Меня от имени его прослушать?
Я знаю - вы свободны от пристрастья,
И правды требую; ведь нет причин
Бояться правды нам.
Третий судья
Что ж, говорите.
Вольторе
Так знайте же, почтенные отцы,
Что оскорбить я должен ваши уши
Неслыханным чудовищным примером
Наглейшего бесстыдства и обмана,
Которыми когда-нибудь позорил
Венецию порок. Вот эта шлюха,
Которая поддельными слезами
Вам тщится помешать с нее сорвать
Личину добродетели притворной,
Давно в связи греховной состоит
Вот с этим молодым прелюбодеем
И с ним была на месте преступленья
Застигнута, как ловко ни таилась.
Вот это - муж покладистый ее.
Он их простил, несчастный, и сегодня
Попал за эту доброту слепую
Под суд, хоть он - невиннейший меж всеми,
Кто из-за кротости своей страдал.
Они ж великодушного супруга
Лишь новым срамом отблагодарили
И, так как только ненависть одну
У них в душе, признательности чуждой,
Способно вызывать благодеянье,
Само воспоминанье о последнем
Задумали стереть. Отцы, смотрите,
Как беспримерна злоба этих тварей,
Которые в грехе уличены!
Чье сердце в дрожь не бросит их поступок?
Но разве он единственный? Чем дальше,
Тем больше. Вот старик, отец юнца.
Узнав об этом злодеянье сына
И множестве других, какими тот
Отцовский слух уничижал вседневно,
И более всего убитый мыслью,
Что уберечь не смог родное чадо,
В ком стал порок бездонным, словно море,
Решил он, наконец, его лишить
Наследства.
Первый судья
Очень странный поворот!
Второй судья
Сын слыл всегда и доблестным и честным.