Комар, примостившийся на щеке, судя по всему, был крайне голодным и оттого злым. Именно зуд от укуса привел Влада в сознание. Он хлопнул по больному месту, оборвав последнюю в жизни гнусного насекомого трапезу. «Откуда в закрытом помещении без окон комары?» И еще не успев додумать мысль до конца, Влад понял, что вокруг уже не зал с металлической аркой. Совсем рядом в сгущающихся сумерках толпились вековые деревья, почти целиком закрывающие кронами небо. Вечерний воздух пах какими-то цветами, подгнившей древесиной и свежей, чуть влажной травой. Кстати, лежать на земле оказалось совсем неприятно: одежда на правом боку уже изрядно пропиталась росой, да к тому же несколько веточек чувствительно впивались в тело.
Влад огляделся, убедился, что вещмешок в целости и сохранности лежит в паре шагов, быстро сделал несколько приседаний, пару раз отжался, помахал руками. Кровь побежала быстрее, согревая закоченевшие мускулы. «Где ж это я очутился? Судя по всему, пресловутый Эксперимент начался. Знать бы, в чём он заключается, — размышлял он уже на ходу, потому что стоять на месте было прохладно. — Если я что-нибудь в чём-нибудь понимаю, то это Эксперимент по выживанию. Дескать, вот тебе минимальный инвентарь, и побегай по незнакомому лесу. Да еще и с полной амнезией». Влад шёл медленно, приглядываясь к стволам деревьев в поисках мха, чтобы определиться хотя бы со сторонами света. Мха было в избытке, но рос он почему-то не с какой-то одной стороны, а практически везде. После минут десяти изысканий, достойных настоящего следопыта, Влад с некоторой долей вероятности решил, что север находится по левую руку, а прямо по курсу — восток. На душе стало спокойней, но практической пользы не принесло — всё равно не было точки отсчёта пути.
Тем временем ночь окончательно вступила в свои права. Владу пришлось сбавить темп ходьбы, чтобы не расшибить лоб о не вовремя подвернувшийся ствол. Тоненький серп новорождённой луны, изредка мелькавший среди дубовых крон, был бессилен хоть что-нибудь осветить. Под ноги постоянно подворачивались звериные норки, низкие ветки норовили выколоть глаз, а колючие кусты цеплялись за одежду и оставляли на лице и ладонях дорожки мелких, но болезненных царапин. Минут через двадцать такого противостояния человека и леса Влад сдался и присел на поваленное дерево, решив, что лучше замерзнуть, чем сломать шею. Тем более всё равно непонятно, куда стремиться, к какой неведомой цели.
Он оперся спиной о толстый ствол, пристроил вещмешок на коленях, чтобы уберечь от ночной сырости, и решил немного подремать. Однако это оказалось не так-то просто: лес не хотел дать покоя чужаку, вторгшемуся под его сень. Со всех сторон слышались странные, порой пугающие шорохи, хрусты и крики ночных птиц (а может животных). Владу на ум сразу же начали приходить мысли о голодных хищниках, ядовитых змеях и неупокоенных душах. Да и усталости особой не было — всего-то около часа, как в себя пришел. Сон решительно отказывался приходить, а вот бодрящий холодок зря времени не терял — забирался под бушлат и веял сыростью от земли и подгнившего бревна. «Нет, уж лучше идти, хоть какое-то развлечение. Буду осторожненько, медленно, не спеша». Повторяя про себя эту фразу, как литанию, Влад двинулся дальше: «Не спеша… Аккуратно… Веточку в сторонку… Через буреломину перешагнём… Осторожненько… А, чёрт!!» Палка под ногой хрустнула, пятка неудержимо поползла вперёд, скользя на мокрых листьях. Влад, не удержав равновесия, проехался на собственном заду и оказался в неглубоком овражке. При попытке встать щиколотку пронзила острая боль. «Так, на сегодня, похоже, отпутешествовался…» Он с досадой выругался и крикнул в звёздчатое небо:
— Ну что, экспериментаторы, довольны своим подопытным кроликом? Или уже жалеете, что не выдали мне ножа, фонарика и спичек?
Упоминание о спичках закономерно вызвало мысль о сигаретах — таких доступных (только руку в вещмешок запустить!), но бесполезных без источника огня. Курить хотелось зверски, и это окончательно испортило Владу настроение. Но упиваться сочувствием к собственной несчастной судьбе — занятие абсолютно бесполезное, оно не поможет ни согреть промозглый лесной воздух, ни унять боль. Поэтому горе-следопыт медленно и аккуратно стащил сапог с пострадавшей ноги. Скудного лунного света было недостаточно, чтобы осмотреть повреждение, но на ощупь казалось, что щиколотка распухла как минимум вдвое. Влад соорудил из портянки тугую повязку, вновь обулся и встал, обхватив ближайшее дерево. Осторожно перенёс вес тела на больную конечность. Неприятно, но терпеть можно. Ещё бы какую-нибудь палку приспособить в качестве трости… Опять присев, он пошарил руками по земле в поисках подходящей деревяшки.
Двигаться по пересечённой местности с больной ногой, пытаясь опираться на жалкое подобие дорожного посоха, сделанного из не очищенной от коры толстой ветки, — занятие для мазохистов. Влад с большим трудом выбрался из овражка, ставшего виновником травмы, прошел ещё метров двести и в изнеможении присел на землю. Перед глазами плавали цветные пятна, щиколотка пульсировала болью, в ушах приливными волнами шумела кровь, заглушая лесные шорохи. Наверное, поэтому он не сразу обратил внимание, что звуки стали более… упорядоченными и знакомыми. Судя по звуку, приближался человек, не таясь, похрустывал веточками.
Влад опомнился только тогда, когда прямо перед ним проявился силуэт. Разглядеть в подробностях было трудно. Вроде бы высокий мужчина, одетый во что-то спадающее до земли, то ли плащ, то ли в какой-то балахон. Замерев на границе поляны, незнакомец будто бы внимательно рассматривал вторгшегося в его лес пришельца. Влад перехватил свой «посох» поудобнее, чтобы в случае нападения использовать его как дубину, и громко спросил:
— Эй, ты кто?
Сам тут же почувствовал неуместность этого вопроса. Сейчас гораздо важнее определиться с собственным местонахождением и получить медицинскую помощь, желательно квалифицированную. Поэтому почти без паузы продолжил:
— Ты не мог бы позвонить в «скорую»? Я тут ногу здорово растянул.
Но ни первый, ни второй вопрос не вызвали у незнакомца никакой реакции — молчание, ни одного жеста. Вдоль позвоночника Влада пробежали мерзкие холодные мурашки, хоть он и не считал себя суеверным, но во всей окружающей атмосфере было что-то жуткое, чужое. И это ощущение подкрепилось странным, неприятным чувством в висках — как будто внутреннюю поверхность черепной коробки исследуют чьи-то осторожные, но назойливые пальцы. Влад потёр лицо левой рукой, пытаясь стереть след призрачных прикосновений, а в это время человек в чёрном плаще чётко произнёс короткую фразу на незнакомом языке. Только через пару мгновений Влад понял, что он сказал:
— Я помогу тебе. — Смысл слов словно сформировался прямо в мозгу.
Незнакомец подошёл к Владу, и прежде чем тот успел хоть как-то среагировать, подхватил под плечо и помог подняться с земли. Ростом он оказался почти на голову выше Комольцева, а силы в руках было гораздо больше, чем можно ожидать при худощавом телосложении. В первую секунду Влад инстинктивно дёрнулся в сторону, но действия нежданного помощника не несли в себе угрозы, да и выбора, в принципе, не оставалось.
Лес, раньше грозный и враждебный, больше не цеплялся руками-ветками за одежду, а наоборот, расступался перед людьми, чуть поглаживая их по спинам, словно желая счастливого пути. Дорога оказалась недолгой, деревья вдруг закончились, и взгляду предстала огромная, заросшая высокой, по колено, травой поляна. На дальнем краю открытого пространства притулилась одинокая деревянная постройка, которую Влад с такого расстояния не мог разглядеть. Но это явно не была окраина города или хотя бы деревни, скорее сторожка лесника.
— Эээ… Послушай, а до города далеко? Мне бы в больницу надо. — Реплика осталась без ответа.
Домик был срублен из громадных дубовых бревён, уже изрядно потемневших от времени. Слева, словно опираясь на плечо старшего брата, ютился убогий сарайчик без окон. На огороженном покосившимся плетнём участке, которому, по-видимому, полагалось быть огородом, росла такая же высокая трава, как на остальной поляне, и было непонятно, зачем вообще ставился забор. Всё выглядело не то что бы заброшенным, но каким-то древним, угрюмым, мрачным… Влад приостановился, не заходя за забор, чуть оттолкнул от себя руку своего спутника, так, чтобы это не выглядело грубым, но в то же время, чтобы дать понять — дальше он идти не собирается. Человек в чёрном отстранился, удивлённо поднял бровь.
— Чёрт возьми! Ты можешь просто ответить на вопрос? Что это за место? Где ближайший город? Кто ты сам такой?
— Мой дом. Рим в дне пути отсюда. Меня зовут Конрад. А теперь может всё-таки войдёшь?
Не дожидаясь реакции, он пошёл к крыльцу. Влад пару минут простоял на месте, настороженно оглядываясь, но наваждение ушло: обычный дом, старый, конечно, но вовсе не зловещий, вон в окне отблеск живого пламени виднеется, а что помидоры и огурцы не растут, так это ещё не повод подозревать хозяев в чём-либо предосудительном. Он захромал к двери, уже предвкушая, как он сейчас присядет в кресло, удобно устроит больную ногу… и выяснит, наконец, что вокруг происходит.
Однако кресел, ковров и пледов, не говоря о прочих достижениях цивилизации, в комнате не оказалось. Всю обстановку составляли стол, две деревянные скамьи, камин с уютно потрескивающими дровами да полки на стенах, уставленные какой-то домашней утварью. На столе стоял закопченный котелок с чем-то мясным, судя по аппетитному запаху, и массивный канделябр с двумя толстыми оплывшими свечами. Влад сглотнул слюну и поймал себя на мысли, что в течение того отрезка своей жизни, который помнит, не ел он ни разу. Конрад выжидательно посмотрел на вошедшего и, видя его нерешительность, жестом пригласил гостя присесть и отведать кушанье.
