Воид окинул взглядом свою комнату. Будет ли ему не хватать ее? Он не знал. Шкаф, стул, кровать, стол, заваленный листами с результатами упражнений в каллиграфии, распечатками изречений патриархов дзен, Ницше и "Дао дэ цзин" и лэптоп.
Воид протянул руку и снял со шкафа одну из двух почти одинаковых статуэток. Смахнул с нее пыль. Это был вставший на дыбы единорог, и о его витой рог вполне можно было порезаться до крови. Статуэтку выковали из стали, и ценилась она куда дороже, чем многие, сделанные из золота или мрамора. У Воида в свое время дабыл таких две штуки. Он мог бы взять и третью. Поэтому и не стал брать, что со второго раза окончательно понял, что если захочет - обязательно возьмет...
Еще на шкафу лежала скромный на вид, но превосходный по прочности, гибкости, балансу и остроте клинок - шиноби дзуэ. С ним-то Воид и добывал стальных единорогов. Пожалуй, надо подарить его кому-нибудь. Не стоит такому клинку без дела пылиться.
Воид вышел, закрыл за собой дверь. У него оставалось еще немного времени, прежде чем жизнь в очередной раз изменится.
Он поднялся на лифте на самый верх, в сад. Он разжег огонь и поставил греться котелок с водой для чая. У его еще есть немного времени.
Время. Величайшая из иллюзий. Секунда - это интервал между тем, как мастер иайдзюцу положит руку на рукоять меча, и тем, как он стряхнет с него свежую кровь. Секунда - время между тем, как капля росы соскочит с листа яблони, и как она упадет на землю. Секунда - это очень долго. В каждой секунде прячется вечность. Иногда Воиду почти удавалось уловить эту вечность и заглянуть в ее глаза. А иногда ему казалось, что на самом деле все еще там - лежит, умирая, на крыше торгового центра, а вся его последующая жизнь - лишь видение, уместившееся в секунду между жизнью и смертью...
Воид выбросил руку в сторону и поймал на ладонь падающую каплю росы.
Пришла Тали. Она уселась у огня и вперила в Воида вопрошающий взгляд.
-Время пришло, - ответил Воид на невысказанный вопрос. - Пришло время сделать следующий шаг. Надо что-то закончить и что-то начать... Ты где-то успела испачкаться.
Воид платком стер красную каплю с щеки Тали.
-Я не могу, как этот город, вечно ходить по кругу... - Он смотрел на огонь и говорил, с едва заметной улыбкой. - Этот парень, Тау, он вселил в меня сомнения. Я и не знал, что в Маклуте кто-то еще способен отдать за что-то жизнь и ничего не потребовать взамен. Может быть, у этого города еще есть шанс двинуться дальше? И нет нужды ничего разрушать.
Воид пожал печами.
-Увидим, - сказал он. - Если это так, то все же найдется кому остановить нас... Не обращай внимания, Тали, я говорю сам с собой. Это все станет важным еще не скоро. А что действительно важно - у нас скоро будут гости. Готовься. А потом отправимся в гости мы сами...
На поляне появился доктор Трентор.
-Воид! Там в кустах, у лифта, лежит Симс, - взволнованно сообщил он.
-Да, я знаю, - Воид равнодушно пожал печами и принялся разливать чай в маленькие глиняные чашки. - А что ты такой серьезный?
-Воид, он мертв!
-Это тоже для меня не новость. Ты чай будешь?
Доктор побелел.
-Это твоих рук дело?
-Обижаешь, доктор. Насколько я понял, этот санитар пытался изнасиловать Тали. А я все гадал, зачем в этой больнице санитары...
-И ты убил его?
-Снова обижаешь. Его убила Тали.
Трентор, посмотрел на девушку. Та потупила взор и скромно улыбнулась.
-Ты же знал, что все этим кончится, не так ли? - насмешливо спросил Воид. - Когда я сказал, что могу сделать социально адекватным любого девианта, и не потребовал ничего взамен, кроме полной свободы действий.
