Перворожденным потребовалось на осознание происходящего всего одно мгновение, всего лишь краткий миг, один единственный пропущенный удар сердца, но даже его оказалось мало для того, чтобы спохватиться, позабыть про старые обиды и успеть закрыть маленькую Гончую собой. Шранк против воли отшатнулся от бешено ревущего пламени, что в мгновение ока окружило сдвинувшихся эльфов и вынудило оставшихся магов торопливо выставить навстречу смертельной угрозе сразу несколько щитов. Все. Теперь до Белки не добраться. Похоже, Иттираэль решил не размениваться на мелочи и захотел не просто напугать сородичей вновь обретенной мощью, а решил просто напросто их уничтожить? Кажется, ему не нужны лишние свидетели? Как не нужны возможные соперники и любые, даже самые слабые протесты?
Похоже, он действительно сошел с ума!
Щелк, щелк…
Первые два щита с тихим треском развалились, едва их коснулась выпущенная на волю Стена Огня.
Щелк, щелк…
И Равные обессилено опустили руки: не им тягаться со старшим сородичем, что обрел такую страшную силу. Они в доли мгновения истратили все, что могли ему противопоставить, но этого не хватило даже на то, чтобы приглушить неумолимо надвигающееся пламя! Не то, чтобы его замедлить или погасить! Если бы не хмеры, что сейчас подпирали им ноги и своими телами загораживали от лютого Огня, стать бы им всем огромными головешками, поджариться заживо и опасть сухим серым пеплом. Потому что Иттираэль действительно обрушил сюда всю свою мощь.
Карраш глухо рыкнул сквозь намертво сжатые челюсти и спрятал за костными веками уязвимые глаза, чтобы их не выжгло за то время, пока остроухие соизволят опомниться. Приказ своего Вожака он понял четко: защитить ушастых во что бы то ни стало! Телом своим закрыть, вбирая неистовую мощь безумного мага. Забрать в себя столько, сколько получиться, но дать им шанс выиграть время. Не очень много, но вполне достаточно для того, чтобы Светлый начал действовать, а остальные ему помогли. Мимикр скрипнул зубами и постарался закрыть собой как можно большее пространство, чтобы за ним, как за живой стеной, укрылись эти дурные типы, что таращатся сейчас сзади и не могут понять, отчего все еще живы.
Секунда, две, три…
Траш, настойчиво отпихивая за спину кого-то из Темных, раздраженно рыкнула: ну, скоро они там?!! Хмеры, между прочим, не бессмертные!! И долго стоять тут, надеясь на свою устойчивость к магии, не смогут! Сами скоро расплавятся! Вон, чешуя на боках уже дымится, пока они думают, как бы половчее пристроиться! Улитки!!!
Ирташ и Ракша гневно выдохнули, слыша мысли матери и из последних сил удерживая периметр. Их нещадно обжигало лютое пламя, в ноздри забивался едкий дым, бронированные бока уже отчетливо припекало, но даже сейчас они не отступили ни на шаг. Только прикрыли слезящиеся глаза и постарались поменьше вдыхать горячий воздух, потому что, как и все звери Проклятого Леса, не слишком-то любили открытый Огонь.
– Я готов, – напряженно бросил Элиар, закончив, наконец, плести свой мудреный щит. – Таррэн?
– У меня мало сил, – прикусив губу, отозвался Темный эльф, заставив ближайшие головы с надеждой обернуться.
– Возьми мои, – тут же предложил Тир.
– И мои, – робко улыбнулась Милле, беря молодого лорда за руку. – Я смогу, правда: мама успела научить.
Линнувиэль со смешанным чувством посмотрел на юную красавицу и решительно поднялся рядом, протягивая ладонь своему повелителю.
– У меня тоже немного есть. Может, не столько, сколько хотелось бы…
Таррэн знаком велел ему замолчать. Он прикрыл глаза, всем существом чувствуя поддержку своих самых близких друзей и родных. Мысленно потянулся к напряженно застывшей стае, возле которой все еще неистово метался живой Огонь. Не заметил, когда за его пальцы уверенно взялись две узкие ладошки, а третья (пошире и посильнее) настойчиво коснулась груди, щедро отдавая все, что имела.
– Я выбрал, мой лорд, – прошептал Линнувиэль. – Я верю вам, и останусь рядом, до конца, что бы ни случилось. Вернее, с тобой останусь… брат. Прошу тебя: возьми.
Таррэн чуть вздрогнул, но глаз не открыл. Только улыбнулся кончиками губ и уже без колебаний принял предложенную помощь. На что молодой Хранитель с невыразимым облегчением вздохнул и щедро открыл все доступные резервы.
"Рисковый ты парень, Линнувиэль, – вдруг коснулась его разума легкая мысль. – Аж завидно порой. Постарайся там выжить, что ли, а то без тебя нам станет скучно".
Эльф широко распахнул глаза, не понимая, как это может быть, но в тот же момент Элиар активировал свою защитную сеть, и ему разом стало не до раздумий. Линнувиэль не знал, где Хранитель Трона мог нахвататься подобных знаний, потому что хорошо известная Темным Шиттанская Шаль была в его плетении совершенно диким образом переплетена с исконно Светлым заклятием – знаменитой Зеленой Поляной, на которую были способны лишь наиболее опытные и искусные маги. Линнувиэль отлично знал, что вообще-то такого не должно было случиться. Еще лучше понимал, что никогда прежде Светлые и Темные маги не работали в паре. Но, глядя на то, как уверенно Таррэн наполняет чужое плетение их общей силой, неожиданно поверил, что из этого безумия может что-то получиться. Потому что побратимы… а эти двое уже не первый год были кровными братьями… наверняка не раз пробовали проделать нечто подобное и, конечно же, доверяли друг другу так, как ни один Перворожденный не доверял даже единоутробному брату-близнецу.
– Куда столько валишь? – вдруг зло прошипел Элиар, спешно корректируя потоки. – Остолоп ушастый! Сколько раз тебе говорить, что защита – дело тонкое! Хрупкое! Это тебе не по ушам давать и не шары ваши дурацкие творить! Ни Торка в защите не понимаешь! Как в лечении, только еще хуже!
– Не мешай, – процедил Таррэн. – А то поджарю и тебя заодно, и будешь потом во второй раз позориться перед девочками.
Светлый быстро покосился на порозовевшую Милле, которая даже сейчас умудрилась оказаться к нему в опасной близости и доверчиво посверкивала огромными синими глазами.
– Только попробуй, – мрачно предупредил он. – Я тогда Белке все выложу, для чего ты весь последний месяц собирал для нее орехи, да еще и Шранку велел молчать о прибывшем на Заставу грузе!
– Ах ты, сволочь белобрысая! Только попробуй, вякни!
– Заткнись и делай, что говорят! Легче! Легче, я сказал!..
Линнувиэль как-то резко спал с лица, непонимающе переводя взгляд с одного на другого. Элиар совершенно не смотрел на Темного, препираясь абсолютно машинально, в силу напряженной ситуации и врожденной вредности характера. Таррэн отвечал полной взаимностью, умудряясь одновременно следить за узами, детьми, все больше розовеющим и приходящим в себя отцом, хмерами, беспрестанно содрогающимися Чертогами и Торк знает за чем еще. Едва Элиар чуть скосил свою сеть, чувствительно пнул его по ноге, нимало не заботясь о том, что пинает не простого эльфа, а мага, по меньшей мере, равного себе по силе. Светлый так же бездумно отпихнулся и с невероятной скоростью принялся дергать за невидимые ниточки.
– Так, Темные! Ну-ка, марш оттуда! За спины, за спины наши заходите и Владыку своего не растопчите, потому что сейчас тут будет немного жарко. Траш, подхвати левую сторону, я немного вектор смещу! Отлично, а теперь забирай Ракшу и Ирташа, да пошустрее бегите сюда, пока откат не дошел!
Хмеры синхронно мурлыкнули и, не дожидаясь второго приглашения, послушно прижались к ногам обоих магов, старательно оберегая их от неизбежного отката. Линнувиэль осторожно скосил глаза, когда его затылка коснулась чья-то жесткая холка, встретился взглядом с Траш и искренне понадеялся, что эта свирепая хищница не откусит ему что-нибудь важное. Случайно, конечно, но рисковать он все-таки не хотел.
Хмера странно хмыкнула и обнадеживающе дунула на его трепаную макушку, а потом насмешливо посмотрела.
"Чего дергаешься, ушастый? Не съедим мы тебя, понял? Невкусный ты. Дохлый. На один укус. Даром, что маг. Так что не вертись и делай свое дело, пока в зуб не получил".
Линнувиэль оторопел, с каким-то непонятным хладнокровием отметив, что, судя по всему, начал сходить с ума: кажется, он знал этот ехидный голос! К'саш! Действительно знал!! Но такого не бывает, такого просто не могло случиться!! Эльф даже язык прикусил, чтобы не заорать в панике. Но затем поймал еще один насмешливый взгляд от Таррэна и окончательно растерялся. Нет, это что, его ЧИТАЮТ?!!
"Именно, – знакомо промурлыкал кто-то в голове. – Так что следи за мыслями, друг мой. Они порой бывают оч-чень опасными. И за резервом посматривай, а то до дна немного осталось".
