Наутро я обратился к перу Шейкли и рассказал о том, что случилось в суб-Нави.
- Говоришь, они выглядели как странные, но опасные тени? - спросил он меня о чудищах. - Тогда мне понятно назначение метателей.
- Простите, пер Шейкли?
- Прежние жители Подземелья, кем бы они ни были, готовили оружие на врага. Таким врагом не могли быть шакалы. А тени - что ж, тени может быть.
Еще больше его заинтересовал наземный Город. Совет решил направить туда отряд на разведку. Возглавить отряд поручили мне.
Взяв с собою шесть человек, прежде сопровождавших меня в блужданиях по лабиринтам Подземелья, вооружась арбалетами, мечами и метателями, на следующий день (предыдущий, после доклада на совете, я провел в праздности, восстанавливая силы) мы выступили в направлении Пирамид.
Пер Шейкли пока не нашел секрета самобеглых экипажей, но он сделал экипаж ветряной: особый винт, вращаемый потоком воздуха через систему осей и шестеренок передавал энергию ветра колесам, и экипаж мог двигаться не только при попутном, но и при боковом ветре довольно быстро - так, как может бежать человек. Но бежать можно лье, полтора, экипаж же поглощал их несчетно. Впрочем, последнее неверно - особливое колесико мерило пройденное расстояние. Пер Шейкли обладал выдающимися знаниями.
Я тоже принимал посильное участие в постройке экипажа (разумеется, сделан он был из разных видов астика), и потому управлял им довольно уверенно. Широкие колеса не вязли в песке, и мы резво катили, подгоняемые попутным ветром. Конечно, в Нави я летел быстрее, но и сейчас до заката солнца мы увидели впереди верхушки пирамид. Они существовали и в Яви! Но тогда и существование чудищ тоже могло быть реальностью!
Мы остановились на ночлег. Я вновь погрузился в суб-Навь, но далеко от песчаного корабля не отходил, готовый при первых признаках опасности вернуться в Явь и отразить нападения. Про счастью я ничего не встретил, лишь однажды вдали, у пирамид, мелькнула тень, но были ли это мои давешние преследователи, или просто песчаный смерч гулял по окрестностям, не знаю. Мои товарищи, по двое неся вахту в Яви, тоже не заметили ничего необычайного. К утру, как всегда, нас окружили длинноухие, и мы были рады им, как старым друзьям.
Утром, подкрепившись манной, мы двинулись дальше. Ветер сменил направление и теперь дул сбоку, приходилось лавировать.
Пирамиды в Яви были еще выше, чем привиделось мне! Стоя у подножия одной, ступенчатой, мы поражались мощью и дерзновенностью неведомых строителей. Впрочем, те, кто выстроил Подземелье, могли выстроить многое...
Мы плыли мимо пирамид, сжимая в руках метатели, но никто не нападал на наш экипаж. Обследовать пирамиды мы решили на обратном пути, а пока хотели поскорее достичь города.
Когда солнце поднялось в зенит, под колесами нашего экипажа стучала булыжная мостовая. В отличие от пирамид, город казался маленьким и очень старым. Экипаж наш не мог двигаться среди руин и гор песка, порою полностью перегораживавших улочки, и я оставил его под охраною трех товарищей.
С тремя другими же мы исследовали дома. Похоже, они были покинуты давно, очень давно. Как и в Подземелье, мы не нашли ничьих останков. В городе не было следов разрушений кроме тех, что сотворили время и ветер Но и этого было бы довольно, если бы не песок: вероятно, город годами находился под его слоем, и потому сохранился лучше, чем можно было ожидать.
Иногда мы находили предметы, которые совершенно не отличались от тех, к которыми мы пользуемся сейчас - ложки, вилки, ножи, обломки стульев и столов - но сделанных из настоящего дерева, а не астика. Дважды нам под руки попадались куклы.
Никаких свитков. Никакого оружия. Никаких машин.
Я искал виденный мною в Нави храм, но ни купола, ни креста на нем обнаружить не смог, хотя, не исключаю, проходил мимо него на расстоянии руки. Если бы рядом был более опытный навигатор, он бы лучше моего сориентировался в соотношении Нави и Яви, но "если бы - это ловушка Нечистого", учит величайший Лек-Сий. Всем, а поселенцам особенно, следует уповать на собственные силы, черпая их в обращении к Господу нашему.
Мы торопились - я не хотел оставаться ночью в городе, тень виденных в Нави чудовищ пугала меня. Отобрав наиболее сохранившиеся вещи, мы погрузили их на экипаж и, когда солнце отстояло на локоть от горизонта, выехали за пределы развалин.
