Ураган не причинил вреда ни Стелле, ни её четвероногим друзьям.
Когда принцесса отважилась выглянуть наружу, на небе не осталось и следа от бури. Ласково мерцали звёзды; картина была удивительно мирной, будто и не было никакого урагана. Ни одного поваленного дерева, только перед входом в погреб валялась сорванная с петель дверь.
Выведя лошадей, девушка зашагала к ферме, манившей усталую путешественницу ярко освещенными окнами.
Запрыгала, забегала вдоль ограды собака на цепи. Скрипнула дверь, вышел во двор обеспокоенный хозяин.
— Доброй ночи! Не разрешите ли мне переночевать у Вас?
— А Вы кто? — недоверчиво поинтересовался дакирец. — Я сейчас на Вас собаку спущу!
— Не надо, я не разбойница! Я Вам заплачу.
— Ладно, зайдите во двор, — смилостивился хозяин и поднял с крыльца масляный фонарь. — Подойдите сюда, к полосе света.
Непродолжительный разговор и признание её внешности благонадёжной обеспечили принцессе ночлег и остатки холодного ужина. Правда, судьба оказалась к ней ещё благосклоннее: холодная пища быстро превратилась в горячую. Непривычную для лиэнского желудка тушёную баранину с овощами и чесноком девушка заслужила благодаря тому, что жена фермера оказалась ужасной модницей.
Фермерша появилась на сцене не сразу, а лишь тогда, когда муж гулко крикнул:
— Эвелин, глянь, не осталось ли чего на кухне! У нас гости.
— И что же это за гости в двенадцатом часу ночи? — В ореоле свечи на площадке низенькой лестницы, ведущей на антресоли, показалась женщина в традиционном ночном наряде. Белый накрахмаленный чепчик, ночная рубашка с рюшами (естественно, до полу!), кокетливый розовый пеньюар, наверно, купленный в ближайшем городе во время весенней ярмарки.
— Это всего лишь девушка, так что можно без церемоний. Метни на стол холодного мяса и ложись спать.
Фермерша спустилась по скрипучим ступеням и, даже не взглянув на Стеллу, поманила её на кухню.
— Хлеб Вам нужен? — Она по очереди поднимала крышки горшочков, словно раздумывая над тем, чего ей не жалко для полуночной гостьи.
— Спасибо, у меня есть свой.
Тут фермерша впервые посмотрела на неё, посмотрела и вдруг стала ходить вокруг неё кругами.
— Ах, как необычно, как хорошо сшито, как сидит! — восторженно повторяла она.
Принцесса недоумевала, что в её потрепанном дорожном костюме могло вызвать такой бешеный восторг. В конце концов, она поняла, что ахи и вздохи посвящены её амазонке.
— В Амаре шили? — Фермерша присела рядом, протянула тарелку с сыром (оказывается, в этом доме есть не только холодное мясо), налила домашней фруктовой настойки. Она была сладкая, но вкусная.
— Нет, у одного столичного портного.
Судьба ужина была окончательно решена. Фермерша, позабыв о сне и ворчливом супруге, дожидавшемся её в спальне, принялась колдовать над очагом. Помешивание содержимого горшка она чередовала с расспросами о моде. Ей непременно нужно было знать, модно ли декольте и если да, то какое: треугольником, сердечком или каре? Верно ли говорят, что столичные дамы боготворят изумрудный цвет? Можно ли носить с бальным платьем шаль? Она ведь приглашена на ежегодный прием у барона и не хочет осрамиться. Пришлось обсуждать с ней причёски, украшения, материалы нижних юбок, духи, туфли, рукава…
Наряды фермерша за недостатком средств шила сама, поэтому желала досконально изучить все особенности кроя. Принцесса о таких мелочах, конечно, не знала, — уж она-то шила платья у портнихи! — зато отлично разбиралась во всех аксессуарах, без которых женщина не была женщиной. Благодаря этим знаниям она и поужинала вышеупомянутой бараниной.
На ночлег её определили в комнатку в мансарде. Здесь, при свете огарка свечи, перед тем, как заснуть, девушка успела написать письмо Маркусу, отправленное адресату намного позднее, уже в Артиксе.
Милый Маркус,
Спасибо за письмо! Оно мне очень (очень!) помогло проделать этот трудный путь до Дакиры. Да, я всё-таки туда добралась. Зачем? Потом расскажу, если мне, конечно, разрешат — видишь ли, съездить сюда меня попросил тот, кто не очень любит болтливых. Ты знаешь всех моих знакомых, так что легко догадаешься, кто он. Интересно, что бы он сказал, узнай, что я назвала его своим знакомым?
Я пишу тебе с одной из дакирских ферм и с минуты на минуты ожидаю гостей от Вильэнары. Эта настырная дама, во что бы то ни стало, хочет лишать вас (тебя и Старлу) возможности наслаждаться моим обществом. Но у неё ничего не выйдет, я же упрямая и настырная.
Знаешь, то, что Вы в меня верите, научило верить меня. Я поверила в свои силы и… поверила в людей. Они не всегда такие, какими кажутся с первого взгляда. Ну, во всяком случае, кое-кто.
Вера спасла мне жить и сегодня вечером. Я поверила в силу перстня, и он помог избежать неминуемой гибели. Да простят меня боги, но, похоже, я действительно любимица Мериада! Ой, кажется, я проболталась! Ну ладно, думаю, тебе можно.
Путешествие, скажу честно, не было увеселительной прогулкой, зато я узнала столько нового! По ту сторону Ринг Маунтс так чудесно! Нет, не буду описывать все в письме — бумаги не хватит. Одни грандванские королевы чего стоят! Ты представляешь, в Грандве целых две королевы!
А в Дакире виноградники. И так тепло, что порой не знаешь, что надеть. Но красиво, очень красиво. Словом, при встрече буду радовать тебя подробными отчетами и дорожными впечатлениями.
В Сиальдаре я познакомилась с дядей. Какой же он душка! Обязательно вас познакомлю, Старле он понравится. Почему именно Старле? Потому что у них похожий склад ума. Был бы он чуточку менее занудлив и не зацикливался по части долга и хороших манер, цены бы ему не было! Но я и так его люблю.
Представляешь, один грандванский граф объяснился мне в любви! Я, честно говоря, не знала, что и делать. Жалко его, конечно, но… Нет, ты не думай, я ему вежливо все объяснила. Действительно вежливо. И ничего я такого не делала, ничем его не провоцировала — я же порядочная девочка.
Хоть я и обещала не описывать всех своих приключений, не могу умолчать о том, кто мне очень помог. Он помог мне выбраться из рук Вильэнары, сообщил о местонахождении перстня и четыре (!) раза спасал мне жизнь, хотя порой я этого не заслуживала. Я только сейчас поняла, как много он для меня сделал. Ведь он помог мне бежать — мне, которая пыталась его убить! А до этого, зная о моём враждебном отношении к нему, он вытащил меня с того света. Я умудрилась заболеть практически неизлечимой болезнью — а он поставил меня на ноги, хотя, будь я на его месте, я бы просто не вмешивалась, предоставив меня своей собственной судьбе. Мы до этого и встречались-то три раза, и все три раза из нашего общения ничего путного не вышло — он из лагеря Вильэнары. А тут окружил заботой чужого ему человека. Но потом, видимо, я перестала быть ему чужой. Я точно не знаю, только предполагаю, сам он чрезвычайно скрытен. Это человек высоких кровей (выше не бывает), колдун и лекарь. Жаль, что он дакирец! И жаль, что он оказался по ту сторону баррикад. Хотя, честно говоря, я теперь не знаю, за кого он, думаю, что сам за себя. Тут все так запутано!
Я очень по тебе скучаю и, надеюсь, ты приедешь меня навестить. Боюсь, я отпраздную день рождения в пути, так что можешь не торопиться с покупкой подарков.
Засим прощаюсь, так как свеча догорела, а подушка тянет к себе мою многострадальную голову.
Береги себя и присматривай за Старлой!
Искренне твоя,
Стелла
Глава V
Холмы Аминак не походили на идеально ровные холмики с детской картинки — одни тупыми вершинами вздыбились к небу, другие почти сливались с окружающим ландшафтом.
Вопреки ожиданиям, Стелла не смогла найти вчерашнюю дорогу, пришлось поехать по узкому просёлку, по словам фермера, соединявшего его владения с большим королевским трактом.
Сделав круг и свернув не туда, девушка очутилась возле старого моста через Амар. Прямо в воде были установлены леса для починки каменных сводов. Гладкий булыжник подсказал принцессе, что она выбралась на долгожданную королевскую дорогу.
— Эй, куда ведёт эта дорога?
— Куда хотите, туда и ведёт. — На ломаном языке путников ответил один из рабочих.
— А в Кон-Раки?
— И туда тоже.
— Я видела неподалёку ещё одну дорогу… Ту, что идёт через брод.
— Это венесская. Через Кон-Раки она тоже проходит.