— Вот это круг, — Дел показала на неровную линию, тщательно прочерченную в дерне. — А вот это меч, — она вынула из ножен Бореал. — И наконец, вот танцор, — она переступила через линию и встала в центре. — Это мир танцев мечей.
Я посмотрел на два сосредоточенных, серьезных лица. Лица светлые, гладкие, нетронутые Южным солнцем. Они успели уехать с Юга, прежде чем оно навеки выжгло на коже свою печать.
Массоу и Киприана с нетерпением ожидали каждого урока, впитывая все, что рассказывала им Дел и накрепко запирая это в памяти. Дел умела преподавать: она имела привычку спрашивать пройденное в самые неожиданные моменты и заставляла их постоянно повторять все, что они изучили. Они делали это охотно: Массоу — быстро и нетерпеливо, Киприана — сдержанно. Но в отличие от брата, который мог что-то забыть, у сестры была безупречная память.
Мы оставили повозку и отправились на Север пешком. Жар у меня спал, голова уже не казалась каменной, но осталась одеревенелость в костях и суставах. В окружении четырех спутников, каждый из которых был моложе меня и привычнее к Северной погоде, я чувствовал себя стариком и неоднократно задумывался, чего ради я покинул родной Юг.
За пять дней у нас выработался распорядок. Каждый без жалоб нес свою долю поклажи, поднимаясь и спускаясь с холмов, петляя по тропинке, и терпеливо переносил все тяготы путешествия, независимо от того, как и в чей адрес ему хотелось высказаться. Адаре трудности были не в новость и она быстро приспособилась. Ее дети, привыкшие, что многое делает за них отец, реагировали так, как и полагалось детям — относились ко всему как к интересному приключению. Массоу переполняла энергия, как и всех ребят его возраста. Старшая сестра выполняла все из желания понравиться взрослым и нуждалась в нашем одобрении.
Во второй половине дня мы останавливались и начинались уроки.
Адара ничего не говорила, глядя как день за днем ее дети постигали танец. Большая часть его была ритуальной. Дел не посвящала детей в искусство убийства. Она осторожно подбирала слова и прерывала случайные замечания Массоу во время кровожадных дискуссий. Она честно отвечала на все их вопросы, но учила их почитать сам танец, а не гордиться его кровавым результатом.
У Киприаны и Массоу был только меч отца и они учились по очереди. Дел не могла дать им Бореал, а я решил не проводить эксперимент и не выяснять, ожила ли яватма Терона. После незабываемого взрыва, когда я воткнул ее в землю, я предусмотрительно держал клинок подальше от чужих рук. Дел объяснила, что меч был вызван к жизни неправильно и не живет так, как Бореал, но я боялся, что и не полностью ожившая яватма может повредить мальчику или девочке.
Поэтому они занимались по очереди. А однажды Массоу, выйдя из круга, посмотрел на меня сияющими глазами.
— А почему ТЫ не танцуешь с Дел?
Я сидел на земле, наблюдая за процессом их обучения.
— Я постоянно танцую с Дел.
Киприана лукаво улыбнулась.
— Ты имеешь в виду… с мечом?
Я кинул на нее злобный взгляд. Она покраснела и хихикнула. Ей было пятнадцать лет, не девочка и не женщина, как раз что-то между ними. Она еще по-детски боролась с застенчивостью.
Аиды, вот и все, что мне нужно.
Дел криво улыбнулась.
— Может потанцуешь? Поможет быстрее поправиться.
Я не сомневался, что поможет. От холода и раны я стал медлительным и уже слишком долго не танцевал, а при моем образе жизни тренироваться нужно постоянно, независимо от того, какой ты мастер. Я вздохнул, заставил себя подняться и вытащил из ножен меч Терона.
Массоу просто засиял, когда ему позволили произнести традиционное приглашение:
— Войдите в круг.
— Иду уже, иду, — я подошел к изогнутой линии и вдруг заметил странное выражение лица Дел. — Баска?
Дел снова стала обычной.
— Ничего, — сказала она. — Ты готов?