– Белка! – неверяще ахнул он, неожиданно прозрев. – Когда ты успела?!!
"Не твое дело. Нечего было гиенам подставляться, дурачок".
Линнувиэль тихо взвыл, вспоминая недавно полученную рану, запоздало понимая причину ее странной откровенности и тех долгих, многозначительных взглядов, которые начал на себе в последнее время замечать. Боги, боги… что же она творит?!!! Обманщица! Двуликая, наглая кошка! Да как у нее только совести хватило – подсматривать чужие мысли и бессовестно читать потаенные желания?!! Да еще со всей стаей ими делиться!!!
"Тише, ушастик. Ты мешаешь мне сосредоточиться".
– Тьфу! – окончательно расстроился Хранитель, и Таррэн с Элиаром понимающе переглянулись. – Ну, Белка… дай только шанс, я тебе так всыплю!..
"Обещаешь?!" – ненормально оживилась она.
– Да! Торк тебя возьми!!
"Отлично! Таррэн, передай Крикуну, что он проиграл наш маленький спор – гляди, мы уже в Темном Лесу, а этот остроухий все еще искренне меня ненавидит! У-у-ух, как же это здорово… ого! Все, мне пора: Иттираэль, кажется, выдохся и потерял бдительность", – неожиданно посерьезнела Гончая и, прежде чем ей успели что-то возразить, пропала из виду. Быстро и незаметно. Словно свет выключила.
Линнувиэль вздрогнул и вдруг подумал о том, что все то время, пока они старательно создавали и держали Элиаров щит, шалея от напряжения и выкладываясь до конца, пока отчаянно потели в дикой жаре, искренне надеясь, что этих усилий хватит, чтобы справиться с обезумевшим Хранителем… ОНА все эти бесконечно долгие минуты оставалась снаружи! Одна! Строго-настрого велев своей стае беречь эльфов и оказавшись полностью открытой бешеному пламени, от которого едва не занялся весь дворец! С ним даже рядом стоять было неимоверно тяжело, смотреть больно, вдохнуть неимоверно трудно! А она абсолютно без защиты!! И без всякой помощи, потому что осталась по ТУ сторону вместе с Иттираэлем!! Господи… да как же ее не спалило? Куда она спряталась? Где укрылась от нещадного жара и пристального взгляда Иттираэля? На потолок залезла? В проход успела сигануть? Закопалась?!!
Молодой Хранитель окончательно растерялся и напряженно всмотрелся в заметно потускневшее, словно даже опавшее пламя. До рези в глазах вытаращился в задымленную залу и только поэтому неожиданно успел заметить странный, удивительно тонкий, но почти целиком объятый зеленовато-рыжим огнем силуэт – Белка, старательно таившаяся и терпеливо выжидавшая подходящего момента, внезапно решилась. Взяв с места потрясающий разбег, она неслышно зашипела, слегка присела и, наплевав на всякий Огонь, свирепой кошкой прыгнула на замешкавшегося мага.
У Иттираэля расширились глаза.
– Нет!!!
Но поздно: она уже летела к нему в громадном, неимоверно быстром прыжке – маленькая, подобравшаяся как настоящая хмера, с дико сверкающими зеленью глазами, в нещадно горящей одежде, от которой уже не просто отваливались целые куски, а сплошной полосой тянулся такой шлейф огненных искр, что у Перворожденных невольно вырвался горестный стон. Заживо ведь горит!! От этого огня плавились даже камни!!
Обреченный, но еще не понимающий этого маг неверяще вскрикнул и инстинктивно шарахнулся прочь, потому что объятое пламенем с ног до головы чудовище даже сейчас, полностью покрытое бешеным зеленым Огнем, наполовину обгоревшее и давно готовившееся отправиться на тот свет, явно не собиралось умирать! Она стремглав летела навстречу, выставив сразу оба метательных ножах, и зловеще улыбалась. На них уже рукояти плавились, капая металлом и красноречиво доказывая, что жуткий Огонь не пощадил даже гномью сталь, а она напрямик летела, намереваясь закрыть этот вопрос раз и навсегда. Без оглядки, без сомнений и без всякого сожаления. Просто прыгнула с места, как всегда умела, и теперь только отсчитывала про себя последние секунды.
– Белка! – пораженно выдохнул Шранк, остановившимся взглядом следя за своим великолепным Вожаком и только сейчас понимая всю глубину ее истинной силы. – Твою мать… Таррэн, да она же горит!!
Таррэн чуть приоткрыл веки: да, Белка действительно горела. Не в первый и, надеюсь, далеко не в последний раз. Безжалостный Огонь игриво плясал в ее волосах, ласково струился по обнажившейся коже, легонько щекотал мочки ушей и плавно стелился, нежно льнул к ней, как к родной, одновременно укрывая от жадных мужских взглядов и позволяя безнаказанно миновать плавно оседающих на пол эльфов. Он мягко обнимал ее своими теплыми объятиями, невесомым шелком гладил бархатную кожу, не смея ни ранить, ни причинить вреда. Ему всегда нравилось ее касаться. Она была создана для его заботливых рук, она давно не боялась пламени и вот уже двадцать лет без всякого страха купалась в нем, как в горячей купели. Доверяла ему. Верила. Любила и искренне удивлялась, когда кто-то этого не понимал.
Да и как его можно было не любить? Такой теплый, ласковый, понимающий, трепетный и ужасно приятный… это ведь был ЕГО Огонь. Таррэна. Тот самый, что просто не умел причинять ей боль. Тот, от которого она была так хорошо защищена с самого детства. Тот, что был беззаветно предан своему создателю и никогда не посмел бы обжечь дорогое ему существо. Даже в чужих руках. Даже если бы мог. Впрочем, это было невозможно: Талларен слишком хорошо потрудился, создавая свою лучшую игрушку. Он дал ей силу, наделил неимоверной властью, защитил от всего, что только мог измыслить, хоть и едва не убил. Таррэн же вернул ее к жизни, подарил двойное счастье, трепетно заботился, как о самом главном своем сокровище. А она бесконечно любила все, что было с ним связано. Поэтому бесстрашно окунулась в лютующее впереди пламя, смутно пожалев сгоревшей одежды, легко прошла насквозь, после чего горящим факелом вынырнула близ противоположной стены и довершила, наконец, свой потрясающе грациозный прыжок.
– Вот и все! – выдохнула она, с силой вминая коленями грудь Иттираэля и отшвыривая его сразу на десяток шагов. – Теперь ты мой!
Отчетливый хруст заставил Перворожденных внутренне содрогнуться и судорожно сглотнуть. Боги! Да как же она сильна!!
От страшного удара у Старшего Хранителя перехватило дыхание. Собственное пламя, выпушенное на свободу, а теперь спустившееся с ее рук, неожиданно больно обожгло ему веки, забилось в нос, жестоко спалило брови. Он захрипел, силясь стряхнуть с себя странную тяжесть, но второй удар безжалостно отбросил его еще дальше. С размаху швырнул на упругую стену, вырвав болезненный стон и целый веер ослепительных искр в глазах. Эльф сдавленно закашлялся, с трудом отогнал неистовый звон в ушах, с невероятным усилием приподнял тяжелые веки, со страхом чувствуя, как теряет нити управления силой. Увидел, как гаснет призванный им Огонь. А потом почувствовал где-то напротив сердца лютый холод, ощутил, как что-то жестоко выламывает ему пальцы, безжалостно сдирая родовой перстень, и в панике распахнул глаза.
– Как ты…?!
– Вот так, – облегченно выдохнула Белка, роняя на лицо Иттираэля капли расплавленного металла с потекших от жара заклепок и, одновременно, сжимая драгоценное кольцо. – Вот теперь ты никуда не денешься, гаденыш. Всегда знала, что магам нельзя доверять. Одно хорошо: мало вас осталось. Очень мало. А теперь будет еще на одного меньше.
Она хладнокровно кивнула на два длинных ножа, которые по самые рукояти вонзила в его грудь, и деловито подбросила на ладони желтоглазую добычу – Великий Дракон испуганно сжался, словно живой, и просительно потускнел. Но Гончая была неумолима – пристально глядя в глаза пораженного, раздавленного и сломленного мага, жестко усмехнулась, перехватила проклятую змеюку поудобнее и, коротко замахнувшись, ударила о навершие одного из кинжалов. Раздался оглушительный хруст, слившийся с неистовым воплем обездвиженного Хранителя, что-то ярко вспыхнуло изумрудной зеленью, жалко застонало, задрожало. На израненную землю пролился мелкий зеленый дождик невидимых осколков, а Гончая, легко смяв в кулаке золотой ободок, удовлетворенно кивнула.
– Кажется, это уже входит в привычку…
Иттираэль слабо дрогнул, не в силах оторвать неподвижного взгляда от разбитого перстня, тихо вздохнул и бесславно умер. Так и не поняв напоследок, откуда это странное существо знало о его единственной слабости. И каким именно образом сумело одним, обманчиво легким движением разбить природный изумруд, если его далеко не всякая магия могла разрушить. Не говоря уж о слабых руках человеческого детеныша.