Доктор задохнулся и онемел от злости.
-Ты обманул меня!
-Разве? - Воид изогнул бровь, - Взгляни хоть на Тали. Сейчас она разве что не говорит. А раньше она была как растение. Да, "социально адекватный" не исключает "социально опасный". Но не тебе это объяснять.
-Ты с самого начала знал, что так все и будет! - прошипел Трентор.
-Знал, - легко согласился Воид. - И ты это знал. Ты же читал "Фауста".
Он многозначительно поднял вверх указательный палец и продолжил шутливо-многозначительным тоном:
-Но еще господь наш Форд - или Фрейд, как он по неисповедимой некой причине именовал себя, трактуя о психологических проблемах - заметил, что правила игр в человеческие игры, вроде забега по треугольнику Карпмана, обязывают делать вид, что мы понятия не имеем, чем все кончится... Ну, я так понял, ты чаю не хочешь?
Трентор некоторое время мочал. Потом перешел к теме, из-за которой и явился сюда.
-Это ты рылся в моих документах, - сказал он.
-А вот здесь ты прав, - Воид улыбнулся. - Да, я. Те документы, что я у тебя позаимствовал, они ведь все равно не твои, а доктора Айхенвальда.
-Айхенвальд мертв. Я - продолжатель его дела.
Воид рассмеялся.
-Куда тебе! Все на что ты годишься - кончить так же, как он. Ты должен быть благодарен, что я избавил тебя от такой участи. Если бы эти документы всплыли, тебя посетил бы ручной убийца "Эон Корп".
-Ты собираешься шантажировать их?
Воид закрыл лицо ладонью, демонстрируя полнейшее разочарование.
-Боже, как же ты мелок... - произнес он тихо и устало. - Зачитываешься каталогами, как раньше - порнографий. Ходишь на работу, которую ненавидишь, чтобы купить вещи, которые тебе не нужны...
-Что ты там бормочешь?
-Убирайся, - сказал Воид. - "Возлюби ближнего своего" - это значит "оставь его в покое". Так что оставь меня в покое. Распорядись на счет тела этого санитара что ли. Его, наверно, должны забрать и похоронить. Разумеется, без кремации, так что весь фосфор пропадет зря...
Доктор развернулся на каблуках и пошел прочь.
-Без стабильного общества немыслима цивилизация. А стабильное общество немыслимо без стабильного члена общества, - задумчиво произнес Воид, глядя в след. Он поймал тревожный взгляд Тали, весело подмигнул ей и произнес:
-С другой стороны, я всегда считал, что необходимость сохранения цивилизации отступает перед правом на личную свободу.
-Зачем "Эон Корп" столько бойцов? - спросила Офелия, оторвав взгляд от лежащей перед ней на столе открытой папки. Она находилась в кабинете директора "Фонда имени Дона Гирша". Когда-то Фонд занимался благотворительностью и поддержкой перспективных медицинских исследований. Однако за годы существования фонд разросся и обзавелся многочисленными дочерними организациями, многие из которых занимались не заботой о людях, а чем-то прямо противоположным.
Напротив Офелии, сидела хозяйка кабинета. Нестарая еще высокая женщина с седыми волосами, большими зелеными глазами под круглыми стеклами очков и резкими чертами лица.
-Ты уверена, что нам надо это знать? - с улыбкой ответила она. - Они же не спрашивают, как мы их вербуем и тренируем.
-Уверена, - ответила Офелия. - Если нас интересует, чтобы они вернулись живыми.
-Нас это конечно интересует, но не слишком. Предложенные условия очень выгодны, читай внимательнее. Солдат окупает свою стоимость, даже если его убьют через минуту службы.
Офелия кивнула и закрыла папку.
-Ну, тебе виднее, - сказала она и замолчала, кусая губу.
-Ты что-то хочешь спросить?
-Да, - решилась Офелия. - Я нашла старшего брата. Он теперь живет во Внешнем кольце и ввязался в какие-то дела с бандитами. Я подумала, может...
-Забудь! - резко оборвала ее хозяйка кабинета.
