- Касательно планеты: Это и есть причина, по которой мне иногда хочется жить на другой. Но приходится быть реалистом. Касательно влиятельных людей: судя по ситуации, на этой планете есть люди гораздо более влиятельные. Касательно реакций: Мы доставили список Макарова в камчатское УФСБ в июне. Сейчас – середина июля. Вы сейчас красиво, перед публикой, делаете то, что должно было быть сделано почти месяц назад. За этот месяц погибло несколько тысяч людей, среди которых могут оказаться мои жена и дочь. По дороге из аэропорта нас опять пытались убить. Причем почти половина уродов – московская братва, которая приехала сюда вслед за своими дружками работающими на госслужбе. И я не могу понять почему их давным-давно не расстреляли, как это делают на Камчатке. Вследствие вышеизложенного, как говорится, мне абсолютно безразлично, как вы воспринимаете мою физиологию. Спасибо за внимание.
Директор какое-то время сидел с открытым ртом, кося на Максима, как хамелеон из аквариума. «Сейчас глаз облизнет» мелькнуло в голове вместе с кадром из передачи «В мире животных». Все оглядывались на Максима с тем оттенком любопытства, с которым читают некрологи. Потом директор неожиданно хлопнул себя по коленям и захохотал. Тонко, визгливо.
- А-а-ха-ха! Ой, я не могу! Да что ж такое! Ох, митингер, оппозиционер! А-а -ха-ха-ха!
Директор вытирал с кончиков глаз слезы. Максим сильно подозревал, что слезы были, как бы так сказать – вымышленными.
Глядя на шефа, деликатно ржанули и остальные присутствующие. Отсмеявшись, директор покивал присутствующим – можно переставать смеяться.
- Спасибо за искренность, Максим Константинович. Она у нас в дефиците. Касательно попытки убийства ваши выводы совершенно верны – бандиты приехали за коррупцией. И то, что они в итоге выступили против власти, вполне естественно. Мы боремся и с коррупцией и с бандитизмом. Так, что ваш упрек не по адресу.
Иван Александрович постарался как можно незаметнее сунуть свой локоть в бок Максима, но того это не остановило.
- Извините за настойчивость, но мне кажется несколько странным, что бандиты и коррупционеры Архангельска решили выступить против власти приезжающей с Камчатки, а не против родной, местной. Логично было предположить, что они имели целью не власть, а присутствующего здесь профессора Алиева и материалы следствия по списку Макарова. А это в свою очередь означает, что им кто-то приказал это сделать, потому как сами они, в силу образа жизни, вряд ли понимают что это такое. А это в свою очередь означает, что тот, кто не заинтересован в успешном расследовании имеет хорошие связи сами знаете где. Анекдотичность же попытки связана скорее всего с тем, что некто узнал о нашем прибытии в последний момент и просто не успел подготовить что-то более приличное. Все это отдает каким-то бардаком, если честно.
Максим неопределенно помахал в воздухе рукой, подгоняя из окружающего пространства к голове финальное слово. И сказал его:
- Извините.
Директор постучал пальцами по столу и спросил.
- А в каком вы звании?
- Младший лейтенант. Числюсь переводчиком.
- А образование у вас какое?
- Филологический факультет МГУ. Русское отделение. Английская группа.
- Иван Александрович! – обратился к директор к полковнику – Устройте ему лейтенанта. Как положено. И наградить как-то надо. Человек полмира прошагал.
- У него нет профильного образования.
- Устройте ему подготовку, экстерн если потребуется, но чтоб лейтенант был. Несолидно. В кабинет ко мне на совещания младлеи ходят. Курам на смех. Это – первое. Второе – по девочке, той, что мне рассказывали – пусть работает. Там интересно может быть. Третье – я посмотрел в рапортах значится некий Стивен Арчер, который называет себя старым другом Макарова. Арчера этого – сюда. Все что связано с покойным Макаровым нам очень интересно.
- Покойным?
Максим привстал.
- Увы. Есть известия, что Юрий Сергеевич погиб. Умер в тюрьме от «естественных причин». Строго по всем демократическим нормам умер.
Присутствующие, кроме профессора, перекрестились. Максим немного замешкавшись последовал общему примеру.