Белка пристально всмотрелась в окаменевшее лицо эльфа, на котором стремительно проступала мертвенная бледность. Терпеливо дождалась, пока его сердце перестанет трепыхаться. Проверила быстро тускнеющий зрачки, придирчиво пощупала шею и только потом выдернула свои ножи, брезгливо отерев о чужую одежду. А потом медленно повернулась и, глядя исподлобья на ошарашенные лица Перворожденных, все еще не пришедших в себя от ее странного вида, хмуро поинтересовалась:
– Ну? Чего вылупились?
Шранк, выдвинувшись вперед и внимательно оглядев ее с ног до головы, деликатно кашлянул.
– Бел, ты горишь.
– Да? – удивилась Гончая, но быстро опустила глаза и немедленно поняла – правда. Причем, что самое обидное, изменить и исправить ничего уже нельзя: от одежды остались жалкие обгорелые лохмотья, повисшие дохлыми тряпочками на плечах и кое-где на животе. – К'саш! Опять новую куртку придется покупать!
Белка сокрушенно покачала головой, отчего остатки ее вязаной шапочки медленно рассыпались в черную пыль. Она брезгливо отряхнулась, отфыркалась, избавившись от ненужных обрывков полностью. Сердито пробурчала что-то нелестное в адрес дурных остроухих, которые только и знают, что Огнем швыряться куда ни лень. Тихо посетовала на непредвиденные траты. Сбросила с рук остатки кожаных перчаток, отерла босые стопы от частичек расплавленных сапог и, наконец, выпрямилась, показавшись тихо схватившимся за головы эльфам во весь рост.
Линнувиэль громко сглотнул и поспешно отвел нескромно загоревшийся взгляд, потому что так, лишенная мешковатых штанов и просторной рубахи, она действительно была хороша. Настолько, что даже завидно становилось от мысли, что кое-кому досталось это диковатое, необычное, но поистине бесценное сокровище. Сартас неприлично разинул рот, с трудом принимая тот неоспоримый факт, что целый месяц ехал бок о бок не с дрянным, насмешливым и наглым пацаном, а с удивительно ладной маленькой женщиной, умеющей поразительно ловко скрывать свою настоящую суть. Корвин и Маликон глухо застонали, запоздало понимая, что зря подозревали своего лорда в непростительном увлечении мальчиками. Аззар, видимо, подумав о том же, стремительно порозовел. Атталис издал какой-то невнятный звук и поспешно уронил взгляд, а остальные просто застыли поодаль красивыми скульптурами.
У Белки оказалась совершенно дивная, но абсолютно белая кожа. Маленькие стопы с длинными изящными пальчиками. Тонкая талия, плавно переходящая в изумительной формы бедра, от которых с трудом можно было оторваться. Безупречная линия груди, вызывающе топорщившаяся острыми холмиками. Узкие голени, удивительно тонкие запястья, где таилась поистине страшная сила. Знакомое до боли лицо, на котором все так же ярко горели изумрудные глаза. Те же точеные скулы, мягкие губы, каштановые кудри, что упали тяжелыми волнами на ее хрупкие плечи. А еще – странный, почти черный, матово блестящий доспех из чешуи какого-то странного зверя, что полностью повторял ее ладную фигуру и укрывал, заодно, от шеи до самых лодыжек. Но делал это так нескромно, так чувственно и маняще, что Младший Хранитель всерьез заопасался за душевное равновесие своих собратьев.
– Ну, вот, – расстроилась она при виде неприлично разинутых ртов и одинаково вытаращенных глаз. – Что за день такой паршивый? Одни от вас неприятности! Один помирает не вовремя, другой предает, третий одежку жгет почем зря… где я теперь новую возьму?! А моя шапочка! Таррэн, этот гад спалил Вейнин подарок! Что я теперь ей скажу, а?!
– Мы тебе новую купим, – с улыбкой ответил молодой лорд, уверенно гася последние искры недавнего Огня. – Какую захочешь. Хоть с бриллиантами, хоть с изумрудами, а хоть из простой травы.
– Зачем мне с алмазами? Не-ет, ты мне такую же найди.
– И что, тогда бы будешь счастлива?
– Ну-у-у, – задумалась Гончая, выразительно подняв глаза к небу. – По крайней мере, сердиться точно перестану.
– Я могу попробовать достать, если хочешь, – сдавленно закашлялся Линнувиэль. – В Чертогах какого только барахла не хранят. Не думаю, что Владыка не пожертвует одну шапочку, чтобы ты гарантированно перестала сердиться и не разнесла нам дворец окончательно.
– Фу, Линни. Как ты можешь обо мне так плохо думать?
– Я не плохо думаю, – с улыбкой возразил эльф. – А просто реально смотрю на вещи.
– М-да? А то, что я прибила твоего брата, тебя не смущает?
– Почему это должно меня смущать? Между прочим, у Таррэна ты тоже брата прибила, а он вовсе не выглядит расстроенным или огорченным. К тому же, мы никогда не были особенно близки. А предателей я и вовсе не уважаю.
– Похвально, – рассеянно отозвалась Гончая, грациозной походкой приближаясь к попятившимся эльфам. Карраш, счастливо заурчав, серой стрелой скакнул навстречу, обвил ее гибким хвостом, замурлыкал, торопливо сообщая, что нисколько в ней не сомневался. Что-то быстро-быстро пролопотал на своем зверином языке и хитро сверкнул глазами. Она так же рассеяно кивнула, машинально почесывая костяной бок, ласково потрепала подошедшего за своей порцией ласки Ирташа, погладила Ракшу, позволила Траш потереться щекой о плечо. Наконец, никем не остановленная, приблизилась к слегка качающемуся от слабости Тирриниэлю, отобрала его перстень у Линнувиэля и, беспрепятственно нацепив на положенное место, вопросительно посмотрела.
– Ну, живой? Гляжу, резервы совсем на нуле, как у Таррэна и этого хитрого мальчишки?
– Я не мальчишка! – протестующе вскинулся Тир.
– Мальчишка… думаешь, твоих неполных двадцати лет достаточно, чтобы со мной препираться?
ДВАДЦАТИ?!! – заметно вздрогнул Владыка эльфов. ТАК МАЛО?!! Это ведь невозможно!
– Я не припираюсь!
Белка хмыкнула.
– Вот как? Тогда что же ты сейчас делаешь?
– Спорю, – упрямо вздернул подбородок юный маг. – А это совершенно разные вещи. И вообще…
– Тирраэль Илле Л'аэртэ! – внезапно посуровел ее голос, и юноша обреченно опустил плечи. – Еще одно слово, и ты будешь наказан! Я смотрю, пребывание среди Темных плохо на тебя повлияло. Мне что, напомнить о твоем обещании?!
Тир вздрогнул и, почувствовав опасные изменения, поспешно пошел на попятную.
– Не надо. Я больше не буду.
– Так-то, – кивнула она. – И не смей перечить отцу, когда касаешься новых уз, понял?
– Да. Как скажешь, – покорно вздохнул эльф.
– Молодец. А теперь иди сюда. Я на тебя, наконец, посмотрю.
Юный гений смущенно потупился и безропотно дал себя обнять.
– Ну, чего ты? Со мной все хорошо, даже не задели…
– Знаю я твое "хорошо": от вас, торопыг, только отвернись, как тут же синяков наставите, где можно и нельзя. Прямо как специально за ними охотитесь. Никакого сладу нет! Не задело тебя, малыш?
– Мама!
Белка тепло улыбнулась и коснулась губами его щеки.
– Как же быстро ты повзрослел, мой мальчик… а давно ли мечи впервые взял в руки?
– Мама!!
– ЧТО-О-О?!!! – взвился под самый купол беззвучный вопль Перворожденных. Как он сказал: МАМА?!!!
Линнувиэль неожиданно осознал, что полностью лишился дара речи и на какое-то время просто не способен произнести ни одного слова. Он изумленно округлил глаза и уставился на Гончую, словно в первый раз увидел.
Мама?!! Мальчик назвал ее мамой?!! Значит, она… и Таррэн… и эти дети… на самом деле ИХ?!!! Белки и Таррэна?!!! Мать честная!!! Да они же похожи, как две капли воды!! Мальчишка – вылитая копия молодого лорда! И не только потому, что, как и он, был прямым наследником Изиара!! Господи, ну конечно! Откуда же ему взяться еще, если у Владыки было только два сына?!! И лишь один из них дожил до сегодняшнего времени?! Тогда как второго Белка пришибла в далеком детстве?!! Конечно же… все оказалось так просто. И пусть ему не полвека, как все считали, а всего неполная четверть… пусть он еще слишком молод для Огня Жизни… святые небеса! Всего двадцать ему!! Двадцать!! И уже такой мощный Огонь!!! Но как же ловко он ввел нас всех в заблуждение!! И молодостью своей, и силой, и даже умением обходить правду, ни разу при этом не солгав!!! Как играл… как искусно он играл на загадках прошлого!! Как ловко обвел вокруг пальца даже самых старших!! Как умело избегал разговоров об отце! И как красиво сумел скрыть ото всех настоящее имя своей удивительной матери!
Тир, смущенно кашлянув, неловко отпустил взгляд: а что ему еще оставалось делать?
