В том месте была небольшая выемка, а при ближайшем рассмотрении я увидела расщелину, по которой можно было спуститься к морю. Что мы и сделали. Кейлин пошел вперед, я за ним, постоянно цепляясь то за него, то за камни и растительность. Берег в этом месте оказался не совсем каменистый, проглядывал желтый песок, сухие водоросли, поблескивали перламутром ракушки. Солнце все еще находилось над нами и пока не собиралось клониться к закату. Поэтому мы беззаботно принялись гонять местную живность. Благо ее оказалось очень много! Птицы, уставшие от полета, приземлялись прогуляться по горячему берегу, жуки, стайками облюбовавшие камни-лепешки, зеленые маленькие членистоногие, похожие на наших крабов, которых мы загоняли в воду — было весело. В какой-то момент нестерпимо захотелось посмотреть наверх, там у самого обрыва стоял Горн, наблюдая за нашей игрой. Мы с Кейлином помахали и продолжили свое занятие. Надо признать, этот день запомнился как один из самых светлых для меня в этом мире. По колено в воде брызгались друг в друга, я визжала что есть силы!
Затем мокрая и уставшая, опустилась на берег и предоставила солнышку делать свою работу — высушить меня. Когда открыла глаза, к нам уже спускался наш художник. Он присел рядом с братом и тоже принялся смотреть вдаль. Вода приятно плескалась, умиротворяя и делая все вокруг родным. Никто не разговаривал, все просто молчали. Кейлин занялся песком, пропуская его сквозь пальцы и откладывая особо привлекательные ракушки горкой в сторону. Зачем-то они ему понадобились.
— Не боишься обгореть? — голос Горна прозвучал совсем близко, я мгновенно открыла глаза. — Кожа у тебя белая и тонкая.
— Зато вам повезло — два смуглых красавца! Солнце вам не страшно.
— Ты находишь нас красивыми? — вопрос был задан очень скромно.
— Ты серьезно? Опять ваши шуточки, — проворчала я.
— Не вся красота бывает привлекательна.
— Это как понимать?
— Не всем по нраву слащавость.
— Я бы тебя слащавым не назвала, вот Кейлина — да, тебя нет.
— Ты находишь Кейлина красивее меня?
— Не понимаю, чего допытываешься? У вас разная красота. Кейлин, как эльф, а ты…
— Ты видела эльфов? — оживился Горн.
— Где я их могла видеть? У нас о них только легенды слагают, да в книжках истории придумывают. Издалека в калте видела, да и то мельком.
— Я видел. Мы, харны, все же отличаемся от них. Что-то среднее между человеком и эльфом. Но мы не люди и не эльфы.
— Понятно. Вы — харны!
— Верно.
Он размахнулся и кинул увесистый камушек так далеко, что я подалась от удивления вперед и округлила глаза. Вот это да! Горн загордился моей реакцией и кинул еще один. Вскоре они с Кейлином стали кидать, кто дальше. Я смеялась над их ребячеством и всматривалась в мелкие еле заметные точки, что пропадали в водной пучине, где-то там.
Цев и Омиш спустились, застав нас за этим занятием, и присоединились к соревнованию. Я, конечно, тоже покидала, так, для разрядки, а потом просто предоставила поднявшемуся ветру ласкать мое разгоряченное на солнце тело и трепать симпатичный белый сарафан. Расставила руки в стороны и просто наслаждалась.
Пикник устроили наверху, возле машины. Разложили на траве толстую ткань, специально для таких случаев, покидали плоские подушки, это уже моими стараниями, и принялись доставать из широкой корзины провизию. Перед дорогой мы с Кейлином похватали овощи, мясную нарезку, взяли приготовленный мною накануне компот и кое-какую консервацию, что любили харны. Все шло на ''ура''. «Почаще бы такие вылазки» — думала я, откусывая длинный и тонкий бутерброд. Омиш с Цевианом принялись за помидоры, а харны, как и ожидалось, потянулись к консервам. Мы шумно переговаривались, смеялись, вспоминая прошлые казусы, в основном, конечно же, мои. В отместку им рассказала, как Горн застрял в кресле, и все просто лежали, давясь от смеха. Горн не возражал, что удивительно — думала, разозлиться, а он присоединился к общему хохоту.