-Но, мам!..
-Еще раз говорю - забудь про него! Он - неудачный образец. Совершено неуправляемый и непредсказуемый. Я поняла, что ошиблась с ним еще до того, как ты родилась. Честно говоря, я теперь вижу, что от него надо было избавиться еще раньше. Забудь о его существовании и предоставь его самому себе. Иначе ты сделаешь только хуже. И в первую очередь, себе. Я знаю, как ты к нему относишься, но он, в отличие от тебя, любит только себя одного.
-Хорошо, мама! - офелия вскочила с кресала, повернулась и пошла прочь, на ходу размазывая слезы по лицу и сдерживая себя, чтобы не бежать.
В храме Черной Матери, как всегда, было темно. Слегка подрагивающее пламя свечей отбрасывало на стены тревожные неясные тени. В зале было только два человека. Молодая девушка в синем платье и старуха в рясе.
-О чем ты хотела поговорить, девочка? - спросила старшая жрица.
-Я совсем запуталась, - сказала Вера.
-В чем, же?
-В своем отношении к Нике.
-Мне казалось, вы подруги.
-Да. И нет. Это трудно объяснить... Позвольте рассказать вам все, - попросила Вера, нервно заламывая кисти. - Собственно это все, что мне нужно. Поделиться с кем-нибудь. Я знаю, вы умеете хранить тайны.
Лиона кивнула.
-Все началось очень давно. Я была совсем маленькой девочкой. У меня были родители, и мы жили, можно сказать, счастливо. Родители зарабатывали много денег и, по большому счету ни в чем мне не отказывали. Я была домашним ребенком, много читала. И слишком много думала, для такой маленькой девочки. Потом, что-то произошло. Наверно, я просто немного подросла, - Вера молча походила туда-сюда, подыскивая подходящие слова. - Все происходило, слишком медленно и постепенно, чтобы понять, когда конкретно это началось. Но к тринадцати годам я точно поняла: я ненавижу своих родителей. Объективно было совершенно не за что. Просто папа, мой великолепный папа, имел привычку, когда напьется болтать часами, не умолкая. Он постоянно нес какую-то чушь, о том, какой он пуп земли, оскорблял меня и мать. Конечно, ничего страшного, на улице и от сверстников я слышала и не такое. Но это был мой папа. И от пары его слов я впадала в истерику. Я помню, била посуду. Я резала себе руки, чтобы заглушить душевную боль физической. Я пыталась отравиться, пыталась выброситься из окна.
-Я понимаю, - сказала жрица. - Одно слово от действительно близких людей может ранить сильнее кинжала. Особенно в таком возрасте.
-С мамой была другая ситуация. Она контролировала каждый мой шаг. Причем, так сильно и так естественно, что я долго не могла понять, в чем дело. Потом я поняла, что она играет в такую компьютерную ролевую игру. Она развивала своего персонажа так, как ей больше всего нравилось, навешивала на него всякие крутые шмотки, ну, как это обычно бывает. И этим персонажем была я. Разумеется, она меня любила. Все игроки любят героев, за которых играют. Вот только у компьютерных персонажей нет своей воли и взгляда на мир, а у меня, оказывается, было и то и другое.
Лиона улыбнулась. Поймав удивленный взгляд, она пояснила:
-Прости старую женщину. Просто через такое проходят многие. Правда, не у всех это происходит так... остро. И я собственноручно прирежу того, кто скажет, что такая история банальна. Богиня меня поддержит в этом.
Вера кивнула и продолжила:
-После попыток самоубийства меня водили по разным врачам, психологам и психиатрам. Кое-что получилось только у одного, он попробовал на мне какую-то новую экспериментальную методику. Она давала эффект, но временный. Некоторое время я была пай-девочкой, а потом опять - истерики, битая посуда и порезанные руки. Я думала, я сойду с ума и навсегда поселюсь в больнице. И такой вариант мне казался не самым плохим... А потом все кончилось, - на лице девушки появилась кривая болезненная улыбка. - Когда мы с родителями шли по улице, пьяный отец увидел одну девушку и высказал все, что он думает о ее внешности и манерах. Это было последнее, что он сделал в жизни. По тому, что той девушкой была Ника. Она убила их обоих за несколько секунд. Я никогда не забуду, этой картины: мать медленно оседает на асфальт, из нее фонтаном хлещет кровь.