Владыка Л'аэртэ резко спал с лица, когда вдруг услышал полное имя внука: Тирраэль… Тирраэль, он же Тир, он же сын Торриэля (Торриэля, а не Талларена!!) и внук Тирриниэля Илле Л'аэртэ! У мальчика оказалось правильное Имя! Абсолютно правильное истинное Имя прямого наследника Изиара!!
Он, наконец-то, сопоставил потрясающее сходство Тира с собственным сыном. Жалобно покосился на порозовевшую Милле, а затем запоздало понял, что эта дерзкая парочка все-таки провела его. Искусно водила за нос все то время, что гостила (никем не узнанная!) в зеленых Чертогах. Более того, они ловко скрывали свои мысли, постоянно хитрили, прятали от него самую главную свою тайну. И даже сегодня, когда вдруг самым неожиданным образом наткнулись на родителей, все же удержались от опрометчивых поступков. Сумели справиться с собой. Не выдали собственной радости и не испортили Гончим всю игру. Настоящие лисы, с детства умеющие скользить в тишине Проклятого (родного!) Леса и прятать следы получше иного охотника. Просто поразительные дети! Чудесные! Оба!! Но боги… мудрые боги Лиары! Как же такое стало возможным?!! Как ОНА выдержала Огонь Жизни?! Как не погибла?! Как справилась?!! Как вообще сумела подарить этому миру свою истинную гордость, это маленькое чудо – истинного Перворожденного, чистокровного, безумно красивого, самого настоящего наследника древнего Рода, в котором никто не признал бы дитя смешанной крови?!!
КАК это может быть?!!
Тирриниэль молча взвыл, понимая, что не только Талларен некогда добился успеха, но и Торриэль все-таки сумел найти свою пару. Восхитительную, удивительную, крайне необычную, но такую важную. Единственную, что смогла выдержать его неистовой Огонь. Единственную, что смогла отменить его второе совершеннолетие! Единственную, что сможет идти с ним бок о бок еще много эпох. Единственную, которой он доверил свою душу и второе сердце, и ту неповторимую, что и сама согласилась отдать ему все.
Он с неподдельным восхищением оглядел маленькую Гончую и, поймав ее внимательный взгляд, уважительно поклонился. Поразительно, до чего же она получилась гармоничной! Какая ладная у нее фигурка! Как хороша эта дивная кожа, на которой все еще заметны следы старого Изменения. Немного, конечно, лишь самый краешек рисунка виднелся на ее правом запястье, но и его оказалось достаточно, чтобы понять: она действительно была идеальной парой его сыну. Действительно сумела каким-то образом отсрочить его второе совершеннолетие. И действительно являлась матерью молодого мага. Как бы ни было трудно в это поверить.
Перворожденные, отступив на шаг, слаженно вздохнули, не в силах оторвать от нее глаз. А Белка, будто не заметив, ласково провела ладонью по гладкой щеке Тира, походя пополнила его истраченный резерв и взъерошила непослушную челку.
– И когда ты успел стать таким колючим? Всего на пару месяцев вас отпустили, строго-настрого велели держаться от эльфов подальше, а вы… что только здесь забыли, а? Куда вас понесло? В такое-то время? Ну, ответь мне, пожалуйста, на один вопрос: когда ты коснулся Огня, мой мальчик?
– Месяц назад, на дороге, когда ранили Вала, – понурился юноша. – Но я случайно, честное слово! Я не хотел! Просто они так меня разозлили, что я даже не понял, в чем дело, а когда сообразил, было уже поздно… нас привели сюда.
– Это моя вина, – шмыгнула носом Милле. – Вал не виноват, правда! Не обижай его – он хороший! Честно-честно! Он меня защищал до последнего, и это вместо меня его ранили. Да, он допустил ошибку, но их было слишком много! Ракша, скажи, что так и было! Ты ведь можешь посмотреть через меня!
Молодая хмера с радостным урчанием скользнула к своей младшей сестренке и, проникновенно заглянув в ее синие глаза, согласно рыкнула. Да, так все и есть. У них не осталось иного выбора.
– Да не надо, я и без вас знаю, как все было, – отмахнулась Белка. – Ирташ уже подсмотрел у Тира и передал сразу, как только вошел. Я не сержусь. И Вала, пожалуй, не буду пинать… слишком сильно. Просто хотела убедиться, что вы оба отдаете себе отчет в том, что натворили, и готовы отвечать за последствия. Ведь так?
– Да, мама, – дружно вздохнули дети, понимающе переглянувшись.
– Отлично. Мелисса, иди сюда, я тебя, наконец, обниму. Ну-ка, признайся, это ведь твоя работа, да? В том, что Патрульные вас даже пальцем не тронули и привели прямиком к Владыке? Отвечай, хитрюга: ты ведь уже научилась делать то, что я тебе показала?
– Да, мама, – совсем тихо шмыгнула носом девушка и порывисто прижалась, спрятав горящее лицо на груди у покачавшей головой Гончей. Та ласково погладила пепельно-серую макушку и бережно коснулась губами мягких волос дочери.
– Ах ты, чудная, славная моя девочка… совсем большая стала.
– Она младше меня, между прочим, – немедленно буркнул Тир, сердито посверкивая глазами. – На целых четыре года.
– Не ворчи на сестру, – одернул его Таррэн. – Как вернемся, займемся тобой вплотную. И только попробуй сбежать на Заставу без спроса! Кстати, Литура я заранее предупрежу о твоих новых способностях, так что удрать на пару в Лес у вас больше не получиться. До тех пор, пока полностью в них не разберешься, за Кордон ни ногой. И у Крикуна больше засиживаться не дам. Если спалишь ему кузню, знаешь, сколько воплей он тогда устроит? Не смотря даже на то, что новые клинки тебе пообещал ко дню рождения?
– Отец, за что?! – взмолился юный маг. – Я уже многое умею! Я больше не сорвусь, честное слово! И Крикуну мой Огонь, что для Траш – укол остролиста! Он совсем нечувствителен к нашей силе! Сам – Подгорный! Да еще маг! Род А'врас слишком давно связан с Пламенем, чтобы я его испугал! Можно, мы хоть вдвоем по горам полазаем? Он так мало успел мне показать!
– Посмотрим. Когда выясним, на что ты способен, тогда и решим. Мелисса, иди ко мне.
Тир вздохнул так, словно тащил на плечах целую гору, но спорить и настаивать дальше не стал: в некоторых вопросах отец был очень строг и, как назло, всегда выполнял свои обещания. Раз сказал, что сперва проверит сам, значит, раньше времени из Дома вообще никуда не выпустит. Ни на Заставу, ни в горы, ни даже во Впадину, где было так здорово бегать наперегонки с дикими хмерами. И Лабиринту запретит открывать внутренний Кордон, пока воочию не убедится, что рано повзрослевший сын не натворит по неопытности бед.
Милле тихонько взвизгнула и, оторвавшись от матери, с восторгом повисла у Таррэна на шее. Эльф только засмеялся, обнимая юную девочку так, как только может любящий и обрадованный отец. Приподнял на вытянутых руках, слегка подкинул в воздух, вдоволь налюбовался ее счастливым личиком, всмотрелся в знакомые до боли синие глаза и крепко прижал снова.
– Ох, Милле, какая же ты у нас хитрюга! Маленькая, коварная и ужасно скрытная. Вся в маму! Да еще характер Ракши наложился… интересно, Владыка хоть знает, что ты давно нашла общий язык с его Ясенем?
– Нет, – неожиданно порозовела Милле. – Я не была уверена, поэтому даже Тиру еще не сказала.
– Что? – ошарашено повернулся Тирраэль, думая, что ослышался. – Ты что сделала?!
– КАК?! – одновременно с ним ахнул Владыка Тирриниэль, а Линнувиэль только молча закатил глаза. Просто потому, что больше уже не мог удивляться. Вообще. Белка поразила его сегодня так сильно, что он самым банальным образом истратил весь запас своих возможностей к удивлению. А теперь лишь обреченно слушал счастливое семейство, надеясь, что более страшных тайн, чем только что открытые, он уже не узнает. А если узнает, то как-нибудь выживет.
Владыка Тирриниэль беззвучно застонал, глядя на маленькую девчушку, радостно обнявшую его сына за шею. Милле… маленькая Милле… его ДОЧЬ!!! Первая девочка, родившая у Л'аэртэ за девять долгих эпох! Дочь!!! Сестра Тира и его собственная внучка!! Темная Бездна! Вот почему их так настойчиво прятали в Проклятом Лесу! Вот почему Тира не мог узнать ни один маг – Серые Пределы просто скрыли его чудную ауру вдобавок к наложенной отцом защите! А Милле… нет, она же Мелисса!!! Боже мой, у нее и имя, как у настоящей Л'аэртэ! Это чудесное "сса" в окончании, что так красноречиво указывало на ее высокое происхождение, о котором один слепой, неразумный и самонадеянный маг даже не догадался!!! Сестра! Они брат и сестра, а не жених и невеста!! Поэтому Тир так трепетно ее оберегал! Поэтому же ни разу не позволил себе большей вольности, чем осторожный, родственный поцелуй в щечку. Поэтому так настойчиво защищал от любопытных и откровенно заинтересованных взглядов собратьев! И поэтому же так неодобрительно смотрит сейчас, укоризненно покачивая головой.