Скорее всего нет. Я нацепил на себя слишком много одежды, а суставы отвыкли работать. День был мокрым, хотя и не дождливым, но я успел понять, что погода не имеет значения. Мои кости ненавидели Север.
— Тренировка или танец? — спросил я. Ответ на этот вопрос многое менял.
— Тренировка, — решила она. — Не думаю, что ты в состоянии танцевать.
Дерн промок, но ноги не скользили. Землю покрывала паутина веток и стеблей, что давало ногам неплохую опору. Я сразу оценил преимущество Северной обуви — в сандалиях я бы легко поскользнулся.
— Ну тогда давай займемся делом, баска.
Я признаю, что разленился. Разленился и вышел из формы. Танцы мечей требуют ежедневной физической и умственной работы, а в последнее время я не занимался ни тем, ни другим. Так что когда Дел подошла ко мне, гибкая и сильная, я не успел подготовиться.
Две быстрые атаки, и она выбила меня из круга.
Глаза Массоу стали огромными.
— Ой, Тигр!
Аиды, можно подумать, он на меня деньги поставил! Киприана промолчала.
— Это же тренировка, — напомнил я. — Танец не по-настоящему.
Дел сразу запылала негодованием.
— Разве ты не слышал ни одного слова из того, что я говорила? — возмутилась она. — Ты сидел здесь пять дней, слушал, что я рассказывала этим истойя о необходимости почитать ритуалы танца, а сам теперь их игнорируешь?
Я прочистил горло.
— Дел…
— Как ты можешь называть себя танцором меча, если не принимаешь танец всерьез? — ее ярость вдохновляла. — Как ты можешь позорить своего ан-кайдина?
— Шодо, — холодно поправил я. — На Юге его называют шодо.
— Шодо, кайдин, ан-кайдин… мне все равно, как называть, — она подошла к границе круга. — Важны только жизнь и смерть, Тигр. И ученик не должен уронить достоинство своего ан-кайдина.
— Того самого ан-кайдина, которого ученик когда-то убил.
Разумеется она застыла — чего я и добивался. Вся краска сошла с лица почти мгновенно, и я даже испугался, что Дел упадет в обморок. Но она справилась с собой и уставилась в пространство, хотя, думаю, она ничего не видела.
Массоу открыл рот. Киприана побледнела. Все молчали.
— Да, — наконец заговорила Дел, — но по крайней мере танцевал он достойно.
Это сработало. С подчеркнутой осторожностью я переступил линию в грязи и вошел в круг.
— Прекрасно, — пробормотал я. — Давай попробуем.
Тренировка закончилась, начался танец. На промокшем дерне, покрывавшем склон холма в низинах Севера. Я забыл, что за нами следили дети. Забыл, что на нас смотрела Адара. Забыл, что давно не танцевал. Работали только рефлексы, вбитые в меня много лет назад.
Песня мечей — лязг и звон магической стали — наполнила воздух. Дел не стала вызывать меч к жизни, я этого сделать не мог, так что клинки не загорелись, но блеска серебра было с избытком. Сталкивающиеся мечи создавали ослепительный занавес в обрамлении солнца.
Сквозь песню мечей слышались посторонние звуки: я тяжеловато дышал, нанося удары, Дел что-то шептала себе под нос. К этому нудному шуму мы давно привыкли — затрудненное дыхание, всхлипы, вдохи и выдохи, глухое бормотание женщины.
С каждым ударом танец ускорялся, а бормотание Дел становилось все громче. Наконец я понял, что говорила она не для себя, а для меня. Она комментировала мой стиль, мою технику, неохотно признавая достоинства или разочарованно отмечая недостатки.
— В аиды… — выдохнул я, — ты что делаешь?
— Двигаешься медленно… очень медленно… и танцуешь вяло…
— Аиды, женщина… я болел…
— И мог умереть.
Шаг, скольжение, прыжок.
— Я думал, мы просто тренируемся…
— Так и есть…
— Я думал, это просто разминка…
— Так и есть…
Обвод, удар, отступление.
— Раньше ты такого не устраивала…
— Раньше тебе это не было нужно…
— А теперь нужно?
— Нужно. Ты танцуешь неряшливо, Тигр.
