После ухода харнов на душе стало тоскливо и печально. Видеть их вместе почему-то неприятно. Признаваться себе не хотелось, что младший харн вопреки запретам, мне нравится. До такой степени, что снятся уже сны, между прочим. Хотя сон был всего один, не дай Бог, если еще раз приснится! Как я харну в глаза смотреть буду? И так еле держалась сегодня в его присутствии. И что наговорила? Приснился кошмар? Самый сладкий, самый желанный? Черт, даже думать об этом — щеки горят. Работа сегодня очень кстати, да и отсутствие Горна тоже. Привести бы мысли и чувства в порядок. В голове какой-то бардак. Почему мне кажется, что младший харн родственная душа, если не выразиться точнее? Но не будем усугублять и без того сложную ситуацию. Как могу, отговариваю себя от понимания, что харн плюс человек равно — возможно! До чего же трудно себя убеждать в этом каждый раз, когда он рядом или когда эта харнка к нему приходит. Чувствую, что между ними есть что-то общее. Зачем она снова пришла?
Зачем приходил Цев со своей клиенткой? Если здесь замешана эта харнка из отдела безопасности, то тогда понятно, что это не простое дело. Но как же я? О чем они там разговаривают внизу без меня?
Так и ушла из лавки в расстроенных чувствах. Омиш больше не появлялся, у меня складывалось впечатление, что меня все бросили, и я вышла на улицу одна. Решив развеяться, направилась в маленький бутик на самой дальней улице, ведущей вниз на набережную. В нем я пару раз покупала мелкие аксессуары. Народу в бутике было еще много, продавщица улыбалась всем самой обаятельной улыбкой на свете. Вот у кого мне стоит поучиться. Сам магазинчик небольшой, заставленный стеллажами и лавками с одеждой. Полки до потолка с обувными коробками, вешала, на которых крутились шарфики и платки, перчатки, шляпки и всякая мелочь. И еще стекляный прилавок почти у самой кассы, где в свете ламп переливались всеми красками радуги камни на красивых ювелирных изделиях. Сказать не смогу, подделка это или настоящее, но хозяйка явно гордилась тем, что здесь лежало. И я ее понимаю — есть на что посмотреть.
Несколько довольных посетителей вышли с покупками, затем еще двое и стало свободней дышать. Я бродила между стеллажами. Торопиться было не куда, Кейлина к ужину сегодня не ждала, да и остальных тоже. Занятые делом, что у них возникло сейчас, они почти ночевали в лавке, так что я была предоставлена сама себе. До слез обидно, что я не с ними.
— Что-нибудь выбрали? — поинтересовалась у меня продавщица.
— Нет, но мне у вас нравится. Все такое яркое, красивое и необычное, вещи просто загляденье. Ручная работа?
— Почти все, что вы видите! — заулыбалась она еще шире.
Продавщица — женщина средних лет с пышной прической из светлых кучерявых волос. Глаза ярко подведены, ресницы густо накрашены. Когда она радовалась, ее глаза лучились от счастья, а делала она это часто. Мы с ней разговорились. Когда она узнала, где я работаю, заявила, что мое место работы гораздо интересней и необычней, чем ее. К тому же мои начальники настоящие харны, да и я сама похожа на харнку, что явно приводило ее в восторг. Мы сели у кассы на двух стульчиках со спинками и за разговором попивали предложенный ею чай. Пришла пора закрываться, но за разговором она позабыла это сделать. Дверь неожиданно отворилась и вошла запоздалая посетительница. Девушка с жидкими темными волосами и невзрачными глазами, обвела взглядом помещение и двинулась к первым стеллажам, проигнорировав слова, что бутик закрыт. Затем дверь снова отворилась и медленно вошла другая девушка, поменьше ростом, с длинным хвостом, торчащим из-под капюшона, и также не обратила внимания на слова продавщицы. Я подумала, пусть девчонки посмотрят товар. Зато будет время еще пообщаться, домой идти не хотелось. За окном стемнело, люди торопились домой, кто-то еще прогуливался, как-никак набережная рядом. Мы не заметили, как обе посетительницы, переглянувшись между собой, друг другу кивнули, а затем наставили на нас странный прибор. Разговор резко оборвался, и мы, как по команде, подняли руки вверх.
