На мой невинный вопрос – а сколько же ему требуется – покупатель начал возмущаться, аргументируя тем, что даже у Ижмашевского травматического револьвера РС, если верить их странице в интернете, на выходе 100 кДж. Виктор, пьющий кофе за моим письменным столом, глухо брякнул челюстью о столешницу и полез в интернет. Мне досталась задачка посложнее – объяснить клиенту, что, мягко говоря, на сайте завода элементарная ошибка...
Угу, так он мне и поверил! Долго бурчал, потом попросил показать во-о-он те патроны, чтобы доказать мне, что я, дилетант и ни черта не понимаю в оружии. Достал, ей-Богу, достал! После этой просьбы попросил у него разрешение на приобретение этих самых патронов. Да, так и есть – очередной зевака, интернетный любитель оружия. Разрешения нет и никогда не будет, поэтому любимое развлечение – доводить до белого каления продавцов оружия. Наконец ушёл, перед этим долго разглядывая выставленный на витрине свисток для охотничьих собак. Не купил. Вернётся, такие надолго не пропадают. Кстати, а на сайте Ижмаша, как показала экспресс-проверка, и правда указана энергия в сто килоджоулей. Мощный аппарат, этот служебный травматический револьвер, ничего не скажешь. Карманная гаубица, не иначе...
Наконец собрался весь коллектив, который освободил меня от обязанности выслушивать разный бред и позволил заняться прямыми обязанностями. Так бы и день прошёл, скучно, если бы Виктор, сияя, как новенькая монета, не выложил передо мной небольшую коробку.
– Тебе, в довесок к нашему подарку. Хотели в пятницу отдать, но не рискнули, чтобы ты окончательно от счастья не сбрендил.
Я развернул коробку и засмеялся, ну черти... В коробке лежали двадцать патронов сорок пятого калибра, с блестящими серебряными пулями.
– Ну вы, парни даёте! И не жалко вам, столько серебра?
– Для хорошего человека не жалко, – отозвался Виктор, – нравится?
– Ещё бы!
В последнее время это у нас становится популярным подарком – патроны с пулями из чистого серебра. Их дарят комиссарам полиции, заказывают любители оружия. Нет, ничего в этом плохого, как торговец, не вижу. Может, некая доля «понтов» и присутствует, но так, в пределах нормы. Всё-таки эти патроны не для стрельбы, а на долгую память. Один мой сосед всё порывался такие заказать, чтобы тещу гарантированно изничтожить – мол, обычная пуля эту ведьму никак не возьмёт. В общем, это хорошая шутка, не более.
А вот к обеду я дождался ещё одного подарка, на который, если честно, не знал, как реагировать. К нам в магазин зашёл Пётр Васильевич. Да, тот самый пятничный дед, знакомству с которым обязан своей любви к полуночным прогулкам...
– Добрый день, Александр.
– Добрый, – я улыбнулся, – рад, что зашли. Чем могу служить?
– А вот, знаете, – он будто замялся, – решил на старости лет приобрести какой-нибудь ствол, для самообороны. Не поможете старику с выбором?
– Вам с собой носить или для дома, для семьи? – поинтересовался я.
– Думаю, оба варианта можно рассмотреть...
– Если для дома, то искренне советую простой дробовик. Вещь убойная и недорогая. Если к подержанному оружию неприязни не испытываете, то за сто евро подберём вполне приличную помпу, двенадцатого калибра. Правда, не надо забывать, что лицензию на его приобретение вы получите только после курсов и сдачи экзамена в полиции, – объяснил я. – То же самое для боевого короткоствольного оружия, но тут я вам не помощник, такими вещами торгует только оружейный фонд, хотя съездить вместе с вами в Вильнюс, чтобы помочь советом, могу. Газовое оружие даже советовать не буду – хлопушка, не более того.
– И как долго длятся эти курсы? – поинтересовался Пётр Васильевич.
