— Увы, в Сиальдаре, несмотря на всю его многовековую историю, местами всё ещё бытуют пережитки старины и живы обряды тёмных времён.
— Вы, наверное, преувеличиваете. Несмотря на то, что здесь произошло, я считаю, что эта страна прекрасна. Или соседние страны лучше?
— Что Вы! — Барон спешился и протянул принцессе руку. Слегка опершись на неё, Стелла соскочила на землю и привязала Лайнес к коновязи. — Скаллинар — страна кочевников; в ней нет и намёка на цивилизацию. Грандва… Пожалуй, только по берегам Остен живут порядочные люди. О Дакире лучше вообще умолчать.
— Почему? — удивилась девушка.
— Во-первых, она раскинулась за высокими горами, а, во-вторых, это страна дикарей, людоедов и колдунов.
— Невысокого же Вы мнения о своих соседях! — усмехнулась девушка. — Интересно, а что Вы думаете о Лиэне?
— Боюсь оскорбить Вас, но Лиэна далека от совершенства. Но, справедливости ради, замечу, что люди там гостеприимные.
В трактире было душно и почему-то пахло мятой. Вежливо попросив принцессу немного подождать его, Маран подошёл к трактирщику и перебросился с ним парой слов. Затем он сделал заказ и сам отнёс поднос к столу, за которым скучала Стелла.
— Право, не стоило! — улыбнулась девушка. — Я вовсе не так беспомощна, как Вы полагаете.
Барон пропустил её замечание мимо ушей:
— Вас всё устраивает? Кухня здесь простая, без изысков…
— Нет, нет, мне всё нравится, — поспешила ответить Стелла, мысленно облизываясь, глядя на ароматное яблочное повидло. А эти хлебцы! Они ещё горячие и так и просятся в рот.
Заметив, что ей неловко начинать есть, пока он смотрит на неё, Маран отвернулся и сделал вид, что наблюдает за дверью трактира.
— Маран, а разве Вы не голодны?
— Спасибо, Ваше высочество, я не голоден.
— Брезгуете "простой едой"? — лукаво улыбнулась девушка.
— Конечно, нет. Но я считаю…
— Приказываю Вам немедленно забыть о всяких придворных условностях и разделить со мной трапезу.
После завтрака они снова выехали на розинскую дорогу.
Когда кончился Симар, длинной полосой тянувшийся справа от высокой дорожной насыпи, и путники миновали горбатый мост через Дан, возле которого высилась почерневшая от дождей мельница, Маран гордо объявил:
— Добро пожаловать в мои владения!
— Спасибо. — Стелла с любопытством огляделась по сторонам: сельскохозяйственный пейзаж ничуть не изменился. — Вы тоже разводите лошадей?
— Почему тоже?
— Ну, Ваш друг, тот, который подарил мне Ферсидара, занимался лошадьми. А Вы?
— Конечно, у меня есть лошади, но таких, как у барона Нозеля, нет.
— Понятно…
Она снова огляделась по сторонам. Итак, это его владения, владения барона Марана Остекзана… Хотя они с таким же успехом могли оказаться чьими-то ещё владениями — никаких опознавательных знаков на них не было. И пейзаж всё тот же. Скука…
Стоп, а чего, собственно, она хотела? Чтобы загремели фанфары или вдруг, откуда ни возьмись, появился цветущий сад с табличками: "Посторонним вход воспрещён! Собственность барона Остекзана"? Да, пора стаскивать с себя с облаков в объективную реальность и перестать, наконец, грезить о всяких там драконах и принцессах. Уж ни ей ли не знать, что героями не рождаются, а становятся, в большинстве случаев, против воли? Дали тебе меч, сказали: "Иди!", выпихнули на дорогу — и делай, что хочешь. Правда, что захочешь, всё равно не получится. В прочем, это уже никак не связано с землями Остекзана.
Развлекая себя подобными мыслями, принцесса и не заметила, как из-за поворота выехали всадники на лошадях в богатой сбруе. На пурпурных попонах красовалось стилизованное изображение лебедя — герба Сиальдара; всадники тоже были одеты в гербовые цвета. Выглядели они совсем как в тех легендах, о которых она только что грезила; девушка даже вначале подумала, что ей это привиделось.
— Кто бы это мог быть? — недоумённо поинтересовалась она у своего спутника, спокойно, даже безразлично воспринявшего появление этой конной группы.
— Королевская свита. — Маран натянул поводья и помахал всадникам.
— Что Вы делаете? — зашипела на него Стелла. — Что тут происходит? Зачем они здесь?
— Встречают Вас.
— Меня? Но откуда они узнали? — Принцесса начинала кое-что подозревать и недовольно посмотрела на барона.
— Я взял на себя смелость сообщить в Розин о Вашем приезде. — Он достойно выдержал её взгляд.
Стелла хотела разразиться гневной тирадой, но передумала, когда вслед за первой группой всадников появилась вторая. На ярком весеннем солнце поблескивали наконечники копий и железные полосы на кожаных нагрудниках.
— Это личная охрана Его величества, — шепнул Маран, почтительно сняв головной убор. — Сейчас появится король.
Всадники выстроились по обеим сторонам дороги, салютуя пока невидимому девушке человеку. Но вот копья и мечи с особым порывом взметнулись вверх. Руки людей замерли, воцарилась почти полная тишина, прерываемая лишь блеяньем овец (к сожалению, животные не испытывали никакого почтения к Его величеству), и Стелле увидела того, кого все так ждали — всадника на холёном марабеле.
— Это король, — коротко пояснил барон.
Принцесса с интересом подняла глаза на человека, который, если верить Марану, был её дядей. А он ничего: высокий, широкоплечий, хорошо сложен, с вьющимися от природы каштановыми волосами, прикрывающими мочки ушей. А глаза у него, кажется, карие.
Король подъехал к ним.
— Это она?
— Так точно, Ваше величество! — по-военному отчеканил тот.
— Добро пожаловать, Ваше высочество! — Теперь и в дальнейшем Наваэль обращался исключительно к племяннице. — Однако я ожидал, что Вы заблаговременно известите меня о своём приезде. Если бы не письмо одного из моих верноподданных, я бы так и не узнал о том, что Вы осчастливили своим присутствием мою страну.
— Так Вы мой дядя?
— Да, если, конечно, у Вас нет ещё одного дяди по материнской линии, — пошутил король. — А Вы, судя по всему, младшая из моих лиэнских племянниц. Стелла, кажется?
— Абсолютно верно, — улыбнулась девушка.
— Рад, очень рад Вашему приезду. Я хочу переговорить с Вами без посторонних глаз, Вы не против?
— Нет, конечно!