, второй по старшинству в Риме, был построен цензором Манием Курием еще до Первой Пунической войны.
Район города, где оканчивался этот величественный водопровод и начиналась обширная сеть труб и фонтанов, несущая воду в городские кварталы, имел дурную славу. Селилась тут одна беднота, причем из наиболее неимущих. Совсем рядом, за городской стеной, построенной несколько сот лет назад царем Сервием Туллием, возле храма Венеры Погребальной, располагалось кладбище для нищих. Хоронили тут, как попало, а трупы рабов вообще бросали без погребения, собакам, волкам и воронам, отчего в округе никогда не переводилось зловоние.
С Эсквилинских ворот начинался Субурский ввоз. Здесь всегда обитало огромное количество народу, как постоянно тут живущего в самых грязных и дешевых доходных домах, так и въезжающего в Город с восточной стороны. Поэтому возле ворот располагалось много торговых складов, таверн, как просто питейных заведений, так и заезжих дворов с комнатами для ночлега. "Под водами Аниена", как раз была одной из таких гостиниц. Располагалась она в очень старом кирпичном доме, возрастом не менее ста лет, первый этаж которого наполовину врос в землю.
Войдя внутрь и спустившись вниз по расшатанным ступеням, Прим и Ганник очутились в сыром помещении, слабо освещенном коптящими светильниками. В одном углу потрескивал очаг, рядом с ним в стенной нише стояли несколько глиняных статуэток, изображавших домашних покровителей -- ларов. По стенам бегали пауки, а по грязному полу тараканы.
Шумная таверна была почти полностью заполнена людьми, только пара столов пустовала. Прим пристально вглядывался в лица посетителей, словно искал кого-то. Ганник направился к одному из свободных столов и уселся на скамью. На него не обратили внимания, большая компания по соседству была занята важным делом:
-- ..."Венера", пусть выпадет "Венера"!..
-- "Собака"[110]
! Гони деньги!
-- Ах ты...
-- Будешь, отыгрываешься?
-- Да, продолжаем! Ставлю десять сестерциев.
Шестигранные костяшки заплясали в деревянном стакане.
-- ...боги подземные, заклинаю вас, пусть выпадет "Венера"!..
Прим, щелкнул пальцами:
-- Хозяин!
Невысокий толстячок в кожаном фартуке, вытирающий полотенцем оловянную тарелку, не удостоил его взглядом. Тогда Аппий направился к нему.
-- Хозяин, комнату.
Трактирщик смерил Прима взглядом, и скучным голосом заявил:
-- Нету комнат.
-- Как нет? Совсем?
-- Ага. Нисколько.
Прим полез за пазуху и вытащил кожаный кошель. На стол лег серебряный сестерций.
-- Может, все-таки найдется одна? Небольшая.
-- Ну... -- задумчиво протянул трактирщик, -- есть вообще-то. Совсем небольшая...
-- Вот и хорошо.
-- ...без ложа.
-- Нет, так не пойдет. На полу, что-ли, спать, с тараканами?
-- Иные спят.
Прим положил на стол еще одну монету. Хозяин взял его, повертел, куснул и флегматично заявил:
-- От такого маленького кусочка серебра кровать не возникнет.
Прим достал еще один сестерций.
-- Пять, -- сказал хозяин.
На столе появилось еще две монеты.
-- Пять, так пять, -- сказал Прим.
-- Пожалуй, найдется тюфяк.
-- Ах ты плут, -- рассердился Аппий и накрыл ладонью одну из монет.
-- Хороший, хороший тюфяк, -- поспешил его успокоить трактирщик, - совсем новый, мягкий, нигде не рваный. И лежанку велю рабам туда втащить.
-- Ну ладно, -- Прим убрал ладонь, -- мы собираемся поужинать. Что у тебя есть?
-- Рыба есть. Карп жареный. Холодный уже.
-- Разогрей, не люблю холодное. А козьи отбивные, какие мне тут доводилось пробовать?
-- Сейчас нет.
-- Скверно. Ну ладно, тащи своих карпов, да смотри, пожирнее. Ну и травы какой-нибудь, побольше. Укропа там, сельдерея. Что есть. И сыр, -- Прим продолжал одну за другой выкладывать монеты на стол. При виде этой картины у трактирщика скучное выражение лица на глазах сменялось заинтересованным, - вино, конечно, лучшее тащи.
-- Сколько вина?
-- Фалернское есть? Кувшин для начала, вот, типа такого. Мы с другом немного утомились, не собираемся напиваться. Поужинаем и пойдем спать.
-- На одной кровати вдвоем?
-- Нет, он останется, а я уйду. Живу неподалеку. Чего у тебя еще есть?
-- Маринованная капуста, оливки...
-- Все давай, лично я что-то проголодался.
Хозяин алчно пожирал глазами стопку монет. И не только он один. Казалось, что разговоры и смех местных выпивох стали тише, а их внимание устремилось на беспечного Аппия. Ганнику все это не слишком нравилось, и он подобрался, хищно озираясь по сторонам.