Влад опустился на скамью напротив хозяина, пытаясь решить, чего ему хочется больше — изничтожить содержимое котелка или расспросить нового знакомого. После краткого размышления он принялся за… пожалуй, всё-таки ужин, хотя трудно определить правильное название трапезы, происходящей далеко за полночь. Влад одновременно бросал взгляды на своего визави, пытаясь получше рассмотреть его. Очень бледная кожа, оттеняемая длинными темными волосами. Худощавое лицо чуть тронуто морщинками, но не кажется старым, хотя из чёрные глаза, казалось, видели не одно тысячелетие. Весь он казался живым воплощением окружающей ночи и векового леса. Рассудок говорил, что такого человека стоит опасаться, однако Влад чувствовал себя на редкость спокойно и уверенно, не ощущая никакой угрозы со стороны хозяина дома.
Он не смог сдержать любопытства и начал разговор в промежутках между укусами:
— Меня зовут Влад. Тебе может показаться странным то, что я спрошу — где я? В смысле какая это страна?
— Италия, — ответ снова будто сформировался в мозгу, наполнив сутью слова неизвестного языка.
Влад помотал головой, пытаясь избавиться от лёгкого шума в висках.
— Ты ведь не на русском говоришь. Почему я тебя понимаю?
Конрад криво усмехнулся:
— Я хорошо владею ментальной магией.
— Магией?! — Кусок встал поперёк горла, и Влад закашлялся. «Это галлюцинации начинаются. А на самом деле я лежу себе преспокойненько под металлической аркой без сознания… Или на прозекторском столе… — От последней мысли его передёрнуло. — Нет, уж лучше в сказке, где существует волшебство».
Сытная еда уютно улеглась в желудке, от камина веяло приятным теплом, давали о себе знать усталость и стрессовые обстоятельства Эксперимента, и почти сразу после начала разговора Влад начал клевать носом. Конрад игнорировал большинство вопросов, упорно отмалчиваясь и присматриваясь к гостю. Его глаза то в упор впивались в лицо, словно пытаясь залезть под черепную коробку, то устремлялись вдаль, на ночной лес, виднеющийся в окне. Где-то вдали тоскливо завыл волк…
— Как прошла отправка?
— Технически всё успешно, без сбоев, — Доктор отхлебнул обжигающий кофе, подумав про себя: «Даже удивительно для первого раза. Учитывая, насколько фрагментарные сведения о технологии были у меня на руках». — Портал раскрылся почти мгновенно, объект заброшен в рассчитанный квадрат. До цели ему где-то три, максимум четыре дня пути, если идти напрямую. — Он сделал паузу для ещё одного глотка. — Естественно, прямо туда он не направится, так что, как я рассчитываю, нам придётся ждать дольше.
— Насколько дольше? — недовольно поинтересовался Генерал.
— А этого я пока что сказать не могу.
— Плохо. Ладно, докладывать мне ежедневно, а при каких-либо неожиданностям — в любое время суток.
Влад хотел ещё понежиться в кровати — так приятно после долгих бесцельных блужданий просто полежать, никуда не спеша. Стоп! Никакой кровати — под боком узкая дубовая скамья, укрыт он собственным бушлатом, а вместо подушки под головой — рука. События прошедшей ночи в безумном танце пронеслись перед мысленным взором: приговор, начало Эксперимента, негостеприимный лес, подвёрнутая нога и ночной разговор с Конрадом.
Выяснить у малообщительного собеседника удалось немногое: страна, куда, судя по словам хозяина дома, попал приговорённый — Италия — и её столица Рим были вполне реальными географическими объектами. Однако существование телепатии (магии, как предпочитал называть её Конрад) казалось по меньшей мере странным, да и обстановка выглядела изрядно необычно.
Сейчас в окно лилось солнечное сияние, явно было около полудня. Слышался громкий птичий щебет. Влад блаженно потянулся — несмотря на жёсткость ложа, он умудрился неплохо выспаться. При свете дня комната выглядела совсем не зловеще и не таинственно, только немного заброшенно. Под потолком в углах блестела паутина, на полу валялись мелкие веточки и несколько сухих листьев. Кроме того, из комнаты, оказывается был ещё один выход — небольшая низкая дверка в противоположной стене. Влад, оглядевшись, не смог сдержать исследовательского интереса и хотел заглянуть в соседнее помещение, но дверь не поддалась. Всё остальное было по-прежнему. Погасшие угли в камине, канделябр и пустой котелок на столе. Никаких признаков присутствия Конрада не наблюдалось.
Влад вышел на улицу, глубоко вдохнул пряный лесной воздух, сделал пару наклонов и махов руками, чтобы размять не вполне проснувшееся тело. Заметив скрывающийся в траве колодезный сруб, решил использовать по назначению зубную пасту и щётку, чтобы извлечь из бестолково подобранного инвентаря хоть какую-то пользу. Ополоснув лицо и почистив зубы, Влад пришёл к выводу, что жизнь не такая уж плохая штука. «Только курить охота зверски! Может, там угольки не совсем погасли?» Надежда, конечно, призрачная, но проверить стоило. Парень весь извозился в пепле и саже, пытаясь раздуть в очаге хоть маленькую искорку пламени, но всё было тщетно.
— Проклятье! — в сердцах выругался он, сжимая в пальцах бесполезную сигарету.
Повернувшись, Влад в изумлении замер на месте. На крыльце стояла девушка, с интересом разглядывающая его. Длинные, очень светлые, почти белые, волосы. Высокая, худенькая, какая-то бесцветная, но очень милая. Лёгкое, почти просвечивающее платье, то ли белое, то ли светло-серое. На лице — удивление и любопытство. Влад заметил это всё как-то сразу, одним взглядом.
— Простите, — он пытался аккуратно засунуть сигарету обратно в пачку. — Меня Конрад в гости пригласил. — Слова звучали немного неправильно и не совсем точно отражали произошедшее, но лучшего парню на ум не приходило.
Девушка улыбнулась и что-то произнесла с вопросительной интонацией. Влад пожал плечами:
— Не понимаю.
Она нахмурилась, между бровями залегла морщинка. Прикоснулась к груди рукой и снова что-то сказала, очень мелодично, но слишком быстро — звуки проскользнули по грани слуха и не задержались в памяти Влада. Он отрицательно помотал головой. Девушка повторила жест и слово, но медленнее:
— Лионелла.
Парень смекнул, что это её имя, и тоже приложил ладонь к груди, чувствуя себя путешественником, устанавливающим контакт с аборигенами:
— Влад.
— Вла-ад, — повторила собеседница, певуче растянув гласную, и опять улыбнулась.
Возникла пауза, и парень поймал себя на том, что внимательно разглядывает девушка, а точнее, откровенно пялится. А она, ничуть не смутившись от такого пристального внимания, вошла в дом, проскользнула мимо Влада, обдав его приятным травяным ароматом, по-хозяйски сняла с полки кувшин и пару кружек, поставила на стол. Прощебетала что-то, видимо, приглашая к столу.
В кувшине оказался какой-то травяной напиток, кисло-сладкий, вкусный, приятно пощипывающий нёбо. Лионелла продолжала что-то говорить, как будто и не нуждалась в понимающем её собеседнике. Влад изредка кивал, иногда улыбался, потом поймал паузу в речи новой знакомой и вставил:
— А где Конрад? — неопределённо развел руками и попытался жестами показать длинные волосы, втянул щёки, изображая худощавое лицо хозяина дома. — Конрад?
Лионелла пристально посмотрела на него, повторила имя, начала было что-то объяснять. Но тут же с досадой махнула рукой — всё равно взаимопонимания не получалось. С той же полки, откуда она взяла отвар, были принесены несколько листов коричневатой бумаги, литая, по-видимому бронзовая, чернильница и перо. Настоящее гусиное перо, Влад даже глаза потёр в недоумении, таким архаизмом это выглядело. Пока он чесал в затылке, девушка набросала на листе две картинки. Солнышко с лучиками, похожее на детский рисунок, и под ним женская фигурка. А рядом полумесяц луны с мужской фигурой в чёрном. Подвинула рисунок, чтобы собеседник мог рассмотреть.
— И? — вопросительно поднял бровь Влад.
— Конрад, — Лионелла ткнула пальчиком в мужскую фигуру. Потом показала на женский силуэт и похлопала себя по груди.
Парень усиленно думал, но не понимал, что ему хотят объяснить. «Ну да, Конрада я встретил ночью. Девушка появилась днём. Это ясно и без рисунков. А вот куда делся этот… хм… маг?» Лионелла тем временем вновь заскрипела пером: снова луна, условная человеческая фигурка, стрелочка, какое-то животное, смутно напоминающее собаку или волка. Она вскинула большие прозрачно-серые глаза на Влада, в их выражении было столько надежды, что молодой человек еле нашёл в себе мужество вновь непонимающе пожать плечами.
Лионелла качнулась вперёд, к Владу, как будто собиралась поцеловать, положила ему прохладные пальцы на виски, её лицо оказалось вдруг совсем близко. Она быстро, сбивчиво заговорила. У парня появилось ощущение, знакомое по разговору с Конрадом, словно внутри черепа скребётся мышка. И в потоке слов послышались три, которые были понятны — «поход», «инквизитор», «помощь». Девушка слегка побледнела, на лбу выступил пот, ладони слегка дрожали, когда она убрала их от лица Влада.
Парень неуклюже взял непривычный письменный прибор, макнул перо в чернильницу и, стараясь не посадить кляксу, изобразил ручки-ножки-огуречик, нарядил человечка в нечто балахонообразное и пририсовал крест на груди.
— Инквизитор, — полуутвердительно произнёс он.
