На выходе проповедник столкнулся с караванщиком.
- Ну, здравствуй, Митрофан Николаевич, - не глядя на проповедника, сказал караванщик. - Дал Бог свидеться! Живой, значит? А мы тебя в мыслях уже похоронили!
- Здравствуй, Ваня, - в сторону сказал проповедник. - Вижу по твоему виду, что удача тебе улыбается, мой друг. А я, выходит, живой. Рано вы меня хоронить вздумали! Да оно и к лучшему, говорят, кого при жизни покойником объявляют, потом очень долго живет!
- Потолковать надо, - выдохнул Софоний. - Или ты уже здесь прижился, Митрофан Николаевич? Занят-то чем? Построение Царствия Божьего в отдельно взятой стране проповедуешь?
- Не томи душу, - вздохнул проповедник. - Я, понимаешь, Дон ночами вижу... Про остальных что-нибудь знаешь?
Караванщик благообразно огладил бороду.
- Я же тебе говорю, что надо потолковать, - буркнул он. - Вечером у Мардука в его мавзолее встретимся. Приходи обязательно, если хочешь старых друзей увидеть. Знаешь, где Мардук проповедует и прорицает?
- Найду, - сказал Иксус. - Уж кто-кто, а проповедник проповедника...
С тем и разошлись, степенно и вежливо кивнув друг другу.
Кидаренок проводил их любознательным взглядом. Не ошибся он, знали друг друга его постояльцы. Очень хорошо знали! Вот только не знал он, где и когда это знакомство случилось. А если бы и узнал, никогда не поверил бы. Или разум свой не сохранил.
Ближе к обеду братия, окружавшая Иксуса, засобиралась.
- Куда собрались? - удивился тот.
- Да мы ненадолго, учитель, - смущенно сказал Симон, отводя глаза в сторону. - Тут рядышком какой-то Мардук пророчествует. Вот решили сбегать да послушать. Сам говорил, что врага надо знать. А этот, говорят, из халдейских магов... Про будущее рассказывает, и, говорят, очень занятно!
- Да я вам сам про будущее рассказать могу, - обиженно сказал Иксус. Кому интересно, тот может остаться.
Лица большинства учеников стали как у той мартышки, которая решала, к кому ей примкнуть - к красивым или к умным. А с другой стороны, Иксуса они все не один раз слушали и послушают еще, куда он денется, а про Мардука в Иерусалиме такое рассказывали!
Один Иоанн сразу же полез за пергаментом и письменными принадлежностями. Это растрогало Иксуса. Слабым движением руки он отпустил остальных. С радостными лицами ученики разбежались. Только Иоанн сидел в комнате Иксуса с напряженным лицом и, казалось, был готов на духовный подвиг.
- Один ты мне верный, - обиженно сказал он, вздыхая. - Ну, садись, я тебе про Будущее расскажу. А то у вас уже здесь все перепуталось: сам читал, как вы себе Будущее представляете: у вас там последний землепашец имеет не меньше двух рабов. Дерзкие и умные все, словно греки. А Будущее... - Он прикрыл глаза, словно вглядывался в непостижимые бездны пространства и времени.
Иоанн терпеливо ждал.
Его учитель задумчиво посапывал. - Как тебе это рассказать? - открыл он на мгновение глаза. - Как, если ты о jadernoi bombe понятия не имеешь, про samolet s tankom и слышать не слышал, а государства будущего еще и не образовались даже, вон варвары в Германии до сих пор еще в звериных шкурах ходят?! А ведь половину Европы в свое время захватят, миру условия диктовать начнут! Это сейчас пока они в шкурах ходят...
Но ведь будет все, будет, Иоанн! И люди по небу будут летать и города уничтожать, словно Ангелы небесные. И зеленая саранча по миру пройдет со "шмайссерамй"... Тайна все это еще, тайна за семью печатями. Пока еще те печати снимут... Как города japonskie, словно Содом и Гоморру, в один миг с лица земли сотрут. Упала с неба звездочка, и все - третьей части живых как не было на Земле...
Да, брат, а потом tanki пустят, с великой бронею, а за ней саранча железная с закатанными рукавами... И править будет зверь настоящий, он для иудеев специальные печки придумает, чтобы сжигать их вместе с потомством их, как сор...
"Это надо запомнить, - лихорадочно думал Иоанн. - Семь Ангелов небесных... печати сорвут... Стало быть, печатей тоже семь будет! И звезда Полынь, вот что еще не забыть - про звезду! Покатится с небес... И про то, что третью часть живущих... Ага! Саранча с броней железной..."
- Но найдется великий вождь, - вдруг с пафосом сказал проповедник. - Будет он строить Царствие Небесное на Земле. Погонит он жадных да богатых. Народ станет править, Иоанн. Твердой рукой. Вождь этот скажет, что достойны жить люди в стенах мраморных да ясписных, а отхожие места быть из чистого золота. Жаль, недолго будет жить. А на смену ему придет другой. Размечет он железную саранчу сильной рукой. Возвестит вечный мир, а верных последователей своих назначит наместниками своими на Земле. Станут люди жить в счастии и осененные его мудростью. И станет главным труд, а серп и молот в мозолистых руках станут эмблемой всего человечества! Так будет, Иоанн, ты мне верь, я знаю, сам в наместниках не один год еще ходить буду. Думаешь, умру я и все? Как бы не так, мне еще в будущем возродиться придется, чтобы учить людей правильной жизни и вести их в светлое будущее! Буду я читать труды мудрых классиков, и однажды сказано будет, что надлежит мне пророчествовать о народах и царях и племенах многих.
