Первым заговорил Рикторс:
— Мой Повелитель, конечно же ты знал, что это был Управляющий.
Майкел отделался легкой усмешкой.
— И вот почему ты позволил ему уговорить тебя вызвать Анссета сюда. Ты хотел, чтобы он сам доказал свою вину.
Улыбка на лице Майкела сделалась шире.
— Но, мой Повелитель, только ты мог знать, что Певчая Птица найдет в себе достаточно сил, чтобы сопротивляться принуждению, которое прививали ему целых пять месяцев.
Майкел рассмеялся. И на сей раз Анссет слыхал в его голосе истинную радость.
— Рикторс Ашен, — сказал император. — Как тебя назовут: Рикторс Великий или Рикторс Узурпатор?
Смысл сказанного дошел до Ашена не сразу. Но это заняло буквально миг. Но, прежде чем его рука дотянулась до лазера, висящего к этому времени у него на поясе, Майкел уже целился из собственного лазера прямо ему в сердце.
— Анссет, сын мой, будь добр, забери у Капитана его лазер.
Мальчик поднялся и забрал у Рикторса его оружие. Он слышал в голосе Майкела торжествующую песнь. Только вот Анссет ничего не понимал. Что сделал Рикторс? Это был человек, которого Эссте приказывала ему любить как Майкела, как и любого другого…
Но Майкел покорил галактику. Все так, Эссте предупреждала его, но сам он ничем таким и не беспокоился!
— Ты совершил всего лишь одну ошибку, Рикторс Ашен, — сказал Майкел. — Все остальное же было проведено совершенно исключительно. И, честное слово, я и сам не вижу, каким образом можно было избегнуть подобной ошибки.
— Ты имеешь в виду силу Анссета? — спросил Рикторс. Он старался, чтобы голос его звучал ровно, и, удивительно, но это ему прекрасно удавалось.
— Нельзя сказать, что я на это рассчитывал. Если бы возникла такая необходимость, я бы готов его убить.
Эти слова не покоробили Анссета. Он и сам скорее бы умер, чем причинил вред Майкелу, и ему было известно, что Майкел тоже знает об этом.
— В таком случае, я никаких ошибок не сделал, — ответил на это Рикторс. — Откуда же ты узнал?
— Дело в том, что мой Управляющий, если только он не находился под чьим-то принуждением, никогда бы не набрался смелости спорить со мной, настаивая на том, чтобы брать Анссета на эту идиотскую военную акцию. К тому же, он никогда бы не осмелился назвать твое имя, когда я спросил, кого бы он предложил в новые Капитаны гвардии. Но это ты должен был воздействовать на него, разве не так? В противном случае, ты бы не сделался Капитаном и не смог бы контролировать событиями в случае моей смерти. При этом, ясное дело, Управляющий предстал бы самым виновным, а ты сделался бы героем, пришедшим на мое место и удерживающим империю как единое целое. Самое лучшее из всех возможных начал для правления. Никто бы и не связал твоего имени с этим покушением. Естественно, что половина империи тут же бы взбунтовалась. Но ты хороший тактик и еще лучший стратег, ты весьма популярен на флоте и у большинства граждан. Потому-то я и дал тебе шанс устроить все это. Ты самое меньшее из всех зол во всей империи.
— Я учел даже это, — сказал Рикторс, и теперь Анссет ясно слыхал страх, звучащий за его храбрыми словами. А что, почему бы и нет? Смерть висела в воздухе, и Анссет знал, что никто, за исключением, разве что старика, такого как Майкел, который мог глядеть в глаза смерти, не мог без страха ожидать смерти, особенно такой, рожденной из абсолютнейшего провала.
Только Майкел не нажал кнопку на своем лазере. Он даже не вызвал гвардейцев.
— Убей меня теперь, и покончим с этим, — попросил Рикторс, умоляя хотя бы о смерти с почетом, зная при том, что ему не позволят этого.
Майкел отвел лазер.
— Этим? Но он даже не заряжен. Управляющий установил детекторы заряда в каждую дверь еще пятнадцать лет назад. Он бы знал, что я вооружен.
Рикторс тут же сделал шаг вперед, самое начало движения в сторону императора. Но так же быстро Анссет уже вскочил на ноги, несмотря на свою забинтованную руку, готовый убивать другой рукой, ногами, зубами. Рикторс остановился.
— Ах! — заметил Майкел. — У тебя никогда не было времени учиться у человека, который готовил Анссета. А ты подарил мне великолепного телохранителя, Рикторс!