Мы стремились удалиться как можно дальше, и потому пустились по ветру, оставляя пирамиды по правую руку - да и хорошо, что оставляли. Остановись мы среди них, я бы не писал этот свиток. Хотя в минуты слабости я думаю, что лучше бы нам остаться там, в развалинах города навсегда...
В эту ночь я и не хотел уходить в Явь. Был уверен - опасность рядом. Мы опустили винт нашего песчаного корабля и едва успели подкрепиться, как солнце зашло. Ветер в этом Мире таков, что силен днем, а ночью усмиряется, иначе мы бы продолжили путешествие, тем более, что этой ночью светил Бриллиантовый Шар - свет он дает не меньше, чем наша полная луна, от светлячков же Шустрика и Хухрика толку немного.
Едва сумерки растаяли - а здесь, в Мире Красного Песка они короткие - как со стороны пирамид донесся длинный, протяжный вой.
До этого единственное, что мы слышали, был ветер. И длинноухие, и песчаные шакалы существа молчаливые, и даже пораженные арбалетной стрелой, они сохраняют безмолвие. Признаюсь, при звуке воя слабость сковала все мои члены.
Но я обрел уверенность в молитве, и ею, уверенностью, поделился с товарищами. Нас семеро, у нас метатели, вдоволь зарядов, Бриллиантовый Шар позволял видеть на полторы тысячи шагов окрест - чего же нам бояться? Да пусть все слуги Нечистого пожалуют сюда - нам есть чем их встретить.
И они пожаловали!
То, что в Нави представлялось, как большая тень, на деле оказалось стаей пиявок, но каких пиявок! Каждая была не меньше змееглава! Огромная пасть, усеянная тысячами блестящих в свете Бриллиантового Шара зубов! Пиявки слаженно отталкивались от Песка, пролетали в воздухе полторы сотни шагов и опускались на землю, чтобы через мгновение взмыть вновь. Их было, по меньшей мере, дюжина, и они, мне кажется, могли бы оставить от парза одни кости в считанные мгновения.
Метатели попадали в цель на расстоянии в две тысячи шагов, но в цель неподвижную. Сейчас же мы подождали, покуда стая не приблизится на шестьсот шагов и лишь тогда все семь метателей изрыгнули заряды.
Нам повезло, что монструозии двигались кучно - один заряд попал-таки в цель и разорвал чудище на множество кусочков. Оно лопнуло, как лопаются мыльные пузыри. Но остальных ничуть не смутила гибель собрата по стае, да и вспышка, и грохот, образовавшиеся при разрыве заряда тоже не произвели впечатление.
Они были в трех прыжках от нас.
Второй залп мы дали по монструозиям тогда, когда они были в прыжке. Есть момент, когда прыгун достигает наивысшей точки полета и там застывает. Его-то мы и выбрали. Еще две пиявки превратились в комья слизи. Попадания наши были скорее случайностью, ибо никогда прежде нам не доводилось стрелять из метателей по движущимся - и прыгающим - целям. Третий залп унес лишь одну монструозию. У нас остался последний залп, и он оказался самым удачным - то ли мы приноровились, то ли чудища были совсем близкие, но ни один заряд не миновал цели.
Лишь две монструозии достигли нашего корабля - но и этого было больше, чем хотелось. Отбросив ставшие бесполезными метатели - стрелять в упор было бы равносильно самоубийству - мы взяли в руки мечи - и, разбившись на две группы, ринулись на монструозий в момент их приземления. Нам очень повезло. Трое моих товарищей получили ранения, но чудища пали под нашими ударами.
Спешно я оказывал помощь раненым - накладывал жгут на бедро (одному стражу пиявица мгновенно откусила ногу выше колена), другому перевязал изодранную до костей грудь, над третьим едва успел прочитать молитву, как тот испустил дух. И все это время я помнил, что в Нави видел три тени - значит радом, по меньшей мере, оставались еще две стаи.
Оставив раненых товарищей на корабле, мы стояли, пристально вглядываясь в окружающую пустыню.
Не знаю, выдержали бы мы атаку второй стаи, тем более третьей. Но больше в ту ночь на нас не нападали. Сейчас я думаю, что нам повезло: взрослые стаи, те, что я видел в Нави, были далеко от города, пытаясь отыскать мой след, а та, с которой мы все-таки справились, была стая молодая, почти детская - если так можно выразиться о монструозиях.
Едва усилился ветер, как мы установили винт и тронулись дальше. Я опять не хотел идти прямо к Подземелью, опасаясь, что стаи нас выследят, и решил описать полукруг. Двое раненых товарищей и один погибший, напротив, требовали скорейшего прибытия в Подземелье, одни для исцеления, другому же требовался вечный покой. Но покой может и подождать, особенно если он вечный, а состояние моих товарищей не внушало опасение. Здесь, в Мире Красного Песка, раны никогда не нагнаиваются, и если человек не умирает от них сразу, то вероятность выжить у него растет с каждой пройденной склянкой.
Поэтому я продолжил путь по дуге.
Пер Шейкли исчислил, что Мир Красного Песка несколько меньше, чем наш Мир, но что значит - "несколько", если мы знаем лишь толику Канды? В книгах Аббатства сохранились старинные руководства, из которых следует, что земля наша есть гигантский шар, и Канда на нем занимает место хоть и значительное, но неизведанного Мира многажды больше. К тому же со времени Смерти устройство Мира изменилось - появилось Серединное Море, образовалась из двух прежде отдельных полуостровов Камляска - и это только то, о чем мы знаем. Мир Красного Песка, чем бы он ни был - тенью Нашего Мира или отдельным материком, или даже отдельной планетой, - стал нашим вторым домом, и мы каждодневно возносили благодарственные молитвы Творцу Всего Сущего и постигали Законы, что он придал этому Миру. Я помогал перу Шейкли в счислениях и потому хорошо представлял себе наше месторасположение даже в неизвестных областях и не боялся заблудиться. Кроме того, наш песчаный корабль шел тем же курсом, которым я возврачался из города в Нави; при всем различии состояний Мира я был уверен, что нас не подстерегают непроходимые горы, пропасти или иные препятствия.
Мы мягко катили по песку, здоровые мои товарищи зорко следили за горизонтом, не появятся ли где монструозии, но путь наш был спокоен, хотя сейчас я думаю, что пиявки, имеющие обыкновение при появлении солнца зарываться в песок или прятаться в пещеры, вполне могли быть ближе близкого. Но и неведение бывает благотворным!
Я рассчитывал, что до заката мы достигнем Подземелья, если не переменится ветер, сейчас же он был таков, что за склянку мы проходили полное лье пути. Дуй он нам в корму, скорость бы возросла, но приходилось довольствоваться тем, что имеем. Курс был таков, что последний отрезок он, ветер, был бы самым попутным, что давало две-три склянки запаса. Нужно сказать, что сутки в Мире Красного Песка длились не сорок восемь, а пятьдесят склянок, две дополнительные склянки были даром Божественного Провидения.
Я чувствую, что пишу слишком подробно, нарочито подробно - но, если ты, читающий эти строки, дойдешь до конца, то поймешь, что есть тому причина.
К полудню мы, по моим расчетам, достигли середины дуги, и здесь я вспомнил, что совсем рядом видел в Нави шатер. Взможно, как и в случае с храмом, в Яви мы не найдем ничего, но все же стоило попробовать, тем более, что следовало всего лишь изменить курс на один румб к северу.
Я так и поступил.
Товарищи мои изменения курса и не заметили, они всецело доверяли мне управление песчаным кораблем. Ветер меж тем усилился, и винт вращался так, что лопасти его размывались в воздухе, образуя блестящий на солнце круг. Это еще более утвердило меня в решении посетить место видения - за последнюю склянку мы прошли полтора лье, и, следовательно, могли не опасаться второй ночи в пустыне.
Я вглядывался в пески, стараясь обнаружить шатер, но напрасно - ни низкого, ни высокого, ни развалин, ничего.
Обнаружил его мой товарищ, смотревший в другую сторону. Он обратил мое внимание на необычное сияние на совершенно ровной местности, сияние это напоминал тот круг, что образовался быстрым движением воздушного винта.
Замедлив скорость (для этого винт переводится в иную плоскость, впрочем вот эта подробность уже совершенно никчемна), я приблизился к месту, готовый при необходимости тут же покинуть его. Товарищи мои изготовили метатели - как знать, чем обернется эта сверкающая пелена.
Сойдя с палубы корабля (один из товарищей остался охранять раненых), мы начали медленно, шаг за шагом приближаться к шатру, вернее, куполу.
Ибо это все-таки был купол: сверкающая пелена образовывала не круг, но полусферу.
Но сквозь круг, описываемый винтом можно было смотреть и видеть, пусть не так четко, как сквозь воздух. Полусфера же была совершенно непрозрачной, хотя по тону, цвету она ничем не отличалась от окружавшей нас пустыни. Если кто-то поставил здесь шатер, то он сделал это умело.
Я крикнул, но никто не откликнулся. Внутри купола либо никого не было, либо просто не отзывались на крик.