Неряшливо. Надо же.
Ну получи за неряшливость, баска.
— Лучше, Тигр… уже лучше.
И вот это тоже получи.
— Гораздо лучше, Тигр… Теперь не замедляй…
Аиды, эта женщина меня убьет и для этого ей не понадобится скрытая сила ее яватмы.
— Если бы ты не натравила на меня баньши-бурю, я бы никогда не заболел…
Пригнуться, отпрыгнуть, развернуться.
— Ну понятно… собираешься свалить всю вину на меня…
— Если бы не этот трижды проклятый холод…
— Дело не в холоде, Тигр…
Бореал поцеловала меня в горло.
— Аиды, Дел не так же близко…
— А я ведь могла и проткнуть… Вини только себя, Тигр…
Вини вот это, баска.
Только я промахнулся. А Дел, как всегда, нет.
Аиды… а ведь больно.
— Тигр… — Дел опустилась на колени на утоптанный дерн, пока я медленно принимал сидячее положение. — Тигр… очень больно?
Я осторожно ощупал порез на подбородке и убедился, что крови немного. Пострадала в основном гордость.
— Рука болит гораздо сильнее, — кроме этого я не нашел, на что пожаловаться.
Лоб Дел разгладился.
— Я же говорила, что ты стал медлительным…
— Слишком медлительным, слишком скованным, слишком старым, — я повернул голову и сплюнул. Танец отдавался толчками глубоко в груди.
Что-то мелькнуло в ее голубых глазах, что-то сродни пониманию и опасению.
— Значит хочешь вернуться?
— Да, — этого она и боялась, теперь я все понял. — После того, как мы закончим.
Ее голос дрогнул.
— Что закончим?
— То, что тебе нужно закончить.
Я почти физически ощутил как спадает напряжение, хотя Дел пыталась это скрыть.
— Прости. Я разозлилась. Я забыла о твоей руке.
Я поднимался медленно, прислушиваясь к ощущениям в груди.
— Может это то, что мне нужно.
Дел тоже встала и повернулась к своим ученикам.
— Я была неправа, — объявила она. — Я дала волю гневу. Ярости не место в круге.
Лицо Массоу заметно побелело.
— Ты могла убить его?
— Да, — честно ответила Дел, — или Тигр мог убить меня.
С ее стороны очень любезное дополнение.
— Ты правда мог? — спросила Киприана, как всегда не пропустившая ни слова.
Я наклонился и подобрал меч.
— Не сегодня, — признался я, — и возможно не завтра. Но может быть скоро… если я доживу до этого дня.
Следующие два дня я принимал участие в уроках и постепенно восстанавливал форму, хотя Дел иногда забывала, что я не хуже ее знал все, чему она учила. Надо признать, наши стили сильно отличались, как результат различия культур, но в общем она знала не так уж много того, чего не знал я (или, честно говоря, и наоборот). Как бы там ни было, занятия помогли мне быстрее поправиться, что и требовалось.
Адара больше не предпринимала попыток сблизиться со мной. Меня это, признаюсь, даже удивляло. Не решила ли она, что я ее не стою? Ведь женщина не сомневается, что мужчина будет ее преследовать даже если она сначала сказала «нет». Я долго думал, в чем дело, но в конце концов решил, что ни я, ни Адара тут не причем. Не знаю как локи, а Дел всегда была рядом, и это делало длительное свидание невозможным.
Хотя, думал я, когда-то я не обращал внимания на такие пустяки.
В аиды все это.
Киприана вела себя со мной все смелее. Она часто просила меня рассказывать истории. Невыдуманные истории, говорила она, о победах в круге. Поэтому по вечерам, когда мы усаживались вокруг костра, я без напоминания заводил рассказ о своих приключениях, очень стараясь ничего не выдумывать. Совсем без преувеличений, конечно, обойтись было нельзя, с этим согласился бы даже Кот Беллин, но мне не хотелось выглядеть непобедимым. Массоу и Киприана могли поверить и попытаться повторить мои подвиги.
Постепенно в историях я добрался до Дел. Она мрачно посмотрела на меня, когда я начал расписывать наше путешествие, и поджала губы.