В глазах Лионеллы вспыхнула ненависть, выхватив перо у Влада, она перечеркнула последний рисунок, прорвав острым кончиком бумагу. Несколько штрихов, под её рукой возникает изображение костра с человеческой фигуркой в центре, среди языков пламени. На ресницах девушки блеснули слёзы. Она опять говорила, на этот раз гневно. А потом выронила перо из ослабевших пальцев, закрыла лицо ладонями. Парень нерешительно обнял её за плечи:
— Не плачь. Всё хорошо…
Он сам не совсем понимал, что произошло. В голове крутились какие-то смутные общие представления об инквизиции, помнилось только то, что эта церковная организация существовала когда-то в средние века и боролась против ведьм и колдунов. А Конрад и Лионелла, судя по всему, как раз и принадлежат к тем самым отступникам, которых имели обыкновение сжигать на кострах.
Девушка доверчиво прижалась к груди Влада, дав волю слезам. Он ласково поглаживал её по спине и бормотал что-то утешающее. Выплакавшись, она не отодвинулась и предприняла ещё одну попытку донести информацию с помощью рисунков. Вновь и вновь её тонкий пальчик указывал то на солнышко, то на луну, то на волка, то на костёр, но слов парень не понимал, а без них не мог уловить логической связи.
Минут через пять Влад решительно отобрал перо у Лионеллы, решив выяснить другую волнующую его подробность. Он неумело и коряво нарисовал человека в мантии, усеянной звездами, в островерхой шапке и с зажатой в руке волшебной палочкой, с которой сыпались искры. Набросок должен был, по идее, изображать мага, волшебника, но Влад и сам видел, что получилось не очень-то похоже. У Лионеллы рисунок вызвал полное недоумение, круто изогнувшее светлую бровь.
Бессмысленность и безвыходность ситуации, когда невозможно понять друг друга настолько утомила парня, что он с новой силой захотел курить.
— Лионелла, мне нужны спички. Ну… огонь, — он пошевелил пальцами, попытавшись показать пламя. Ткнул пальцем в сторону очага. — Огонь.
Промучившись ещё немного, Влад чуть не закричал от радости. Девушка, кивнув, выбежала из дома, но почти сразу же вернулась, неся кремень и огниво. По крайней мере, парень решил, что это должно так называться. Лионелла умело высекла искру, сигарета затлела, и он, сделав глубокую затяжку, впервые за последние сутки почувствовал себя абсолютно счастливым.
Светловолосая что-то шепнула ему на ухо и, взмахнув подолом, пошла в сторону леса.
— Лионелла! — удивлённо позвал Влад. Но она даже не обернулась.
— Странная она какая-то… — пробурчал сам себе под нос.
Девушка, мелькнув белым пятнышком, скрылась за деревьями. Солнце жарило немилосердно, что казалось необычным после промозглой ночной погоды. Влад задумчиво докурил, раздавил окурок сапогом и решил осмотреть вторую часть строения — сарайчик. Дверь в него оказалась приоткрытой и немного покосившейся. В стенах зияли широкие щели, около порога устроилась пушистая шапка мха.
Петли взвизгнули, вызвав болезненную пульсацию в голове парня. Внутри было довольно темно — свет падал только из дверного проёма и из щелей. Открывшаяся взгляду Влада комната была маленькой и почти пустой. Узкий и низенький лежак да пыльный столик. Парень нерешительно шагнул в полумрак, под ногой протяжно скрипнула половица. На верёвочках были развешаны пучки засушенных трав, источающие приятный запах, а на столике выстроились неровными рядами разнокалиберные склянки. Убогость и ветхость стен явно контрастировала с обжитостью комнаты. Интерьер выглядел прямой противоположностью дому, где всё было крепким и добротным, но заброшенным. Здесь явно чувствовалась женская рука.
«Необычное место для жилья. Неужели это Лионелла здесь ночует? Судя по тому, что от неё пахло именно этим, — Влад тронул одну из травяных связок, — так и есть…»
Глаза уже привыкли темноте, солнечных лучей, которые падали из дверного проёма и просачивались сквозь щели, хватило, чтобы заметить блеск в дальнем углу. Подойдя, Влад разглядел металлическое кольцо-ручку на люке в полу. «Зачем же я это делаю? Нехорошо лазить там, где не просят, в отсутствие хозяев, — думал парень, приподнимая крышку. — Да и что там может быть, кроме солений, варений или в лучшем случае бочек с вином…» В подполе царила абсолютная тьма, даже ступеньки приставной лестницы пришлось осторожно нащупывать ногой, рискуя сорваться в холод и неизвестность. Влад в очередной раз пожалел об отсутствии фонарика.
Когда он наконец утвердился на полу, запоздало подумал о свечах, оставшихся в доме. «Вернуться, что ли? Нет. Всё равно обращаться с огнивом не умею, только время тратить!» Парень ощупал ближайшую стену, под пальцами шершавился прохладный камень. Десяток шагов вдоль края помещения привели Влада к углу. Таким образом незадачливый исследователь обошёл весь подвал, оказавшийся намного больше по площади, чем возвышающийся над ним сарайчик. Вернулся опять к лестнице, найдя по дороге только два кольца на высоте плеча, судя по всему, держателей для факелов.
Голова начинала привычно болеть. У Влада было ощущение, что с этим ему мучаться постоянно, память тела оказалась сильнее, чем амнезия. Наверное, неприятные ощущения в висках затмили голос рассудка, потому что парень решил оторваться от путеводной стенки и наугад двинулся к центру подземелья, осторожно пробуя пол ногой. Время от времени он оборачивался, чтобы удостовериться — светлый квадрат люка виден и служит ориентиром. К счастью, камень под сапогами был ровным, без выбоин, ступеней и препятствий. Влад считал шаги и когда по его прикидкам оказался на середине помещения, наткнулся на возвышение. Зажмуривать глаза в полной темноте — действие бессмысленное, но ему оно помогло сосредоточиться на сведениях, получаемых с помощью осязания. Посреди подвала располагался каменный параллелепипед, четыре шага в длину, два — в ширину. На боковых гранях прощупывались рельефные изображения, а может быть, надписи. Верхняя плоскость была ровной и гладкой, будто отшлифованной, лишь по краю тянулся неширокий желобок.
Влад почувствовал, что окончательно запутался, ровным счётом ничего не понимает и до чёртиков хочет, чтобы кто-нибудь ему просто объяснил, где он и что происходит. Так как в холодном подполе такого гида не найдёшь, парень, тяжело вздохнув, направился обратно к выходу.
Солнце уже повернуло к закату, исследования заняли гораздо больше времени, чем предполагал Влад. В висках стучало, да и курить снова захотелось. Лионелла не вернулась, дом стоял, окутанный тишиной. Даже птицы замолкли, и парень почувствовал пугающее одиночество.
Ни людей…
Ни воспоминаний…
Ни противника…
Ни цели…
Ни оружия…
Ад для солдата.
…Грохот автоматной очереди рядом с ухом. Прижимаясь спиной к какому-то забору, Влад лихорадочно перезаряжал оружие. Напарник вновь вжал спусковой крючок, разорвав вечерний воздух стрельбой… Короткая перебежка до следующего укрытия… Выстрел вслепую… Пуля оставляет выщербину рядом с лицом, бьют по щеке мелкие камешки…
Парень пришёл в себя, разбуженный собственным коротким вскриком:
— Прикрой!
Дремота рассеялась, и вместе с ней ушла такая яркая картинка боя. «Где это было? Когда? И со мной ли? Или просто дурной сон?»
Сумерки застали Влада сидящим на крыльце, жующим веточку в тщетной попытке заглушить голод и тягу к табаку. Он вздрогнул, услышав шорох сзади, из дома. Автоматическим движением откатился в сторону, убирая свой силуэт из дверного проёма. Глухой стук дерева об дерево — и открылась дверь во вторую комнату. На пороге мелькнула высокая фигура. «Конрад», — с облегчением узнал Влад.
— Добрый вечер, — нарочито громко произнёс парень, поднимаясь на ноги.
Маг ответил кивком. А Влад снова вздрогнул. На этот раз шум донёсся от леса — еле слышный шелест листьев под осторожной ногой. По поляне шла Лионелла.
— Ну вот и вся компания в сборе, — пробормотал парень. — Что-то нервы совсем расшатались…
За девушкой бежала огромная собака, что-то держа в зубах. Они остановились, не доходя до плетня, Лионелла забрала у зверя ношу, потрепала по загривку. И в этот момент по спине Влада побежали противные мурашки с холодными лапками — это была вовсе не собака, а волк. Серая вытянутая морда, ласкаясь, прижалась к человеческой руке, клыки клацнули в опасной близости от пальцев.
— Лионелла, осторожно!
Парень рванулся вперёд, но его удержала опустившаяся на плечо рука Конрада.
— Волк ничего ей не сделает. Успокойся.
— Но как же… — гневно начал Влад. И осёкся, увидев, что Лионелла, как ни в чём не бывало, прошествовала к очагу и занялась готовкой. То, что принёс хищник, оказалось заячьей тушкой.
— Что здесь, в конце концов, происходит?!
— Немного терпения. Сначала ужин.
Парень хотел возмутиться, но почувствовал, что желудок не на его стороне, и промолчал. Девушка разожгла огонь в камине, кусочки разделанного мяса исходили жиром на вертеле, распространяя аппетитный запах.
Трапеза прошла в молчании. Все трое были голодны и уплетали жаркое за обе щеки. Лионелла управилась со своей порцией первой, зевнула во весь рот и, улыбнувшись мужчинам, вышла из дома. Её белое платье мелькнуло мимо окна, знакомый скрип сарайной двери повис в вечернем воздухе. Влад удивлённо взглянул на Конрада, но маг проигнорировал незаданный вопрос. Тогда Комольцев озвучил своё непонимание:
— Почему она ушла?
— Лионелла ночью спит, — пожал плечами маг.
— Это понятно, мы все ночью спим…
Конрад непонятно чему усмехнулся. И тут Влад не выдержал:
— Послушай, я, конечно, благодарен за помощь, гостеприимство и так далее. Но ты можешь нормально рассказать, что вокруг творится?! Я безумно устал от всяких недомолвок и многозначительного молчания!
Собеседник сразу посерьёзнел, внимательно вгляделся в лицо парня и побарабанил пальцами по столешнице.
— Я расскажу. Только не перебивай, пока я не закончу. Хорошо?
Утвердительный кивок.
