ХМЕРА!!!! – беззвучным воплем ужаса пронеслось по Тронному залу.
ХМЕРА!!! Здоровенная дикая тварь, которой здесь не могло, не должно было быть!!! Их не бывает за пределами Проклятого Леса! НИКОГДА!! Но она есть! Здесь, сейчас, всего в нескольких десятках шагов!! И смотрит бешено горящими глазами цвета расплавленного золота, в которых отчетливо читается смертельный приговор.
Карраш, негромко заурчав, стремительно выдвинулся из темноты, и Перворожденные непроизвольно отшатнулись – взрослый мимикр был очень, очень велик. Он громадной скалой возвышался над хрупкой фигуркой Белки, угрожающе нависал, тяжело дышал в затылок, грозно раздувал широкие ноздри, а своими устрашающими костяными иглами почти царапал верхние ветки искусственного прохода. И пристально смотрел на инстинктивно вжавшихся друг в друга эльфов, готовый в любой момент показать зубы.
– Молодцы, – шепнула Гончая, легонько хлопнув по костяному боку, усеянному крупными бронированными пластинами.
Карраш в последний раз шумно выдохнул, потому как спешил на ее зов изо всех сил и слегка запыхался. Предупреждающе приподнял верхнюю губу и медленно ступил внутрь, пугая одним своим присутствием больше, чем что-либо в этом мире. Он успел сделать всего один шаг, когда в темноте снова что-то шевельнулось, грозно рыкнуло, а потом…
Иттираэль судорожно вздохнул и шарахнулся прочь, когда из проема серыми молниями метнулись еще три массивные серые тени – одна помощнее, не слишком уступающая в размерах Каррашу, с люто горящими неправдоподобной зеленью глазами; и две поменьше, но тоже совершенно жутких: еще не достигший расцвета сил желтоглазый самец и полностью готовая к бою самочка, на кончике длинного хвоста которой угрожающе поблескивал острый шип. Все трое мельком потерлись жесткими холками о плечо Гончей, дружно зашипели, доказывая, что не снятся и не являются бредом. Затем вспороли острыми когтями податливую землю и в мгновение ока прыгнули.
– Мама! Да как же это?! Откуда они взялись?! – громко ахнула Мелисса, когда громадные хмеры в последний момент обогнули замерших в обреченном ожидании эльфов и в потрясающей слаженности разошлись по разным углам. Великанские самцы расположились слева от нервно озирающих Перворожденных (при этом Карраш собственным телом занял единственный свободный проход, тогда как Ирташ сторожил то место, где прежде были главные двери), а грозно оскалившиеся самки – справа. Тем самым, надежно перекрыв все возможные входы и выходы и гарантированно лишив остроухих всяких шансов на спасение.
– Как же…?
Белка медленно оглядела получившийся круг, нехорошо усмехнулась, а четыре здоровенные хмеры синхронно оскалились вместе с ней, поигрывая гибкими хвостами и выразительно сощурив разноцветные глаза. Вот так. Они пришли сюда все, вся сплоченная стая, объединившаяся под твердой рукой одного Вожака. Мы пришли, мы успели, мы смогли вас найти. И теперь только попробуйте тронуть наших общих детей!
Линнувиэль только раз глянул на громадного самца и сразу понял: где-то он уже видал эту нагло ухмыляющуюся морду. Слышал проникновенное, вызывающее дрожь урчание и не мог не узнать эти незабываемые, пронзительно желтые радужки, которых никогда не бывало у настоящих хмер. Да и зубы… Торк! Он точно их где-то видел!! Где? Да у проклятой гиены, что так не вовремя поцарапала ему плечо! И у Карраша тоже! Уж не с Заставы ли сбежал этот монстр?! Но Белка не только не удивлена, не испугана и не насторожилась, а напротив – кажется…. ждала именно их?!!! Святые небеса! ЗНАЛА о том, что они идут вместе?!!! Сегодня?!! СЮДА?!!!
Младший Хранитель Знаний обессилено уронил руки, запоздало сознавая одну простую истину.
– Это же твоя стая… точнее, не только твоя. Таррэн, я прав?! Эй, ты не заснул?
Боги! А он-то все голову ломал, для чего его заставили перед порталом глаза закрывать! Они же протащили через него ВСЮ стаю!! ВСЮ!!! Для этого же откатом отговорились, яркие вспышки насоздавали (сами!!!), чтобы никто не вздумал раньше времени увидеть, КОГО молодой лорд рискнул протащить за собой в Темный Лес!! Боги, боги… они же не видны вторым зрением! У хмер не бывает аур! Потому-то и просил Таррэн смотреть именно так! Через веки! Одним лишь разумом, а не глазами!! Тогда как Белка их искусно прикрывала и тщательно следила за тем, чтобы грешный портал все-таки выдержал, не лопнул от перегрузки! Вот отчего были удалены спутники Элиара, вот почему так стонали и плакали магические нити… Темная Бездна! Потому что через них шли не только два громадных мимикра, а еще две крупные, увесистые, свирепые хищницы, которых эти наглецы (да-да, и Шранк тоже!!) ловко провели аж от самой Заставы и до последнего скрывали сам факт их присутствия. ВСЕ скрывали! Даже Карраш и Таррэн!!! Даже Светлый, который не мог их не видеть на переходе!! Они каждый день незримыми тенями следовали за отрядом! Каждый день пристально следили издалека – грозные, ловкие и абсолютно незаметные для эльфийского мага! Искусно прятались от чужаков, хитрыми бестиями проскользнули в услужливо открытый портал, а потом просто нагнали своих Вожаков, хищными демонами стелясь по Темному Лесу. И вот они здесь…
Линнувиэль тихо застонал.
