- Кажется, я понимаю, что вы чувствуете, - сказал Вильямс.
- О, все женщины были влюблены в Дракона, мистер Вильямс. Я уверена, что те четыре женщины, которые исчезли из города лет пять назад, тоже нашли своего Дракона.
Он понял, что она не в себе, но ему осталось задать только один вопрос:
- Что-то должно было произойти между тысяча восемьсот семидесятым и тысяча восемьсот семьдесят пятым годами?
- Что-то случилось... Ну разумеется, случилось, вы, идиот. Разве я не говорила про закономерность? Поглядите в мою книгу, там есть все данные. И тут на миг Вильямс Грем почувствовал себя так же, как Ройс Гриффен в великолепном доме на Маунт-авеню пятьдесят один год спустя: ему показалось, что он почуял недобрый запах, исходящий от миссис Бах, когда та наклонилась и пролила чай на столик и на развернутую "Хэмпстедскую газету", - запах смерти, и ему показалось еще, что что-то ползет по стене.., но это был лишь отставший клочок обоев. Он вытащил из кармана свой носовой платок и помог ей вытереть стол.
8
- Так или иначе, но касательно кое-каких вещей я оказался прав, сказал Грем Ричарду и Пэтси. - Дороти Бах была не в себе, это уж точно. Она влюбилась в некоего человека, которого, как ей казалось, проследила в прошлом, так что она скрыла некоторые факты относительно его поведения. Она не то чтобы отказалась комментировать - она просто утаила их, невзирая на всю свою объективность.
Пэтси перелистывала страницы "Истории Патчина". Неожиданно она почувствовала себя очень усталой. Она думала о том, что только что рассказал Вильямс: о матросах, в ужасе глядящих на лица людей, попавших в подземную западню.
"История Патчина" дрожала в ее руках. Грем Вильямс продолжал:
- Она не упомянула, что этот Винтер никогда не посещал церковные службы, - представьте себе, как это выглядело для остальных, которые готовы были переплыть Саунд, чтобы посетить церковь.
Ричард Альби барабанил пальцами о колено, и вид у него был удивленный, а книга безумной старой женщины, с которой Грем встретился в 1929 году, дрожала в руках Пэтси точно пойманный воробей.
Наконец Пэтси со вздохом уронила книгу на кофейный столик. Падая, книжка распахнулась и распласталась на темном дереве столешницы.
9
- Ки-Уэст сам по себе паршивое место, но я с самого начала знал об этом, - сказал Гарри Старбек. - Оно забито всякими придурками, которые думают только о двух вещах: сексе и наркотиках. Но, правду сказать, тут люди еще более чокнутые, чем в Ки-Уэсте. И не только потому, что они богаче. У них головы набиты дерьмом. Они живут так, словно основные жизненные правила к ним не относятся.
Близнецы с напряженным вниманием слушали эти откровения, а Табби вспомнил, как он был в Ки-Уэсте и как тощий Пош сидел на унитазе, вводя себе иглу в сгиб локтя.
Пош поглядел на него мутным взглядом и сказал: "Красивые глаза... Красивые глаза". На языке Поша это значило: "Со мной все отлично, парень, я балдею". Однако законы реальной жизни в конце концов настигли его: месяц спустя после того, как Шерри вышвырнула его из жизни Кларка, Пош умер в тюремной камере. Врач сказал, что смерть наступила от естественных причин (если не учитывать синяки и сломанные ребра).
Брюс Норман вдруг завопил:
- Эй, а это что за дерьмо?!
У Табби заколотилось сердце. Он представил себе полицейский автомобиль, который включает сирену, зажигает мигалку и выезжает им навстречу. Дики, должно быть, тоже нервничал, потому что он тоже заорал:
- Что? Что?
Старбек резко повернул руль, и Табби и Дики в кузове грузовичка повалились на бок. Табби уцепился за спинку сиденья Брюса и выглянул в окно. Никакой полицейской машины, прижимающей их к обочине, там не было. Видна была только черная дорога, освещенная фарами грузовичка, и густая изгородь по сторонам дороги.
- Черт возьми, - сказал Старбек и вывернул руль влево, вновь выводя грузовичок на проезжую часть.
Брюс рассмеялся.
- Заткнись, ты, ублюдок, - сказал Старбек, и, пока он говорил, что-то ударилось об автомобиль.
- Никогда не видел ничего подобного, - сказал Брюс Старбеку, открыл дверцу и выскочил из грузовичка. - Даю слово.
- Что случилось? - хором спросили Дики и Табби.
- Собака, чертова собака, - сказал Брюс. - Выскочила из-за изгороди и кинулась прямо на нас. Он пытался объехать ее, но... - Брюс замолчал, потому что Старбек с другой стороны грузовичка заорал:
- О Боже!
Потом его лицо появилось в боковом окне. На лбу вздулась вена, а глубокие глаза стали плоскими, точно черные камешки. Он рывком открыл дверь, взобрался на сиденье и вцепился в руль.
- Вы это видели? - спросил он, ни к кому не обращаясь. - И в это можно поверить? Проклятая тварь совершила самоубийство. Он нарочно кинулся под машину!
Старбек поерзал на сиденье.
- И разбил мне бампер, черт бы его побрал! - Брюс хихикнул, и Старбек пригвоздил его взглядом к сиденью:
- Вы, оба, вы воняете, вам это известно? Как только вы забрались в мой грузовик, он весь провонял. Мертвый бы проснулся!
Все еще продолжая ругаться, Старбек вновь завел грузовик и вывел его на Гринбанк-авеню. Но время от времени он продолжал качать головой и что-то бормотать.
Как только они миновали поворот на Грейвсенд-бич, Старбек резко повернул руль и завел грузовичок на асфальтовую дорожку между двумя рядами деревьев. Он вырубил свет, и с минуту они сидели в полной темноте. От Дики Нормана действительно здорово воняло. Старбек включил карманный фонарик и держал его на уровне груди. Лицо его было вполне различимо, хоть и находилось в тени.
- Ты, малый! Надеюсь, ты знаешь, как водить этот чертов грузовик?
Он все еще был в ярости, и Табби счел за лучшее искренне ответить:
- Кажется, да.
- Ладно. Помни, как только увидишь кого-нибудь, воспользуйся радиопередатчиком. Или если увидишь приближающийся свет фар. Если копы увидят грузовичок, ложись на пол, предупреди нас, а когда я скажу, подведи грузовичок к подъезду, чтобы мы могли загрузиться в него. Ясно?
Табби кивнул.
Старбек покачал головой:
- У меня что-то с мозгами.
Табби наблюдал, как Старбек и близнецы Норманы двинулись к массивному белому дому. Мутный свет уличного фонаря превратил их в карликов, отбрасывающих длинные тени. Они уже отошли от грузовичка футов на пятьдесят, и им еще оставалось пройти довольно много. "Радио!" - неожиданно вспомнил Табби. Он пошарил на темном полу кузова грузовичка и нашел его в щели между металлической стенкой и крышкой колеса. Гарри Старбек скрылся за японским кленом. Табби включил радио и услышал, как он дышит. Он слышал в траве шорох их ног.
Потом он беспокойно поглядел на приборную доску, гадая, сможет ли подвести грузовичок к дому по требованию Старбека. Один раз Кларк разрешил ему вести "мерседес", но там было автоматическое переключение. Небо за окном осветилось, и Табби затаил дыхание. Но это была всего лишь гроза - не полиция.
- Визззел, что твориззза? - раздался по радио голос Дики.
- Эй ты, заткнись, - очень четко прозвучал ответ Старбека.
Небо вспыхнуло вновь - словно проступила светящаяся сетка кровеносных сосудов.
Старбек присел на корточки около входной двери, и Табби видел, как он поглядел вверх. В следующую секунду небо вновь стало темным, его освещала лишь мутная луна. У Старбека был маленький чемоданчик, вроде докторского, и он извлек оттуда инструмент, который показался Табби похожим на велосипедный насос. Когда Старбек повернул в нем что-то, в переговорном устройстве раздался треск. Старбек поднес инструмент к замку, и шум стал пронзительней.
Меньше чем через минуту Старбек вынул замок из дверной панели. "Ну вот, - раздался по радио его голос. - Я не хочу, чтобы вы, идиоты, издали хоть звук, когда окажетесь в доме. Делайте, что я вам велю, и все". Он поднялся на ноги и спокойно спрятал машинку в чемоданчик. Затем повернул дверную ручку, дверь открылась, он втолкнул Норманов внутрь и закрыл за ними дверь.