— Я не знаю, откуда ты появился в моём лесу, человек. Вижу, что ты не здешний. Совсем. Скорее всего, из другого мира. Ты обещал не прерывать! У тебя незнакомая аура, и я вижу не все твои мысли. Мне крайне интересно, как ты сюда попал, но исследовательский интерес подождёт. Сейчас есть более важные вопросы. Ты очутился здесь очень вовремя. — Он помолчал, решая с чего начать объяснения. — Эта дубрава принадлежит… оборотням. То есть сами они предпочитают называться волками, «оборотень» — это оскорбительное слово. И именно сейчас им… и нам нужна помощь, которую ты можешь оказать.
Конрад сделал паузу, и Влад решил, что уже можно вставить реплику:
— Слушай, такого не бывает! Что ты мне лапшу на уши вешаешь? Какой другой мир? Какие оборотни?
Маг укоризненно посмотрел на парня и покачал головой:
— Я знаю, что для тебя это звучит невероятно, но тебе придётся смириться с тем, что это правда. Пройдёт немного времени, и ты увидишь всё своими глазами. А сейчас будь добр, задавай вопросы только по существу.
Комольцев унял своё недоверие и возмущение, решив, что если продолжит в том же духе, то Конрад, того и гляди, вообще замолчит. А так хоть какая-то определённость будет.
— Вопросы по существу, говоришь… Хорошо. Ты сказал «им и нам». Кто «они» и кто «вы»?
— Они — волки. Мы — маги. Я и Лионелла. Мы живём в дружбе со стаей, помогаем им, а они нам. Но скоро начнётся большая война, которая грозит уничтожить эту идиллию. Римская инквизиция готовит карательный поход на нас, чтобы извести под корень… нечисть, как они выражаются.
Владу вспомнилась реакция Лионеллы на рисунок, изображающий служителя церкви. Теперь всё стало на свои места: если девушка тоже обладает магическими способностями, то у неё не может быть тёплых чувств к инквизиторам. Парень с изумлением поймал себя на мысли, что о магии думает как о чём-то само собой разумеющемся, а о светловолосой чародейке — как о своей женщине.
Руки Влада прямо-таки зачесались в предвкушении действия, он ощутил, что окунулся в свою стихию. Цель указана, противник ясен, осталось найти средства к его уничтожению. Но прежде чем с радостью соглашаться сражаться в чужой войне, неплохо бы выспросить подробности.
— Насколько я понял, оборотни… э-э… то есть волки, — поправился парень, — обитают здесь давно. Почему же вы ожидаете начала боевых действий именно теперь?
Конрад встал, прошёлся из стороны в сторону, бросил взгляд в сгустившуюся за окном темноту.
— Один из волков был в Риме. Его арестовали за мелкую кражу, посадили в тюрьму, мы не успели вовремя освободить беднягу. В полнолуние мальчишка перекинулся прямо в камере… Его казнили, естественно. Сожгли. После этого инквизиторы засуетились, решив, что наглость нелюдей перешла все границы. Сейчас из-за глупости одного нам всем грозит смерть. По крайней мере, многим. Мы знаем, что на нас готовится нападение, но нет информации о дате начала похода. Ты пойдёшь в Рим и выяснишь, на какой стадии находится подготовка инквизиторов к войне.
Влад скептически хмыкнул, слегка раздражённый приказным тоном Конрада:
— Как же я это узнаю, если не понимаю никого, кроме тебя? Я же не телепат, в отличие от некоторых.
— Это как раз не проблема.
Маг извлёк из кармана и протянул парню кулон — мутноватый, будто с кусочком тумана внутри, серый камень на шнурке. Парень повертел «украшение», осматривая со всех сторон.
— И что?
— С помощью амулета ты будешь понимать всех. Правда, в обратную сторону не действует. Так что тебе придётся выдавать себя за немого. Это не вызовет недоверия. В Рим приходит множество калек и увечных, чтобы поклониться святыням в надежде на исцеление.
Влад с некоторой опаской надел магическую штучку на шею и спрятал под одежду. Никаких новых ощущений не возникло, и парень успокоился. Пока он прислушивался к реакции организма на амулет, Конрад вынес из своей комнаты какой-то свёрток.
— Здесь деньги, оружие и плащ, чтобы скрыть твою странную одежду. Лионелла завтра утром проводит тебя до дороги.
— А почему вы сами не можете дойти до города и всё узнать? — подозрительно спросил Влад. — А если б я здесь не оказался? Так и сидели бы в неведении?
— И мне, и Лионелле опасно появляться в Риме. Велика вероятность, что в нас опознают магов — силу трудно утаить. К тому же есть ещё одна сложность. — Конрад помолчал некоторое время, как будто решая, стоит ли говорить. — Ты, наверное, сам обратил на это внимание: я сплю днём, а Лионелла — ночью, и этот сон непреодолим. Добыть информацию в течение такого короткого времени сложно. Да и не отпущу я девочку одну… Что до того, как бы я поступил, не появись ты, Влад, то могу ответить честно. Не знаю. К счастью, теперь можно не ломать голову над этим вопросом. Так ты согласен? — Тёмные глаза словно прожигали насквозь.
Утренний лес красивой сказкой обступил людей, сверкая крупными каплями росы на вырезных листьях дубов, посылая озорные солнечные зайчики в глаза. Влад и Лионелла шли, взявшись за руки, тропы под ногами не было, но девушка опытно выбирала дорогу в обход буреломов и зарослей кустов, поэтому прогулка оказалась на диво приятной. Особенно в таком милом обществе.
Они вышли на обширную прогалину, Лионелла остановилась. Показала на противоположный край поляны, где между ветками виднелось открытое пространство:
— Там проходит дорога, ведущая в Рим. Пойдёшь налево, тут недалеко, за полчаса доберёшься. Только запомни хорошенько место, где выйдешь из леса. Я буду ждать тебя здесь же, на этой поляне, на третий день, утром. Постарайся всё узнать.
Влад молча наслаждался тем, что может не просто слушать голос магички, как музыку, но и понимать, о чём она говорит.
Девушка доверчиво заглянула в глаза своему спутнику и прошептала:
— И будь осторожен… Я буду ждать тебя…
В груди Влада что-то томительно заворочалось, наполняя сердце неожиданной нежностью. Выразить словами это ощущение он не мог, а если б и удалось — всё равно девушка не поняла бы, и парень просто приобнял Лионеллу за талию и поцеловал. Поступки всегда гораздо выразительнее речей.
По грунтовой дороге тащились крестьянские телеги с товаром, изредка проносились мимо верховые, поднимая клубы мелкой противной пыли, оседавшей на одежде и забивавшей нос. Влад старался не слишком откровенно глазеть по сторонам, хотя люди выглядели очень колоритно: плащи, шпоры, мечи и прочий дворянский антураж у всадников, невразумительного цвета и вида одежды на бедноте. Конское ржание и мычанье скота. «Не бывает такого у нас, точно не бывает! Или это я с ума схожу? Или это на самом деле другой мир?» Факт возможности путешествия между мирами не укладывался в рационалистическом мозгу Влада, а верить в собственное сумасшествие решительно не хотелось, поэтому автоматически пришлось признать первую версию, как бы невероятно она ни звучала. Конечно, мелькали ещё мысли о сложно наведённой галлюцинации или виртуальном пространстве… Но в итоге Комольцев предпочёл выбрать из всех возможностей наиболее романтичную, средневековую, тем более, что вне зависимости от своего решения пейзаж вокруг не собирался изменяться.
Стены Рима замаячили на горизонте сразу же, постепенно увеличиваясь, заполняя всю перспективу. Поднимались к небу мощные зубцы и башни, подавляя своей величественностью крошечные человеческие фигурки, копошащиеся у их подножия. Дорога втекала в распахнутые огромные ворота, вдоль верхнего края которых блестел край поднятой металлической решётки.
«Средневековье… Определённо. Мечи, лошади, инквизиция, крепости…» — Влад остановился на обочине, не дойдя метров двести до города. Почему-то на ум приходили только нелицеприятные факты об эпохе типа религиозного фанатизма, плохой гигиены и кровопролитных междоусобных войн. Желания идти в Рим изрядно поубавилось, но вспомнив ясно-серые доверчиво распахнутые глаза Лионеллы и её последние слова: «Я буду ждать тебя…», — парень, тяжело вздохнув, направился в пасть ворот.
Стражники собирали пошлину за вход, лениво переругиваясь со скаредными купцами и отгоняя нищих. Медленно продвигаясь в толпе приезжих, Комольцев подсматривал, какими монетами расплачиваются, и когда в конце концов добрался до солдата, собирающего деньги, протянул пару заранее приготовленных металлических кругляшков. Сделал первый шаг в неприятельский город.
Толпа тут же подхватила его, не дав оглядеться, и понесла вперёд по узким улицам. Когда Влад смог вырваться из людского потока, встать в сторонке и осмотреться, то обнаружил, что добрался до края огромной торговой площади. Разноголосый гомон продавцов и покупателей звенел в ушах, то с одной, то с другой стороны кто-то толкался, а за плащ дёргал мальчишка-попрошайка и монотонно канючил:
— Монетку, добрый господин. Дайте монетку.
Не переставая озираться по сторонам, Влад кинул ему медяк, чтобы отвязаться. Откуда начинать поиски, он решительно не представлял.
Площадь окружали богатые дома, украшенные скульптурами и колоннами, а на противоположной стороне возносился ввысь величественный храм. «Инквизиторы — служители церкви, — начал раскладывать по полочкам разведчик. — Значит, информацию о них наверняка логичнее всего искать в соборе. Может, там проповедь какая будет». Уверенности не было, особенно в последнем умозаключении, но лучшего в голову не приходило. Комольцев, протискиваясь между лотками и прилавками, начал пробираться через площадь. Парню приходилось постоянно отмахиваться от навязчивых предложений купить отрез ткани, глиняный горшок или заморские пряности. Только один раз Влад задержался по своей воле — рядом с палаткой оружейника, где по стенам и на прилавке красовались, поблёскивая закалённой сталью, мечи, кинжалы, сабли и более экзотические виды холодного оружия. Отдельный участок занимали луки и арбалеты, как будто замершие в хищном ожидании цели. Владелец товара бросился было нахваливать достоинства оружия, но быстро понял, что подошедший мужчина — из разряда любопытных зевак, а не денежных покупателей, и потерял к нему интерес.