— Отлично, дамочки, не двигайтесь, тогда все будет хорошо. Давай живее! — крикнула последняя посетительница своей приятельнице, которая стала стаскивать вещи с полок, прилавков, и запихивать их в мешки, что вытащила из ранца за спиной. — Хватай все подряд!
Девчонка кинулась упаковывать добро, потом перешла к витринам, где лежали заколки и всякие украшения.
— Нет, нет, постойте! — продавщица вскочила с места с выпученными глазами. — Только не мортон! — запричитала она, и кинулась к своим драгоценностям.
Ну вот, сама подсказала им что брать. И когда она, вопреки всяким угрозам, рванула к той, что тащила мешки к выходу, а я в это время попыталась ее удержать, в нас выстрелили. Думала, это какое-то огнестрельное оружие, но нас осветил широкий луч, охватив целиком, и мы на мгновение замерли, как восковые фигуры, что дало время грабительницам выскочить наружу. А когда отпустило, рухнули обе на пол. Женщина запричитала. Всю ее радость, как рукой сняло. Лицо раскраснелось, на глазах выступили слезы, но сдаваться она явно не собиралась, быстро вскочила на ноги и выбежала на улицу в надежде догнать их. Я за ней. И зачем мне это спрашивается? Бежала не отставая! Грабительницы неслись впереди по темному проулку, быстро перебирая ногами и роняя на ходу прихваченное добро. Когда они скрылись в подворотне, стало страшно — место оказалось глухим. По вечерам и так мало кто гуляет, а в глухих отдаленных районах и подавно. Фонари горели исправно, я видела, как продавщица неслась впереди меня с завидной резвостью и упорством, но после с ней стало происходить что-то странное. Ее светлая шевелюра начала медленно таять прямо на моих глазах. Сначала стала почти прозрачной, потом и вовсе исчезла. Я даже остановилась на мгновенье, но потом припустила дальше, потому что она повернула вслед за девчонкой в проулок и скрылась из глаз. Вот дела, покажется же такое! Но когда я завернула за тот же угол, увидела, как девчонки перемахнули через забор, помогая друг другу перебросить награбленное добро и исчезли. Осторожно ступая, почти в полном мраке приблизилась к самому темному углу, из которого был слышен плач.
— Я разорена, — причитала она, больше не пытаясь преследовать грабительниц.
— Вы сделали все что смогли, теперь надо вызвать защитников.
— Пока они поймут, что к чему, их уже и след простынет.
— Надо попытаться. Вы где? Давайте выйдем на свет, здесь как-то страшно.
— Вы правы — надо идти к защитникам, — послышались шаги. — Вы где? — женщина, похоже, меня не видела.
Смешная, как же можно меня не видеть, когда мы совершенно рядом, впрочем, и я ее до сих пор не видела.
— А вы? — растерянно проговорила я.
— Вероятно, прямо перед вами, раз голос ваш здесь.
— Почему мы друг друга не видим?
Сердце мое бухнуло куда-то вниз. Но ведь такого не может быть? Правда?
— Что за ерунда? Пойдемте, встанем на свет.
И мы вышли к обочине переулка, слыша лишь шаги по асфальту, где-то рядом друг от друга. Вскоре стало понятно, что мы действительно друг друга не видим. Я не знала, что думать и как реагировать. То ли биться в истерике, то ли решить, что это временное явление и ничего страшного не произошло. А главное, как мне заявиться теперь к харнам и какая теперь из меня работница, если меня не видно?
— Ничего не понимаю, что произошло?
— Как такое случилось?
Спрашивали мы друг друга, не вполне осознавая, что с нами произошло.
— Вам должно быть известно, чем в нас пальнули, это же вы работаете с разными магическими вещами, — женщина была не на шутку рассержена.
— Но я не знаю! И в магии не так уж сильна. Знаю лишь самые простые заклинания.
— Вероятно не такие они простые, раз вас взяли на работу харны. Как я могу в таком виде явиться к защитникам?
— Зато нас слышат! Ведь слышат же?
— Откуда мне знать, ведь кроме вас здесь больше никого нет.
Мы быстрым шагом направились к главным улицам. Все равно куда выйти, лишь бы там были люди. Возможно это побочный эффект только у нас, после воздействия странного прибора. Не помню, чтобы подобное оружие было у Кейлина в лавке. Если и есть такое, то он мне его не показывал. Ну вот, опять куда-то вляпалась! Но ведь не специально же! И чего мне не сиделось дома? Мало Кейлину с Горном забот, еще меня не хватает.
Выйдя на главную улицу, кинулись к первому попавшемуся нам прохожему. Дядечка шел, никого не трогал, когда к нему подлетели две оголтелые дамочки и заверещали наперебой: «Вы нас видите? Видите?!». Он унесся от нас так быстро, как только мог, ничего не ответив. Следом напугали грузную женщину.
Она так и легла на асфальте, явно без сознания, пролепетав перед этим:
— Привидения… — из чего, наконец, мы заключили, что нас действительно не видно, но прекрасно слышно.
Вернулись в бутик уже за полночь, женщина закрыла свой магазинчик, и мы направились пешком домой к Кейлину или в лавку, смотря, где его найдем. Кто еще нам поможет? Продавщица оставила затею с защитниками, поняв, что случай неординарен и жизнь гораздо важнее драгоценностей. Сильно пугала мысль, что мы и вовсе исчезнем навсегда, перестав существовать. Чего тогда в голову только не лезло!
— Мы так с вами и не познакомились. Я Лия.
— Цикурелли. Можно просто Цикури.
— Сложное имя и какое-то не человеческое, — смело высказала свое мнение. Мне теперь вдруг стало все равно. Я не видима, а значит, море по колено!
На самом деле я была жутко напугана, а мозг, защищая меня от стресса, несколько приглушил все чувства. Шла и представляла, как вытянутся лица братьев при виде нас двоих. Ха! При виде! При невидимом виде! Вероятно, Кейлин уже понял, что меня все еще нет дома, и пора искать. Вот только где? Не успела я додумать эту мысль, как перед нами возникло окошко, а в нем — злые Кейлин и Горн.
— Лия, ты где? — голос Кейлина разнесся по пустой улице, где даже транспорт ходил редко. — Сейчас же покажись!
Да я бы с радостью…
— Лия? — теперь лица братьев отобразили тревогу, а окошко переместилось ниже к земле на уровне моих коленок, потом еще ниже. Они думают, что я лежу посреди улицы? Со мной реально что-то случилось, но не настолько плохое. Хотя, это как посмотреть.
— Это они? — шепотом спросила меня Цикури.
— Вы разве ни разу не были в их лавке?
— Была один раз, но давно, как-то не было надобности. А лекарство от плесени мне соседка купила.
— Лия, это ты? Ты где? Почему тебя не видно?
Окошко поднялось вверх на уровень моего лица.
— Тут такое дело, — начала я, но меня не дослушали.
— Сейчас же возвращайся в лавку! — и окно исчезло.
Я понурилась, но окошко вдруг возникло опять.
— За тобой приехать? — они вновь пытались меня увидеть, но ничего не понимая, просто выслушали ответ.
— Нет, скоро буду, уже подхожу, — унылым голосом проговорила.
Окно снова исчезло. Мы двинулись дальше.
— Давайте уйдем с проезжей части, кажется, машина едет.
Удивительно, мы не видели друг друга, но прекрасно чувствовали и каким-то образом угадывали кто из нас где. Женщина подхватила меня под локоток, и мы быстро переместились на тротуар.
— Как думаете, что с нами? Вам подобное знакомо?
— Что вы! И близко не могу представить! Вы даже не представляете, как я рада, что именно вы попали со мной в эту переделку. Ведь на моей памяти, когда-то в этой лавке занимались чем-то подобным — странными и непонятными происшествиями. Но, правда, это было связано со здоровьем людей.
— Кто знает, может то, что с нами произошло, на здоровье то же влияет.
Мы молчали, пока не показалась лавка харнов. Вывеска над ней мягко светилась — Кейлин такое новшество ввел недавно, как раз после ремонта. Что подумают харны, когда предстану перед ними? Чувствовала себя совсем неуютно.
— Нам же помогут, да? — неуверенно спросила Цикури.
— Откуда мне знать? Но невидимой оставаться мне тоже не хочется, — на самом деле я очень надеялась, что помогут, я в них верила. Они могут все, они просто обязаны помочь!