Голос императора с трудом доходил до Анссета. Все, что он слыхал, это были слова: «Он даже не заряжен». Выходит, Майкел доверял ему. Майкел поставил свою жизнь на карту способности Анссета сопротивляться внешнему принуждению. Анссету хотелось плакать из благодарности за подобное доверие и от страха, что ужасная опасность все же могла произойти. Но вместо этого он стоял, удерживаемый железным самообладанием, и высматривал любую попытку движения со стороны Рикторса.
— Рикторс, — продолжил Майкел, — все твои ошибки совершенно ничтожны. Надеюсь, ты научишься на них. Так что, когда ты будешь представлять убийцу, пытающегося забрать твою жизнь, таким же хитроумным и предприимчивым как ты сам, ты будешь знать и всех других убийц, всех других неприятелей, и вместе с тем тебе будет известно, чего точно ожидать от каждого.
Анссет поглядел на лицо Рикторса и вспомнил, как сам радовался, когда этот высокий солдат сделался Капитаном.
— Разреши мне убить его сейчас, — попросил он.
Майкел вздохнул.
— Никогда не убивай ради удовольствия, сын мой. как только ты начинаешь убивать ради удовольствия, ты тут же начинаешь себя ненавидеть. К тому же, неужели ты не слышал? Я собираюсь сделать Рикторса Ашена своим наследником.
— Я не верю тебе, — сказал Рикторс, хотя анссет тут же услышал в его голосе надежду.
— Я вызову своих сыновей — они вечно крутятся неподалеку от дворца, надеясь быть как можно ближе, когда я умру, — сказал Майкел. — Я хочу, чтобы они подписались под тем, что считают тебя моим наследником. Понятно, что они поклянутся в этом, и понятно, что они нарушат свои клятвы, и понятно, что ты убьешь их всех, как только займешь трон. Если у них имеется хоть капля ума, самое умное, что они могут сделать после сегодняшнего дня — это убраться на другой край галактики. Только сомневаюсь, чтобы кто-то из них был столь умен. Так, когда же мы тебя коронуем? Через три недели от сегодняшнего дня, думаю, будет достаточно. Я отрекаюсь в твою пользу, подписываю все бумаги, на несколько дней это займет заголовки во всех газетах. Могу себе представить, как все потенциальные мятежники будут рвать волосы от ярости. Самый приятный фон для ухода на песию.
Анссет ничего не мог понять.
— Но как же? Ведь он пытался тебя убить.
Майкел лишь рассмеялся. Мальчику ответил Рикторс:
— Он считает, что мне удастся удержать империю от распада. Только мне хочется знать, какую цену придется заплатить.
— Какую цену? Такое, что дав мне, Рикторс, ты забрать не сможешь? Я ждал тебя шестьдесят лет. Даже семьдесят, Рикторс. Я все думал, что должен же найтись кто-то, имеющий достаточно мозгов и сил в штанах чтобы взяться за это. Ты сам увидишь, что я строил не на песке. Что никакой ветер не сможет все разрушить за раз. И я не собираюсь забирать все это с собой. Единственное, что мне хочется от тебя, когда ты вступишь на трон, это домик для меня и моей Певчей Птицы, пока я не умру. На Земле, так что ты сможешь присматривать за мной. И мне нужно будет сменить имя, чтобы избавиться от тех сукиных детей, которым захочется с моей помощью спихнуть тебя с трона. Когда же я умру, отошли Анссета домой. Все довольно-таки просто.
— Я согласен, — сказал Рикторс.
— Боже, как благоразумно с твоей стороны.
И Майкел снова расхохотался.
Все клятвы были даны, отставка и коронация прошли с громадной помпой, и все владельцы гостиниц и судов на Сасквехане сделались такими богатыми, как не могли они себе представить даже в самых смелых мечтах. Все изменники и притворщики были казнены, и Рикторс провел год, путешествуя из системы в систему, подавляя любые проявления мятежного духа со своей обычной смесью грубости и симпатии. После того, как первые несколько планет были усмирены, все их население осчастливлено, а мятежники четвертованы, большинство остальных выступлений угасло само собой.
На следующий же день после того, как в газетах появилось сообщение о возвращении Рикторса — императора на Землю, у двери маленького домика в Бразилии, где жил Майкел с Анссетом, появились солдаты.
— Как же он мог! — закричал Анссет, увидав солдат у порога. — Он же дал слово!
— Открой им дверь, сын мой, — попросил его Майкел.
— Они прибыли сюда, чтобы убить тебя!
— Я и не надеялся на то, что у меня будет целый год. А так у меня был целый год! Неужели ты и вправду считал, будто Рикторс свое слово сдержит? В галактике нет места для двух голов, которые знают, сколько весит имперская корона.
— Я могу убить большинство из них. Они даже не успеют войти. Если ты спрячешься, то, возможно…
— Никого не убивай, Анссет. Это не твоя песня. Танец твоих рук, без поющего голоса, уродлив, Певчая Птица.