Врата (менее напыщенное слово к ним не подходило) храма были сплошь покрыты литыми бронзовыми барельефами — ангелы и демоны, фантастические чудовища и люди, замысловатые орнаменты, переплетающиеся причудливыми растительными мотивами. Влад замер перед ними, взглянув вверх, встретился взглядом со слепыми металлическими глазами Бога и поёжился. Казалось, статуя заглянула в сердце чужеземца и увидела там все его замыслы. Из-за приоткрытой створки тянуло сквозняком. Парень нерешительно вступил под взметнувшиеся на огромную высоту своды. К его разочарованию собор был пуст. Только коптили немногие недогоревшие свечи, падали сквозь витражное окно весёлые цветные блики да гулкое эхо шарахнулось прочь от подошв вошедшего. За спиной Влада раздался частый перестук каблучков, и мимо него тенью проскользнула женщина в тёмном платке. Она почти неуловимым жестом перекрестилась и скользнула дальше, в сторону алтаря. Парень автоматически повторил её жест, стараясь правильно запомнить последовательность. «Кто знает, когда пригодится?»
Покинув храм ни с чем, Влад безнадёжно осмотрел колышущуюся массу люда и взъерошил ёжик волос. Откуда-то слева доносился запах еды, он указал на… таверну, корчму… как это правильно назвать? Парень направился сквозь толпу к забегаловке, расталкивая локтями бестолково снующий народ. За пару минут, которые потребовались, чтобы добраться до цели, Влад узнал много новых ругательств, положив начало изучению местного языка. Трактир дохнул в лицо жарким воздухом, насыщенным винными парами, одновременно выплюнув из своего нутра пару еле стоящих на ногах посетителей.
Внутри было тесно и шумно. Влад протиснулся к стойке, но румяный хозяин только вскользь окинул нового посетителя безразличным взглядом и вернулся к беседе с подозрительно выглядящим типом с колючими неприятными глазками.
— …что-то затевают. Видать, облаву проведут.
Разведчик навострил уши, но тут трактирщик раздражённо обратился к нему:
— Чего надо, синьор? Заказывать будете?
— Э-э-э… — замялся Влад, потом ткнул наугад в одну из винных бочек, которые рядами выстроились у задней стены.
— Три медных, — равнодушно бросил хозяин, подставляя кружку под кран. Бледно-жёлтый цвет напитка не вызывал аппетита, но отказываться было поздно.
Влад потянулся к поясу и… нащупал лишь аккуратно обрезанные верёвочки, на которых раньше висел кошелёк. Тут и представилась возможность ввернуть запомненные словечки. Трактирщик, ожидающий плату, уже начал проявлять нетерпение, а его подозрительный собеседник охотно предложил:
— Выкинуть этого бродягу?
Вокруг начали скапливаться зеваки, отвлёкшиеся ради бесплатного развлечения от своих тарелок и кружек. Большинство из них, судя по возгласам, поддерживали сторону тавернщика. «Первый контакт — и сразу так облажаться! Надо ноги уносить, пока они целы», — угрожающее настроение завсегдатаев открыто читалось в захмелевших глазах.
— Деньги, синьор! — красная ладонь хозяина заведения требовательно протянусь к Владу.
Парень отрицательно замотал головой и поспешил к дверям, но ему на плечо легла чья-то рука. Влад решил, что оборачиваться бесполезно и опасно для здоровья, сразу ударил локтем назад, целя противнику в солнечное сплетение, и рванул к спасительному выходу на всех парах. Толпа азартно взвыла, качнулась наперерез бегущему, парня тут же сбили с ног. Он перекатился, стараясь не запутаться в плаще, уворачиваясь от сапог, заехал кому-то пинком в пах, другому в коленную чашечку, но ситуация была безвыигрышной. Что-то тяжёлое с размаху опустилось на затылок, мир вокруг потемнел, и только чудом Владу удалось не потерять сознание. Хотя он тут же пожалел, что не удалось. Удары сыпались со всех сторон, доставая самые чувствительные точки организма.
— Прекратить! Разойдись, сброд! — новые голоса прорвались к помутнённому слуху Влада. Он не сразу понял, что избиение прекратилось.
Его грубо вздёрнули на ноги, перед глазами возник дюжий молодец в форме городской стражи. Остальные блюстители порядка уже бодро охаживали кулаками и дубинками кучку особо рьяных драчунов, которые не захотели утихомириться сразу. Влад закашлялся, сплюнув кровь, и выругался по-итальянски. Первый языковой урок определённо был усвоен крепко.
— Ты ещё и ругаешься, мразь?! — солдат с размаху двинул парню в челюсть, и тот наконец-то уплыл в блаженное бессознательное состояние.
Под щекой было холодное, жёсткое и шершавое. Камень. Влад со стоном разлепил веки, точнее хотел, — левый глаз не открывался, его залепила кровяная корка. Всё тело в голос жаловалось на плохую жизнь и на то, что владелец его не бережёт. Парень с трудом припомнил предшествовавшие события и застонал снова, на этот раз от осознания собственной глупости. Надо же было вляпаться из-за такого пустяка! Идиот!
— Хватит уже скулить, — произнёс за спиной брюзгливый голос.
Влад с трудом принял сидячее положение и посмотрел в ту сторону правым глазом, одновременно пытаясь соскрести запёкшуюся кровь с левого. Сухонький старичок, опершись спиной на стену, примостился в углу тесной камеры. Из-под кустистых седых бровей посверкивали хитрые глазки.
— Что, досталось? — почти заботливо спросил он. — Ты уж который час так валяешься. Я грешным делом подумал, что и вовсе не очнёшься. Меня Фабио зовут. А ты?
— Влад…
От движения челюсть прострелило вспышкой боли, и слово прозвучало невнятно. Парень начал осторожно ощупывать себя, определяя, нет ли переломов.
— Приезжий, что ль? Имя чудное. Француз? — Старичку, видимо, не особенно требовался собеседник, не дождавшись ответа на вопрос, он продолжил добродушно. — У меня бабка была француженка, царство ей небесное. Как же ты, бедняга, под облаву-то угодил? Не повезло. Ничего, помурыжат и выпустят, авось…
Фабио близоруко прищурился:
— У вас во Франции все так одеваются? Чудно… — повторил он своё любимое слово, ощупывая взглядом камуфляж и сапоги Влада.
«Кости вроде целы, а остальное заживёт». Плащ и оружие исчезли, но, к несказанной радости парня, сигареты не заинтересовали стражников и продолжали мирно лежать в кармане. В ответ на назойливые вопросы сокамерника он лишь нечленораздельно промычал, вспомнив легенду.
— Немой, что ли? — почему-то радостно воскликнул Фабио. — Эти стражники вовсе совесть потеряли! Убогих в тюрьму тащить!
«Убогий?! — мелькнула обиженная мысль. — А сам-то какой? Песок сыпется! И словесным недержанием страдаешь!»
— Ладно, я, — словно в ответ на раздумья парня продолжил сокамерник, — я — шулер. Меня прям во время игры и загребли. Выручку всю отобрали, гады! — погрозил он в пространство морщинистым кулаком. — А если ты немой, то как имя назвал? — внезапно осенило Фабио.
Но разобраться с противоречием старик не успел: дверь узилища отвратительно заскрежетала, и на пороге появился упитанный солдат с багровым носом пьяницы-стажиста. Громким (таким, что в голове Влада загулял болезненный отзвук) басом рявкнул:
— На выход! Оба!
Серая ряса экзорциста дымным пятном маячила напротив оконного проёма, несказанно раздражая коменданта тюрьмы.
— Проверять всех задержанных из-за одного перевёртыша? — возмущался комендант. — За этим и приказали облаву устроить? Так наверняка нет больше оборотней в городе. Что они, совсем ненормальные? Спрятались давно в своём лесу…
Священник отрицательно покачал головой, пропустил сквозь пальцы гематитовые бусины чёток, пытаясь сосредоточиться и заглушить злость на недалёкость светских властей.
— Не спрятались, синьор Кардаччи, они так просто не уйдут. Нелюди будут мстить за своего. Поэтому нам надо найти их быстрее. И обезвредить.
— Ага! Так и поймали! Почему это вы, монсеньор Лоренцо, считаете, что оборотни будут среди нищих и прочего трущобного сброда? Никогда не приходило в голову, что они вполне могут оказаться и среди уважаемых граждан? А дворян так просто на допрос не притащишь.
— Надо будет — притащим, — безразлично бросил экзорцист.
От этого невозмутимого голоса коменданта прошиб пот. Он угрюмо замолчал, прикусив язык, а то так недолго и самому на дыбе очутиться.
Влада вели по длинному полутёмному коридору, из редких окошек под потолком косо падали медные лучи солнца. «Значит, уже вечереет. Долго я без сознания был», — он старательно запоминал дорогу и интерьеры. Пару раз, когда особенно замедлял шаг, стражник грубо подталкивал его в спину, ругаясь под нос. Фабио тащился рядом, наигранно охая и причитая, и изредка косил в сторону охранника хитреньким глазом.
Они поднялись этажом выше по огромной лестнице и вошли в просторный, залитый светом кабинет. За столом, заваленным бумагами, («Где-то я подобное видел совсем недавно? Надеюсь, сейчас речь не об Эксперименте пойдёт?» — сострил Влад про себя) развалился в кресле атлетически сложённый мужчина в богатой одежде. Он только скользнул взглядом по задержанным и уткнулся в какой-то листочек. Поодаль, около подоконника, застыл человек в облачении священнослужителя. Его резкий профиль на фоне солнечного неба казался заблудившейся ночной тенью.
Священник медленно повернулся к вошедшим и кивком отпустил охранника. Презрительный изгиб губ и ярко-чёрные внимательные глаза.
— Назовите ваши имена.
Влад удивился, что вопрос задал не хозяин кабинета, сидящий за столом. Однако предаваться размышлениям было некогда.