Солнце заметно клонилось к закату, но еще продолжало ярко светить, освещая выступ над морем. Ветерок, что временами тревожил резкими порывами, поутих, и мы после плотного полдника разбежались, как по команде, в разные стороны. Зов природы, так сказать.
Когда возвращались к машине, закат вдруг полыхнул красным. Кейлин заорал на всю округу, предупреждая о надвигающейся опасности и созывая тех, кто задержался. Я, понятное дело, оказалась именно среди таких, зайдя слишком далеко. Теперь уже надрывался не только Кейлин, но и все остальные. Я побежала к машине быстро, как только могла. Все вокруг покраснело, как в лаборатории фотографа. Солнце померкло, будто его что-то заслонило. Жуть! И на беду, в том месте, где мы отдыхали, оказалась поблизости пещера мерзов. Их крики уже разносились по всей округе. Вот показалась машина. Мужчины сбились в ней в кучку и тыкали пальцем в меня. Горн рвался наружу, но его держали в шесть рук! Первый мерз появился из-за машины и преградил мне путь, разинув свою пасть и издав истошный крик. Парни в машине замерли, вытянув в ужасе лица. Я отпрянула в сторону. Второй мерз вылетел из-за обрыва, затем третий! Целая стая, и все орут, оглушая меня своими криками. Я, как заведенная, кричала и металась между ними, пытаясь пробиться к машине. Они хватали меня своими мерзкими руками, оставляя ссадины от когтей. Отмахиваясь от них, я упорно рвалась к своей цели.
В машине все четверо прислонились к стеклу и наблюдали, от удивления разинув рты.
— Почему она все еще бежит? — сдавленным голосом проговорил Цев.
— Может, на нее не действует магический крик? — Горн посмотрел на Кейлина.
— Он даже на харнов действует! Что она за человек вообще? — возмутился Цевиан на мое везенье. И поймав недовольные взгляды остальных, произнес: — Ладно, я понял. Хороший человек, на которого не действуют магические крики, — и плюхнулся обратно на заднее сидение.
Горн крикнул, когда я протиснулась к дверце с его стороны и протянула руку, чтобы открыть. Он сделал это за меня, посторонился, надвинувшись на Цева, в этот момент истошно заорал мерз. Цев завопил в ответ и скорчился за Горном в три погибели. Кейлин и Омиш наклонились вперед, закрывая уши, я влетела и захлопнула за собой с треском дверцу, с ужасом наблюдая, как младший харн замер и стал покрываться белым цветом. А вскоре стал походить на одну из скульптур. Вот и погуляли…
Прошел час, мы, нахохлившись, безвылазно сидели в машине, думая каждый о своем. Цев постоянно нервничал, что Горн накренился на него и застыл, оставив мало места. Я периодически косилась на «скульптуру». Такое соседство, от которого мурашки по телу. Вроде бы человек жив, а вроде и нет. Решила помахать рукой перед его глазами. А что толку? Глаза белками смотрят на меня неотрывно, аж не по себе. Ни вперед, ни назад, никуда не денешься от них. Ткнула пару раз пальцем в грудь, потом в щеку — твердый, как камень. Коснулась волос — тоже. Кейлин молча наблюдал за мной. Но когда я постучала по лбу, возмутился.
— Не стоит этого делать!
— Почему? — искренне удивилась.
— Потому что он все видит и чувствует.
Я почему-то стала озираться по сторонам, ища бесплотный дух, а не на статую.
Мерзы устроили парад вокруг нашей машины. Они заглядывали со всех сторон, периодически орали так, что наша спасительница подпрыгивала и вздрагивала вместе с нами. А когда они касались кузова, мы жались друг к другу. И такие моменты Цев и я буквально обнимались с младшим харном. Что уж Горн видел и ощущал, не знаю, но нам было страшно. Если не за себя, то за других — противные мерзы! О том, почему я не стала подобна Горну, все как-то промолчали, но я знала — разговор еще предстоял, просто сейчас не до этого. Мы опасались, как бы мерзы не разобрали нашу машину на части.
