- Валерий Дмитриевич Дёмин. Сержант-воспитатель.
Под глазом у него расползался великолепнейший фингал.
- Максим Токарев. Больно?
Они пожали руки.
- Привычно. Ты из какого подразделения, Максим?
- Не из какого. Штатский я.
- Ну, не хочешь так и не говори. – обиделся воспитатель.
- Митрич! Он, правда, штатский! Его неделю назад с «Корыта» сняли. Это тот, что боевых пловцов взял. – сказал чернявый с нерусской внешностью и представился, - Старший лейтенант Ибрагим Султанов.
- Лейтенант Максим Пыльников, - сказал второй. Замялся и добавил – Тезки.
- Польщен знакомством.
- Постойте, - не унимался Митрич, - Откуда у Грузии боевые пловцы?
- Бывшие черноморцы.
- Наши?!
- Украинские.
- Ах, вот оно как…. Аукается, значит.
Ибрагим вытер лоб и ответил:
- Еще будет аукаться. – после чего повернулся к Максиму, резко свел пятки вместе, как будто щелкая каблуками, изобразил поклон головой, - не составите ли мне пару?
«Все бы им драться» подумал Максим, а вслух сказал:
- Почту за честь.
Митрич, держась за глаз, расшугал курсантов кругом, и в этот круг вошли Ибрагим и Максим. Второй Максим, тот, что служил вместе с Ибрагимом встал рядом с Митричем и о чем-то с ним шептался.
Ибрагим и Максим поклонились друг другу, и Ибрагим неуловимым движением сразу заскользил куда-то влево, одновременно уходя из обзора и приближаясь. Максим решил удивить соперника. Соперник наверняка, видя предыдущий поединок, ожидал от Максима самбистских приемчиков, и Максим решил ударить. Он развернулся к Ибрагиму спиной и ударил ногой назад. Ибрагим пропустил ногу мимо и резко рубанул ребром ладони по икре. Когда промахнувшийся Максим попытался снова встать в стойку, боль была такая, что он сразу свалился на спину.
- Больно?
Ибрагим улыбался, и это взбесило Максима. Максим вскочил и через силу оперся на ушибленную ногу. Ибрагим кивнул и мгновенно приблизившись, ударил Максима по кончику носа. Из глаз брызнули слезы, но Максим бросился вперед и постарался ухватить Ибрагима вслепую. Его ударили снизу под локти, добавили лбом по губам, тут Максим понял, что следующим, что сделает резкий Ибрагим, будет апперкот в челюсть. Он упал на колени и обеими руками обхватил ногу Ибрагима. Получил удар по ушам, а затем пальцы Ибрагима впились ему в ключицы, лишая руки силы. Продираясь сквозь боль как сквозь колючий кустарник, Максим прижал схваченную ногу еще сильнее к себе и изо всех сил рванул Ибрагима от земли, через себя. Есть бросок! Ибрагим легко кувыркнулся, тут же прыгнул к встающему Максиму, заблокировал руку, которой Максим хотел хоть как-то отмахнуться, и ткнул кулаком в солнечное сплетение. Ледяной цветок боли распустился в груди, и казалось, что сейчас он как росянка своими лепестками захватит и переварит в себе сердце. Максим с открытым ртом повалился на спину. Его подняли за руки. Прямо впереди выплыло усатое с подбитым глазом лицо Митрича.
- Дыши!
Его, держа за руки, заставили присесть.
- Дыши!
Потом снова подняли.
- Дыши!
Вниз.
- Дыши!
Вверх.
Вниз. Вверх. Вниз. Вверх.
Самостоятельно стоять Максим смог минут через пять. Митрич сгонял курсантов, и ему принесли полотенце и клей для ссадин. Намазывая лицо клеем, Максим думал «Господи! Как жив-то остался! В спортзал – больше ни ногой!».
- У вас, Максим, прекрасный организм, но при таком организме вы должны уметь двигаться быстрее и точнее.
Ибрагим присел на пол напротив.
- Спасибо.
- За что? – удивился Ибрагим.
- За комплимент по поводу организма.
- Ошибаетесь Максим. Это не комплимент, а упрек. Одна из самых потрясающих глупостей штатских заключается в том, что вы отождествляете себя со своим телом и сознанием, в то время как ни то ни другое вами не является. Это всего-то на всего – инструменты. Если хотите – слуги, которые должны делать и терпеть все, что вы им приказываете. Как бы это ни было больно…
- Это должно быть «привычно»?
- Вы все правильно поняли.
- Это какая-то восточная философия?
- Это философия спецназа. И это никак не связано с моим азиатским происхождением.
- Я и не думал…
- Времена, когда за дразнилку «нерусь» я ломал руки, давно прошли. Во-первых, наскучило, во-вторых – тут не дразнят. Пойдемте в столовую. Познакомимся поближе.
В столовой было более людно. «Ну, еще бы! Пожрать-то, в отличие от того, чтобы заниматься, все горазды» мелькнула злобная мыслишка. Мелькнула и пропала. За некоторыми столиками сидели люди с бинтовыми повязками, в гипсах, со свежими ссадинами. Стало немного стыдно. Когда сели за столик, Максим спросил:
- Это вы всегда так тренируетесь?
- Нет. – сказал Ибрагим, застилая колени салфеткой, - Это ребята с операции. Побывали в госпитале. Теперь отдыхают.
Стало стыдно совсем.