"Умрет и воскреснет, - лихорадочно записывал Иоанн. - И будет наместником Бога среди людей. Возьмет книги у Ангелов и проглотит их, и будут книги те ему сладки, как мед. Здорово! Но про отхожие места из чистого золота равви, конечно, загнул. Где ж столько золота найти? И все-таки хоть помочиться в таком отхожем месте - и умирать не жалко..."
Он посмотрел на Иксуса.
Тот возлежал с задумчивым и строгим лицом.
- Много бед еще впереди у человечества, - сказал Иксус. - Кометы, например, с метеоритами. Кометы, значит, хвостатые такие, а метеориты - как звезды падающие... Яды, опять же, всякие изобретут, в море такую гадость выльешь - и нет рыбы! Да что море, земля и та отравленной станет, помню, был я однажды па Norilskom nikelewom combinate... Ты даже представить себе не можешь такого ekologitscheskogo безобразия... Многие тогда восплачут и возрыдают...
Подумав еще немного, он безнадежно махнул рукой и сказал:
- Ладно, иди, Иоанн, я тебе потом все расскажу - и про Маркса с Лениным, и про войны мировые, и про светлое будущее... Трудно сразу все высказать, без конспекта, понимаешь. Надо все сначала на папирусе или на пергаменте изложить, тогда и получится цельное откровение. А так, что я тебе кусками...
Иоанн торопливо поднялся, поклонился Иксусу и пошел прочь, пытаясь не расплескать полученные знания, как-то сохранить их в памяти.
"Звезды с хвостами, - думал он. - Ударит хвостом о землю, и Ангел чашу с ядом выплеснет в моря да океаны. И город, в который ничто нечистое не войдет. Потому как его наместники охраняют. С серпом и молотом в руках".
Пергамент уже почти тлел в его нетерпеливо дрожащих пальцах.
- Иоанн, - позвал его уже от порога Иксус. - А этот... Мардук... Он сейчас где обретается? Иоанн объяснил. Проповедник подумал и махнул рукой.
- Блаженны званые, - непонятно сказал он.
Глава восьмая,
в которой списывается баллиста и рождается хитроумная лазейка для всяких хозяйственников
АКТ О СПИСАНИИ БАЛЛИСТЫ
"Мы, нижеподписавшаяся комиссия, в ходе инвентаризации вооружения Иерусалимского гарнизона составили настоящий акт о том, что баллиста, инвентарный номер в/9, в результате боевого использования и хранения пришла в непригодность по следующим причинам:
1. Площадка баллисты рассохлась и пошла трещинами, что создает угрозу личному составу, закрепленному за ней приказом прокуратора.
2. Оси баллисты треснули и не держат колес, в результате чего данное орудие стало непригодно для дальнейшей транспортировки его волами к осаждаемому объекту и установки на боевое дежурство.
3. Ложка баллисты, служащая для метания боевого заряда, треснула в основании и имеет значительные обломы по краям, что препятствует метанию боевого заряда в соответствии с расчетной траекторией и снижает меткость при попадании.
4. Метательные канаты баллисты, изготовленные из воловьих кишок, поражены цепенем и плохо служат приведению баллисты в боевое положение; более того, вследствие своей трухлявости они могут в любое время создать угрозу для лиц, осуществляющих из баллисты боевую стрельбу.
5. Поворотный механизм, на который накручиваются воловьи кишки, вследствие частых стрельб и неправильного хранения пришел в негодность, и шпеньки в гнездах не держатся. Данный факт также препятствует приведению баллисты в боевое положение.
На основании изложенного комиссия считает дальнейшее хранение баллисты, инвентарный номер в/9, и нахождение ее на вооружении Иерусалимского гарнизона нецелесообразным. Вследствие этого указанная баллиста, являясь секретным оружием, подлежит списанию и уничтожению путем ее разборки на части со сжиганием последних на специально разведенном костре в присутствии руководства и комиссии."
Старослужащий Квинт Легий с актом согласился сразу и поставил под ним по причине неграмотности жирный крест. А собственно, чего кочевряжиться, если ты неграмотен? Сказано, что баллиста пришла в негодность, значит, так оно и есть. Все равно не тебе из нее стрелять. А положа руку на сердце, стал бы ты стрелять из неисправной баллисты или катапульты? То-то и оно! Себе дороже!
Молодой и нахальный Вермутий Клит подписывать акт категорически отказался.
- Как это не пригодна для стрельбы? - удивился он. - Мы ее месяц назад на озеро вывозили рыбу глушить. Нормальная была баллиста, с первого выстрела мы, правда, две иудейские лодки в щепки расфигачили, а потом приладились - глушеную форель полтора месяца ели: и вареную, и жареную, и вяленую, будь она неладна. И все было нормально, никаким цепенем и не пахло, обломки скалы метала так, что никаким Бриареям* не угнаться.
* Сторукие великаны. Мифический образ.
А узнав, что баллисту уже сожгли, прямо заявил: