-- Ну что ты, более ни в чем. Вы честные воины, отменно выполнившие приказ.
-- Так почему же ты не вернешь им оружие? -- спросил Север, -- разве они враги?
-- А вот это самый интересный вопрос, в наше непростое время, - Лукулл снова сел за стол, -- тессерарий свободен. Ступай к своим товарищам, вас накормят. А мы с трибуном побеседуем.
Барбат, кинув взгляд на Квинта, нехотя повернулся и вышел. Легионеры-охранники последовали за ним.
В руках Лукулла появился кожаный футляр, из которого легат достал свиток папируса.
-- Твои люди выполнили вместо тебя твое задание. Вот письмо, которое ты вез. Итак, я слушаю, что хочет мне сообщить Фимбрия.
-- В письме все написано.
-- Я читать умею. Что он велел тебе передать на словах?
-- У меня не было такого задания. Я должен был передать письмо.
-- То есть, ты не знаешь, зачем тебя послали. Ты просто мальчик на побегушках, такой же, как твой тессерарий. Который, кстати, справился лучше тебя. Интересно, зачем Фимбрия послал такого олуха?
-- У меня был приказ передать письмо! -- вспыхнул Север, -- но исходя из оценки состояния дел в текущий момент, я могу предположить, что в письме.
-- Так предположи.
Север пару раз кашлянул, собрался с мыслями.
-- Легат Фимбрия предлагает тебе, легат Лукулл, предпринять совместные действия по захвату царя Митридата, врага римского народа.
-- Да ну? -- хмыкнул Лукулл, -- продолжай.
Север скрипнул зубами. Ироничная ухмылка Лукулла раздражала его донельзя, но он изо всех сил старался выглядеть невозмутимо.
-- Митридат заперт Фимбрией в Питане. Это порт неподалеку от...
-- ...я знаю, где это, -- бросил легат, -- продолжай.
-- Крепость Питана хорошо укреплена, а наши силы истощены недавним штурмом Пергама. Легат не решается штурмовать Питану. Не имея флота, он не может организовать полноценную осаду порта. Легат предлагает тебе, Лициний Лукулл, прийти к нему на помощь со своим флотом и не дать царю улизнуть. Если ты поспешишь, война может быть закончена уже через несколько дней.
Лукулл встал, подошел вплотную к трибуну и посмотрел ему в глаза. Потом обошел его кругом и принялся расхаживать по комнате за спиной Севера. Квинт стоял неподвижно. Лукулл молчал, тишину нарушало лишь цоканье по мраморному полу шляпок гвоздей, которыми были подбиты легионерские сандалии легата. Квинт нервничал, мысли его путались и чтобы успокоиться, он начал считать шаги Лукулла.
На счете "сорок" легат остановился.
-- При жизни Мария, его сторонники не казались мне такими законченными идиотами. Похоже, подмяв под свои задницы все курульные скамьи, Цинна и его подпевалы от осознания собственного превосходства думают теперь только ими. Я задницы имею в виду.
-- Я не понимаю, -- оторопело сказал Север.
-- Не удивительно. Полагаю, задницей думать непросто, -- Лукулл подошел к Северу и встал пред ним, сложив руки на груди, -- объясняю. У меня нет никакого желания помогать Фимбрии в ловле Митридата. Пусть справляется сам, если сможет.
-- Но как же... -- нахмурился Север, -- ведь он же улизнет! Флот вывезет его. И война продолжится. У царя еще много сил!
-- Если Фимбрия не может закончить войну, ее закончит кто-то другой, -- развел руками Лукулл, повернулся и направился к своему столу.
-- Ты боишься, что вся слава победителя достанется Фимбрии? - высказал догадку Север, -- но это вряд ли случится, ведь всем будет ясно, что без твоего флота он ничего не смог бы сделать.
-- Ты говоришь так, словно царь уже сидит в подвале в цепях, а твой командир готовится к триумфу. Кабан еще жив, а ты уже строишь планы относительно его шкуры? Нет, трибун, я Фимбрии помогать не стану. Будь на его месте кто другой, даже покойный Помпей Страбон, которым все восхищались, как полководцем и ненавидели за корыстолюбие, независимо от моего отношения к нему, желания единоличной славы, мои люди уже выбирали бы якоря и ставили паруса, стремясь на помощь.
-- Но ведь ты со своим флотом не победишь Митридада в одиночку! Даже если одолеешь его на море! Он соберет новые сухопутные армии, а Сулла в Греции, как он переправится в Азию?.. -- Север осекся.
-- Переправится, -- улыбнулся Лукулл, -- уж будь уверен. Всему свое время. Но Фимбрия пусть побеждает Митридата сам. Я посмотрю, как это у него получится.
-- Но почему?!
Лукулл вздохнул, и, глядя на трибуна, как учитель на глупого ученика, потряс перед его носом папирусом.
-- Читал?
-- Я не читаю чужих писем.
-- Зря. Так однажды привезешь приказ о собственной казни. Собственно, ты как раз этим и занимался. Почти.
-- Вот как? Не думаю, что мой командир желал мне смерти таким диким способом. Или каким-то другим.
-- Твой командир, Фимбрия, послал тебя во вражеский стан и ты наивно полагаешь, что тебя там встретят с распростертыми объятьями?
Лицо Севера вытянулось от изумления.
-- Во вражеский стан? Мне было приказано разыскать тебя, легат Лициний и передать...
-- Ты дурачок или прикидываешься? -- спросил Лукулл, пристально глядя в глаза Северу.
Трибун заткнулся. Помолчав с десяток ударов сердца, он сквозь сжатые зубы прошипел:
-- Вот оно что... И кто же для вас больший враг? Митридат или марианцы?
-- Сам посуди. Митридат всего лишь заморский царек, каких немало. Все эти митридаты, никомеды, птолемеи, тиграны и прочие -- всего лишь внешние раздражители, вроде комаров. Кусают, досаждают, мы отмахиваемся, иной раз кого прихлопнем. Обычно дело. А есть опасность пострашнее. От нее гниет и смердит тело. Это болезнь. Она гложет, жрет изнутри, невидима. Она может дремать годами, а потом убить человека за полдня. Комара несложно убить. Даже волка, один на один, повозившись, можно. Гниению плоти противостоять куда сложнее.
-- И такой болезнью вы считаете марианцев? -- протянул Север, -- а кем вас считают те, кто сейчас в Риме? Цинна и прочие?
-- Мне как-то все равно. А вот для тебя, трибун, куда важнее беспокоиться о том, кем тебя считают здесь.
-- Интересно. Вообще-то я посол. Даже если вы считаете меня послом врага, то священное звание посла не дает вам права...
-- Звание посла ничего не значит.
-- Даже так? То есть ты, Лициний Лукулл, наплюешь на обычаи, чтимые всеми народами, и казнишь посла?
-- Не посла. Мятежника. Никак не вражеского посла, казнить коего не в моей компетенции.