– А ты что, доктор, мать твою?!
– Ладно, не горячись. Налей и мне пятьдесят капель, не больше, – ответил я. – Кстати, а что за старая тренер? У Оринты что, тренерша поменялась?
– Да, около недели назад. Новенькая какая-то. Ничего баба, с умом и образованием, – Шарунас руками показал какого размера «ум» и какие формы у «образования».
– Они там же тренируются?
– Да, а что?
– Ничего, – сказал я, отставив нетронутой рюмку, – слушай, дай ключи от своей машины, свою дома оставил. Кстати, а как фамилия этой новенькой?
– Микутайте. А ты куда собрался? – вытаращился он.
– Ну не доктора же искать, – отрезал я. – Ключи, говорю, дай, вернусь через час.
– А при чём здесь тренер?
– Она здесь не при чём, просто так спросил...
На улице полюбовался на знакомые морды соглядатаев, сел в машину и уехал. Куда? Да всё туда же. Появилась у меня одна идея, нехорошая. Если это так, то извините, это уже слишком, даже для Нежити. Добраться до меня, это ещё куда ни шло, им это по рангу положено, но Оринта... Нет, дяди, и, судя по всему, тёти, этой радости вам не видать, как ucho od śledzia (ухо от селёдки, польск.), Оринта – моя крестница, и любой падле, которая попытается ей навредить, я просто перегрызу глотку, невзирая на закон и порядок.
(*) Реальный случай. В своё время в Литве была обнаружена целая фабрика по переделке газового оружия в боевое для последующей продажи в Англию.
(*) Голый вассер, – бессмысленное, пустое дело (жарг.)
13
Машин на стоянке перед теннисным центром было много, причём далеко не самых дешёвых. Даже несколько личных водителей топталось неподалёку, привычно скучая в ожидании своих хозяев. Никогда не понимал прелести большого тенниса, этого спорта «президентов и политиков». Что? Нет, спортом Королев называется стипльчез и поло, если вы не в курсе. Ну да, в «политический» список можно и гольф добавить, для комплекта. Ладно – мы, чай, не президенты, нам такие вещи по статусу понимать не положено. Толстые дядьки, обливаясь потом, бегали по открытым кортам, отрабатывая все эти форхенды, бэкхэнды и свечки. На мой взгляд, мужикам лучше бы штангу потаскать, чтобы жирок убрать, а не мячики гонять, но это их личное дело. Мода – вещь изменчивая, а на спорт – тем более, так что может ещё и увижу, как этот народ железо тягает. Разница будет лишь в сопутствующих этому спорту брэндах, которыми они будут щеголять друг перед другом. Представил что-то вроде штанги от Тиффани и кожаных поясов для штангистов от Черутти и чуть не засмеялся в голос. Как я и предполагал, нужной мне тренерши на месте не оказалось; по словам администратора, она занимается по утрам, исключительно с детскими группами. Странные дела творятся в этом подлунном мире – я представился как возможный клиент, аргументируя, что именно этого тренера мне порекомендовали знакомые. Мол, всеми фибрами души-с желаю приобщиться к прекрасному и элегантному виду спорта, и на тебе – оне-с, видите ли, с частными клиентами не работают. Телефон узнать тоже не удалось. Ладно, я не гордый, зайду завтра утром.
