In neuat awarnach
In imlat ew a gurach
Он пролил кровь В
чертоге Аварнаха,
Сражаясь с ведьмой.58
Поэма не дает указаний относительно местоположения чертога Аварнаха, однако в «Кулохе и Олвен» Артур и его воины предпринимают путешествие к крепости Урнаха Великана, возможно, того же самого Аварнаха. Крепость описывается как «огромное укрепление из сложенного на растворе камня, и, входя в замок, Бедвир пересек три двора [catlys]59. Упоминание о скрепленном раствором камне скорее кажется указанием на замок более позднего времени, когда сказание о «Кулохе и Олвен» приобрело свою окончательную форму, однако названное число внутренних дворов может соответствовать любому из обведенных тремя рвами хиллфортов Уэльса. Этой информацией и ограничивается все то, что нам известно.
Ew a guant penpalach In atodev dissethach | Он пронзил Пси Палаха В жилище Дисетаех. |
Кроме этого места имя Дисетаех не употребляется в валлийском предании, однако окончание -ach используется в валлийском языке для обозначения неприятных объектов. Схожие имена сохраняют два места в Уэльсе: Дисерт (Dyserth) в Денбигшире возле побережья Северного Уэльса и Диссерт (Disserth) возле Лландриндод Веллс в Поуисе. Пен Палаха — кем бы он ни был — вполне могли пронзить в любом из этих мест.
Ar eidin cyminauc Ym minit eidin Annie a chinbin | В Динас Эйдин на границе60. На Минидд Эйдин сражался он с песьеглавцами61 |
Форт Эйдин и гора Эйдин также упоминаются в поэме «И Гододдин», действие которой, как издавна считалось, происходит на северо-востоке Англии и в Южной Шотландии, что позволило ученым отождествить Эйдин с Эдинбургом. Как указывалось выше, возможность существования бриттских королевств в Северной Англии трудно подтвердить, и сам текст поэмы предполагает, что действие «И Гододдин» происходило в другом месте.
Динас Эйдин описывается как «находящаяся на границе». Хотя на какой границе она находится, из текста прямо не следует, однако граница эта едва ли может явиться рубежом между Шотландией и Англией. Природа загадочных иесьеглавцев остается неизвестной и не предоставляет нам никаких ключей к географии события. Местность под названием Ллех Эйдин (Глыба Эйдина) существует в Мерионетшире; предполагалось также, что слово Eidyn могло сохраниться в качестве словообразующего элемента в топонимах Treuddyn (деревня в Флинтшире) и Creuddyn (более известный под названием мыс Грейт Ормс (Ormes Head) в Лландудно)62.
Rac riev emreis | Перед владыкой Эмриса63. |
В своих поэтических хвалах правителям Гвинедда поэты «Гогинвейрдд» часто пользовались словом Эмрис для обозначения этой земли, правители которой, в свою очередь, именовались Драконами Эмриса64. Подобное титулование вполне могло стать следствием воздействия легенды о двух драконах Динас Эмрис, находившейся возле Беддгеллерта в горах Сноудонии, как отражено в «Истории бриттов»65.
Yguarthaiu ystawingun | На нагорье Иставингуна61 |
Местность эта успешно отразила все попытки отождествить ее и до сих пор остается неведомой нам.
Kei win a deth von | Кей красавец отправился на Мон 67. |
Топоним von идентифицировать проще всего, поскольку слово Мон используется к настоящему дню уже более чем две тысячи лет и до сих пор является валлийским именем острова Англси. Артура с этим островом связывает хроника Элиса Груфудда, написанная ок. 1510 года: «Есть небольшая дамба через Менай возле места, зовущегося ныне Бон и Дон, где всегда были люди в панцирях, охранявшие его. И король этого острова во многих жестоких сражениях противостоял Артуру»68. Пролив Менай отделяет Англси от материкового Уэльса, и Бон и Дон можно локализовать на современной карте как Моэл и Дон. Хотя в этом отрывке валлийские предания смешиваются поздним романическим материалом, интересно отметить, что текст помещает Артуpa (возможно, и его воинов) в Англси, как и поэма «Кто привратник?» из «Черной книги Кармартена».