— Я Фабио, святой отец, — угодливо склонил голову старик.
Инквизитор повернул голову к Владу. Тот не отвечал.
— Твоё имя?
— Святой отец, он убогий, его Влад зовут, — опять встрял Фабио. — Но он не говорит почти. Отпустите вы больного человека. Он, наверное, святыням приехал поклониться, а вы его в тюрьму…
— Молчать, — холодно оборвал священник, и шулер, поперхнувшись словами, тут же сник и даже отступил на шаг назад.
В комнате повисло молчание. Человек за столом хмыкнул, вскинул глаза на инквизитора и устало спросил:
— Монсеньор Лоренцо, вы ещё долго? Целый день уже здесь торчим! Без обеда! Нужны эти двое вам или нет? Определяйтесь уже. Мобилизуйте их, что ли, для своего крестового похода! До послезавтра как раз успеете научить мечом махать! А если нет, то я отпущу бродяг на все четыре стороны.
При упоминании похода Влад встрепенулся. Маловероятно, что в Риме инквизиция готовит сразу две военных операции. Значит, речь идёт об атаке на оборотней.
Лоренцо утомлённо потёр виски, зло сверкнул глазами на коменданта. «Вечно эти светские лезут не в своё дело и путаются под ногами!» Что-то не давало ему покоя в этом задержанном, словно докучливая соринка под веком — вроде и мешает не сильно, а всё видится как сквозь пелену слезы, нечётко, неверно, расплывчато. Точно ведь человек, не нечисть, только… А что «только» инквизитор и сам не мог сказать. Одежда странная — так это не преступление… Волосы отстрижены — так может болел недавно…
— Старик мне не нужен, сеньор Кардаччи.
Вошедший охранник, повинуясь жесту коменданта, вывел престарелого мошенника за дверь. Перед священником остался один заключённый, пока безымянный. Лоренцо прикрыл глаза, пытаясь сосредоточиться. Сказывался целый день непрерывной работы, он не видел настоящей сущности человека, не желающего отвечать на вопросы. В затылке устроился сгусток ноющей боли, глаза ломило, как от чересчур яркого света.
Влад лихорадочно искал пути спасения. Когда парень услышал, что поход начнётся послезавтра, это произвело эффект удара дубиной по голове. «Лионелла должна меня встречать в тот же день! Они не успеют подготовиться. Нужно как-то сообщить раньше! Но даже если я сумею найти дорогу через лес сам, нужно сначала из города выбраться! А как это сделать, если вокруг вооружённые стражники?» — мысли, спотыкаясь и толкая друг друга, стремились непонятно куда.
Усталые глаза священника уставились на Влада.
— Открой рот, — не терпящим возражений тоном сказал инквизитор.
От такого необычного требования Влад настолько опешил, что даже подчинился.
— Хм, язык на месте… Почему же ты не можешь говорить?
Священник вновь потёр виски кончиками пальцев, опустил веки, постоял в неподвижности минуту. Когда он вновь взглянул на Влада, в ладонях мелькнули чёрные блестящие бусины, губы беззвучно шевельнулись. В грудь пленника мягко толкнула волна воздуха, тёплая, царапнувшая, как кошачья лапка, и свет, возникающий как будто непосредственно в мозгу Влада, ослепил изнутри. Парень пошатнулся, взвыв от нового приступа головной боли. К счастью, молоточки, стучащие по вискам, почти сразу поутихли. В ушах зазвучал негромкий шёпот, словами мёртвого языка призывающий божественную силу. Глазные яблоки покалывало тонкими ледяными иголочками. Влад рискнул приоткрыть веки и посмотреть на инквизитора.
Тот перебирал длинными пальцами гладкие грани чёток, в зрачках мелькали странные отсветы. Или это у Влада в глазах рябило?
— Не могу, — тряхнул головой Лоренцо. — Не понимаю. Сеньор Кардаччи, я забираю его к нам. Он явно подпадает под юрисдикцию Святого Трибунала. То ли колдун, то ли одержимый. Не могу разобраться.
Комендант тюрьмы оторвал недовольный взгляд от бумаги, которую «читал» в течение последних нескольких часов. Зыркнул раздражённо в сторону силуэта в серой рясе.
— Монсеньор Лоренцо, при всём уважении лично к вам и инквизиции вообще, — в интонациях читалось, что таких чувств к священникам старый служака отродясь не испытывал, — я не позволю вам вот так без объяснений накладывать лапу на моих задержанных! Для перевода арестованного в тюрьму Ватикана необходимо хотя бы обвинение предъявить! — Кардаччи зло скомкал лежащий перед ним листок и бросил себе под ноги.
Когда гневная тирада коменданта иссякла, священник выдержал паузу и произнёс абсолютно спокойно (только гематитовые камешки побежали меж пальцами совсем стремительно):
— Я имею все полномочия, чтобы приказать вам не только отдать мне этого арестанта, но и самому проследовать прямо до пыточной Трибунала. — Бусины противно скрипнули друг об друга.
— Покажите мне распоряжение с личной подписью и печатью его высокопреосвященства Гаэтано, в котором написано, что он доверяет вам забирать подозрительных заключённых из моей тюрьмы. Без его указания ваши слова для меня — простое сотрясание воздуха, монсеньор Лоренцо. Я, как никак, не простой солдат, на меня авторитетом не надавишь!
Брови инквизитора сдвинулись, заломив глубокую складку на лбу, тонкие губы выплюнули, словно проклиная:
— Это ваше последнее слово, Кардаччи?
Влад переводил взгляд с одного из спорящих на другого, думая чья сторона ему выгоднее. «Если заберут к инквизиторам, то оттуда мне скорее всего живым не выбраться. Но можно попытаться совершить побег, пока будут перевозить… А если победит комендант, то, может, он в пику соперникам меня совсем освободит? — пригляделся к жёсткому, будто из старого дерева вырезанному, лицу сеньора Кардаччи. — Нет, этот не отпустит».
Священник и комендант перешли от стадии завуалированных оскорблений к открытой перепалке. На пленника они не смотрели. В кабинете больше никого не было, охранник остался снаружи. Вот и шанс. Пусть безумный, пусть мизерный… Влад прислушался к ощущениям в теле: конечно, рёбра и челюсть продолжали ныть, но в целом самочувствие было вполне терпимое. «Была — не была. Грудь в крестах — или голова в кустах!»
Краем глаза Лоренцо заметил движение. «Немой» стремительным броском приблизился к столу, мраморная чернильница мгновенно оказалась в его руке и, плеснув фиолетовым содержимым, полетела в лоб коменданта. Тот с расширившимися от неожиданности глазами попытался отклониться, но не успел и поймал снаряд в скрывавшуюся под бородкой челюсть.
Лоренцо, ещё не остывший от внезапно прерванной перебранки, выбросил правую руку ладонью вперёд, в сторону взбунтовавшегося пленника, посылая поток неоформившейся энергии. Просто чтобы задержать приближение противника. Одержимый покачнулся, но не упал. Удар кулаком сбил Лоренцо с ног.
Отправить в нокаут первого оказалось довольно просто, в силу эффекта неожиданности. Давно примеченный тяжеловесный письменный прибор отлично исполнил роль метательного снаряда. Но священник, которого Влад не посчитал серьёзным противником, как выяснилось, был способен не только перебирать чётки и сверлить оппонента пристальным взглядом. Если раньше исходящая от него сила была тёплой и почти мягкой, то сейчас рванула жарким ветром, опалила невидимым пламенем. Влад невольно споткнулся на ровном месте и с большим трудом дотянулся, чтобы вмазать с размаху по худощавому надменному лицу инквизитора.
Оба тюремщика валялись без сознания, хотя бы на некоторое время выведенные из игры. Влад выдернул из ножен на поясе коменданта кинжал. С каким никаким оружием в руках всё уверенней себя чувствуешь. «Жаль, что не автомат…»
Дверь распахнулась, охранник, привлечённый непонятным шумом, решил проверить, всё ли в порядке. Расстояние до него было приличным, да и уложить одним ударом дюжего детинушку, который привык скручивать всяких буйных арестантов, — нелёгкая задача. Тем более, что в боку у Влада снова проснулась дёргающая боль, а после магической атаки появился неприятное покалывание в затылке.
Охранник потянул меч из ножен, удивлённо перескакивая взглядом с задержанного на коменданта, потом на инквизитора. Чувствуя, как в мозгу клубится бесшабашная, сумасшедшая отвага, заглушающая глас разума, Влад кинулся к врагу в надежде успеть до того, как тот вытащит клинок. Меч действительно не успел занять в ладони боевого положения и возмущённо зазвенел об пол, когда беглец пнул стражника по запястью. Солдат проворно отскочил в сторону, пропустив нападавшего мимо себя, и ударил кулаком. Завязалась потасовка: Влад был быстрее и использовал неизвестные в этом мире приёмы самбо, а его противник — сильнее и опытнее в кулачном бою. Они обменивались ударами с переменным успехом, а Влад всё никак не мог вовремя подставить кинжал, чтобы утихомирить охранника навсегда.
Очередной выпад стражника попал в ухо Влада, и он пропахал локтём по камню, с треском разрывая камуфляж и счёсывая кожу. Солдат тут же склонился, чтобы обезоружить и связать пленника, но напоролся на лезвие. Влад выкарабкался из-под тела, уже не в состоянии радоваться удаче. Да и веселиться было, честно говоря, рановато.
Оттуда, где в кресле полулежало бессознательное тело сеньора Кардаччи, раздался скрип и характерный хищный щелчок. Влад упёрся взглядом в кровожадно блестящее трёхгранное остриё арбалетного болта. Комендант, кряхтя, потирал пострадавшую челюсть, но другой рукой твёрдо целил бунтарю в грудь.
Влад застыл на месте, про себя матерясь, на чём свет стоит. «Теперь точно упекут в такую темницу, откуда не выберешься. Как же там Лионелла, Конрад? Они на меня надеются, а я, идиот, всё запорол!» — хотелось завыть от бессилия.
— Лучше не дёргайся, а то я всегда нервный становлюсь, когда мне по морде съездят, — слегка невнятно сказал Кардаччи. Инквизитор, постанывая, поднимался с пола.