– Чего так долго? – вдруг буркнул Шранк, уверенно выбираясь вперед. – Ты ж сказал: всего пятнадцать минут!
Гончая небрежно пожала плечами.
– Так получилось. Ночная пробежка по Темному Лесу – это, знаешь ли, не самое приятное занятие. Да еще на глаза нельзя никому показываться, от Хранителей ауры прятать, встречных эльфов не прибить по дороге, потому как их тут словно собак нерезаных. Потом стены эти дурацкие ломать, от стрел снаружи уворачиваться… между прочим, в Лесу сейчас такой переполох поднялся! И что ты от нас хочешь? Подумаешь, задержались немного!
– Это не немного. На целых две минуты больше, чем планировалось.
– В следующий раз именно ты останешься снаружи и будешь пытаться добраться от границы за неполных полдня! Самому-то, небось, понравилось через порталы сигать, а моим малышам ножками пришлось, ножками, по травке да по деревьям!
Хмеры раздраженно рыкнули, искусно подражая ворчанию Белки, дружно встопорщили шипастые гребни на могучих холках, но почти сразу успокоено спрятали клыки. А потом вовсе опустили страшноватые морды к земле и убрали нервно подрагивающие иглы на хвостах – Хозяйка не давала приказа нападать. И они не стали. Но зато легли так слаженно, до того синхронно и быстро, что даже ничего не смыслящие в магии эльфы справедливо заподозрили неладное.
– Бе-е-лик… – неожиданно попятился Шранк, ошарашено округляя глаза. – Что-то мне не нравится, как вы двигаетесь. Прямо ОЧЕНЬ не нравится, потому что… знаешь, есть у меня одно нехорошее подозрение…
Стая кокетливо изогнула брови и выразительно улыбнулась. Снова – совершенно единая, цельная, настоящая семья, в которой каждый был на своем месте.
– Нет! Только не говори мне, что ты решился на слияние… СО ВСЕМИ СРАЗУ?!!!
– М-у-р-р-р, – довольно зажмурились хмеры, каждую секунду понимая, видя, чувствуя друг друга, как себя самих. И Белку тоже чувствуя – сильнее, чем когда-либо, потому что она всегда была и оставалась для них самым главным сокровищем. Их бесценным достоянием. Центром этого мира, его средоточием и единственной силой – она была их бессменным Вожаком, их ведущей, их "главной". И это было поистине прекрасно.
Шранк, поняв, наконец, в чем дело, сдавленно охнул.
– Мать моя женщина!!! Да вы спятили!!! ВСЕ ЧЕТВЕРО!!! Карраш! Ирташ!! Ракша!!! Бел, Торк тебя возьми! Предупреждать же надо! Я-то думал, ты их на всякий случай взял, а тут… вот чего ты вчера целый день был сам не свой!! Сперва чуть ползал, едва на людей не кидался, а потом так наддал… Траш!! Как ты вообще им позволила?!!
Траш насмешливо хмыкнула, неуловимо быстрым движением скользнула к Белке, ласково лизнула в шею, отчего присутствующих бросило в холодный пот, и так же быстро вернулась на место.
– А Таррэн знает?!!
– Конечно, – усмехнулась Гончая. – Думаешь, для чего мы с Каррашем рискнули сливаться прямо по дороге? Именно для того, чтобы сегодня стать одним целым. ВСЕМ, как ты правильно заметил. Только, в отличие от некоторых, Таррэн сразу сообразил, что мы задумали, потому-то и рычал, когда мы ушли без предупреждения. А узнай он раньше, ни за что бы не позволил.
– Ты… вы… – Шранк буквально задохнулся от обилия эпитетов. Он аж раздулся от возмущения, побагровел, не зная, как еще донести до своего рискового Вожака, что не только не одобряет подобных экспериментов, но и (будь его воля!) даже на пушечный выстрел не подпустил бы ее к хмерам, пока те не достигнут зрелости. – Ракша!!! Как они тебя-то уговорили?!
Молоденькая самочка смущенно кашлянула и неловко шаркнула лапой.
– Боги… сколько?!
– Гр-р, – кокетливо опустила она реснички и прянула ушами.
– Ясно. Двоих, значит, пообещали… ну, Торковы дети… твоя работа?!! – вдруг грозно повернулся Воевода к Каррашу. – Отвечай, зараза, иначе потом полгода не пущу на Заставу! И воровать мясо с кухни по ночам ты тоже не будешь!