На улице совсем стемнело, лишь луна кровавым глазом взирала свысока за своими разыгравшимися детьми. Вскоре Цев как-то примостился и уснул. Всю ночь мучиться и переживать слишком утомительно, к тому же эти ночные существа несколько поостыли к нам. Омиш тоже периодически клонил голову и посапывал. Кейлин и я еще бодрствовали. Я не знала, где прикорнуть. Неудобно, да и ноги хотелось вытянуть. Горн по-прежнему истуканом возвышался и смотрел перед собой. И ведь так удачно отклонился. Может на него прикорнуть? Вот это мне уж точно никто не запретит, тем более сам Горн. Окинула его взглядом — застывшую одежду, руку, что он вытянул вдоль сидения в мою сторону, второй оперся о спинку кресла Омиша, сидевшего впереди. Забыв наставление Кейлина, провела по этой мускулистой руке.
— Не тронь его, — было мне вновь предупреждением. Голос Кейлина от желания уснуть стал сиплым.
— Почему?
— Я же сказал, он все чувствует.
Не помню, как мы уснули, я видела сны. Мы бегали по пляжу, радостно смеясь, и были счастливы, по-настоящему счастливы… Боже, приснится же такое недоразумение!
Грубое вмешательство заставило вынырнуть из страны грез. Отлипнув от груди харна, спросонок не могла понять, в чем дело. А меня продолжали теребить, Цев и Кейлин. Причем первый был жутко перепуган.
— Что такое?
— Твой пришел…
— Мой? Кто? — повела головой в направлении указательного пальца Цева. — А! — завопила и забралась Горну на коленки близости за окном надоедливого знакомого мерза.
Так вот что они имели в виду! Как он меня нашел? Мерз закурлыкал и заскоблил пальцем по стеклу.
— Опять, зараза, порчу имущества устроил! — разозлился Кейлин.
— Когда ты так кричишь, еще больше очаровываешь его! И слезь с Горна, он к нему ревнует! — после слов Цева я быстро пересела на сидение.
— Как же мне все это надоело! — крикнула я в сердцах и показала своему ухажеру кулак. Тот не оценил и мерзко крикнул.
— Будь нежной с ним! — последовал комментарий от Цева.
— Сам будь нежен с ним!
— Да я бы был! Если бы привлекал его как ты!
Мерз за окном притих, рассматривая меня, а я его. И что в этой лысой голове творится? Только сейчас начала понимать, что стала отличать его от других. У него на голове круговых разводов больше, толще и синее, чем у других. А еще фингал под глазом, драчун, что ли? Так мы продолжали сидеть в напряжении еще какое-то время. У меня такое ощущение, что среди нас только один мог выспаться, это Горн.
— Почему на тебя не действует их магический крик? — еле ворочая языком, спросил Омиш.
— Я-то откуда знаю? — зря надеялась, что никто не спросит.
— Со всех сторон обкричали, — подал полусонный голос Цев, — а ей хоть бы что! Может, ты и не человек вовсе?
Наступила пауза, и послышались шевеления.
— Эй! — постучала по его рукам. — Перестань меня щипать!
За окном послышался возмущенный рокот мерза.
— Правильно, мой мерзик! — зачирикала, повернувшись к окну. — Защищай меня от этих мужланов!
Проснулась уже поздно, когда солнце почти поднялось над землей, ярко освещая все вокруг. Разорвав объятия принявшего живой вид Горна, выпрямилась и посмотрела на остальных. Все спали. Недолго думая, открыла дверцу, вышла и стала потягиваться во все стороны, желая размять мышцы. Остальные зашевелились минут пять спустя. Затем, вывалившись наружу, исчезли по своим делам. И я поплелась в свою сторону, уже не переживая за ночь мерзов. В город вернулись к вечеру, нагулявшись вволю, и разбрелись по своим домам. В этот день лавка не работала.