– Вот вредина! Я-то думал, ты мне доверяешь! Выходит, это из-за тебя нас сегодня не коснулся ни один корень?
– Ага, – покаянно вздохнула девушка, отчаянно краснея под изумленными взорами Темных. И еще больше смущаясь от близости Элиара. – Я его просто попросила, чтобы вас не трогали, вот он и не стал. Я давно с его корешком разговариваю, а он иногда мне показывает, что творится вокруг: в Лесу, в Роще, в Чертогах…
Белка странно кашлянула.
– С ума сойти! Я-то думала, он тебя даже не признает!
– Признал. Не сразу, конечно, но признал – во мне же кровь сразу двух Л'аэртэ. Папы и…
– И моя, – совершенно спокойно закончила Белка. – Кто же тебя просветил относительно прошлого, красавица? Каррашик не стал бы, иначе я бы ему хвост оторвала. Ирташ у нас очень послушный. Ракша – девочка умная и не станет портить кровной сестре настроение. Траш – тем более. Тогда у кого хватило ума показать вам то, что там случилось здесь двадцать лет назад?
– Лабиринт, – с досадой поджал губы Таррэн. – Кроме него, больше некому. Если Милле даже с Ясенем нашла общий язык, то наш Дом точно ей ни в чем не откажет. Торк! Я об этом даже не подумал!
– Я тоже. Но теперь поздно сожалеть. Тир, я только удивляюсь, что ты вообще рискнул тут остаться вместе с сестрой. И не порешил половину личной охраны Владыки прежде, чем красиво отсюда исчезнуть.
– Мы из-за Вала остались, – тяжело вздохнул юноша, нервно теребя полу короткой куртки. – Он был так плох, что я вообще боялся – не справится. Вот и решил: дождусь исхода, а потом заберу Милле и сбегу. Если он умрет, похороню. Если выживет, прикрою и потом тоже вытащу.
– Кстати, а где этот мерзавец? – вдруг кровожадно огляделся Шранк. – Что-то я нигде не заметил его наглую морду, пока мы тут с деревяшками махались!
Владыка Тирриниэль устало присел на поспешно предоставленный пенек.
– Без сознания он. Ранен был тяжело и до последнего времени не приходил в себя.
– Ни разу?!
– Нет. Аттарис истратил на него весь свой резерв, но почти ничего не добился. Рана от копья поджила, конечно, но не полностью; ожог тоже до вчерашнего дня держался… даже не знаю, радоваться вам, что он жив, или нет. Возможно, лучшего мы не добьемся, хотя я, конечно, приложу все усилия, чтобы помочь. Если… э-э, если выживу, разумеется.
– Гм, – озадаченно пожевал губами Воевода, покосившись на молчаливого Хранителя, который, как и остальные Равные, старательно пытался не привлекать к себе внимание. – Одно из двух: или я плохо знаю рыжего и он вдруг резко потерял свои способности к регенерации, которые даже нашего Велимира заставляют иногда чесать затылок… или же кто-то кого-то здорово надул! Причем, я даже не знаю, что из этого лучше.
Тирриниэль непонимающе посмотрел.
– Да кому ты нужен? – фыркнула Белка прямо ему в лицо. – Скажи спасибо, что амулет из тебя вынули, не то летать бы тебе сейчас по небу с крылышками и орать дурным голосом слащавые осанны небесному царю! За то, что грязью облила и дураком кликала, извини – не хотела, чтобы Иттираэль почуял неладное или шарахнул по вам сдуру всем, что нахапал. У меня ведь всего две руки, тогда как у него разом оказались все ваши силы. Без стаи пытаться его остановить было дохлым делом, вот я и сыграла немного на ваших чувствах, чтобы выиграть время. Да и, если честно, должок за тобой, остроухий.
Тирриниэль взглянул на Тира и Милле, покосился на сына, а потом странно улыбнулся.
– Наверное, да. И, я полагаю, не один?
– Точно. Шапка с тебя новая. И сапоги! Только хорошие, кожаные, крепкие! И куртка добротная, в придачу. Тогда и будем квиты.
Тирриниэль чуть вздрогнул и изумленно распахнул глаза, но она не шутила – действительно имела в виду только то, что сказала. Мстить за ошибки больше не будет, в глаза ими тыкать тоже не собирается, как в прошлый раз. Простила его самонадеянность и гордыню, да и просто простила. Даже не ненавидит уже, хотя могла бы. А теперь требует лишь свое, законное – новую одежду, чтобы не смущать больше его подданных откровенным нарядом, от которого у него самого внутри уже поселилась здоровая зависть к младшему сыну, отыскавшему себе такое сокровище, и искреннее сожаление от того, что даже приблизиться к нему никогда не удастся.
– Так как? Устраивают тебя мои условия?
– Бери все, что захочешь, – устало улыбнулся Владыка, наконец-то, позволяя себе расслабиться. – Действительно все. Если честно, я даже не знаю, как тебя отблагодарить за сына. И за детей, конечно. Никогда бы не подумал, что вживую увижу женщину Л'аэртэ… Спасибо тебе, Белка. Я у тебя в неоплатном долгу. Ты – настоящая Гончая. И ты действительно бесподобна, а Таррэн… что ж, сын, мои поздравления: у тебя превосходный вкус.
Таррэн настороженно кивнул, отчего-то резко вспомнив, где именно и рядом с кем находится. Осторожно спустил с рук Мелиссу, после чего неуверенно кашлянул и вопросительно посмотрел, не очень понимая, как теперь себя с ним вести. Отец, Владыка все-таки. Живой. Оскорбленный накануне его строптивой парой далеко не один раз. Ослабленный, измученный, но все равно – на данный момент именно он являлся повелителем Темного Леса. Его Хозяином и полновластным владельцем. А ну, как вспомнит прошлые обиды? За старое возьмется? Теперь опасаться за жизнь ему не надо, Иттираэль мертв, никто на него не покушается, хмеры ведут себя спокойно… как бы не надумал Тирриниэль задержать нерадивого сына насильно.
Таррэн даже подобрался от последней мысли, потому что в свое время отец действительно не терпел отказов. Но потом вдруг подметил стремительно заливающую его лицо бледность, ненормальную вялость, которую Владыка больше не мог скрывать, и нахмурился.
– Отец? Тебе плохо?
– Нет, мой мальчик. Мне как раз хорошо, – улыбнулся эльф побелевшими губами. – Именно сейчас все просто замечательно. Даже жаль, что не удастся долго наслаждаться этим зрелищем. Я так давно перестал надеяться, что когда-нибудь увижу всю свою семью… здесь… вместе…
– Что с тобой? Отец?! – вконец встревожился Таррэн, опускаясь перед ним на корточки и беспокойно заглядывая в глаза. Белка немедленно оказалась рядом, мгновенно все поняла и возмущенно вскинулась.
– Как? ОПЯТЬ?!!! Этот нелюдь снова собрался помереть у тебя на руках?!!! Сейчас?! После того, что мы для него сделали?!! Да я ж его за это…
Она не успела закончить: царственный эльф виновато улыбнулся и под испуганный вздох своих подданных неожиданно потерял сознание.
-24-
Чертоги взволнованно зашумели и поспешно распахнули двери, позволяя внести впавшего в беспамятство хозяина внутрь уютной спальни. Уложить на широкую кровать, заботливо подоткнуть одеяло, взбить пышные подушки и вообще – вести себя по-хозяйски там, где прежде никогда не было чужаков.
– Как он? – испуганно спросила Мелисса, настойчиво теребя Таррэна за рукав. – Он будет жить?!
Эльф торопливо провел рукой над телом отца, стараясь уловить слабые отголоски его ауры. На какое-то время потребовал тишины, чтобы не ошибиться. Коснулся тусклого изумруда в его Венце Силы, к чему-то прислушался, подумал. Но вот, наконец, с облегчением отнял ладонь и успокаивающе кивнул.
– Нет. Ничего страшного. Кажется, он просто очень устал.
– Эльф?!! И устал?! – не поверил Шранк, массивной статуей возвышаясь у входа и чутко следя за тем, чтобы ни одна собака не проскользнула внутрь. Только Аттариса Белка потребовала впустить, да Линнувиэля допустила к Владыке, но первый был слишком растерян такой неожиданной слабостью повелителя и не мог ничего толком объяснить, а второй чересчур выдохся во время короткой схватки в Тронном зале. Так и вышло, что проводить спешное обследование пришлось еще более уставшему Таррэну. Правда, он и сам вызвался добровольцем, а перечить ему никто не стал.
– Нет, ты в своем уме? Как он может устать до банального обморока? Вы же живучи и выносливы, как не знаю кто!
– Очень просто. У него резервы на нуле, а восстановится он еще очень не скоро. Отец истощен и физически, и магически, и вообще. Не уверен даже, что ему хватит целого века, чтобы вернуть прежнюю форму – Иттираэль слишком сильно повредил и ослабил его ауру. Может, я бы попробовал рискнуть, но у меня самого сейчас запасов почти не осталось, с неделю придется теперь копить, а тянуть время… впрочем, вмешиваться без надежного резерва еще опаснее, но мне будет очень жаль, если он никогда не сможет коснуться Огня.