Мимикр, посопев для приличия, покаянно вздохнул. Да, его. И взрослую дочь сманил на это сумасшествие тоже он. Не просто так, конечно, а за чудесную возможность пару раз побыть в шкуре родного брата, чтобы прочувствовать на себе, что значит – быть настоящим мимикром, а потом – поохотиться вволю и отыскать в недрах Проклятого Леса достойного партнера. Для нее это было важно, и опытный зверь отлично знал, чем можно привлечь свою грозную малышку, которая в другое время ни за что не рискнула бы покинуть Серые Пределы. Но сейчас, рядом с матерью и Белкой, она была весьма довольна.
– Сволочь, – уже спокойнее констатировал Страж и покачал головой. – Вечно от тебя одни неприятности. Белик, ты хоть не сорвешься в самый неподходящий момент? Мне бы не хотелось разгребать трупные завалы, если у тебя вдруг сдадут нервы… подумать только, ВЗЯТЬ на себя четверых!!!.. от тебя одного-то хлопот не оберешься. Половину Стражи надо собирать, чтобы угомонить твои звериные инстинкты, а когда вас будет четверо… боюсь, Серые Пределы не устоят. А моя Застава вообще превратится в дымящиеся руины.
– Да не трусь, – смилостивилась Белка. – Мы с Ракшей давно уже ходим в одной связке. Почитай, три года охотимся вместе. Ирташа в пару тоже брали, но ненадолго, потому что он еще молод. К счастью, малыш пошел больше в мать, а не в отца, поэтому против Карраша нам приходится справляться втроем, а это – уже неплохой противовес для его коварной натуры.
Шранк недоверчиво покосился на жизнерадостно улыбнувшегося мимикра.
– Втроем?
– Ну, да. А если считать Таррэна, когда он присоединяется, то уже вчетвером. Но сейчас нам и так нормально. Правда, Ракша?
Молодая хмера согласно рыкнула и, вопросительно глянув на мать, успокоено легла, окончательно втянув когти в лапы и слегка прикрыв неистово горящие глаза.
– Вот так, – заключила Белка, посматривая по сторонам сразу через всю стаю. – Ирташ, кстати, вписался даже лучше Каррашика, и это его усилиями они нашли нас так быстро – у мальчика развиваются замечательные способности.
– К-как… Ирташ? – немеющими губами переспросил Маликон, непонимающе глядя на самых что ни на есть хмер. У них с Каррашем лишь глаза остались прежними – желтыми, хищными, да двойной ряд зубов никуда не делся. Как пугали их в обличье гаррканцев, так и сейчас угрожающе сверкали снежной белизной. Только стали втрое крупнее и гораздо длиннее, чем раньше. – И Карраш… они же были… они же… Темная Бездна!!! Такого не бывает!!!
Мимикры дружно хмыкнули, и Корвин тоже схватился за голову.
– Боги! Белик, кого ты сюда привел?!!
– Свою стаю, – гордо улыбнулась Гончая. – Теперь она здесь вся, целиком. И полностью принадлежит мне. До последнего коготка.
– Так ты… Вожак, что ли?!!!
– Конечно. Ты сомневался, ушастый?
– Боже… – простонал Сартас. – От тебя с ума сойти можно! Я думал, ты только Гончими командуешь!
– Не. Это ты низко взял: со мной, почитай, никто в Пределах не рискует связываться. Дикие хмеры за сто верст обходят, черные питоны издалека раскланиваются, чтобы их на шкуры не пустили, а те, кто попроще, вообще шарахаются прочь – за столько лет во мне прижилось слишком много от кровной сестры. Верно, Траш?
Хмера согласно наклонила голову.
– Вот. А у нее – от меня. Так и живем помаленьку, – Белка внимательно оглядела Перворожденных, лишившихся дара речи, и довольно кивнула. – Ох, как вы замечательно смотритесь! Все прониклись, нас снова уважают, лапки смирненько сложили на груди и молчат в тряпочку, как и положено в такой ситуации. Линни, вы справляетесь? Долго еще? Учти, дворец скоро опомнится и найдет способ увернуться от моих мечей (все-таки он – какая-никакая родня Лабиринту, а их бывший владелец не имел привычки держать свою магию в узде). Иными словами, нам срочно нужен Таррэн… или любой другой сильный маг, который сможет завершить ритуал Передачи, иначе минут через десять нас снова попытаются достать.
Младший Хранитель тяжело вздохнул.
– Прости, не могу добраться до Таррэна. Кажется, он слишком далеко ушел. Тир, ты как?
– Плохо, – неслышно прошептал смертельно бледный юноша. – Его нить быстро слабеет – едва ее чувствую. А Тирриниэль вообще… не знаю, как держится.
– Почему? – вдруг нахмурилась Гончая, быстро направившись в ту сторону. – У Таррэна резерва на три таких Ухода хватит. Он не мог растратить ВСЕ – это попросту невозможно! Тирриниэль ему не соперник.
– Знаю. Но он почему-то до сих пор не вернулся. Стоит на краю и даже не двигается, хотя от нашей общей силы там все буквально горит. Я такого Огня в жизни не видел, но… кажется, даже его не хватает!