Заключение
Надеемся, что помещенный в этой главе материал привлек ваше внимание к некоторым проблемам, тесно связанным с географией артурианы. Точное значение географических терминов, которыми пользовались валлийские барды XII столетия, не является настолько однозначно определенным, как нас вынуждали верить, и можно показать, что существовали альтернативные прочтения, что является важным для нашего понимания дошедших до нашего времени источников. И при альтернативном истолковании их легче определить некоторые топонимы, что помогает нам точнее обрисовать сферу деятельности Артура. Пора оставить всякие домыслы о том, что в VI веке н.э. воин мог попеременно участвовать в сражениях, происходивших в настолько удаленных друг от друга краях, какими являются Корнуолл и Шотландия. Следует учесть, что первой причиной возникновения таких идей стало ложное толкование валлийских географических терминов английскими историками, начиная с Вильяма из Мальмсбери... Более того, это недоразумение и стало одним из основных факторов, придавших жизни Артура столь интригующий и таинственный характер. Понимая то, что неясность географической среды, в которой разворачивается артуриана, не является только результатом фантастической природы сказаний, но и обусловлена ложным отождествлением географических терминов, имевшим место во все времена, мы обязаны более пристально рассмотреть те ранние валлийские топонимы, которыми располагаем. Если бы мы потратили на установление местоположений Иставингуна, Пеннант Гоуут и жилища Дисетаха столько же времени, сколько было потрачено на Камелот, Бадон и Остров Авалон, Артур не мог бы долго оставаться загадкой.
6. Сражения Артура
Потом Артур сражался с ними [саксами] вместе с королями бриттов; но был он их военным предводителем (dux bellorum]. Первое сражение произошло в устье реки, звавшейся Глейн. Второе, третье, четвертое и пятое были на другой реке, называвшейся Дубглас, — в области, принадлежавшей Линнуису. Шестая битва произошла на реке Бассас. Седьмая была в лесу Келидон, это битва при Коэд Келиддон. Восьмое сражение было у Кастелло Гуиннион, и в нем Артур нес на своих плечах образ Святой Приснодевы Марии2, и язычники были обращены в бегство на той почве, и было среди них великое смертоубийство силой Господа нашего Иисуса Христа и силой Пресвятой Девы Марии, Матери Его. Девятая битва была в Urbs Legionis. Десятая произошла на берегу реки, звавшейся Tribruit. Одиннадцатая была на горе, называвшейся Агнед. Двенадцатая случилась на горе Бадонис, и в ней девять сотен и шесть десятков мужей пали от руки одного Артура, и никто другой не разил их, кроме него одного; и был он победоносен во всех своих походах2.
Возможно, во всем комплексе артурианы нет вопроса, вызывавшего больше дискуссий между учеными, чем места якобы данных Артуром сражений и связь их с историческим сущестовованием нашего героя. Явление это нельзя назвать чисто современным: места сражений интересовали историков всех времен, и одним из самых первых среди них был Генри из Хантингтона, писавший в 1129 году: «Об этих войнах и местах этих войн Гильда [то есть цитированная выше «Истории бриттов»] рассказывает нам. Однако все местности неведомы в нашем веке»3. Положение не изменилось и до сего дня, хотя мы надеемся предложить несколько обоснованных гипотез на эту вечную тему.
Этот комментарий Генри из Хантингтона, исходящий из уст англо-норманнского клирика, составлявшего историю Англии, представляет для нас особый интерес, поскольку свидетельствует о том, насколько мало было известно об Артуре во времена, непосредственно совпадавшие с написанием «Истории» Гальфрида Монмутского. Современник Генриха, Вильям из Мальмсбери, сообщает нам: «Об этом-то Артуре бритты любовно рассказывают столь много сказок даже до сего дня; и муж этот достоин чести и не в праздной выдумке, а в подлинной истории. Он долго поддерживал тонувшее государство и возбуждал надломленный дух своих соотечественников к войне»4.
За прошедшие столетия ученые сумели отождествить места всех перечисленных двенадцати битв, разнеся их по столь отдаленным друг от друга краям, таким как Шотландия, Корнуолл, Камбрия и Йоркшир. Гальфрид Монмутский, черпавший сведения из ранних валлийских преданий, создал свой собственный географический контекст, служивший политическим целям его покровителей, а потом полностью перенес его в заново созданный артуровский эпос. Похоже, места всех битв не вызывают у него особых сомнений, однако, переходя к описанию сражений, он называет среди них только Дубглас, Келидон и Бадон, присутствовавшие в списке сражений, приведенном в «Истории бриттов», и добавляет к ним полностью вымышленные наименования, переносящие походы Артура в Шотландию и континентальную Европу. Интересно, что Гальфрид ограничивается использованием всего трех сражений из перечисленных в «Истории бриттов»: никак нельзя избавиться от впечатления, что если бы этот мастер художественного слова знал из имевшегося у него источника о других местах, то, вне сомнения, использовал бы и их. А раз он этого не сделал, неизбежно возникает вопрос о том, каким источником в отношении этих сражений пользовался Гальфрид?