Дети тревожно переглянулись.
– Отец, он что, может таким остаться навсегда?!
– Вполне, – огорченно кивнул эльф. – Из всех нас только Эл остался более или менее в форме, но его сила тут не поможет: мы слишком разные.
– Вы же побратимы, – непонимающе обернулся Линнувиэль. – В нем же твоя кровь, Таррэн. Разве это не поможет?
Элиар тоже склонился над кроватью и через пару секунд покачал головой.
– Боюсь, что нет. Наша магия умеет исцелять, это верно. Но одновременно с этим она будет ему мешать, а Тирриниэль слишком слаб, чтобы бороться еще и с этим. Если Хранители не помогут, тут никто ничего не сделает.
– Да кто из них поможет? Аттарис пуст, как твоя кладовка, а я лишь немногим лучше. Таррэн тоже все уже… сказал.
– А я? – робко предложила Мелисса. – Мама, я могу попробовать?
– Тогда уж лучше мне, – вздохнула Белка. – Ты еще маленькая для таких вещей. Да и слабенькая, если честно.
– Я ему уже помогала! И ему стало лучше!
– Милле, девочка моя, сейчас речь идет не о том, чтобы временно пополнить его резерв, а о том, чтобы попытаться восстановить ауру! Таррэн, ты ведь это имеешь в виду?
Эльф неожиданно отвел глаза.
– Да. Но это будет опасно.
– Знаю, – спокойно кивнула она. – Собственно, поэтому и молчу. Но раз уж ты первый об этом заговорил… пожалуй, моих сил сейчас хватит на вас обоих, но тут есть одно "но".
– Иттираэль…
– Точно. Я слишком много от него хватанула. Могу и вспыхнуть ненароком или спалить твоего родителя к Торку. Знаешь, я ведь на него все еще немного злюсь. Особенно за то, что этот дурацкий Уход ВСЕГДА был ничем иным, как искусственно наведенной смертью. Из-за которого все ваши прежние Владыки помирали во цвете лет, даже не предполагая, что это – дело рук их собственных Хранителей! И ради чего? Ради того, чтобы новый повелитель был более покладистым и сговорчивым, да не забыл оставить после себя наследника, тем самым еще на шажок приблизив Изиара к возвращению. Гады какие, да? Столько времени готовились! По одному устраняли тех, кто оказывался бесполезным, сами же выпалывали ваш Род, будто сорняки какие, а потом терпеливо дожидались этого крысюка! Кстати, очень странно, что Иттираэль вдруг не стал выдерживать назначенный срок и приблизил Уход для Тирриниэля аж на тысячу лет. Что такого случилось, что он начал забирать его силы себе? Неужто устал ждать? Или захотел власти побольше? Совет встал поперек горла или просто решил поменять династию?
– Нет, малыш, – неожиданно тяжело отозвался Таррэн, пристально взглянув на отца. – Просто именно двадцать лет назад, как ты помнишь, я достиг второго совершеннолетия и стал для Рода бесполезным. Да еще рискнул заявить об этом перед всем Советом.
– Ну и что? Во-первых, я это уже тогда изменила, а во-вторых, Иттираэль сам давно бесплоден! Чего дергаться, если у него все равно не было никаких шансов?
– Просто с Уходом старого Владыки у него появилась редкая возможность начать Изменение заново и закончить то, что не сделал в свое время Талларен. Кажется, он восстановил утраченные записи Изиара и даже подумывал о том, чтобы создать себе новую игрушку. Как раз для того, чтобы избавиться от Родового проклятия и чтобы больше никто не задумал начать "Уход" против него самого.
– М-да? – скептически приподняла брови Белка. – А что ему помешало сделать это десять лет назад? Или пять?
– Чужую силу не заберешь в одночасье, – покачал головой Таррэн. – Отец не должен был почувствовать подвоха, пока оставался силен. А потом, конечно, стало поздно: Иттираэль забрал почти всю его магию, а вместе с ней – и жизнь. Если бы Тир не помог, отец умер бы на неделю раньше, и тогда Темный Лес к нашему приезду уже обрел бы нового Хозяина, с которым справиться было бы гораздо труднее. Так что нам сильно повезло с Элиаром и его порталом – опоздай мы всего на пару дней, и с Чертогами появились бы большие проблемы. Наверняка пришлось бы их полностью уничтожить или хорошенько подпалить. А так обошлось: они снова послушны отцу и больше не станут вредить.
Тир смущенно шевельнул кончиками длинных ушей.
– Я просто хотел, чтобы он с тобой поговорил. И высказал, наконец, все, что так долго хотел сказать. Я видел у него в мыслях, когда вынудил открыться. И именно тогда понял, что он не так плох, как нам казалось.
– Хороший урок для тебя, сын, – одобрительно кивнул Таррэн. – Молодец. Отличный ход для того, кто с малых лет практиковал Единение. Ирташ уже все тебе рассказал?
– В общих чертах.
– Так и знал, что вы друг без друга долго не сможете. Небось, уже решили, когда сбежите проведать Рощу? Ладно, не сверкай глазищами: я не возражаю. Только не разнесите ее окончательно, потому что отец, когда придет в себя, будет расстроен. А сейчас угомони своего кровного брата, что скребется с той стороны, отойди к сестре и не мешай. Линнувиэль, бери своего ушастого соседа и тоже тащи в угол. Мне бы не хотелось потом проблем с чьими-то обгорелыми задами.
– А чего сразу я-то? – неожиданно вскинулся Аттарис. – Чего сразу обзываться?
– Ничего. Какую морду отрастил, по такой и кличем. Был бы троллем, звали бы толстым и пупырчатым, а раз нацепил по дурости длинные уши, то и терпи теперь. Или личину свою снимай, болтун, пока не помогли.
Лекарь сердито засопел, замялся, зыркнул по сторонам, слегка отступив от изумленно вздернувшего брови Воеводы, чтобы не зашиб сгоряча, а потом неуверенно кашлянул.
– Так я… это… в первый раз вообще-то… эльфом. Не уверен даже, что получится.
– А ты постарайся, – ядовито посоветовала Белка. – Или будут у нас на Заставе три Темных эльфа, а не два, как раньше. Только тебя, если вздумаешь сунуться домой в таком виде, парни сразу начнут звать не рыжим, а ушастым. Вовек потом не отмоешься. Тебе оно надо?
– Нет, конечно! Только как я тебе…?
– РЫЖИЙ?! – ахнул Шранк, наконец-то сообразив, в чем дело.
– Валлин?!! – разинули рты дети.
– Кто?!!! – округлил глаза Линнувиэль.
Аттарис неловко шаркнул ножкой и потупился.
– Ну, чего? Сами же дали мне амулет с кровью Карраша! Я не виноват, что он разбился, когда этот гвардейский гад меня копьем пырнул! Оболочка-то хрупкая оказалась! Даром что под кожу вшита! Я думал, там до амулета никто не доберется. И следа в рейдах тоже не останется – Робсил специально сделал у него такую слабую ауру, чтобы под кожей даже хмера не почуяла. Таррэн, между прочим, первым пример подал! Кто ж знал, что меня будут пытаться насадить, как свинью – на вертел?! Вот он и хрустнул, а начинка, значит, в кровь попала…
Шранк оторопело оглядел "эльфа" с ног до головы. Торк! Да он самый настоящий! Мамой клянусь, что обычный остроухий!! И глаза, и уши, и даже морда смазливая!! Особенно голос – мягкий, мелодичный, чарующий… вот только говорил он точь-в-точь, как один хорошо известный Лис – быстро, торопливо оправдываясь и глотая от волнения окончания слов. Да и жесты до боли знакомые у него оказались. Ни с чем не перепутаешь.
– Твою мать! – со злым восхищением сплюнул Воевода, по кругу обходя настороженно следящего за ним "эльфа". – Это ж надо! Это что, Каррашева кровушка так на него повлияла? Неужто до конца дней таким останется? Рыжий, действительно ты?
– Я, – несчастным голосом отозвался "Аттарис". – Представляешь, лежу себе, никого не трогаю, раны потихоньку заживляю, как любая нормальная Гончая. Строю планы мести, подслушиваю, подглядываю, делаю вид, что прямо щас помираю от потери крови… меня даже никто не заподозрил! Придут, поглядят, руками сверху поводят, потреплются о том, о сем. Только уши подставляй! Пару раз Иттираэль приходил, пока настоящего Аттариса не было рядом, но зато я такого наслушался… короче говоря, решил пока не воскресать, а посмотреть, чем дело кончится. О Тире, как я понял, Владыка позаботился. Мелисса тоже была в полной безопасности. Правда, она меня чуть не раскусила, потому что сдерживаться рядом с ней дьявольски трудно – из камня улыбку выдавит, не то, что из меня! Но я справился. Полежал вот, посмотрел, в Рощу пару раз заглянул, чтобы убедиться, что с малышом все в порядке…
– Так это был ты?!! – охнул Тир, неожиданно припомнив пригрезившееся ему видение.
Вал смущенно кашлянул.