Белка обеспокоенно наклонилась и, стянув правую перчатку, осторожно положила руку на лоб Тира. А потом совсем нахмурилась – он был горячим и влажным, как от сильного перенапряжения. Сильное сердце билось гораздо чаще, чем надо, и странными рывками, будто ему не хватало сил. А Огонь в зеленых глазах то почти полностью гас, то неуверенно вспыхивал снова. Так, словно его настойчиво пытались загасить, отобрать источник этой силы, и теперь она длинными лентами уходила в никуда, исчезая где-то в необозримой дали.
– Тир, выходи оттуда. Немедленно!
Юноша испуганно распахнул глаза.
– Сейчас же! – рыкнула Гончая, властно отталкивая его от неподвижного тела Темного Владыки.
– Но…
– ЖИВО!!!
Юный маг вздрогнул от мощного толчка в плечо и неловко упал на спину, но она уже не обращала внимания – осторожно присев на колени, быстро провела рукой над тяжело дышащим Тирриниэлем. Убедилась, что он жив, но в себя приходить пока не планирует. Озадаченно пожевала губами, безошибочно определив, что он не просто не поправляется, но даже с помощью неистовой мощи младшего сына едва может держаться в таком неустойчивом положении. А ведь Таррэн в свое время получил силу Изиара в нетронутом виде! Запас магии в нем был такой, что страшно лишний раз просто потревожить! Он одним вздохом мог уничтожить половину Проклятого Леса, почти целиком состоящего из знаменитого черного палисандра, который не поддавался горению. Однако Таррэн во время вспышки был способен спалить даже его и именно поэтому настоял двадцать лет назад на том, чтобы покинуть Левую Заставу – не хотел подвергать опасности новых друзей. Не желал их случайно зацепить, потому что его Огонь был во много крат опаснее пламени огненной саламандры, гораздо сильнее магии Велимира и настолько страшнее магии Хранителей, что Белка даже не сомневалась, что он сегодня сумеет… до этого самого момента.
Однако сейчас, видя его напряженное лицо, сосредоточенно прикрытые веки и тревожно подрагивающую жилку на шее, она неожиданно осознала, что могучий эльф все-таки не справляется. Душу отца нашел, накрепко привязал к себе, пытается забрать, но отчего-то теряет так много сил, что просто не может вернуться обратно. Опасно качается на грани, силясь удержать хрупкое равновесие, и даже на помощь позвать толком не может. Вернее, уже начинает забывать, что она вообще есть – эта помощь, как есть его семья, преданная стая, новый дом и то, от чего нельзя отказаться даже на пороге смерти.
– Он меня не пускает! – поднялся с земли Тир. – До деда даже дотронуться не дал! Сказал, что я не справлюсь!
– Он прав, – прошептала Белка, бережно касаясь лица Таррэна. – Ты действительно мог погибнуть. Он правильно тебя оттолкнул. Не дуйся. Кажется, ему что-то мешает… но я никак не могу понять, что.
– Он тебя слышит? – вмешался Линнувиэль.
– Нет. Но я знаю способ докричаться до любого из вас. Даже в такую даль. Не трогай меня, понял?
Младший Хранитель вздрогнул, поспешно отдергивая руку, а она взяла лицо своего лорда обеими ладонями, требовательно притянула и, почти касаясь его плотно сомкнутых губ, прошептала:
– Та-а-р-р-э-э-н…
– Так нельзя, – всполошился Линнувиэль. – Ты заберешь его, а Владыку оставишь на той стороне!
– Нет. Они связаны слишком тесно, поэтому-то ничего и не получается: Тирриниэля что-то убивает изнутри, и с тех самых пор, как Таррэн его коснулся, это "что-то" хочет убить и его.
– Но… так не бывает!!!
– Нет, – прошептала она. – Я тоже знаю: истинный Уход не причиняет боли, никогда, а они… думаю, им сейчас очень плохо. Сомневаюсь даже, что они помнят о нас и прежней жизни – ТАМ очень быстро теряется все: чувства, память, долг… нет. Отойди, Линни. Пожалуйста. Не хочу, чтобы тебя снова зацепило. Во второй раз ты не выдержишь. Поверь, это убьет тебя, а я очень не хочу твоей смерти.
Эльф вздрогнул всем телом и послушно отстранился, во все глаза следя за тем, как ласково гладит она неподвижное лицо его кровного брата. Как мягко, удивительно нежно улыбается, будто Таррэн мог это видеть. Сидела возле него на коленях, бережно перебирала упавшие на лоб пряди, ласкала его теплым взглядом и тихо шептала что-то на самое ухо.
Линнувиэль не слышал слов, да собственно и не хотел подслушивать. Он мог лишь догадываться о том, как она зовет его – по глазам, по слегка подрагивающим от волнения губам, по легчайшим прикосновениям ее пальцев, порхающим по гладкой коже невесомыми бабочками. Зовет так, как только может любящая женщина звать домой своего мужчину. Как мудрая мать притягивает к себе неразумных малышей.