— Но ведь и ты принимала в этом участие, — заметил я. — На Севере не принято рассказывать истории?
— Прирожденный скелп в большом почете у людей.
— Тогда…
— Я не скелп.
Я почесал шрамы на щеке, выигрывая время, чтобы набраться терпения.
— Ну может и нет, но это не должно помешать тебе поддержать меня и закончить рассказ.
— Талантами скалда тоже не обладаю.
— Кого?
— Скелпы — историки, а скалды выдумывают рассказы.
Аиды, вот и приехали.
— А между ними есть разница.
— Как между локи и афритом.
— Локи? — Массоу, конечно, вскинул голову с бойким видом. — А что локи?
— А африты? — заинтересовалась Киприана.
Дел хитро улыбнулась, взглянув на меня.
Я вздохнул.
— Африты — Южные демоны. Они веселые, не причиняют людям вреда, только надоедают.
— А локи причиняют, — серьезно сказал Массоу. Его глаза блестели от любопытства. — Локи могут убивать людей.
Киприана кивнула.
— Локи — злые демоны.
Адара, до сих пор молчавшая, решила, что и ей пора вставить слово.
— Кесар рассказывал, что далеко на Севере локи уничтожали целые поселения.
А я-то ожидал, что она посоветует детям не говорить ерунды.
— Хм, — выдавил я с отвращением. Добавить было нечего.
— Это локи снова соединили тех призрачных всадников, — Массоу с детским восхищением, но очень точно описал случившуюся мерзость.
— И локи сделали из дыма лошадей, — в свете костра глаза Киприаны казались черными. Она ничего не говорила о своем подвиге с посохом, видимо стараясь не вспоминать об этом. — Я знаю, как они овладевают людьми.
— Киприана, — тихо окликнула ее мать.
— Ну я же знаю. Я слышала истории, — светлые волосы падали на плечи. В слабом свете костра она превратилась в молодую Дел или Дел стала повзрослевшей Киприаной. — Они спят с мужчинами и женщинами.
Массоу издал невнятный звук, выражающий отвращение и недоверие.
— Но это правда, — настаивала его сестра. — Так появляются новые локи.
— Киприана, хватит, — оборвала ее Адара. — Из-за тебя брату и так всю ночь будут сниться кошмары.
Я так не думал. Массоу тоже.
Глаза мальчика стали огромными.
— Ты хочешь сказать… они появляются как котята или щенки?
Передо мной промелькнуло странное видение: река щенков-демонов и котят-чудовищ. Я едва не расхохотался, но побоялся обидеть мальчика. Массоу был серьезен, а мы слишком часто смеемся над детьми.
— Локи существуют, — тихо сказала Дел. — Но если мы будем осторожны, они нам не повредят.
— Они нам ничего не сделают, ты же с ними расправишься, — вера Массоу была основана на фактах. — И Киприана с ними справлялась.
— Я помогала, — поправила его сестра.
Адара встала и объявила:
— Пора спать.
Естественно они запротестовали. И естественно она победила. Массоу и Киприана отправились смотреть свои сны о локи. Дел кинула на меня взгляд через костер, когда Адара по необходимости отошла в тень.
— Ты дурак, — сказала Дел.
Я поднялся, разминая одеревеневшие мышцы.
— Ты начинаешь повторяться, — я с наслаждением потянулся, затрещав всеми суставами. — Я думаю, ты просто оправдываешься этим, чтобы не пускать меня к себе в постель.
Дел открыто улыбнулась.
— Я уверена, что Адара будет счастлива видеть тебя в своей.
Аиды. Ничего не скроешь от женщины.
Я потрогал подсохший порез на подбородке.
— Я иду спать, — сообщил я, — с тобой или без тебя.
— Без меня, — отрезала она.
Я помолчал.
— С тобой все в порядке?
— Я просто думаю, Тигр.
— Значит с тобой не все в порядке, — неуклюжая попытка пошутить. Даже я понял, как нелепо прозвучала фраза.
— Иди спать, — посоветовала Дел.
Я пошел. Всю ночь мне снились локи.