– Ну… там тебе показалось… от слабости, что ли? Да, каюсь, не сдержался, когда увидел, как ты поплыл после Единения. Высунулся разок, чтобы помочь, а тебе как раз в этот момент приспичило повернуться!
– Но я же маму видел!!
– Кхе. Маму, не маму, но меня точно видел. Я даже испугался, что крикнешь во все горло на радостях и всю малину мне испортишь. А ты меня сразу "мамой" приголубил. Честно говоря, я так удивился от твоего вопля, что сперва даже растерялся! Некстати подумал о Белке, вспомнил ее лицо и… короче, когда осознал, на кого с перепугу стал похож, то едва сам не заорал!
Таррэн деликатно отвернулся, пряча улыбку. Дети, представив сурового опекуна в таком непотребном виде, дружно хихикнули. Белка неожиданно покачала головой, не позволив себе такой вольности и не желая обидеть друга, а Шранк злорадно потер ладони. Вот как? Мама, значит? Ну, ты и попал, напарничек. Вот вернемся домой, и вся Застава скоро узнает о твоем милом увлечении переодеваться красивыми девушками и бродить по Темному Лесу с длинными ушами! Только вернись, рыжий! Подслушивал он, тоже мне! Трупом валялся три недели, надеясь, что все обойдется! Втихомолку по сусекам здешним лазал, щеки дармовыми продуктами набивал и помалкивал в тряпочку до самого последнего момента! Ах, решил пока не воскресать? Ах, повеселиться вздумал, потому что обрел новую личину? Ну, так будет тебе скоро полная развлечений жизнь!
Валлин, к собственному несчастью, не заметил зверского выражения на лице напарника. Только вздохнул еще тяжелее и сконфуженно развел руками.
– Не смешно, между прочим. Я, как себя в озере увидел, улепетывал оттуда с такой скоростью, что только пятки сверкали. По дороге некстати наткнулся на какого-то эльфа… и вот тогда меня осенило, в чем фокус. И каким образом вышло стать похожим на совершенно постороннего человека. Не силен я в магии, но думаю, кровь мимикра что-то со мной сотворила. Амулет Робсила позволял наводить только одну личину – рыжую, но когда он сломался, а наша кровь смешалась, эта особенность неожиданно стала значительно интереснее.
– Да-а, – присвистнула Белка. – Получается, ты у нас почище Карраша теперь будешь личины менять? Крови тебе, похоже, не надо. Только взглянуть разок или коснуться ненароком… скажи кому, не поверила бы! Но когда я в твои зенки заглянула и увидела там знакомое выражение… подумала, брежу. Но нет, запах не подделаешь, даже будучи эльфом. А пахнет от тебя и сейчас…
– Не продолжай, – подозрительно серьезно попросил Шранк. – Кажется, я и так догадываюсь. Не стоит травмировать нежные детские разумы такими жуткими подробностями.
Вал зло покосился.
– Гад ты! Как есть, гад!
– С кем поведешься, так тебе и надо, – невозмутимо выдал Воевода, и бывший ланниец сердито сплюнул.
– Сволочь. Я, между прочим, за последнюю неделю кого только не испробовал. И Тартисом прикидывался, и в охране полазил, и по границе прошелся… все проверил, разузнал, подсмотрел возможные пути отхода, если бы пришлось по-быстрому сбегать. Даже Владыку навестил пару раз, пока он спал. Но, как выяснилось, личина Аттариса самая удачная – Хранителей пускают везде и без всяких вопросов. Так что вчера я нашел нашего общего знакомого, огрел ладошкой по затылку, связал получше и упрятал в ближайший шкаф, чтобы не вылез, где не надо. А потом пришел в Тронный зал, полагая, что именно там все и решится, – Вал нехорошо покосился в сторону напарника и мстительно добавил: – Как оказалось, правильно пришел – Шранку вечно приходится зад прикрывать, чтобы не пнули ненароком.
Воевода едва не упал от такой наглости, но дружный хохот вынудил его ненадолго отложить кровожадные планы в отношении этого дурного Лиса.
– Ладно, Вал, а в чем проблема-то? – отсмеявшись, спросила Белка. – Чего ты такой несчастный?
– А в том, что я могу перекинуться только в того, кого вижу и кого успел коснуться. Но обратно… обратно-то не получается!! Представляешь, какое гадство! Каррашу что – он привычный, а я совсем с ума схожу! Что мне делать?! Как теперь свою любимую морду вернуть?!!
Шранк неприлично хохотнул.
– Ну все, рыжий: быть тебе до гроба с длинными ушами!
– Щас как дам в лоб! Хватит ржать! Мне ж на самом деле в себя не перекинуться! Что я отцу скажу? Кто мне поверит?!
– Вал, – подозрительно серьезно спросил Таррэн. – А ты в зеркало не пробовал смотреться?
– Чего? – ошарашено застыл рыжий, когда по комнате прошла вторая волна восторженного смеха.
– В зеркало, говорю, поутру никогда не смотришься? Или забыл, что после сна чужой облик сходит легче всего? Карраш ведь не зря ночует рядом со стаей. Ты же знаешь, как он переживает, если они далеко. Сам не раз видел. А все потому, друг мой, что сон смывает любые чары – узы, Единение, чужие маски… тебя ли этому учить?
"Эльф" неуверенно улыбнулся.
– Правда?
– Правда, Вал, – все так же серьезно кивнул Таррэн. – Надеюсь, это была твоя единственная проблема? И ты больше не будешь нам мешать? У меня, знаешь ли, отец еще в обмороке – пора бы помочь.
– Ага, – растеряно отозвался Страж. – Да делайте что хотите, я уже доволен и спокоен. А можно мне куда-нибудь посмотреться? До того эти уши надоели! Прямо кроликом себя чувствую. Скоро морковку грызть начну.
– Ничего. Мы всю жизнь мучаемся, так что утешься осознанием того, что у тебя это – не навсегда. А теперь угомонись и дай нам возможность заняться раненым, наконец.
"Аттарис" торопливо закивал и, настороженно покосившись на подозрительно благодушную физиономию напарника, излишне поспешно юркнул из комнаты. Вот чует сердце, этот гад задумал какую-то пакость. Зря народ говорит: "рыжий, рыжий" – а сам взглянешь на эту наглую морду и сразу понимаешь, кто настоящий пакостник среди добрых, послушных, отзывчивых и очень смирных Стражей.
Шранк проводил его злорадной усмешкой и бесшумно прикрыл дверь.
– Ладно, попробуем, – нервно сцепила ладони Белка. – Хватит оттягивать. Все равно ничего умнее не придумаем.
– Целовать будешь? – заинтересованно хмыкнул Элиар.
– Щас! Зачем мне тут два трупа?
– А почему два?
– Потому что один будет твой! Можно подумать, ты не знаешь, что случится, если я его коснусь!
– Знаю, конечно, – поежился Светлый. – Не думаю, что смог бы сам выдержать второй раз. Кажется, твоя сила с каждым годом только растет. Теперь вдохнешь хоть разок от жадности, впустишь внутрь, и готово – пополам разорвет, даже мявкнуть не успеешь. А сегодня ты еще и от Иттираэля набралась всякой гадости. Да столько, что мне и отсюда не по себе. Как же ты ему собралась помогать?
– А вот так, – прошептала Белка и, быстро качнувшись вперед, вдруг обвила руками шею Таррэна, властно развернула к себе и голодным пересмешником впилась в его губы. Эльф вздрогнул от неожиданности, изумленно распахнул глаза, потому что она никогда прежде не позволяла себе такой вольности в присутствии посторонних, и едва успел приложить ладонь к груди ослабленного отца, когда внутрь хлынула накопленная ею магия. Но было ее так много, что просто диву даешься, как столько помещалось. Прямо бездонная бочка, а не женщина! И она оказалась полна до краев!
Он судорожно вдохнул, с трудом удерживаясь на грани разумного, потому что бешено ревущее пламя в ушах было способно свести с ума кого угодно. Заметно напрягся, краешком сознания отметив, что его собственный резерв восстанавливается с невероятной скоростью. Поспешно пустил лишнее через руку в тело Владыки. С облегчением осознал, что сделал это вовремя, потому как суматошное сердце уже заколотилось с дикой скоростью и требовательно рванулось к любимой. А потом успокоено прикрыл глаза: все хорошо, отец поправится и не пострадает. Конечно, если бы она коснулась напрямую, Тирриниэль мог бы и не выдержать – такая горная лавина даром не проходит. Но сейчас ее дар торопливо просачивался сквозь его собственное тело, через неистово грохочущее сердце, через грудь, плечи, руки… и лишь после этого, уже слегка успокоившийся и изменившийся, вливался в изможденную, истерзанную ауру Владыки. Постепенно наполняя ее жизнью, исцеляя, насыщая резервы. Когда силы станет слишком много, сама начнет выходить – через руки, глаза, кожу. Просто полыхнет алым пламенем и может немного подпортить интерьер. Но пока просто впитывается в него, словно вода в губку, а Белка…
Таррэн жадно вдохнул еще раз.