Вера замолчала, посмотрела в лицо Черной Матери. Из-за дрожания свечей казалось, что руки богини слега шевелятся. Один раз изваяние даже как будто кивнуло девушке, предлагая продолжить.
-А потом Ника увидела меня. Кажется, я просто стояла застыв. Может, плакала. И Ника обратилась ко мне. Она сказала, что-то теплое, ободряющее. А потом схватила меня за руку и потащила прочь. Я была как неживая тогда. И потом. Еще месяц я приходила в себя, была как овощ. Ничего не ела, ничего не могла делать, просто сидела на одном месте. Как только дышать не забывала? А Ника заботилась обо мне как о сестре. Первое время даже пыталась кормить меня с ложки, потому, что я вообще перестала есть. Постепенно она вернула меня к жизни. А потом... А потом началась драка за наследство моих родителей. Родственники и партнеры родителей по бизнесу налетели как стервятники. Что я могла сделать, чтобы мое наследство не уплыло в другие руки? А что я могла противопоставить убийцам, которых нанял мой дядя? Да ничего. А у Ники нашлось средство для каждого. Только сейчас я понимаю, насколько невероятно то, что она творила. Ей же было тогда столько же сколько мне - четырнадцать. Нам бы еще в куклы играть, а мы юридические воины ведем и здоровенным мужикам глотки режем... Точнее, резала она, у нее к этому особый талант.
-Выходит, ты всем обязана Нике, - подвела итог Лиона.
-Обязана, - согласилась Вера. - Но это не отменяет того факта, что она убила моих родителей. И я ненавижу ее за это. И всегда ненавидела.
-А что она сама по этому поводу думает?
-А ничего. Такое впечатление, что она вообще не помнит об этом убийстве. У нее какие-то проблемы с памятью. Это убийство, вроде бы, потом свалили на этого маньяка, Красную Чуму.
-Вот как... - старшая жрица вдруг обернулась и крикнула, - Кто здесь?!
В дальнем конце зала над скамьями поднялась черная фигура.
-Кто это!? - коскликнула Вера.
-Черный Бродяга, - узнала Лиона. - Как ты посмел явиться перед лицом Черной Матери без дозволения!?
-Одно из моих имен - Бхарая, - голос Бродяги под сводами храма звучал громко и насмешливо. - Я есть разрушение и я есть смерть. И всякий, кто поверит мне и пойдет за мной, погибнет сам и погубит близких своих... Разве не здесь мне самое место?
-Он все слышал!
-Не беспокойся, девочка, - обернулась к Вере старшая жрица. - Бродяга любит собирать чужие секреты, но никогда ни с кем ими не делится.
Когда она вновь повернула взгляд на Бродягу, того уже не было.
-И не пытайся объявить на него охоту. Только выставишь себя на посмешище.
-Почему?
-Он что-то вроде живого мифа. Большинство уверено, что его на самом деле не существует, что это все слухи и мистификация. Кроме тех немногих, кто встречал его вживую.
-Кто он?
-Понятия не имею. Но я почти уверена, что он не человек.
Все было не так. Все было неправильным. Кофе - безвкусный и не бодрит. Печенье слишком сладкое, а музыка - скучная и однообразная. Слова у песни - какая-то пошлая графомания. И голос у певца - отвратительный. Ника подняла голову и увидела свое отражение на зеркальном потолке. Ей захотелось двинуть ногой по роже эту унылую тварь за стеклом.
Было ошибкой приходить в "Зеркальную паутину". Здесь все напоминало о Тау. Может, стоит закинуться чем-то, как это делал он, и обо всем забыть? Ника начала было подниматься из-за стола, но тут же вернулась обратно в кресло. Нет, это не выход. Если даже Тау это понял...
