— Нет, — дыхание с клекотом выходило из его легких.
— Ну, пойдем, Ястреб. Шутки шутками. Но ты уже поохотился и бык этот намного больше, чем другие. Он, наверное, мутант, родившийся в пещере с высоким уровнем радиации.
Он снова схватил меня за руку.
— Мы должны остаться и убить его.
— Ты думаешь, что он сможет вылезти наверх и причинить вред деревне? Он сидит в слишком глубокой яме.
— Нет... — Ястреб закашлялся. — Да где бы он там не сидел... Я охотник, Чудик...
— Посмотри на себя...
— И я буду учить тебя охотиться, — он попытался сесть. — Только тебе придется выучить первый урок самостоятельно.
— Ха?
— Ла Страшная говорила, что ты готовишься к путешествию.
— О, ради бога... — я искоса посмотрел на него: возраст, самоуверенность и страдание отражались на этом лице. — Что я должен делать?
Из ямы опять раздался протяжный рев.
— Спускайся туда, выследи зверя и убей его.
— Нет!
— Это ради Челки.
— Как это? — требовательно спросил я.
Он пожал плечами.
— Это знает Ла Страшная. Она сказала, что ты должен научиться хорошо охотиться.
Потом он еще раз повторил эту фразу.
— Я уже проверял свою смелость. Но...
— Тут другие причины, Чудик.
— Но...
— Чудик, — он повысил голос. — Я старше тебя и знаю об этом больше, чем ты. Бери арбалет и иди в пещеру. Иди.
Я сел и решил все обдумать. Храбрость — очень глупая вещь. И удивительно, как это я боялся и уважал Ло Ястреба с самого детства.
Снова раздался рев. Я встал, взял арбалет в руку, а мачете засунул за пояс. Если совершать что-нибудь глупое, — а мы все это когда-нибудь совершаем, — то надо делать это смело и безрассудно.
Я похлопал Ло Ястреба по плечу и направился к яме. С той стороны, куда я подошел, стены провала были слишком крутыми. Я обошел яму и стал спускаться там, где спуск казался более пологим.
В высоком потолке тоннеля было много трещин. Сквозь них на пол падал свет, там же, на полу, валялись ветви, сухие листья и все, что могло упасть через щели в несколько дюймов шириной или просочиться из пещер с родниками, которые были на несколько футов ниже.
Я подошел к развилке тоннеля, свернул налево, прошел в темноте футов десять и споткнулся. Удерживая равновесие, пробежал вперед на цыпочках (вытянув руки вперед), по лужам и сухим листьям (они шелестели у меня под ногами), попал в луч света и приземлился ладонями и коленями на гравий.
Грохот!
Грохот!
Немного ближе.
Грохот!
Я вскочил на ноги и выбежал из предательского потока света, подняв столб пыли. Кружась, она медленно осела.
Я затаил дыхание. Вообще-то, пойти туда, на этот шум — а он утих было несложно. Подними ногу, наклонись вперед, опусти ногу вниз. Хорошо.
Теперь подними другую, наклонись...
Неожиданно впереди, ярдах в ста от меня, показался еще один просвет; до этого что-то очень большое заслоняло его.
Треск!
Треск!
Треск!
Храп!
Ему хватило и трех шагов, чтобы оказаться рядом со мной.
Оглушительный треск!
Я отскочил к стене и вжался в землю и корни. Но звук стал отдаляться.
Я проглотил комок, подступивший к горлу и отошел от стены. Быстро пошел вслед за ним под осыпающимся сводом. А потом и побежал. Шум раздался справа.
Я свернул в опустевший тоннель. До меня доносился скрежет: тоннель был таким низким, что рога быка задевали за потолок. При каждом движении неповоротливых плеч громадины на пол сыпались камни и старые прогнившие листья.
Вдоль стены тянулся каменный желоб, покрытый фосфоресцирующим илом. И на спуске струйка воды превращалась в пенящийся поток, который обгонял меня слева.
Наверное, на одном из копыт быка была металлическая подкова; при беге из-под его ног вылетали оранжевые искры, высвечивая мощную мохнатую грудь и живот.
Нас разделяло всего метров тридцать.
Искры взметнулись снова — он свернул за угол.