– Иди ко мне, – проворковала она чуть громче, чем надо, а потом пристально взглянула. И Таррэн, будто услышал, наконец, шевельнул острым ухом, неуверенно качнулся навстречу. – Ты – мой, остроухий. От ушей до кончиков пальцев. И ты не умрешь без моего ведома, не уйдешь без разрешения. Ты – мой. Вот уже двадцать лет мой, до самого последнего волоска, помнишь? Ты поклялся. Ты обещал, что так будет, и ты вернешься ко мне отовсюду. Просто не сможешь не вернуться. Слышишь меня, эльф? Вернись… ты мне нужен…
Маликон поджал губы и отвернулся, не в силах на это смотреть. А Белка прижалась лбом к лицу Таррэна и властно повторила:
– Ты – МОЙ!!
– Да… – вдруг шепнул эльф, не открывая глаз.
– Да, – повторила она, слабо улыбнувшись. – Ты только мой. Навеки. А теперь дыши, мой хороший. Дыши глубоко – тебе нужны силы. Я жду, родной. Иди на голос и помни: я всегда тебя жду.
Таррэн бездумно качнулся вперед и жадно зарылся лицом в ее волосы, с которых тут же посыпались голубые искры. Он часто задышал, всем существом вбирая в себя ее потрясающую магию, неслышно застонал от наслаждения, потому что ее запах даже сейчас сводил его с ума. Заставлял бросать все дела, бездумно мчаться навстречу, спешить отовсюду и страстно желать ее коснуться, прижаться, обнять… эльф с рыком дернулся назад, по-живому вырывая себя из невидимого плена. Забился в паутине бессилия, безжалостно оборвал невесомые нити, мешающие вернуться к НЕЙ. Дернулся, бросился, позабыв обо всем. Вывалился, наконец, из тесного плена, уже почти коснулся ее, протянул руку и… едва все не испортил. Но Гончая хорошо знала, где надо остановиться: едва на его груди опасно затлела рубаха, а ноздри возбужденно затрепетали, она быстро отшатнулась, вынудив его ринуться следом – как телом, как и душой. Потом чуть вернулась, заманивая и дразня, снова почти коснулась его губ, вызвав еще один жаркий вздох… а потом с размаха залепила крепкую пощечину.
Таррэн тихо охнул, моментально приходя в себя, ошалело потряс головой, потер горящую щеку и изумленно воззрился на свою необычную пару.
– Белка!
– Всегда срабатывает, – нежно улыбнулась она, молча прося прощение за эту вынужденную боль. – С возвращением, ушастик. Тебя так долго не было, что мы уже начали волноваться. Сидишь, молчишь, не шевелишься, на вопросы не реагируешь. Линни почти запаниковал, а ты ему даже не откликнулся. Пришлось звать мне… ну, как умею. Так что не обессудь: немного пожжется, но к завтрашнему вечеру успокоится.
– Почему только к вечеру? – растерялся эльф, осторожно трогая покрасневшую скулу.
– Потому, мой хороший… что я еще и по второй могу врезать, если ты немедленно не объяснишь, что там у вас произошло!!
– Это не его вина, – прошелестел снизу Тирриниэль, тоже открывая глаза. Среди эльфов послышались облегченные вздохи. – Не надо. Мне тоже больно – он слишком сильно привязал нас друг к другу, вот и… чуть не попался.
– Больно?! – рыкнула Белка. – А тебе я врежу отдельно, предатель!! За то, что удрал на тот свет и дела свои не закончил! Нет, чтобы сперва разобраться с наследством! Так ты… лебедь подгорелый!.. как специально, в самый последний момент решил в обморок хлопнуться и оставил нас против твоего дурацкого дворца воевать в одиночку!! Болван!!!
Перворожденные дружно ахнули, но она на возмущенный ропот со спины только огрызнулась.
– Конечно, болван! Не мог раньше подумать, во что мы вляпаемся по его милости?! Вот, ей богу, закончим с делами, и я лично отправлю тебя обратно, чтобы впредь головой думал, а не тем местом, каким обычно!
– Малыш, что у вас тут…? – Таррэн, быстро оглядевшись, осекся и резко поменялся в лице: Тронный зал всего за несколько минут его отсутствия поменялся совершенно кардинальным образом. Живые стены страшновато оголились, опавшая листва сухим ковром шуршит на полу, вместо звездного неба над головами зловеще скрипят жесткие ветви, переплетшиеся друг с другом так тесно, что за ними даже лучика света не видать. Вокруг – несколько десятков уставших, израненных, слегка ошалевших и откровенно растерянных эльфов, чье число за это время слегка уменьшилось. Совет Старейшин таращится на него, как на ожившего мертвеца, а на Владыку вовсе – как на страшный призрак ушедших эпох, вздумавший вдруг уничтожить мир своим появлением. У Тира в глазах – дикое облегчение и неверие, смешанное с неподдельной радостью. Мелисса вовсе едва не плачет, от облегчения едва не кинувшись им обоим на шею. Элиар рядом с ней все еще насторожен и напряжен, как струна. Шранк даже меч в ножны не убрал. А на всем остальном пространстве – сплошной бедлам и разрушения, будто тут стадо мамонтов порезвилось. Стены порублены, ветви разломаны, земля нещадно вытоптана, от нежных цветов не осталось даже воспоминаний, а над всем этим безобразием счастливо урчат четыре громадные хмеры и весьма заинтересованно поглядывают на сгрудившихся, едва не икающих от потрясения эльфов.