Она почувствовала, как на плечо легла чья-то рука.
-Что, красотка, скучаешь? - ломающийся мальчишеский голос. К тому же парень изрядно набрался.
А еще можно развлечься в обществе очередного молодого и глупого... Нику передернуло. Она поднялась и всадила кулак в солнечное сплетение потенциальному ухажеру, даже толком не рассмотрев его. В этот же момент она заметила рядом еще одного парня. Может быть, приятель первого, а может просто мимо проходил. Ника рефлекторно ударила его ногой по лицу и двинулась прочь из зала, тут же забыв о существовании этих двоих.
Мир как будто подернулся туманом. До нее доходили какие-то звуки, музыка и обрывки разговоров, но все было каким-то неправильным и ненастоящим. Она на автомате обходила попадавшихся на пути людей.
-Ника, Привет! - это была Ванесса. Она неожиданно возникла на пути.
-Привет, - равнодушно ответила Ника, обходя подругу.
-С тобой все в порядке? Ты как будто сама не своя.
-В порядке, не беспокойся.
Ванесса проводила Нику недоуменным взглядом.
Ника вышла из зала, закрыв за собой дверь, и оказалась в темном коридоре. Рядом никого не было. Ника подошла к стене и от души ударила в нее головой. Боль частично привела ее в чувство. Она повернулась к стене спиной и сползла по ней вниз, на пол.
-Так больше продолжаться не может, - прошептала она. - Надо что-то делать.
Подумав, она поняла, что ничего лучше того, что собиралась сделать давно, еще до встречи с Тау, она все равно не придумает.
-Как все это глупо... - пробормотала она и поднялась на ноги. Ей пришло в голову, что Тау наверняка перед тем, как вызвать Фриста на поединок, вел себя точно так же, как она сейчас.
Раздумывая, стоит ли пытаться связаться с Фристом при помощи коммуникатора или сразу начать ловить его "вживую", она вышла на лестницу и поднялась на верхний этаж.
Фрист стоял в кабинете и с отсутствующим видом смотрел в окно. Ника подошла и осторожно взяла его за плечо.
Фрист посмотрел на нее равнодушным взглядом.
-А, это ты, - сказал он безо всякого выражения и вновь повернулся к окну. Там вдали сияли небоскребы Центра, а за ними угадывался силуэт Замка.
-Забавно, не правда ли? - отстраненно произнес Фрист. - Мы ненавидим их за то, что они все решили за нас и лишили возможности выбирать. Но сами до смерти пугаемся, когда оказываемся перед необходимостью выбирать.
-Просто у нас мало опыта в этом деле, - ответила Ника. - Фрист, мне нужно с тобой поговорить.
- На счет Тау?
-Да, на счет Тау... - Ника сделала глубокий вздох. - Нет, про меня.
Фрист вновь посмотрел на нее.
-Послушай, ты искал Красную Чуму. Это я.
Фрист никак не отреагировал на это заявление.
-Не веришь, спроси Айса, - продолжила Ника. - У него есть доказательства. Просто Тау просил его ничего не говорить.
-И он послушался, - саркастически заметил Фрист.
-Айс - настоящий самурай. - с презрением в голосе пояснила Ника. - Во всем. Разве что с мальчиками не спит... А Тау ему прямо сказал, его драка с тобой - это не дурь, а такой способ харакири.
Фрист задумчиво подергал себя за длинный хвост белых волос, затем кивнул.
-Понимаю. Это очень по-японски - считать, что самоубийство предаст вес твоим словам... но зачем ты это мне теперь рассказываешь?
-Просто я хочу... - Ника улыбнулась уголками рта. - Просто я хочу, чтобы ты меня убил.
Фрист хмыкнул и уселся на подоконник.
-Тебе известна цитата про вожжи и конюшню? - спросил он.
-Нет, что ты имеешь виду?
Фрист долго смотрел куда-то сквозь ее, а потом сказал:
-Неважно. Забудь. Я не буду тебя убивать.
