– …ить, – закончил я за Иггла.
– Что? – спросил он, глядя снизу-вверх.
– Ничего, Грифус, – сказал ему Грифус.
– Что ты сказал?
– Я сказал: ничего.
Иггл схватился за штангу и начал подниматься, а поднявшись, схватился за сердце. Потом осмотрел свое тело и схватился еще крепче. Красная рубака и мятые штаны болотного цвета его могли бы скомпрометировать – раньше, когда он был полковником Максом Игглом. Теперь, когда он стал скакуном Карлом Грифусом, эта одежда была ему к лицу.
Я швырнул плюшевую игрушку в сейф и скомандовал:
– Наручники, капитан!
– Есть, господин полковник! – браво отозвался экс-Грифус.
Экс-Иггл тихонько завыл. Все было слишком очевидно.
– Мёбиус… – безнадежно вымолвил он.
– Что, Грифус? – издевательски произнес капитан.
– Но у меня же есть свидетели!
Потерпевшие не перестали пожимать плечами еще с прошлого раза.
– Я бы не ввязался в эту авантюру, – проговорил юноша. – Но… уважаемый скакун взял с меня не так дорого. Я не привык экономить, однако эти деньги уже не мои.
– Ясен день! – весело откликнулся старик. – Бабло лишним не бывает. Пусть мне осталось не так много, но я возьму от жизни все! На свои семнадцать лимонов…
– Шестнадцать с половиной, – поправил капитан.
– Все что полагается – мое! Солнце!.. пляжи!.. коньяк!.. Шикарные девоч… – он вдруг закашлялся.
– Девочки?.. – студент мелко, по-стариковски, рассмеялся. – Ну что ж… Девочки. Да!
– Вы совершаете тягчайшее преступление! – запричитал Грифус. – Ну а вы, сударыня?.. Вы-то как оказались в этой шайке? Что на что вы могли поменять? Вы же тут одна…
– Я не одна, я с мужем, – ответила она, обнимая новоиспеченного капитана.
Тот, сияя, повернулся ко мне:
– Господин полковник…
– Просто Макс, – отмахнулся я. – Можно без формальностей, дорогой Мёбиус.
– А можно и без «Мёбиуса»?
– Нельзя. Не горюй, скоро привыкнешь. День-два, и будешь натуральный Мёбиус-Мёбиус. Мне поначалу тоже…
– Как?! – Грифус громко высморкался в рукав. Четвертый архив – не пятый, прививается быстро. Он высморкался еще раз. – Как это «тебе тоже»?.. Значит, ты не впервые?! Ты уже?..
– Помалкивай, уголовная сволочь, – произнес я неторопливо, со вкусом. – Какое тебе дело до моего прошлого? Особенно теперь… – я подергал его за наручники. – Я, может, и сам уже не помню. Память, архив номер пять… Пройдут сутки, и о прежней жизни в твоем мозгу не останется ни единого бита. Да и зачем тебе помнить все эти гербы, родовые имения, фамильный фарфор…
– На каторге от них толку не будет, – вставил капитан.
Отобрав у Грифуса свои сигареты, он недоуменно осмотрел пачку и кинул ее в урну.
– Откровенно говоря, Макс… это была не самая простая операция в моей жизни.
Я хотел ответить: «главное, чтоб не последняя», но в этот момент мне позвонили.
– Да, Крошка, – сказал я. – Нет, не забыл. Что?.. Пять минут?.. Нет, Крошка, мы уже закончили. Я свободен.