Таррэн ошарашено обернулся к Белке.
– Вы что тут натворили?!
– МЫ натворили?! – неподдельно возмутилась она, и мимикры согласно зарычали. – Это ты у отца своего спроси, какого Торка он не оборвал связь с Чертогами, когда решил помереть нам на радость! И почему не завершил ритуал, когда должен был это сделать?! На хрена, наконец, он утянул тебя за собой, хотя даже мне видно, что ему жить осталось на раз… гр-р-р… интересно знать, зачем он пытался вас забрать?! Компания, никак, понадобилась? А? Скучно тебе там стало, ушастый?!
Белка хищно прищурилась и отчетливо зашипела, вынудив стаю дружно припасть на передние лапы и звонко щелкнуть хвостами по воздуху. Звук получился такой, что Перворожденные испуганно подпрыгнули, а Таррэн чуть вздрогнул и, нахмурившись, ненадолго задумался.
– У меня резерв почти пуст, – озадаченно сообщил он через пару мгновений.
– Конечно! Его выкачали до дна! За тобой такой шлейф тянулся, словно насос подключили! Просто захлебнуться можно! Если бы я тебя не дернул, вы бы сюда не вернулись – все бы там оставили, до последней крупинки, и рухнули бы прямиком к Торку на рога! Хорошо, что у меня получилось до тебя дозваться! А если бы не вышло? Знаешь, что бы тут было?!
Молодой лорд заметно помрачнел и, поджав губы, отстранился от бледного, неверяще оглядывающего себя Владыки. Да, он помнил, что силы все время не хватало. Что она безвозвратно куда-то утекала, сбегала, словно предательница, и даже не подумала возвращаться. Ровно с того момента, когда получилось коснуться отца. Будто ее действительно кто-то выкачивал насильно, забирая у него не только магию, но и саму жизнь. Кто-то умелый и опытный, кто не понаслышке знает, как управляться с Огнем Жизни. Например, сильнейший маг Темного Леса? А что? Чем не повод? Совсем нетрудно дотронуться до опрометчиво приблизившегося сына и взять у него немного силы взаймы. Сначала чуть-чуть, потом побольше, а когда связи упрочились и притянули их один к другому и вовсе – все, до чего смог добраться. Жить-то всем хочется! Но неужто он действительно на это способен?!!
Таррэн с болью посмотрел на отца.
Неужели ради этого мы так сюда спешили? Ради фальшивых заверений в искренности и неубедительной просьбе заниматься каким-то глупостями? Ради его амбиций, планов, великих замыслов и возрождения Леса? Как же… двести лет назад он уже такое делал – отрекся от собственного сына и решил откупиться им от Родового проклятия. Выходит, с тех пор его планы не поменялись, а намерения остались прежними? Не зря нам показалось, что он сегодня совсем на себя не похож. Значит, вот что он задумал? Одним ударом убить сразу двух зайцев? И трон сохранить, и свою бессмертную жизнь, и от непутевого отпрыска избавиться? Пожалуй, для тысячелетнего потомка сумасшедшего мага это было бы оправданным риском. Заплести интригу, как он всегда умел, что-то утаить, что-то переиначить. О чем-то умолчать, запутать паутиной слов и долгие годы старательно выгадывать время. В этом он весь – настоящий Владыка. И Таррэн отлично помнил, как ловко отец умел добиваться желаемого. Всегда. Любой ценой.
– Ах ты, мерзавец! – громко прошипела Гончая, занося для удара руку. – Ты что, думал, я не узнаю?! Думал, Тира легче возложить на алтарь, чем кого-то из твоих Хранителей?! Да?!! Посчитал, что они на блюдечке принесут тебе свои жизни, чтобы ты и дальше мог влачить это жалкое существование?!!!
У Таррэна потемнело в глазах от гнева.
– Отец…
– Нет, – покачал головой Тирриниэль. – Я не стал бы разменивать свою жизнь на твое счастье. Больше – нет. Да, я хочу жить, не отрицаю, но не такой ценой. Не ценой жизни моего внука и сына. Никогда. Клянусь. Я уже достаточно пережил, чтобы больше не повторять этой ошибки.
Белка рывком вздернула его с земли и буквально впилась бешеным взглядом в пронзительно зеленые глаза.
– Да?!! Тогда как ты объяснишь, что они едва не кувырнулись следом за тобой, а?!! Оказались почти полностью лишены резервов, когда ты, наоборот, вдруг каким-то чудом выжил, выкарабкался из владений Ледяной Богини и даже смеешь валяться под нашими ногами пустым мешком?!! КАК прикажешь понимать тот факт, что из-за тебя они чуть не… – она неожиданно замолчала, не договорив, и забавно наклонила голову, рассматривая ошеломленного обвинениями эльфа, как неприятную, противную, но необычную и пока еще нужную в хозяйстве вещь. Настороженно обшарила расширившимися глазами его изможденное лицо. Странно потянула ноздрями воздух. Задумалась. А потом так же резко оттолкнула и, протянув руку, больно впилась железными пальцами в длинное ухо.
Владыка эльфов тихо охнул от боли.
– Так и быть, живи, гад смазливый! – буквально выплюнула Гончая. – Ради Таррэна я оставляю тебе твою паленую шкуру! Заканчивай ритуал и проваливай к Торковой матери! Хочешь – сиди на троне дальше, хочешь – помирай, только не смей больше касаться моей стаи!!
– Это не я…
– Лжешь!! – рыкнула она и с силой рванула, с мясом выдирая из длинного уха амулет-накопитель, который так долго поддерживал в нем жизнь. На землю щедро брызнуло кровью, разорванное ухо некрасиво повисло, а раздавленный эльф смог лишь дрогнуть и измученно прикрыть глаза. – А это на память возьму! Сувенир в дорогу! Чтобы помнить, какому уроду обязан этой безделушкой!! Что, подружка осчастливила?
– Нет. Иттираэль.
– О-о-о! – выразительно протянула Белка, резким движением поднимаясь. – Какие интересные у вас отношения! Значит, это его подарочек?
– Да, – равнодушно кивнул Тирриниэль. – Без этого амулета мне не выжить.
– Чудненько. Тогда мне тем более надо тебя ограбить. Ты же не будешь возражать?
Владыка только горько усмехнулся.
В этот момент в нем словно сломалось что-то. Какой-то важный стержень, на котором он так долго держался. Когда-то мощный и надежный, сейчас он почему-то вдруг задрожал и рассыпался миллионами мелких осколков. Исчез, одним словом. И теперь Тирриниэль не имел сил не то, что подняться – даже возразить в свое оправдание и заверить сына, что тот совершает страшную ошибку, не мог. На него внезапно навалилась дикая апатия, какая-то необъяснимая дрема, странное безволие, которое невозможно было пересилить. Просто взялось ниоткуда, навалилось, разом вышибив все важные мысли, на корню загасило всякое желание сопротивляться, обездвижило и оставило лишь способность отстраненно наблюдать за происходящим, не вмешиваясь и не пытаясь что-то исправить. Ну, и возможность хладнокровно отсчитывать последние минуты своей жизни, конечно. Снова. Опять, как несколько мгновений назад. Только сейчас на душе больше не было ни тоски, ни горечи, ни сомнений. Вообще ничего, кроме странной пустоты, которую оказалось нечем заполнить.
– Готов, – удовлетворенно кивнула Гончая, сминая в кулаке кроваво красную капельку амулета.
– Ты что сделал?!!! – одновременно вскрикнули Сартас, Корвин и Маликон.
– Что надо, то и сделал. Я, знаете ли, не люблю Темных. А этот конкретный эльф меня сильно огорчил.
– Белик! – простонал Линнувиэль, в ужасе схватившись за голову.
– А как я должен был поступить? Стоять и смотреть, как он оздоравливается за наш счет?!
– Он же не делал этого! Он поклялся!
– Ну и что? – пожала плечами Гончая, брезгливо отбрасывая искореженную фитюльку. – Сейчас такое время, что даже эльфы врут направо и налево – эффект социальной адаптации, однако. Люди, гномы… вокруг так много гадов и сволочей, что вы тоже не остались в стороне. Вот скажи мне, Иттираэль, я прав? Интересно, сколько лет ты помогал этому интригану спокойно жить, а?
– Двадцать, – благоразумно отступил от нее Старший Хранитель.
– Как трогательно. Неужели даже ты не был в курсе его грандиозных планов?
– Нет, – бестрепетно кивнул эльф. – Он меня во многое не посвящал.
– Вот видишь, Линни! Я ж говорил, что даже эльфы теперь безбожно врут! Да еще какие! – торжествующе кивнула Белка. – Теперь и самые благородные научились искусно заговаривать зубы, прикидываясь белыми овечками. Да так, что от правды почти не отличишь. Только не вышло у него, не получилось перебить всех наследников Изиара в один день себе на благо. Как не получилось это когда-то у самого Изиара. А знаешь, почему это произошло, мой ушастый друг?
Линнувиэль обескуражено покачал головой, не в силах поверить, что Владыка Тирриниэль мог поступиться законами чести и Рода. Что он мог предать свой народ, свой Дом и свой Лес. Предать даже сына и внука, которых только что едва не убил. Всех их предать, до одного. И ради чего?! Почему пошел на такой страшный грех?!
– Потому, растерянный ты мой, – тонко улыбнулась Гончая. – Что меня очень трудно обмануть. Помнишь? Вижу, что да. Тогда, наверное, ты помнишь и вопрос, который я задал тебе накануне?
Маг непонимающе кивнул и растеряно поднял взгляд от безучастного лица Владыки Л'аэртэ, который после разоблачения потерял, казалось, всякую волю к сопротивлению. Он сидел в той же позе, что оставила его Белка. Такой же равнодушный ко всему, убитый, неподвижный и почти неживой. Из него будто душу вынули и бросили на алтарь чужого бога. Сердце вырезали из груди. И только тусклый блеск в зеленых глазах еще доказывал, что царственный эльф пока жив. Хотя нет, теперь в глазах своего народа он больше не был правителем. Предатель, вот как вернее. Гнусный предатель и продавец душ, от которого даже высокомерные Темные сейчас отвернулись. Сын, внук, разочарованно вздохнувшая Милле… абсолютно все. И это было много страшнее, чем недавняя смерть.
– Так что ты решил, Линнувиэль – Младший Хранитель Знаний и доверенное лицо своего Владыки? – необычайно серьезно спросила Белка, пристально глядя в его глаза. – Что ты выбрал, эльф? На чью сторону встанешь?
– На твою, конечно, – невесело усмехнулся он. – Конечно, на твою и твоего лорда. Разве не ясно? Или у меня есть другой выбор?
– Выбор есть всегда, – прошептала она, незаметно подобравшись. – Особенно тогда, когда мы разрываем кровные узы. Это очень нелегко, но… чтобы полностью увериться, постарайся вспомнить все, что с тобой было. Кто и зачем отправлял тебя в Серые Пределы. Что было сказано в этом зале двадцать лет назад, когда случился первый за девять тысяч лет Большой Совет, а ты неожиданно получал свой сан. Вспомни, по какой причине с нами была Мирена. Как мы шли вместе этот путь. Как "ласково" нас встретили в Чертогах, как вы долго терпели нас рядом. Как умирал в первый раз твой Владыка, напрочь позабыв о своем народе, долге и том, что его Уход неизменно уничтожит нас. Подумай, мог ли он сделать это по своей воле. Вспомни, для чего все это создавалось. Вспомни то, что знаешь о своем Доме и Роде. Подумай хорошенько, правильно ли ты понимал Хроники, и еще… не жалей о том, что Таррэн остался без сил – магия, как известно, не исчезает бесследно. Если она ушла, значит, кому-то другому вскоре повезет ее найти. Ты понимаешь меня, Хранитель?
Линнувиэль вздрогнул одновременно с Таррэном и Аттарисом. Ошарашено поднял взгляд, пробежался по множеству непонимающих лиц. Нашел в толпе фигуру старшего брата, который справедливо опасался маленькой Гончей и ее друзей, а потому до сих пор отступал от нее куда-то вглубь. Младший Хранитель обернулся на бледного до синевы повелителя, сидевшего с отрешенным видом у него под ногами, и… совершенно беспрепятственно снял с его левой руки родовой перстень.
– Да, – безжизненно уронил он в пустоту. – Думаю, я тебя понял.
Белка, знаком отогнав своих кошек подальше, с легкой усмешкой взглянула на Иттираэля.
– А ты?
– Что? – насторожился маг.
– Ты хоть чему-то научился за свои девятьсот лет?
– Например?
– Ну… – она плавно сдвинулась в сторону, исподлобья изучая его обеспокоенное лицо. – Тому, что не стоит недооценивать противника. Даже если он мал ростом или не достиг совершеннолетия. Тому, что планы не всегда реализуются так, как мы того хотим, и даже самые близкие люди порой не оправдывают наших надежд. Ты ведь опытный маг, отличный политик и замечательный стратег. Владыка очень тобой доволен, тебя уважают, побаиваются, внимательно прислушиваются. Старший Хранитель Знаний… как звучит, да? А ведь тебя хорошо знают и за пределами Леса. У Светлых, например. У тех же гномов. Причем, о-о-очень давно.
– К чему ты клонишь?
– Просто хочу сказать, что даже лучшие из лучших порой совершают глупые ошибки. Ты со мной согласен, эльф?
– Да. Идеальных даже среди нас не существует, – настороженно отозвался Иттираэль, все еще не понимая, что от него хочет этот опасный смертный.
– Конечно, нет, – мурлыкнула она. – Как нет среди вас и абсолютно незаменимых. Зато все мы стремимся к совершенству, желаем достичь гораздо большего, чем имеем на данный момент. Одному хочется денег, другому нравится жена соседа, третий отыскивает способ, как сгноить недоброжелателя в застенках Города Нищих, а четвертому нужна самая малость – всего лишь наш славный, чистый и почти беззащитный мир. Верно, Иттираэль?
Старший Хранитель отступил к противоположной стене.
– Зачем мне весь мир?
– Не знаю. А сам как думаешь? – вкрадчиво спросила она, медленно обходя его по дуге. – Неужели не надоело все время быть на вторых ролях? Никогда не хотелось чего-то большего? Власти? Крови? Чужих смертей во славу себя, любимого? Не хотелось испытать экстаза от чувства абсолютной вседозволенности? Когда знаешь, что все вокруг принадлежит только тебе, тебе будут бить поклоны, с радостью исполнять любые желания, пресмыкаться и униженно гнуть спины? Неужто никогда не думал, что должность Старшего – не твой потолок?
У Иттираэля опасно похолодели глаза.
– О чем ты говоришь, человек?
– О тебе, эльф. А еще о том, имеет смысл повнимательнее почитать Хроники, особенно… когда замысливаешь предательство.