– Если не ошибаюсь, неделю или две, по вечерам. Ещё придётся пройти медкомиссию, собеседование у психолога и собрать несколько справок. На всё это потратите день, не больше. Если за вами не числится никаких административных нарушений, нет судимостей, то через месяц, после подачи заявления, получите ответ из полиции и будем стрелять вместе, благо тиров в городе достаточно.
– Ну, не так уж и сложно, при большом желании, – он хмыкнул. – я подумаю. Да, и ещё. Размышлял на досуге о нашем небольшом приключении, хотелось бы как-то отблагодарить за помощь, тем более у вас день рождения в пятницу был...
– Да ну, какие мелочи, Пётр Васильевич, – протянул я, – не стоит себя утруждать.
– Моя жизнь – не мелочи, – отчеканил он и протянул мне небольшую коробку, – ещё раз благодарю за помощь.
Вот блин, неужто обиделся? А я тоже хорош – ляпнул, понимаешь, не подумав. Когда он, сухо простившись, ушёл, мои душевные терзания прервал телефонный звонок, и я уселся за стол, отложив подарок в сторону. Работа превыше всего, господа!
Про презент вспомнил уже к вечеру, когда весь коллектив разошёлся, а я, по извечной своей привычке, засиделся на работе. В коробке оказался перстень. Везёт мне сегодня на серебро! По виду перстень дорогой, массивный, причём не современного стиля. Нет, сам перстень не старый, на серебре патины нет, но узоры уж слишком тонкой работы; сейчас таких вещей не делают, мастеров этого уровня почти не осталось. Если покопаться в памяти, знаю только одного, да и тот в Америке на заводе Рюгера, художником-гравёром работает.
Интересная вещица – растительный орнамент сделан так тщательно, что, кажется, кольцо свернуто из нескольких, тонких веточек неизвестного мне растения. Всю эту красоту венчает овальный камень сочного медового цвета с белыми прожилками, слегка похожий на янтарь. Похожий, но не более того, всё-таки я вырос в Прибалтике и солнечный камень распознать сумею. Этот минерал поинтереснее, чем банальная смола доисторических елок. Немного покопавшись в интернете, нашёл – сердолик. Причём не простой, а крымский. Интересно получается, особенно если учесть, что серебряная часть европейского стиля. Надо будет эту вещь Роберту Бергу показать, когда за патронами приедет. Он у нас дизайнер, должен точнее определить, ему по роду занятий знать положено.
По размеру пришёлся впору, аккурат на безымянный палец. Вообще я не любитель таких украшений на мужчинах. Все эти печатки дутого золота с крошками брюликов на черных камнях отдают пошлятиной и безвкусицей. Хм... Ладно, придётся поносить месяц-другой, если Пётр Васильевич вдруг зайдет. Вспомнил, как расстались, и опять неудобно стало за мою нечаянную оговорку. Надо будет завтра позвонить, извиниться и поблагодарить за подарок. И ещё – чёрт побери, откуда он узнал, что у меня в пятницу был день рождения? То, что ему не говорил, точно помню, с чего бы такие вещи случайному знакомому начал рассказывать? Это, как говорится, дело личное. Странный он всё-таки мужик, этот бывший полковник. Если подумать, на военного не похож. Я сам из семьи потомственных военных, так что военную косточку сразу распознаю. Тёмная личность...
Ладно, пора завязывать с делами, дома живая душа ожидает. Придётся привыкать, что теперь не один живу, а с котом. Это всё же накладывает определённую ответственность на человека, как там у Экзюпери сказано? «Мы в ответе за тех, кого приручили» Вот именно, посему дела побоку, бумаги в сторону, пистолет в кобуру и домой, смотреть, что там серый на день натворил...
4.
