Напротив заведения Маши, на улице, рассредоточившись, стояли трое гангстеров, преследовавших Гриню. Они делали вид, что читают газеты, а на самом деле сквозь дырки в них посматривали на дверь машиного заведения. Ждали. У одного из них пола черного пиджака чуть-чуть отошла, и можно было увидеть торчащую из-под мышки рукоятку пистолета. Внезапно из раскрытого окна второго этажа машиного заведения раздался громкий и продолжительный страстный вопль Лулу.
Гангстеры подошли друг к другу.
— Что это?! — спросил первый гангстер.
— Может, у него наши деньги отнимают? — предположил второй.
— Ломать? — спросил третий.
— Подождем, — сказал первый.
Четверо носильщиков бежали с паланкином сквозь джунгли. Боцман повторял путь Грини. Высунувшись из паланкина, крепко закосевший, он зычно подгонял, словно своих матросов, несущих его туземцев, которые уже научились понимать его русские команды.
— Быстрее!.. Еще быстрее!..
Били „тамтамы“. Сигнальный столб дыма поднимался к небу.
— Стоп! — скомандовал боцман. Носильщики тут же исполнили команду.
Боцман плеснул из бутылки в стакан, залпом выпил, закусил протянутым ему бананом и снова скомандовал:
— Вперед! Я говорю, полный вперед!
Гриня сидел в кресле перед большим зеркалом, а вокруг него хлопотали четверо девиц во главе с Машей. Они, весело смеялись, примеряли на Грине женские парики разного цвета, с разными прическами. Гриня сидел в майке и трусах. Одна из девиц старательно гримировала его, румянила щеки. Другая, замазав его брови, наводила тонкие дуги повыше их. Две девицы натягивали на его ноги черные колготки. В общем, они превращали Гриню в молодую красивую женщину.
Из своей комнатки вышла Лулу. Она была одета в ярко-желтую кофту, широкую юбку всех цветов радуги. Встала перед Машей. Та оглядела ее, потом „обмеряла“ взглядом Гриню.
— Годится!.. Раздевайся.
Лулу быстро скинула с себя юбку и кофту.
Стоящие „на стреме“ гангстеры увидели сквозь отверстиях в газетах; как дверь машиного заведения открылась, оттуда вышла молодая фигуристая женщина с рыжими волосами, в туфлях на небольших каблуках. Большая дамская сумка висела у нее через плечо.
Гангстеры переглянулись, подмигнули друг другу и двинулись было к заведению, но дверь быстро защелкнулась. Табличка же не была снята, и они разошлись по своим местам.
Гриню так искусно загримировали под женщину, что его и сам боцман не узнал бы. С перетянутой широким лакированным ремнем талией Гриня, вихляя бедрами, быстро-быстро пошел по улице и, дойдя до первого угла, тут же свернул, смешался с толпой.
Гриня шел по краю тротуара, все время оглядываясь — бежать в туфлях он не мог. Гангстеров не было видно. Но зато его заметили из полицейской машины. Она тихо пристроилась за ним. Двое полицейских обменялись репликами.
— Ты знаешь эту шлюху?
— Первый раз вижу. Такой в нашем районе не было.
— Надо проверить.
Сидящий за рулем прибавил газу, и машина поравнялась с Гриней.
Выскочив на тротуар, полицейские быстро подхватили под руки Гриню и сунули его в машину. Гриня отчаянно закричал, зажестикулировал.
— Я рашен фишмен! Рашен фишмен! — Он рванул с себя парик.
Полицейские засмеялись, один из них сказал:
— Смотри, голубой!
Путешествие боцмана закончилось у того же бунгало.
Чернокожие девушки с оголенными; грудями приготовились мыть стоявшего в воде у края бассейна боцмана. Импозантная управительница-мажордом склонилась к нему, показывая страницу журнала „Лайф“, на которой был помещен большой цветной снимок Грини, боцмана и капитана. Над головой Грини стояла „галочка“-отметка. „Мажордом“ наклонилась к боцману, ткнула пальцем в его изображение.
— Это ты?
Боцман по-прежнему находился в большом подпитии и продолжал „гулять“.
— Я! — обрадовано заорал он. — А это мой дружок Гриня! Матрос первого класса. А это наш капитан, видный мужик, но лопух — без меня ничего не может!
„Мажордом“ кивнула. Девушки с веселым смехом и возгласами занялись боцманом. Ритмично били „тамтамы“.
Полицейские втащили Гриню в участок под руки. Гриня, отбиваясь, кричал свое.
— Я рашен фишмен!.. Дайте мне рашен консул!
— Заткнись, голубой! — показал дубинку один из полицейских.
Второй, открывая решетку „телевизора“, сказал:
— Придет комиссар, он разберется, какой ты рыбак.
Гриню заперли. Он тяжело рухнул на стул, надулся.
Сидевший на полу в углу „телевизора“ здоровенный парень в туго обтянутых джинсах поднялся и, слегка вихляя бедрами, подошел к нему. Очень ласково улыбнулся Грине, глядя ему в глаза, нежно провел рукой по его голове.
Гриня удивился.
— Ты чего? — оттолкнул он руку парня.
Парень еще ближе придвинулся к Грине, еще нежнее улыбнулся ему.
Наконец сообразив в чем дело, Гриня вскочил.
— Ты что!.. Эй, ты что! Уйди! — отмахнулся от парня. — Чего он ко мне пристает, мужики?!
Парень, не обращая ни на кого внимания, продолжал так же улыбаться, достал конфетку, протянул ее Грине.
— Уйди!!! — завопил Гриня и замахнулся на него.
Полицейские ржали. Один из них заметил: