-- Эй, Игорь, ты с кем там базаришь? -- донеслось из трубки.
-- Коля это ты что ли?
-- Я, я, просыпайся, молодожен. Кто у тебя там?
-- Один тут приходил... от Гампольского.
-- От кого?
-- Психиатр. Помнишь?
-- Мм-м-м. Ладно, потом вспомню, суть не в этом. Слушай, Игорь, я чего звоню-то: там трамваи вовсю уже ездят, ты как -все путем?
-- Вроде...
-- Что значит вроде? Слушай, откуда ты успел узнать, что у прораба ремонтников фамилия Алексеев?
-- А в чем дело?
-- А в том, что она у него на самом деле другая. Куропаточко его фамилия. Понимаешь?
-- Ничего не понимаю.
-- Не проснулся, что ли? Вчера, помнишь, когда мы твое второе сердце выкапывали, на нас менты наехали?
-- Ну?
-- Что ну? А ты их отправил со всеми вопросами к прорабу Алексееву. И они уехали и больше не возвращались. А мы там еще битых полчаса копошились. Дошло?
-- Что дошло?
-- Слушай, ты совсем обалдел после первой брачной ночи, -- Колька шумно рассмеялся. -- По идее они должны были не найти Алексеева и вернуться и упечь нас в тюрягу -- ведь это же чистый умышленный ущерб! А они не приехали. Спрашивается, почему?
Странный вопрос. Ведь и так все понятно -- Куропаточко не было на месте, он был на складе, и вместо него там был его заместитель, Алексеев. Поэтому он и назвал его фамилию, разве это было неправильно?
-- Игорь! Чего молчишь?
-- А что тебе сказать?
-- Ну, что ты думаешь по этому поводу. Повяжут нас или нет.
-- Нет, не повяжут.
-- А почему?
Потому что никто из милиционеров ничего не вспомнит.
-- Игорь, ты или спи, или трубку положи. Не томи. Кстати, это ты когда придумал, что Серега, Танькиной тетки муж, на стройке работает? Ведь он уже десять лет как летчик в здешнем авиаотряде. Понимаешь? И он ни слухом ни духом ни о каких экскаваторах. Так что я тебя расколол.
Расколол?
-- Слушай, Коль, у меня сейчас голова что-то плохо варит, ты приходи часикам к двум, там поговорим.
-- То-то я вижу у тебя одна селезенка варит. Тогда до двух, пока.
Игорь положил трубку. Одна селезенка варит. А что, почему бы и нет?
На пороге кухни появилась Танька с полотенцем в руке.
-- Муж! Завтрак готов.
Муж странно улыбнулся телефонному диску.
-- Неправда. Гренки еще жарятся.
-- Вот ты зануда! -- Татьяна потерлась о его подбородок. -- А как догадался?
Интересно, а сколько дней идти от Увернала до озера на третьем варианте Солнца?
-- О чем догадался?
-- Что гренки еще не выскочили?
Воскорыцает. Селезенка. Педшлаты. Унтелюпы.
-- А уже все. Выскочили. Готовы, можно завтракать.
Органы для воскорыцанья и подпитки соками Вселенной. Где они, как их найти, если по ним никто не ездит и трамваи не ходят?
-- Тань, как ты думаешь, в человеке есть лишние органы?
-- Что за странный вопрос? Это тебя только что загрузили?
Органы. Селезеночки. Где они? В стенах? В людях? В деревьях? А только представьте себе, если бы она оказалась посреди океана? В кратере действующего вулкана? На Солнце?
-- Солнышко, а как ты думаешь, какого органа человеку не хватает? Дополнительного рецептора? Сколько, по-твоему, человеку на самом деле нужно чувствовать?
Таня прислушалась к шуму сердца Игоря.
-- Зайчик, ты сегодня что-то странный.
-- Разволновался, вот и странный. Слушай, Тань, у меня такая проблема: представь себе планету, на планете пустыню, в пустыне город. Живут в нем люди, и вдруг у них иссякают колодцы. Они начинают рыть канал, но вскоре им это запрещают, не дают денег. Они идут воевать на соседей, у которых есть вода...
-- Зачем обязательно воевать -- можно просто переселиться поближе к скалам, где скважины с артезианской водой.
-- А если там нет водононых пластов?