-Фрист, - сказала Ника, - Ты знаешь кто я? Я - убийца. Я не знаю, скольких я прикончила, давно сбилась со счета. Некоторых я убила из-за денег, а кого-то просто ради удовольствия. У меня нет родственников и близких, и если ты меня прикончишь, никто не заплачет. Наоборот, многие скажут тебе спасибо.
-А тебе это зачем? - тихо спросил Фрист.
Ника тоже уселась на подоконник, на дальний от Фриста край, и прислонилась к оконному косяку.
-Ты задаешь сложные вопросы, - произнесла она. - Просто я так больше не могу. Все что я умею - это убивать, и еще ненавидеть. Всю свою жизнь я убиваю, гублю и разрушаю все, что вижу, все до чего могу дотянуться. Я ненавижу людей за их серость, за их мелочность и ничтожность. Черт, я их всех просто ненавижу! Разве для ненависти нужна причина?
Она замолчала, ожидая, что Фрист что-нибудь скажет. Но он молчал. Молчал и смотрел на нее.
-Я даже себя ненавижу, - произнесла Ника, - за то, что я - одна из них. И я всю жизнь из кожи лезла, чтобы от них отличаться. Я мстила людям за то, что родилась одной из них. Глупо, правда? Но больше я так не могу... Остался только один человек, которого я хочу убить -я сама.
-Почему ты обратилась ко мне?
-Я хочу умереть в бою. К кому мне еще идти? Да, еще есть Айс... Но понимаешь, Фрист, Айс - ходячий мертвец, аппарат для махания катаной... Если кого-то в этом городе я и уважаю, то это тебя...
-Зря, - внезапно произнес Фрист. Ника с удивлением уставилась на него. - Полагаю, я представляюсь тебе своего рода благородным рыцарем. Это далеко не так. На самом деле, с человеческой точки зрения, я куда хуже того же Айса или всех тех, кто сейчас веселится этажом ниже. После инцидента с Тау я окончательно разобрался в себе.
Фрист усмехнулся.
-Это не рефлексия. Я действительно так думаю, и это нисколько меня не угнетает. Да, мне доставляет удовольствие изображать доброту и благородство. Но на самом деле я руководствуюсь только собственными желаниями и ничем больше. Кто-то собирает, марки, кто-то копит деньги, а я коллекционирую людей. Да, такая у меня коллекция. Айс, Ванесса и ты. И еще другие, с которыми ты незнакома. Иногда мне оставляет удовольствие играть в ваши человеческие взаимоотношения. Но только до определенного момента.
Фрист печально улыбнулся.
-Но когда мне все надоедает, я могу сломать игрушку. Тау мне это ясно показал. Как только меня действительно припрут к стенке, я тут же сбрасываю маску. Думаю, я все же мог бы сделать так, чтобы он остался жив. Но мне не удалось даже захотеть этого... По большому счету, мне наплевать на всех, кроме самого себя. Когда-то давно я, сам того не заметив, перешагнул границу человечности и с тех пор иду своим путем, удаляясь все дальше. И я без жалости сметаю все, что стоит на моем пути...
Фрист хищно оскалился.
-И мне совершенно безразлично скольких ты убила, и с какой жестокостью. И мне нет дела до того, что по всем законам ты заслуживаешь кары. С моей точки зрения, это только увеличивает ценность экспоната в моей коллекции. А никакое мнение, кроме моего собственного, мне не интересно, - он соскочил на пол. - Так что я не собираюсь тебя убивать, извини. Я бы хотел, чтобы ты прожила подольше. Даже если десяток-другой людей заплатят за это своими жизнями. Но, в конце концов, ты всегда можешь просто вызвать меня. Поскольку я не ценю ничью жизнь кроме собственной, скорей всего один из нас обязательно погибнет.
Ника не ответила. Она окликнула его, когда он уже начал спускаться по лестнице.
-Эй Фрист, тебе не бывает одиноко?
Он обернулся. Его лицо исказилось в кривой ухмылке.
-Только люди страдают от одиночества.