Измененные Гальфридом географические наименования раннего предания, в свою очередь, были творчески переосмыслены всеми последующими поколениями писателей вплоть до Мэлори, породив при этом многие из местностей, в общем представлении тесно связанных с Артуром. Традицию эту продолжили современные ученые и энтузиасты, использовавшие наименования сражений, приписанных Артуру в «Истории бриттов», для собственного толкования перечня сражений и вообще всей артурианы. Так что же еще можно сказать по поводу сражений Артура?
При любом серьезном исследовании артурианы автор рано или поздно бывает вынужден обратиться к вопросам, которые чаще всего возникают в отношении этого персонажа: существовал ли он в качестве реальной исторической фигуры или же является плодом вымысла, рожденного фантазией патриотически настроенных летописцев и сказителей? А если он и существовал, то в каком качестве: короля, тирана, полководца, командира романизированной кавалерии или воеводы бриттов? За многие годы занимавшиеся этими вопросами ученые внесли чрезвычайно ценный вклад в изучение артурианы. Возникали различные концепции, и существовавшая некогда мода усматривать в Артуре чисто мифическую фигуру была в 1958 году отвергнута профессором Томасом Джонсом как «более неприемлемая». Т. Джонс добавил, что придерживается теперь «того мнения, что в начале VI столетия существовал исторический деятель по имени Артур, который мог являться предводителем бриттов в их войне с врагами, которыми могли быть пикты или скотты, или саксы, или комбинация и тех и других»5. Подобного мнения до сих пор придерживаются многие из современных ученых, в том числе мы сами, поскольку «дыма без огня» в этом вопросе быть не может.
Ряд свидетельств позволяют подтвердить существование исторического Артура, хотя он мог сделаться легендарным героем уже на крайне ранней стадии, и, невзирая на многочисленные попытки выбросить его из исторических трудов, Артур по-прежнему отказывается удаляться на покой. И одной из главных причин для этого является внушительный пробел в наших знаниях о конце V и начале VI столетий — этот период, по преданию, был временем его жизни. И пока весь этот период не получит надежной исторической основы, Артур и прочие получившие легендарный статус фигуры не сумеют занять подобающие им места, вне зависимости от сочетания исторического и легендарного в их персонах6.
Одно из самых важных соображений в отношении артурианы было высказано Томасом Джонсом в важной статье «Ранний этап эволюции легенды об Артуре» и может быть с равным успехом приложено ко всему периоду раннего Средневековья: «Время от времени возникали многие теории, подвергавшиеся столь искусному обсуждению, что существует опасность забыть о том, что они являются всего лишь теориями»7. Мы приняли этот тезис на вооружение, и в настоящей работе вы едва ли найдете упоминание о многих ранних гипотезах относительно личности Артура — например, что он был командиром римской кавалерии, оборонявшей запад Британнии от Шотландии до Корнуолла, сражавшимся то на стене Адриана, то в Девоне, Линкольншире или Корнуолле, или что он происходил с Севера или из Корнуолла. Представление о том, что в «темное время» могла существовать фигура, правившая нынешней Британнией от края, до края не может восприниматься серьезно, а места сражений, по мнению Рейчел Бромвич, «слишком широко раскиданы по Британии, чтобы можно было предположить, что победы в них мог одержать единственный полководец — или даже, что все эти битвы были произведены с саксами, а не (в некоторых случаях) с пиктами, скоттами или собратьями-бриттами» 8.
Кроме того, мы не станем обращать внимание на прочие теории, периодически озаряющие собой артуриану и созидающие некоего шизофренического Артура, составленного из слитых воедино нескольких исторических фигур, чтобы дать толкование доступным свидетельствам, или же возводящих в Артуры любую историческую личность, если только в имени этого персонажа где-либо обнаружились буквы Art или Arth, пусть даже в биографии его нет ничего общего с ранними преданиями или собранными наукой сведениями об указанном историческом периоде.
При всем сказанном выше имя Артур в некоторых своих формах как будто бы принадлежит некоторым историческим фигурам, в основном жившим в конце VI века. Все эти персонажи неприемлемы в качестве «подлинного» Артура по многим причинам, и всеми ними за последние годы интересовались многие ученые9. Предполагалось, что своей популярностью в то время имя это было обязано тому, что в последние годы жизни Артур уже обрел статус героя, как это случилось в нынешние времена с именем Диана после смерти принцессы Уэльсской. На это обстоятельство в 1930-х годах указывал Чэдвикс: «Поэтому существуют все причины предполагать, что своим широким хождением в конце VI столетия имя это было обязано некоей знаменитой личности, не столь давно носившей его. Это положение достаточно хорошо согласуется с датировкой жизни Артура по "Летописи Уэльса"»10.
Речь идет о следующих исторических персонажах по имени Артур:
• Артуриус, сын Аэдана мак Габрайна из Далриады;
• Артуир, сын Бикойра Бритта;
• Верадах хоа Артур (Верадах, внук Артура);