— Я же говорил, монсеньор, что это мой клиент. Типичный уголовник. Не стал ведь колдовать, заклинаниями там смертельными пулять, а по-нашему, по-солдатски — кулаком в рыло. Так что никуда я этого бандита не отпущу, а развязыватели языков всяким немым и под моим началом найдутся не хуже, чем в Инквизиционном Трибунале. — Комендант благодушно наблюдал, как подоспевшие стражники заворачивают Владу руки. Да и вид наливающегося сизым фингала под глазом святого отца изрядно поднял ему настроение. — В камеру его, — махнул он рукой и бережно разрядил арбалет.
— Кардаччи, ты ставишь под угрозу и себя, и всех честных христиан, покрывая еретика!
— Всего доброго, святой отец, — злорадно улыбнулся начальник тюрьмы. — Надеюсь вас нескоро увидеть.
— Я вернусь завтра, — скрежетнул зубами Лоренцо. — И не только за этим одержимым…
Ветром дохнуло от инквизитора, он сжал кулак, загоняя силу внутрь, и вышел из кабинета.
На этот раз Влада определили в большую камеру, где содержалось несколько других арестованных. Пара нищих в неопрятных лохмотьях расположились в самом дальнем углу и вполголоса переругивались. Грозного вида головорез с багровой полосой шрама через лоб тщетно пытался разобраться с замком на наручниках, ковыряясь в нём какой-то щепочкой. За этими попытками, скалясь, наблюдал мальчишка лет четырнадцати-пятнадцати. Малец прикладывал к синяку на скуле монетку, но денежка была явно меньше больного места. Под окном в луче яркого закатного солнца кружилась в беззвучном танце босая девушка, кивая в такт только ей слышной музыке.
Первой на мрачно осматривающегося Влада обратила внимание девица. Она сверкнула непроглядно-чёрными глазищами в сторону новичка, прекратила танцевать и пошла в его сторону, мягко перекатывая маленькие ступни с пятки на носок. На припухлых губах играла соблазнительная улыбка, но в походке сквозила грация хищной кошки, которая подкрадывается к птичке. Парень, не зная, как реагировать, решил подождать, что будет дальше.
Девушка подошла вплотную, упёрла кулачок в бок и глянула в глаза Владу сквозь завившийся мелкими кудряшками тёмный локон. Медленно облизнула губы. И пошла вокруг парня, оглядывая его, как товар на ярмарке. «Проститутка, что ли? — подумал Влад. — Какого рожна её вместе с уголовниками держат?» Тем временем остальные обитатели камеры отвлеклись от своих дел и с любопытством уставились на разыгравшуюся около двери мизансцену.
И Влад сделал единственный поступок, который мог разбить ощущение собственного идиотизма, — довольно грубо сгрёб девицу в объятия и поцеловал. Кто-то из нищих восхищённо ахнул. Головорез смачно выругался.
— Самоубийца! — присвистнул мальчишка.
Черноволосая ответила на поцелуй, зарылась рукой в жёсткий ёжик волос на затылке парня. А когда отстранилась, вновь самодовольно улыбнулась и… без замаха ткнула Владу пальцем левой руки куда-то в бок. От боли прервалось дыхание. Девушка негромко рассмеялась, высвобождаясь из назойливых рук. Влад замер на месте, ловя ртом воздух.
— Сладко целуешься, милый, — пропела она переливчатым голосом с еле уловимым акцентом. — Но Ратри не трогай. — И скользнула обратно под солнечный луч, потеряв интерес к вновь прибывшему.
Влад отошёл в сторону и присел, опершись спиной на стену. Помятые в драке рёбра снова напомнили о себе, курить хотелось зверски и выхода не было. Приближалась ночь, предпоследняя перед началом войны.
— Эй, красавец, проснись! — страстный шёпот, щекочущие губы.
Влад приоткрыл глаза, в камере было темно и тихо. Он ощутил рядом гибкое тёплое тело, девушка приложила ему пальчик к губам и выдохнула в самое ухо:
— Нам надо выбираться отсюда. Я вижу, ты можешь мне помочь, не побоишься. В отличие от тех, — она мотнула головой в сторону храпящих в противоположной стороне камеры. — Я смогу взять на себя одного стражника, а ты второго. И надо сделать тихо, чтобы не услышали на соседнем посту в конце коридора.
Молчание.
— Ты понимаешь меня, удачливый мой?
Парень кивнул, стараясь не замечать соблазнительного запаха женских волос и горячей руки, обнявшей его за шею.
— Тогда пошли. — Она потянула Влада к двери. — А теперь нужно сыграть, как будто ты хочешь меня изнасиловать. Солдаты обязательно откроют дверь, чтобы прекратить беспорядки. Ты берёшь на себя левого. Да?
Влад вновь утвердительно качнул головой.
— Давай. — Чёрные глаза блестели совсем близко, девушка тесно прижалась к нему всем телом. Так что играть Владу практически не пришлось. Он притянул её ещё плотнее к себе, прижался к губам, жадно вдохнув дурманящий аромат.
В первое мгновение Ратри не сопротивлялась, а потом неумело забилась в мужских руках, пытаясь закричать. Влад, который помнил чёткий болевой приём, лишь усмехнулся про себя: «Хорошо играет!» Чуть приотпустил, чтобы девушка смогла постучать в дверь, но зажал ей рот ладонью — громкие крики им были не нужны. В ответ на невнятное мычание девушки сокамерники только сонно заворочались, или слишком крепко спали, или решили не вмешиваться в любовные игры соседей.
Возня, стук и сдавленные крики тут же привлекли внимание караульных, привыкших к тому, что заключённых по десять раз за сутки приходится разнимать. Ключ лязгнул, Влад и Ратри отшатнулись друг от друга. Стражники ворвались внутрь, и первый тут же осел, получив незаметный тычок от девушки. Второго встретил Влад ударом в висок. Солдат ошеломлённо покачнулся, а нападавший уже провёл удушающий захват. Охранник засучил сапогами по полу и обмяк.
Ратри сорвала с пояса стражника ключ. Из угла донёсся бас детины в наручниках:
— Ошалела, цыганка? Всех на эшафот из-за тебя!
— Молчи, — презрительно шикнула девушка. — А то сама успокою, ещё до виселицы.
И Владу:
— Быстрее!
Они выскочили из камеры, Ратри ловко повернула ключ в замке. Парень удивлённо изогнул бровь, кляня на все корки невозможность спросить прямо, почему бы им не помочь остальным узникам. Цыганка ухватила его за руку и потянула налево, она двигалась целеустремлённо, как будто давно изучила расположение тюремных коридоров. Влад, за неимением лучшего плана действий, покорно следовал за ней. Свернув за угол, она остановилась — там было темно, последний факел коптил в шаге от поворота.
— Дальше должна быть запасная лестница, — Ратри, испуганно вздрогнув, прижалась к спутнику.
«Темноты, что ли, боится? Странно…» Влад вынул факел из крепления и пошёл вперёд первый, приобняв девушку за плечи. Пол под ногами стал неровным, плиты покрывали трещины и выбоины. Похоже, что эта часть здания была не на один десяток лет старше. Мерцающее пламя выхватывало небольшой участок коридора, по стенам прыгали в уродливом танце искажённые человеческие фигуры. И лишь усилием воли можно было убедить себя, что это их собственные тени.
Впереди показались широкие ступени, ведущие от лестничной площадки вверх и вниз. Ратри сильнее вцепилась в руку Влада, зашептала:
— Надо быстрее вверх.
Однако не успели беглецы подняться и на пару ступеней, как странный шелест за спиной, казавшийся Владу эхом их громкого дыхания, стал громче. Сзади повеяло ледяным ветром и запахом старых пыльных занавесей. Во рту появился железистый привкус крови. По спине у Влада побежали мурашки, а Ратри вообще в ужасе застыла, прижавшись к стене.
— Не успели, — беззвучно прошептала она.
Парень обернулся в ту сторону, куда смотрела цыганка, и тоже замер. Снизу, из лестничного колодца надвигалась, будто плывя над полом, высоченная белесоватая фигура. Именно от неё дышало холодом древних могил.
— Что это? — Влад, не задумываясь, произнёс вопрос вслух. Ратри, естественно, не ответила — ведь для неё русский язык был незнаком.
Призрак приблизился, одновременно приобретая большую чёткость. На том месте, которое у людей называется лицом, проступили глаза, а затем и остальные черты.
Влад, схватил девушку за запястье и дёрнул за собой вверх по лестнице, но та апатично помотала головой и еле слышно сказала:
— Поздно…
Надвигающаяся фигура окончательно оформилась, став мужчиной в потёртой кожаной куртке и высоких сапогах со шпорами, звякающими, как будто при ходьбе, хотя призрак продолжал левитировать. В руке зажат длинный стилет, светящийся в темноте. Глаза пришельца тоже горели зеленоватым огнём, как болотные гнилушки. Лицо выглядело бы молодым, если б не уверенность, что юноша давным-давно мёртв.
Влад почувствовал, как смертельный холод просачивается под кожу, и мысль о попытке убежать показалась действительно глупой. Парень осознал, что сейчас они умрут, просто и буднично. И ничего нельзя сделать.
Стилет полыхнул ярче, когда призрак занёс руку для удара. Ратри распахнула глазищи, в неподвижности следя за клинком. Влад наблюдал, не в силах отвести взгляд. В последний, предсмертный миг на груди цыганки, слева, полыхнуло красным, и она безотчётным движением рванула декольте ниже. Наколотая над соском татуировка в виде замысловатого орнамента проступила очень ярко, словно вот-вот готова была отделиться от кожи и зажить самостоятельной жизнью. Призрак застыл на месте, нахмурив брови. Создавалось впечатление, что он в замешательстве.
— Прочь! — в голосе Ратри откуда ни возьмись прозвучали властные интонации.
Бледная фигура склонила голову и стала отступать вниз по лестнице, не поворачиваясь спиной к людям. Когда привидение исчезло за поворотом, а могильный холод немного развеялся, беглецы всё продолжали стоять на месте, приходя в себя.
— Вот поэтому с этой стороны тюрьмы в постах и стражниках нет необходимости, — девушка заговорила первой, видно, после потрясения ей нужно было слышать собственный голос. — В подземельях северного крыла умер много лет назад Первый Убийца, как его называют в Риме. Считается, что он основал Гильдию убийц, а потом попался в руки правосудия. На его счету было столько жертв, что лёгкой смерти ему не подарили. Просидев в подвале несколько лет, пережив столько пыток, что никакой человек такого не выдержит, Первый смог покончить с собой. Его душа не отправилась на тот свет, а продолжает беспокоить живых, мстить потомкам своих палачей, но никто не знает почему призрак никогда не заходит южнее этого крыла и выше третьего этажа.
Комольцев, в первый раз с начала Эксперимента увидевший нечто, которое иначе как сверхъестественным не назовёшь, никак не мог сосредоточиться на том, что говорила ему цыганка. По коже продолжал гулять холодок, зато подвергать сомнению факт своего пребывания в другом мире расхотелось. Наверное, к осознанию, что его жизнь изменилась раз и навсегда, Влад пришёл только сейчас. И заодно проникся тем, что здесь нужно играть по местным правилам и что от реальной угрозы не отгородишься заявлениями: я в это не верю!
Только сейчас Ратри обратила внимание, что через надорванный вырез платья видно гораздо больше, чем диктуется правилами приличия. Татуировка уже не горела и выглядела совсем обычно. Девушка кое-как привела одежду в порядок и вновь указала вверх:
— Пойдём.
«Да что ж это такое! Ничего не понимаю! Зачем мы идём наверх? Потом будем с балкона прыгать?» — думал парень, еле поспевая за цыганкой.
Сверху показались слабые отблески света, переплетаясь с огнём их факела. Влад резко остановился, придержав Ратри за талию, и девушка от неожиданности чуть не упала.
— Что? — зло прошипела она.
Парень указал глазами вперёд.
— Ты можешь нормально сказать?! — вышла из себя цыганка.
Влад выругался и просто, чтобы не молчать, произнёс вслух:
— Хотел бы сказать нормально, но ты всё равно не поймёшь…
— Почему это не пойму? — Ратри сварливо упёрла кулачки в бока. — Думаешь, если женщина, то обязательно дурочка?
У Влада перехватило горло. Она его понимала! От неожиданной радости он засмеялся, подхватил спутницу за талию и закружил в объятиях. До сих пор он не понимал, какую муку ему доставляло вынужденное безмолвие.
— Хей! Отпусти! — Ратри отпихнула его руки. — Блаженный…
Сердито оправила платье.
— Там свет вверху. Стража? — спросил парень.
— Я не знаю. Возможно. Пойду посмотрю.
Девушка только успела поставить ногу на следующую ступеньку, как Влад поймал её за локоть:
— Стой здесь.
Ратри загадочно усмехнулась. Её глаза оказались на одном уровне с лицом парня, так как цыганка стояла ступенью выше.
— Я хожу тише, милый. — Быстро коснулась губами его щеки и скользнула к свечению.
Действительно, босые маленькие ступни касались камня абсолютно бесшумно. Влад перевёл взгляд на свои сапоги и решил, что девица права, — его услышали бы сразу. С лестничной площадки донёсся соблазнительный смех и секундой позже мягкий стук падающего тела.
— Слушай, Ратри, а зачем я тебе был нужен? Могла бы и одна сбежать, — задумчиво вопросил Влад, взглянув на распластавшегося на полу в нелепой позе солдата. — У тебя неплохо получается.
Цыганка кивнула на оконный проём, забитый досками:
— Вот за этим. Мне не хватит сил их выломать.
Парень не знал, радоваться ему откровенности Ратри или оскорбиться, что оказался нужен только в качестве источника грубой физической силы.
— А откуда ты знала, что нас тут ожидает? — поинтересовался Комольцев, оглядываясь в поисках предмета, который можно было бы использовать как рычаг. На эту роль более менее подходил только меч стражника, хотя Влад подозревал, что клинок скорее изогнётся дугой, чем вырвет огромные, в палец толщиной, гвозди.
— Ха, можно подумать, я здесь первый раз! — весело улыбнулась девушка. — Только на прошлой неделе пришлось показания давать после драки в одной таверне. Повезло же мне там очутиться…
— Чего ж тогда бежишь так поспешно? Глядишь, через день-другой сами бы выпустили.
— Заказ ждать не будет, — непонятно ответила Ратри и, вдруг насторожившись, повернулась лицом к другому концу коридора.
Оттуда донёсся звук шагов, из теней вынырнула фигура — солдат, сосредоточенно поправляющий ремень. Шаг… Другой… Ближе… Беспечное насвистывание прервалось, он увидел чужаков рядом с постом и труп сослуживца. Рука — легла на оружие, рот — открылся для крика тревоги.
Влад уловил только стремительное движение, как размазанный штрих. С левой стороны на груди стражника внезапно выросла витая рукоятка ножа, вокруг поползло кровяное пятно. Тело медленно осело. Ратри со вздохом облегчения отёрла пот со лба.
— Фу, еле успела. Чего вылупился? — внезапно грубо обратилась она к соратнику по побегу. — Никогда не видел, как людей убивают, что ли?
Парень молча отвернулся и, почесав в затылке, попробовал потянуть за крайнюю доску. Старое дерево щепилось под пальцами, но прибито было на совесть. Влад подсунул под край клинок, нажал. Оружейная сталь с натугой выгнулась, доска затрещала. Раскачав деревяшку туда-сюда, он смог уцепиться руками. Р-р-раз! Ещё-ё-ё! Первая доска отлетела, а Влад по инерции приземлился на пятую точку и смачно выматерился. Сквозь открывшуюся щёлку повеяло прохладным ночным ветерком, в коридор кокетливо заглянула яркая звезда. Дальше дело пошло легче, и вскоре образовалась дыра, через которую можно было вылезти. Вот только куда? Ночное небо, конечно, красиво, но по обрывающейся вниз стене могла бы пройти только муха или ящерица.
— По облакам пойдём, красавица? — в голосе Влада слышалась неприкрытая ирония.
— Карниз, — улыбнулась цыганка и нырнула в проём, ощетинившийся щепками.
Она нащупала ногами узкую полоску камня под окном, распласталась по стене и заскользила к углу здания. «О, нет!» — мысленно застонал парень. Но другого пути не было, по крайней мере известного, и Влад решил рискнуть. Перед тем, как шагнуть за подоконник, беглец позаимствовал у убитого солдата плащ, крепко обмотав его вокруг туловища, чтобы не парусил. «Надо же чем-то свою необычную экипировку прикрыть, когда по улицам пойду. Да и лицо капюшоном заслонить, а то ведь наверняка розыск объявят утром, когда обнаружат наш побег. Или ещё раньше, если не повезёт…» Он протиснулся между полуоторванными досками и встал на карниз. Лёгкий приятный ветерок тут же обернулся злобными порывами, норовящими отлепить беззащитную человеческую фигурку от стены. Цепляясь за мелкие неровности каменной кладки, Влад буквально по сантиметру продвигался вслед за девушкой, которая уже скрылась из виду. Пару раз сапог оскальзывался на выщербинах, парню лишь каким-то чудом удавалось удержать равновесие.
Вот и вожделенный угол дома. К ужасу Влада карниз закончился. Заглянув на другую сторону здания, он увидел, что там к нему вплотную примыкает другое, меньшей высоты. Если очень постараться, то можно спрыгнуть с края приступочка на его крышу. Ветер завывал в ушах, колени тряслись от напряжения, а щека так тесно стремилась прижаться к стене, что на ней появились несколько глубоких царапин. Чувствуя, что теряет последние силы и решимость, Влад оттолкнулся, послав тело в самоубийственный полёт, но немного промахнулся. Затёкшие конечности подвели, и парень, задев край черепичной плитки, сорвался вниз, в тёмную бездну улицы. Поперхнулся криком. Успел зацепиться одной рукой. Пальцы взвыли от боли.
И тут маленькая, но неожиданно сильная смуглая ручка подхватила Влада за запястье, помогла укрепить хватку. Парень кое-как подтянулся и, хрипло дыша, улёгся на скате крыши.
— Спасибо, — первое слово, когда он почувствовал, что вновь может говорить.
Ночное путешествие, сначала по крышам, потом по тёмным переулкам, Влад запомнил нечётко. Сказывались усталость, волнение за оборотней, ожидающих его помощи в лесу. А если добавить к этому ломоту в рёбрах, побаливающую челюсть, раскалывающуюся голову и никотиновую абстиненцию… Отпечаталось в мозгу только лицо Ратри в лунном свете и её негромкий мелодичный голос:
— Здесь я тебя покидаю. Иди своей дорогой, удачливый.
Тёплые уста нашли в темноте его губы, ручки обхватили за шею, стройное податливое тело прижалось вплотную. На миг парню показалось, что никуда она сейчас не уйдёт, но цыганка, резко прервав поцелуй, мелькнула широким подолом и растворилась в тенях.
Рим отпустил его не сразу. Пытаться выйти из города ночью — самоубийство. Ворота, конечно, закрыты, и стража начеку, и толп на улицах нету, чтоб затеряться и не привлекать внимания. Оставалось ожидать рассвета. Часть итальянской столицы, где очутился Влад, более всего походила на трущобы: грязь и мусор на мостовых, зловонные сточные канавы, узенькие улочки, будто сжимаемые в постылых объятиях стен, старые дома с выщербленной кладкой и маленькими окнами-щелями. Безлюдно.
Пройдя вдоль нескольких переулков, Влад вышел на небольшую площадь. Какое-то мифическое создание скалилось мраморной пастью, изрыгая из неё струи воды. Парень присел на бортик фонтана, ополоснул лицо, жадно попил. Вода отдавала тиной или просто затхлостью, но после бега по крышам показалась сказочным нектаром. Влад не представлял, куда ему теперь направляться. «Дождусь утра, а там будет видно. Пойду вместе с толпой, авось и выйду к воротам. Главное, побыстрее до леса добраться». Что будет, когда он дойдёт до приметной поляны, он запретил себе думать.