Пока ездил в теннисный центр, Шарунас изволил в одиночку выкушать литровую бутылку коньяку, и к моему возвращению, пребывал в состоянии, близком к нирване. Никогда не понимал и, надеюсь, что не пойму людей, которые ищут решения проблем в бутылке. Тем более – сидя в оружейном магазине, когда твоя дочь болеет. Шеф был в хлам пьян, как матрос торгового флота в первый день после возвращения в родной порт. Матюкнув его несколько раз и пригрозив добавить два раза по почкам, если будет бухтеть и бузить, загрузил в машину. Пока ехали, позвонил его жене, Лине, предупредил, что глава семьи приедет домой в бессознательном состоянии. Голос у неё был тихий и на удивление спокойный. Даже безразличный. Безразличный и ровный. В прежние времена она бы выругалась, спросив, с какой-такой радости её ненаглядный ползёт домой по счислению, а тут... Наверное, на успокоительных сидит. Хотя погодите, какие нафиг успокоительные?! Голос не безразличный, а сонный, словно я её разбудил. В восемь часов вечера? Мать твою так! Нехорошее предчувствие царапнуло по сердцу, и машина рванула вперёд, когда я, плюнув на ограничение скорости, сорвался на очередном пешеходном переходе, распугивая припозднившихся пешеходов. Вон с дороги, кегли – время ждать кончилось! Мир, это маленький шарик, затерянный в бесконечной череде других, может быть, более прекрасных и счастливых миров, если верить Авгуру, но сейчас нет времени на другие миры – люди умирают здесь. И чёрт с ним, что это просто Чистилище...
Я успел вовремя; ещё бы немного, и было бы поздно. Лина, неизвестно по какой причине, приняла чуть ли не всю упаковку снотворного, и на стук в двери никак не реагировала, хотя я видел её через витринное окно веранды – она лежала в холле, на небольшой кушетке. Я даже дверь не открыл, не было времени искать по карманам шефа ключи от дома – просто разнес большое стекло, отправив в полёт тяжёлый кованый стул. Женщина крепко спала и, как я ни старался, попытки её разбудить ни к чему не привели, даже несколько пощёчин, данных сгоряча, не помогли. Её губы немного посинели, и всё оставшееся время, до приезда скорой помощи, я делал искусственное дыхание. Перестал лишь тогда, когда сначала услышал сирену, а потом увидел перед домом синие проблесковые маячки неотложки.
Где-то через час я сидел на крыльце и молча курил. Пахло свежескошенной травой и чем-то летним, еще неуловимым для понимания. Из дома, хрустнув осколками разбитого окна, вышел один из врачей и присел напротив меня.
– Сильное отравление, но мы вовремя приехали, – у него был усталый вид. – Желудок ей промыли, сейчас спит. Пойдём, подпишетесь на бланке. Вы родственник?
– Нет, друг семьи.
– А где муж?
– Спит.
– Простите? – не понял врач.
– Её муж спит, – повторил я, – пьяный. В машине.
Доктор, молодой мужчина лет тридцати, покачал головой и открыв свою сумку, достал какой-то журнал и начал заполнять бланк. Правильно, чему тут удивляться – думаю, он таких картин насмотрелся не один десяток. Шарунас, забытый в машине, спал; Лина, замученная докторами, тоже. В детской забылась беспокойным сном Оринта. Не дом, а сонное царство. Через полчаса приехали встревоженные родственники, которым мне удалось дозвониться и я отправился домой. Определённо сегодня не мой день...
Телефонный звонок продирался сквозь пелену сна, навязчиво врываясь в предрассветную серость. Чёрт, какого хрена надо звонить ни свет, ни заря? Даже для меня, привыкшего к ранним подъёмам, это было слишком. Глянул на часы, висевшие на стене – ну совсем с ума сошли, четыре часа утра. Вдруг меня обожгло, даже ладоням стало жарко – неужели что-нибудь случилось?! Мобильный не переставал звонить и я, уже окончательно проснувшись, схватил, маленький аппарат. На экране высвечивалась надпись, «Абонент неизвестен». Хоть это хорошо, значит не Шарунас.
– Слушаю!
– Тебе ещё не надоело жить, Александр? Признайся, ведь тебе хочется умереть? – голос был мужской. Обычный, ничем не примечательный голос, таких тысячи. Таким можно заказывать пиццу, интересоваться о погоде и новостями политики. Мерный, спокойный. Бесцветный.
– Алло, кто это?
– Я задал вопрос, – повторил неизвестный собеседник, – ты хочешь сдохнуть?
– Иди ты на хер, дядя, – я отключил телефон и уставился на погасший экран. Что за глупые шутки в четыре часа утра?
