***
-- Ну, что, Огненная голова, папа тебе уже рассказал о моем предложении? - так преувеличенно-бодро поприветствовала Юльку Лиина на следующее утро.
-- Рассказал, тетя Лиина.
-- И что ты решила?
-- Да что мне решать, вы все за меня решили, -- Юлька хитро так, с прищуром, взглянула на нас, и не понять было, шутит она или серьезно.
-- Нет, дорогая моя, так не пойдет. Настоящий маг сам решает, сам отвечает за свои поступки.
-- Тогда - решила. Я буду учиться. Только как с папой?
-- А что с папой? Думаю, он будет часто бывать в университете. На выходные я или еще кто-нибудь будет тебя отвозить сюда. Выделим тебе комнату - у нас обычно девочки по двое-трое живут, но ты первое время одна будешь. Если захочешь, конечно. Чтоб освоится. А нет - можно вдвоем с кем-нибудь посмирнее. Чтоб не очень задразнивали и вопросами донимали.
-- А нельзя мне тут жить и каждый день на учебу ездить? На велосипеде? До университета ведь не очень далеко.
-- Нельзя. Во-первых, на твоей чудо-машине по городу раскатывать небезопасно. Отберут еще. Все-таки наш город... словом, тут всякие люди живут. А во-вторых, кто будет каждый день защитное поле открывать-закрывать?
-- Лиина, -- вмешался я, -- а почему вы его до сих пор держите? Мы же с Юлей смирные, мухи не обидим.
-- Поверьте, Дмитрий, у нас есть основания опасаться и вас, и за вас.
-- Спасибо, пояснили, -- буркнул я, но Лиина оставила мое недовольство без внимания.
-- Когда ехать? - спросила Юлька, внутренне боясь услышать "хоть завтра" (это она мне потом призналась).
-- Дней десять подождем, вопросы кое-какие решить надо, -- Лиина неожиданно тепло погладила Юлю по голове. Обычно за сдержанной мадам ректор таких нежностей не водилось. -- Пока отдыхай, я к тебе завтра приду, готовится будем. Ты ведь самых простых вещей не знаешь. Читаешь еле-еле. Надо легенду придумать: откуда ты взялась такая необразованная, но талантливая.
Десять дней ждать не пришлось. К вечеру Юлька металась в жару, бессвязно бредила, мешая русские и местные слова и перебирая восковыми пальцами край одеяла. Лицо ее в вечернем полумраке показалось мне просто черным. Она звала меня, но не узнавала.
В жизни я не испытывал такого ужаса. Один, в чужом мире, с больным ребенком на руках - и совершенно не знаешь, чем помочь. Меня самого бросило в жар, руки и губы заходили ходуном. Я бросился в ванную, намочить полотенце, и только с третьего раза сумел добыть воду из дурацкой руки. Положил мокрую тряпку на раскаленный Юлькин лоб и кинулся на крыльцо. Махал руками орал, пытаясь хоть как-то привлечь внимание местных. В конце концов стал вырывать камни из дорожки и швырять в чертово защитное поле (в обычном состоянии я бы эти булыжники фиг бы выковырял). Минут через пятнадцать таки появился какой-то незнакомый мне человек.
-- Юля лежит! Плохо! Лиину звать быстро! Бержи! Дмиид! Быстро идти ко мне! - от волнения я позабыл почти все местные слова. Но незнакомец, кажется, меня понял, развернулся и быстро побежал куда-то прочь от флигелька. А я метнулся в дом - менять Юльке импровизированные компрессы и молиться.
Все же связь у них здесь налажена будь здоров. Лиина явилась на удивление быстро, причем привезла с собой сумку каких-то причиндалов. Казалась, она ничуть не удивлена. Положив руки на Юлькины виски, она заставила дочкину голову, мотавшуюся по подушке, остановится, а затем запела что-то завораживающее. Юля обмякла, горячечный бред сменился то ли обмороком, то ли глубоким сном. Лиина же быстро и ничуть меня не стесняясь, раздела девочку и принялась выкладывать на ее теле сложный узор из каких-то камушков. На лоб легла уже знакомая мне пластинка из кости. Или очень похожая на нее.
-- Что это? - тупо спросил я.
-- Дмитрий, не мешайте. Я ей помогаю.
Я сел в угол, судорожно стискивая пальцы.
-- Дмитрий, выйдете в другую комнату, вы сбиваете настройку, -- приказала Лиина.
Что мне было делать? Я подчинился.
Через полчаса она меня позвала обратно.
-- Теперь возьмите ее руку в свою и сидите так до утра. Выпейте вот это, -- под носом у меня оказался стаканчик с чем-то пронзительно-горьким. - Это поможет вам не заснуть, но успокоит. Завтра девочка будет спать весь день. Вы тоже сможете немного поспать. К ночи она проснется. Дадите ей вот это - на сундучок у кровати стал еще один стаканчик. Она снова заснет. Как обычно. К утру все будет хорошо.
-- А вы? - выдавил я.
-- А я тут пока не нужна.
-- А если ей станет хуже?
-- Поверьте, не станет. Впрочем, для вашего спокойствия - вот, - рядом со стаканчиком у кровати улеглась лепешка размером с кулак. - Если произойдет что-то совсем нехорошее, например, если она проснется и начнет громко и непрерывно кричать, бросьте это с крыльца на землю. Сильно. Оно ярко загорится, я узнаю, что вам нужна помощь. Тогда не надо будет кидать камни.
Это она вроде как шутила, меня подбадривала.
Я, честно говоря, не знал, что думать и что делать. Оставалось тупо выполнять инструкции. Я сел у дочкиного ложа, зажав ее горячую ладошку в своих. И застыл в неком трансе, то бормоча что-то бессвязное, обращенное к Юльке, то вспоминая обрывки давным-давно читанных стихов и слышанных песен.
Я - маленький, горло в ангине,
За окнами падает снег
И папа поет, поет мне "как ныне |
Сбирается вещий Олег"...
(Давид Самойлов. Из детства)
Моя любовь к тебе сейчас - слоненок,
Родившийся в Берлине иль Париже
И топающий ватными ступнями
По комнатам хозяина зверинца...
(Николай Гумилев. Слоненок)
Кончилось лето жаркое, Шхельда белым-бела.
Осень, дождями шаркая, в гости ко мне пришла.
Снова туманы, вижу я, свесились с гор крутых,