— Еще нет шести? — мы как раз вышли из здания и стали подниматься вверх к нашей лавке.
Горн украдкой ухмыльнулся.
— Нет.
— В твоей квартире есть часы?
— Есть.
— А сколько сейчас времени?
— Половина пятого.
Тут я всполошилась.
— Тогда нам нужно поторопиться! Я же должна еще привести себя в порядок!
— Послушай, тебе действительно нужно это свидание? — Горн остановился, от чего и я встала. Он, держа мои пакеты в обеих руках, строго посмотрел на меня.
— Конечно! Я же обещала!
— Если дело только в этом, ты могла бы и не ходить, — он степенно пошел дальше, а я засеменила рядом.
— Да, но я обещала. И поэтому пойду. Вдруг он — моя судьба.
— Не слишком ли ты рано начала искать свою судьбу? И он тебе не подходит!
Вот так самоуверенность, вот так заявление!
— Не подходит? А тебе-то откуда знать? И вообще какое дело? А судьбу, если хочешь знать, искать никогда не поздно! — с этими слова выпятила грудь вперед, вздернула нос и припустила быстрей, пока не споткнулась и не полетела вниз.
Пакеты шлепнулись на тротуар, а меня быстро подхватили буквально у самой земли. Горн склонился, в глазах его заметила переживание. Но это было всего мгновение, на смену опять пришли отстраненность и безразличие. Меня выпустили, как только я приняла вертикальное положение.
— Спасибо, — сухо произнесла я и одернула футболку вниз.
По моей груди скользнул беглый взгляд, челюсть у харна сжалась, и вновь полный игнор. Подхватив пакеты, мы продолжили свой путь, будто ничего и не случилось. А что, собственно, случилось?
Показался наш домик, издалека казавшийся еще более экзотичным, покрытый желтой насыщенной краской, с покатой высокой крышей и небольшими окошками. Почти у каждого окна с внешней стороны торчали вытянутые в длину горшки с цветами и пышной зеленью, что ползла вверх и оплетала верхние этажи и крышу. Этот домик мне понравился сразу, он совсем не похож на те, в моем мире, к которым я привыкла. Перейдя на другую сторону улицы, мы прошли во двор и оказались возле единственного подъезда с одной лестницей на верхние этажи. На каждой площадке располагалась одна квартира, мы прошли третий этаж. Еще выше?
— Ты куда? Здесь ведь только три этажа?
— Я живу в мансарде. После смерти родителей я выбрал ее, а Кейлин квартиру. Ему так даже лучше, он более посвящен в дело отца с матерью.
— Ты о лавке?
— Да.
— А ты не так посвящен? — в ответ только пожали плечами.
Наверняка знает, что сказать, просто не хочет, и так слишком разговарился. С ним нелегко подружиться, а ведь нам, как я поняла, вместе еще работать. Думать о том, что меня вышвырнут за ненадобностью, перестала, учитывая, сколько в меняуже вложили.
Поднялись по лестнице, уперлись почти в самый потолок, настолько низкий, что Горн до него макушкой доставал. Это, какие же в его жилище потолки? Ключ скользнул, один поворот — и дверь распахнулась, впуская внутрь.
Первое, что я увидела — высоченный потолок! Можно батут ставить и прыгать. И чего ему здесь не понравилось, что он уехал, хотя я подозревала, что дело тут гораздо серьезней. Три комнаты, а может и больше, одна — по левую сторону основного коридора — была просто огромной! Другие две оказались спальнями. Полагаю, для гостей и хозяйская, мне сразу предложили гостевую. Там и оставили все мои приобретения. Прямо по коридору находилась кухня, смежная со столовой. Все удобства, как и у Кейлина в спальнях. Но вот обстановка и дизайн поражали гораздо больше, тут видна рука художника и достаточно креативного человека. Комната-студия, я назвала ее гостиной, имела квадратную форму и выход на мини-балкончик прямо над вывеской лавки. Правда, между нами и вывеской еще парочка настоящих балконов, и один из них принадлежал Кейлину. Все осматривать у меня времени не было, и я выразила просто общий восторг увиденному.
— Какая красотища! — откровенно пялилась я по сторонам, то бросая взгляд на панно, то на стену, увешанную картинами, то на стул необычной формы — здесь мне нравилось все.
Я не замечала, как довольный моей реакцией Горн стоял, подпирая косяк, и наблюдал с нескрываемой улыбкой.
— И кто же тебе такую красотищу здесь навел? Честное слово, я бы так не смогла. А может, и смогла бы, но не так… — и посмотрела на него.
— Рад, что понравилось. Значит, тебе здесь не будет скучно. А красотищу навел я сам. Вот эта картина выполнена мной. Это наши родители. Еще молодые.
Я уставилась на двух удивительно красивых людей, то есть харнов, и таких счастливых. Сколько бы им сейчас было лет? Наверное, не такие уж и старые, судя по братьям. Тогда от чего они умерли?
— Ну что ж, я пойду. До твоего свидания остался час, — напомнили мне и вновь усмехнулись.
Он посмотрел на мой невзрачный наряд, и я по обыкновению натянула футболку. Горн дернул бровями и направился к выходу. Уже на площадке остановился и бросил:
— Только не вздумай никого сюда приводить! — в голосе почувствовалась жесткость.
— Кого? — не поняла я предупреждения. Подруг у меня здесь нет, брату его вроде не возбраняется ходить сюда.
— Мужчин.
Да больно надо! Да как вообще он такое мог подумать? Кем он меня вообразил?! Наверное, мои глаза становились шире от возмущения. Я резко выпрямилась и захлопнула перед ним его же дверь. Нахал!
Хотя, хорошо, что предупредил. Вдруг и правда взбредет в голову кого пригласить, но уж точно не по той причине, какую Горн подумал!