Петру Васильевичу на следующее утро, я так и не дозвонился – абонент был недоступен. Ну, раз так, то не очень и хотелось; звонком себя обозначил – и ладно, захочет – перезвонит. Тем более что я только к вечеру из Вильнюса вернулся – застряли в оружейном фонде, где переписывали на меня пистолет. Шарунас после возвращения ускакал на какую-то встречу (сомневаюсь, что деловую), а я, посмотрев на часы, решил поужинать. Вот там Петра Васильевича и заприметил – сидящим за уличным столиком в ресторане «Городской Сад». Место там красивое, сквер Музыкального театра, напротив – памятник тому самому князю Витаутасу, который вплавь от татар спасался. Полковник был не один, а в компании молодой, светловолосой женщины лет тридцати, обалденной наружности. Длинные волосы цвета спелой пшеницы, фигурка, ножки – в общем, чуть слюни не распустил, забыв, зачем сюда пришёл. Эх, жаль, из-за тёмных солнечных очков её глаз не видно. Может, там «увидел, заглянул и утонул» Как любит говорить Шарунас про такой тип девушек – сексуальность борется с харизматичностью. Мелькнула дикая мысль подойти поздороваться, но, посмотрев ещё раз, от идеи отказался – носик у женщины покрасневший, неужели плакала? Или плачет, судя по тому, что платочек в руках нервно комкает. Разговор, надо полагать, не из приятных. Хм, а ведь у него два сына, дочек нет. Неужели любовница? Вот козёл старый, поматросил, значит, и бросил? А заливал-то – мол, и женат счастливо, и вообще вся жизнь в шоколаде. Старый пень, песок сыпется, а всё туда же. Чтобы никого не смущать, решил сделать вид, что ничего не вижу и не слышу. К счастью, принесли мой заказ, и пока я утолял голод, они ушли. Ну и прекрасно, а то он грешным делом подумает, что за ним слежу; только этого мне и не хватало для полного счастья. А девушка хороша, чертовски хороша! Таким не просто вслед оборачиваются – за ними ещё и вереница поклонников строем топает.
С благостным настроением вернулся в контору, где сидел вернувшийся шеф и какой-то хмырь в тёмных очках. Нет, ну что за пижонство – вроде вечер и солнце в лицо не светит, чтобы вот так от мира отгораживаться. Посетитель меня увидел и дёрнулся – то ли нервно, то ли чтобы поздороваться, но одумался и через некоторое время ушёл.
– Слушай, а это кто такой? – спросил я у шефа, когда мы остались одни.
– Вот, – он протянул мне визитку, – представитель этой фирмы. Неприятный тип.
– Он что, так и сидел в чёрных очках?
– Да, представь себе. Говорю тебе, хамло.
– Что ни день, то праздник, – я почесал подбородок, – и чего этот перец от нас хотел?
– Какую-то ерунду продавал, но покупать у него вряд ли будем. Он вообще оборзел, наш магазин Айдаровским назвал и поначалу с тобой пытался связаться. Пришлось ему объяснить, что Александр хоть и совладелец, но отнюдь не единственный хозяин, – шеф надул губы и обиженно замолчал.
В общем, ничего удивительного, что меня искали. Вся розничная торговля на мне, шеф только оптом занимается. Но понимаю, обидно, конечно (хотя смех разбирает).
– Будет вам, шеф! Ну ошибся человек, с кем не бывает.
– Неприятный тип, – подвёл итог Шарунас, – ну его к чёрту, вместе с его фирмой.
– Кстати, а у нас в продаже патронов сорок пятого калибра нет, – сказал я, – а Глок дома оставил.
– Нет, – согласился шеф, – и что? Ах, да, ты сегодня с подарочным набором. Ну Виктор сделал же тебе патроны, заряди серебряными.
– Что за пижонские замашки, шеф? Вы вроде приличный человек и семьянин, хм...
– Не борзейте, Александр, что за пошлые намёки? Патроны... На один вечер, чтобы пистолет до дома донести, сгодятся и серебряные. Или подожди немного, подвезу, чтобы хулиганы пистолет не отобрали, – ухмыльнулся он.