Шарунас приехал на работу только к обеду. С воспалёнными глазами, помятый. Интересно, он так и спал в машине или тесть его домой перетащил? Я был занят по уши, поэтому поговорить не вышло – клиентов сегодня как прорвало. Для бизнеса это хорошо, для собственных дел – плохо. Через некоторое время самым бесцеремонным образом сбросил очередную клиентку на руки Виктора и прошёл в кабинет шефа. Он стоял у окна и, услышав мои шаги, повернулся навстречу. Сказать, наверное, что-то хотел. Или, может, объяснить. А может, поздороваться. Жаль, но не успел. Потому что через секунду беззвучно сломался пополам, получив хорошо поставленный удар в диафрагму. Подождав несколько секунд, я рывком поднял его на ноги, взял за галстук и, намотав для верности его на руку, прижал шефа к стене.
– Значит так, Шарунас, слушай сюда. Пока ты, старый придурок, здесь пил коньяк в одну харю, твоя жена чуть не отдала концы, наглотавшись снотворного. Мне похрен, почему она это сделала и зачем, но если бы ты не нажрался, смог бы разобраться в этом сам. По счастливой случайности, Лина осталась жива. Теперь слушай сюда, урод – если ты будешь пускать слюни вместо того, чтобы работать, то я тебя просто убью, понял? Повторяю для идиотов и скорбных умишком мужиков, которые таковыми не являются, потому что они тряпки – у меня и так в жизни дел по гланды, чтобы ещё и твоей семьёй заниматься. Понял?! Или ещё добавить?!
Швырнув его в кресло, я ушёл обратно в торговый зал. На весь разговор потребовалась минута, не больше. Краткость, как известно – сестра таланта. Виктор даже вспотеть не успел, выслушивая очередной бред от импозантной дамочки лет сорока. Ну да, конечно. Знакомая, как мир, ситуация. Фитнес по вечерам, а потом дорога домой, и до машины надо пройти целых три метра, а мир полон сексуальных маньяков! Да, именно поэтому женщине нужен электрошокер и желательно, способный уложить быка. Показывая габариты предполагаемого насильника, дамочка даже мечтательно зажмурилась, словно мы ей не шокер, а мужика подбирали. Дурдом...
А потом были ещё два звонка с недвусмысленным предложением подумать о смерти. После первого, полученного утром, я немного разозлился, но решив, что это чья-то глупая шутка, забыл про него через несколько часов. После второго задумался. Когда получил третий, съездил в салон сотовой связи, который находился неподалёку, чтобы выяснить, что это за телефонный хулиган объявился на мою голову.
– Добрый день, чем могу вам помочь? – навстречу мне вышла симпатичная брюнетка лет двадцати трех, с намертво приклеенной улыбкой.
– Здравствуйте, – кивнул я, – хотел бы получить распечатку телефонных разговоров и кое-что выяснить о телефонных хулиганах.
– Да, конечно, – она улыбнулась ещё шире и прошла к компьютеру, – к сожалению, телефонные хулиганы и мошенники – это бич нашего времени. Мы пытаемся с ними бороться, но вы же понимаете, насколько это сложно. Телефон звонившего у вас сохранился?
– Нет, на экране была надпись «абонент не определён».
– Если абонент заказал эту услугу, то, конечно, номер может и не показывать, – кивнула она, – но у нас он всё равно фиксируется. Сейчас посмотрим. В какое время были звонки?
– Первый – в четыре часа утра, второй и третий, соответственно, в девять и одиннадцать.
– Минутку, – она застучала по клавишам.
Быстро работает, заметил я, глядя, как мелькают её руки по кнопкам клавиатуры. И ногти (кстати, довольно длинные) ей не мешает. Воистину – чего женщина не сделает ради красоты… А высокие каблуки? Убиться же можно, как они на них ходят?
– Простите, когда, вы говорили, были сделаны эти звонки? – её голос вернул меня в действительность.
– Четыре, девять и одиннадцать часов, – повторил я.
Она ещё некоторое время изучала невидимый для меня список, а потом, со смущённым видом повернулась ко мне.