- Четвертое – пока лицо, которое тут все это безобразие на железной дороге устроило не найдут – без охраны не ходить, без надобности территорию гостиницы не покидать. И последнее, но самое важное - как оказалось мы не располагаем той информацией, которую затребовал для работы господин Алиев. Вообще. Но мы, слава богу, с этим не смирились и направили кого надо куда надо, чтобы эта информация у нас была. Так что господин Алиев может рассчитывать на продолжение работы. Спасибо всем за внимание, господа Алиев, Токарев и Вершин могут быть свободны. В смысле – приступать к исполнению.
- Простите, Виктор Михайлович, - Максим обратился к директору, - А о семье Юрия Сергеевича что-нибудь известно?
- А что нам должно быть известно?
- Ну, что-нибудь. Мы все-таки по его материалам работаем. Логично было бы…
Максим растерялся. Директор посмотрел на него и ровным голосом, спокойно ответил:
- Вы правы. Очень хорошая идея. Я распоряжусь сегодня. А вы что-то должны были им передать?
- Нет.
Когда дверь за спиной захлопнулась, Иван Александрович схватил Максима под руку и, оттащив в сторону, прошипел:
- Ты с ума сошел? Зачем ты его разозлил?
- Он сейчас на меня будет компромат рыть и контакты искать.
- Он же тебя сгноит!
- Ему уже не долго осталось. У него уже нет никакой власти. Авось не успеет.
- Я бы на твоем месте не рассчитывал.
Тем временем за дверью, из которой они вышли, директор продолжал вызвал начальника охраны.
- Юрич! Юрич! Подойди! Значит так. Этого, вот того, что сейчас здесь выступал, – директор прочистил нос при помощи платка и бросил его под стол, - На всякий случай, бабу его найдите. Он ведь за бабой бегает? Найдите ее. И детеныша найдите. Мало ли что? А тут – любое «что» – не малое. И московской братве передайте, что достали уже с местными вопросы выяснять. Пусть договорятся, наконец. Мне тут стабильность нужна. И, кстати, о семье Макарова. Их тоже найдите. Все. Можешь идти. За любовницей его – круглосуточное наблюдение. Нет! – глава контрразведки потер ладонь об ладонь, - Доставь-ка ты ее мне. И побыстрее. А самого вот этого вот нахала – в самую жопу. Чтоб концов не сыскали. Подготовь бумаги.
К Ольге Максим поехал уже на личном водителе. К нему прикрепили здоровенного, молчаливого чеченца на уазике исполнявшего обязанности водителя и охранника одновременно. Тимур обладал двумя талантами – он никогда не подсушивал и не подсматривал что-либо специально, но всегда все слышал и все замечал, а еще его флегматичность действовала на Максима как успокоительное.
Теперь Оля жила тоже в новостройке. Только это были не многоэтажная московская башенка, а сборный домик беженцев. В окошке горел свет, на пороге стояли сапоги с налипшими на дороге, оставлявшей желать много лучшего, комами грязи. В поселке беженцев царила полная тишина. Сначала Максим даже заподозрил засаду, но немного позже дошло – тут работали с зари и до зари, используя все свободное время для еды и сна. Это было все, что помещалось в расписание: тяжелый труд, еда и сон.
Он подошел к двери и постучал. Дверь открыл молодой парень слегка подшофе.
- Здравствуйте.
- А Олю можно?
- Какую Олю?
- Ряшинская Ольга здесь проживает?
- Ах, Ольга Владимировна! Да, есть такая, прошу вас, господин офицер. – парень громогласно закашлялся, - Вы по делу или как?
В этом последнем «или как» Максиму почудилась некая издевка, намек на то, что возможно происходило тут прежде. Максим оттолкнул парня и прошел внутрь.
Короткий коридор. Две комнаты, одна побольше, другая поменьше. Из первой доносятся детские крики – ему не туда. На второй двери была наклеена картинка – заяц с цветочком. Точно такая когда-то была на Олином холодильнике. Этих зайчиков он всегда терпеть не мог. Максим постучал в дверь.
Оля открыла сразу же, как будто стояла за дверью. Открыла и застыла, глядя на него широко раскрытыми глазами. Она была в коротком зеленом халатике, который едва прикрывал крепкую задорную попу. Максим помнил этот халатик – Оля привезла его из Москвы. Она часто встречала его именно в этом халатике, его удобно было задирать. В мозгу у Максима вспыхнула картинка, как он резко поворачивает ее к себе спиной, задирает этот халатик, пригибает ее вперед и…
- Привет, – сказал он немного хрипло.