Древа, руны наполнялись лунным свечением. Или быть может, Луна роняла свои слёзы на ветви могучего Древа? Тим смотрел себе под ноги, не решаясь посмотреть на стоявшего пред ним, как и стоявшим перед ним не решался посмотреть на Тима.
- Прости,- выдавил из себя Лочан, пытаясь собраться не только с мыслями, но и унять душевную дрожь.
- Ты отказался от меня и от моего имени,- продолжил Тим,- Ты выжил, благодаря крови, что течёт в тебе, крови Памяти, крови народа, что канул в лету, оставив единственного преемника у подножия удивительных гор, где забытые жители рода человеческого нашли и вскормили тебя. Ты обрёл дом, друзей, родителей, и даже сестру. Но ты от всего отказался, но всё-таки не смог забыть о сестре. Ты помнил одно,- её больше нет, но ты отказался, отказался от меня… Я кусок памяти, оставленный тобой, и я помнил радость людей приютивших меня, и мне этого было достаточно, но… Тень Молоха, разрушившего наш покой, обрела черты, возжелая уничтожить даже эту память.
- Прости…- Лочан поднял глаза: синяя тень стояла за спиной Тима, теперь она произносила слова, в то время как ребёнок начал исчезать.
Сердце Лочана кольнуло, словно в него вонзили пучок иголок, что-то внутри него вздрогнуло, издало крик и умолкло,- душа. Лочан успокоился, память перестала пульсировать и биться в агонии, а в сознании наступила хоть какая-то ясность. Лочан принимал всё случившиеся, он не отказался ни от прошлого, ни от будущего, он просто пытался забыть, спрятаться, убежать. И пусть печаль въедалась в душу, Лочан принял мир таким, каким он был…
Тим улыбнулся, он всё ещё исчезал, но уже исчезал по собственной воли, а тень,- издав многоголосое эхо, покрывалась трещинами и распадалась на части, каждая из которых взрывалась порывом ветра, молчаливо и не ощутимо.
Окружавшее пространство Лочана преобразилось… юноша словно окунулся в синеватую мглу, чьё-то присутствие коснулось его души.
- Лия…- прошептал Лочан, делая шаг вперёд.
Тень закружилась в пляске, пытаясь одарить девушку своим прикосновением, тянущиеся длинные когтистые руки готовые вот-вот ухватить добычу, обращались в подобие тумана, и сколько бы не старалась тень, сколько бы усилий не прикладывала её намерения обращались во прах. Может, причиной было произошедшее с Лочаном, или же сама Лия источала загадочную магию? В любом случае ответ на этот вопрос для фантома, призрака, или как его там, был интересен менее всего.
Тень отступила…
В глазах девушки не было даже намёка на страх и отчаянье, что-то предало ей сил и уверенности. Тень колыхаясь словно язык пламени и одарив Лию презрением,- растворилась, исчезла, сгинула…
И причиной тому стали две верёвки опоясывающие деревья при входе в деревню, только сейчас это были две чёрных змеи, каждая из которых поглотила свой собственный хвост. Змеи шипели и ёрзали, тщетно пытаясь не впустить подступающую таинственность, и, в конце концов, магическая аура испепелила их, обратив в янтарные искорки.
Темнота, что окружала Лию, была не долгой…
Где-то в дали она заметила тёплое сияние, а вскоре…
Дивные существа явились из забытых чертог памяти, памяти леса. Одни были крохотными, с сучковатыми лицами и узкими вытянутыми глазами, их волосы на овальных головах больше походили на ветки деревьев, как и их руки и ноги. Другие напоминали жаб и лягушек с иголками на спине как у дикобраза, или неказистыми крылышками за спиной. Третьи напоминали ожившие древесные корни. И этих существ было великое множество: большие и маленькие, синие, зелёные и почти прозрачные со звездным переливом внутри. Их древесные голоса и голосочки соединялись в не обычное песнопение, подхваченное мелодичным звоном колокольчиков. И уж не рождался ли этот звон в душе самой Лии?
-…
Хранимые в памяти тайн и чудес,
Томились и верили в дух Рождества,
Стал домом для нас не обычности Лес,
А вера в людей лишь к истокам взошла…
… пели существа, и тьма преобразовывалась, поодаль от девушки возродилась деревушка, она была такой, как и раньше… Дети веселись, предвкушая рождественские праздники, а взрослые совершали последние приготовления или приглядывали за ребятнёй, а некоторые даже принимали участие в детских забавах. Священник произносил праздничную речь, его голос полнился изысканной радостью, как и душа, и сердце.
Миры, дороги, пути,- объединялись воедино. Существа, проникали в деревеньку, теперь они перепрыгивали с крыши на крышу, висели на гирляндах, прыгали в снежные сугробы, гонялись за детворой, но люди, казалось, не замечали их, а дивные создания пели, пели, пели…
Мы скрылись в забытости грешных людей,
Сердца их умолкли в тени колдовства,
Мы жили надеждой в дыханье ветвей,
И верили, верили в Дух Рождества…
Из пространства, слева от Лии, появилась бледная тропка, бледнее, чем недавняя тьма. На извилистой тропке появился Лочан, за его спиной у величественного Древа стоял старичок, вслушивающийся в таинственное пение, провожая юношу добрым взглядом. И сделав один единственный шаг,- Лочан упал в объятия Лии. Преисполненные волшебством, они неспешно удалялись, или же мир, окружавший их, удалялся,- сложно сказать…
Они смотрели на людей, радостных и счастливых.
Тим с широкой улыбкой, чуть качнул головой, а после его лицо исполнилось детством, и он закружился в не затейливых играх. Теперь этот кусочек памяти, навечно останется и не сгинет, и посетить его сможет каждый, где бы он не оказался, куда бы он не отправился…
Имы незаметные с древних времён,
Присутствием полнились, словно молва,
Пусть старится песня, мотив напоём,
Мы верили, верили в Дух Рождества…
А существа, духи хранители леса, всё пели и пели, звон колокольчиков неустанно им подыгрывал, и пусть люди не видят тех, кто в них верит, они всегда будут рядом, всегда…
В переливистом звучании деревушка и вся не обычность растворились в неизвестности, но можно сказать уверенно и твёрдо,- они не сгинут и не пропадут, ибо память о них не угаснет.
Лочан и Лия прошли меж деревьев, и не оглядываясь, шли своей тропинкой, ведущей к их уютному домику, на не менее таинственной опушке, не менее загадочного леса.
Ещё слышались отзвуки нежных мелодий и не обычных голосов, но вскоре и они растворились в шелесте листьев, обретя жизнь в воспоминаниях.
Она держала его за руку, не желая отпускать ни на миг…
Ноябрь 2011