– Премного благодарен за доброту вашу, но лучше прогуляюсь – для моего здоровья, подорванного ночными переговорами с клиентами, это полезнее, – сказал я и, зарядив восемь патронов в магазин нового Кимбера, отправился домой.
Ажуолинас, а в переводе Дубовая роща – это огромный лесопарк почти в центре города. Начинается от Зелёной горы и тянется до зоопарка. Вот по его главной аллее я и шёл, решив прогуляться после работы. До моего дома – часа полтора; хорошая прогулка перед сном. Днём здесь многолюдно: чинно прогуливаются пенсионеры в белых панамках, молодые мамы покачивают коляски, а студиозы на лавочках осоловело разглядывают в книгах загадочную фигуру из трёх пальцев – скоро сессия. По вечерам аллеи пустеют, разве что пробежит припозднившийся сторонник здорового образа жизни, под лозунгом «бегом к инфаркту». Шёл и вспоминал сегодняшнюю заплаканную девушку. Интересно, что их может связывать, неужели банальные деньги? Нашёл себе старичок на старости лет молодую содержанку? Чёрт знает, не похожа она на такую, но с другой стороны, что значит «похожа –не похожа», можно подумать, у тех, которые похожи, на лбу большими буквами написано. Последнее время эта «профессия» становится популярной, интернет полон предложениями, значит, спрос есть. В эдаких раздумьях о судьбах мира прошёл ровно половину дороги, аккурат до скульптуры, изображающую символ города – Зубра. Вдруг, словно порыв ветра по парку прошёл, потемнело, стало холодно и промозгло. Даже шум деревьев утих, словно замерз. И эдак зябко стало, словно могильным холодом пахнуло.
Я недоумённо обернулся и остолбенел – меня догоняла тень, еще не оформившаяся в силуэт, который можно опознать. Неслась она огромными прыжками; такое впечатление, что на четырех лапах двигается. Собака?! Какая собака, если это размером с телёнка! Словно бестелесный полупрозрачный сгусток чёрного тумана несётся тебе навстречу! Когда между нами осталось всего несколько метров, тень чёрными каплями брызнула в стороны, оставив передо мной невысокого мужчину с чёрными волосами. Даже не заметил, как он схватил меня за горло – только свистнуло что-то, и тело моментально застыло, будто в ледяную купель опустили. В голове мелькнула только одна фраза – смертный холод. Именно такой, склизкий и пронзительный; не объяснишь, не расскажешь, это надо прочувствовать. Какие-то слова бились внутри, свивались в неясные чёрные образы, словно их нашёптывали на ухо, оскалившись в злобной ухмылке и наслаждаясь властью над моей жизнью. Меня швырнуло к памятнику, ободрав плечи чем-то острым, но именно эта боль и спасла – ненадолго вернула чувствительность пальцам, которые уже схватились за пистолет, но выстрелить я не смог – взгляд был прикован к этим тёмным провалам глазниц. Это страшно, чертовски страшно, когда вместо глаз, пусть безразличных, пусть горящих ненавистью и злобой, вы видите пустоту, сгусток тьмы, которая тянет к себе, затягивая внутрь, в пропасть, в Небытие...
Грохнул выстрел, один, второй, третий. Уже не думал, куда и во что стреляю, просто всаживал пулю за пулей в эту бестию, держащую меня за горло. Даже выстрелы звучали иначе, словно в замедленной съёмке, звук глухой, растянутый. Нападавший даже не дернулся, только протяжно завыл, постепенно переходя на оглушительный визг, и осыпался прахом, пачкая лицо, одежду и руки... Нет, этого не может быть! Невозможно, чтобы какой-то придурок, решивший меня ограбить, от четырех или пяти пуль превратился в пыль...
А теперь передо мной на земле лежала пустая оболочка, точнее, пустая человеческая одежда, из которой, оползал прах. Прах или может, пепел – не знаю, как назвать эту субстанцию с затхлым запахом, словно посередине вечернего парка распахнули дверь в подземелье или открыли старинный сундук, простоявший на чердаке не одну сотню лет.