Боги, какая же она чудесная! Как изумительно пахнет! Как она зовет к себе, как манит своим дивным ароматом! Мр-р-р… как, наверное, сейчас горит ее кожа… как полыхают зелеными искрами вычерченные на спине руны: Арда, Иллара, Аттава и, конечно же, Уррда. Смертельно опасные руны Подчинения, которыми он так любил любоваться в темноте. ЕЙ любоваться. Именно в темноте, когда ее гибкое тело незаметно растворялось во мраке, а единственным, что можно было рассмотреть, оставался лишь безупречный рисунок на ее мягкой коже. Дивный, неповторимый, горящий изумрудной зеленью брачный покров, который никто и никогда, кроме него, в здравом уме не видел. Тот, который она открывала лишь для него, позволяя наслаждаться собой так, как он захочет. И так долго, на сколько у них обоих хватало сил.
Таррэн и сам не заметил, в какой именно момент упустил из виду остальной мир. Когда перестал замечать хитрые усмешки на лицах друзей и отнял руку от груди полностью восстановившего резерв отца. Когда сам обвил ее талию и требовательно притянул к себе, позабыв обо всем остальном. Как жадно поцеловал, едва не урча от удовольствия и безумного вкуса ее сладких губ. Он совсем потерял счет времени, как всегда бывало рядом с его удивительной парой. Абсолютно перестал воспринимать происходящее. Забылся, почти растворился в ней без остатка. Потому что сейчас в его мире была лишь она. Ее волосы. Ее руки. Ее сильное тело и бархатная кожа, охотно поддающаяся даже под плотной чешуей черного питона. Аромат меда стал вдруг таким сильным, что у него перехватило дыхание, а рубаха на груди снова начала опасно тлеть и покрываться некрасивыми черными пятнами…
– Уф! – с некоторым трудом отстранилась Белка, тяжело дыша и настойчиво перехватывая его разгоряченные руки. – Таррэн, очнись! Вспомни, зачем мы сюда явились, и перестань хулиганить. Знаю, что трудно. Знаю, что не хочется… подожди… м-м-м, хотя бы до вечера подожди! Таррэн!!
В последний раз притянув ее к себе и сорвав самый сладкий поцелуй, эльф крайне неохотно, очень медленно отстранился. Жадно втянул ноздрями аромат ее волос, помотал головой, избавляясь от наваждения. И, наконец, поднял смущенный взгляд: дети с озорными улыбками шушукались в сторонке, не в первый раз замечая за отцом такую реакцию. Элиар безмятежно посвистывал в потолок, Линнувиэль старательно изучал травянистый пол. Шранк вообще делал вид, что ни при чем и только мимо проходил. Зато Владыка Л'аэртэ не просто пришел в себя, а весьма уверенно сидел в соседнем кресле и, сложив руки на груди, с нескрываемым интересом изучал страшновато пылающие глаза сына.
Тирриниэль выглядел удивительно свежим, бодрым, полным сил. Он снова помолодел и встряхнулся. Изящные руки нетерпеливо теребили мягкую обивку, спина выпрямилась, осанка вернула прежнюю горделивость. Венец Силы на его лбу полыхал всеми оттенками зелени, красноречиво показывая, что заряжен под завязку. Лицо посветлело, разгладилось, навсегда позабыло про морщинки и заметно ожило, изумрудные глаза озорно посверкивали… вот только волосы у него остались белыми. Длинные, красивыми волнами ниспадающие на сильные плечи, но абсолютно седые. Будто пережитое по ТУ сторону и мимолетная встреча с Ледяной Богиней навсегда оставили на нем свой жутковатый отпечаток.
– Кхм… – неловко кашлянул Таррэн, поняв, что несколько увлекся.
Тирриниэль в ответ широко улыбнулся.
– Да нет, все в порядке. Просто я такого никогда не видел. Если бы не защита, пылать бы нам вместе с вами и моими Чертогами, заодно. Поразительно, как много в вас хранится энергии. Хотя, конечно, я рад, что к своей паре ты все еще не остыл.
– Ко мне невозможно остыть, – буркнула Гончая, осторожно высвобождаясь. – Если захочу, весь твой Лес опустошу и буду продавать счастливых остроухих недоумков целыми пачками. Неплохо заработаю, кстати, потому что они будут послушны и безмерно тупы, как и положено одурманенным дуракам. Только не временно такими останутся, как после цветков песчаника, а на всю оставшуюся жизнь.
– Верю, – посерьезнел Владыка. – И я весьма благодарен, что ты никого не трогаешь.
– Нужны вы мне. И вообще, не люблю Темных!
– Но одного отдельно взятого Темного тебе ничто не мешает обнимать и всячески демонстрировать свое благоволение, – тут же поддел ее Элиар.
– Точно. Как ничто не мешает одному отдельно взятому Светлому от всей души надрать его длинные уши.
– Да ладно, не рычи. Я просто пошутил.
– Я тоже.
– Гм… это, конечно, хорошо. Но, знаешь, я в последнее время не очень понимаю, где ты шутишь, а где говоришь всерьез.
Линнувиэль согласно кивнул.
– У меня, между прочим, та же проблема!
Таррэн деликатно кашлянул в кулак, а остроухие, не сговариваясь, негромко рассмеялись.
– Спелись, да? – недобро покосилась на шутников Белка, но встретила лишь два кристально чистых взгляда, полных искреннего веселья. – Ладно. Будет время, разберусь с вами обоими. А то больно наглые стали – совсем от рук отбились. Тирриниэль, ты в порядке?
– Да, спасибо, – вежливо поднялся эльф.
– Отлично. Раз ты жив и здоров, значит, нам больше не о чем беспокоиться. Владыка снова готов сесть на трон, Ясень на месте, к Таррэну нет никаких претензий. Про Талларена умолчим, чтобы не портить настроение. Зато об Уходах и прочей чепухе можешь навсегда забыть и править себе до умопомрачения. Никто не помешает. Так что все довольны и счастливы. Иными словами, нам пора домой.
– Что, сейчас?! – заметно заволновался Владыка эльфов.
– Можно и сейчас. Чего тянуть?
– Но я думал, вы хоть немного задержитесь, – неожиданно помрачнел Тирриниэль. – Отдохнете, восстановитесь, освоитесь. Нет-нет, задерживать против воли никого не собираюсь, но мне бы очень не хотелось, чтобы вы покидали Лес так скоро. Таррэн, нам с тобой о многом стоит поговорить. Многое обсудить. Вместе подумать о будущем. Да и детей, если честно, я был бы рад увидеть подольше. Почему бы вам не побыть еще пару дней?
Таррэн удивленно обернулся.
– Ты хочешь, чтобы я остался?!
– Да, хочу, чтобы все вы остались. Хотя бы ненадолго. Тир, Милле… я мог бы показать вам остальной Лес, сводить в Архивы, познакомить с Хрониками и редкими жемчужинами в своей сокровищнице…
– Не стыдно тебе, а? – неожиданно укорила Белка. – Вроде взрослый эльф, а шантажом занимаешься, как простой вымогатель! Ишь, чего удумал! Детьми прикрыться!
– Пожалуйста, – тихо сказал Владыка, настойчиво заглядывая в лица сына и его верной пары. – Я не прошу многого – всего несколько дней! Даже один, если вам так не хочется быть здесь. Я пойму. Правда. Но Тир и Мелисса… хотя бы пообещайте, что ненадолго отпустите их снова. Сюда, ко мне, чтобы я мог хоть изредка их видеть. Таррэн? Белка?
Таррэн в некотором затруднении оглянулся, не совсем уверенный, что стоит соглашаться. Трудно поверить, что Владыка неожиданно изменился настолько сильно, что стал не чужд самых простых эмоций – сомнений, сожаления, грусти, тихой радости… что научился быть чем-то большим, чем неприступный повелитель эльфов, давным давно утративший способность любить. Стоит ли дать ему шанс исправиться? Стоит ли верить? Стоит ли сделать шаг навстречу?
– Мам, а может, и правда побудем пару деньков? – неуверенно предложил Тир. – Я еще не все оружие посмотрел. Тартиса надо щелкнуть по носу, а то он после одной единственной победы возомнил себя великим мечником. С Рощей немного разобраться…
– Папа, пожалуйста! – присоединилась Мелисса, с надеждой посматривая на родителей. – Он неплохой, я знаю. Он совсем неплохой! Ну, давайте немного задержимся! Я с Ясенем могу поговорить, чтобы он тебя снова принял! И маму! И Тира тоже!
– Я пока не хочу, – быстро отозвался юноша, кивнув на деда быстрый взгляд.
– Я тоже. Но надо же мне было что-то придумать, чтобы они согласились!
– Милле!! Вот только последнюю фразу не надо было произносить ВСЛУХ!
– Да? – обиделась девушка. – Какая им разница, как я говорю, если мама все равно слышит наши мысли? А папа всегда слышит ее?
– Вы что, действительно хотите остаться? – удивленно спросила Белка.
Дети дружно кивнули.
– Хотим! Дедушка хороший! И добрый!
– Вот так номер, – потер затылок молодой лорд. – Я-то думал, вы первыми сбежите, едва появится возможность.
– Нет. Нам тут нравится!
– Поначалу собирались, конечно, уйти, – ради справедливости добавил Тир. – Но теперь я и правда хочу немного побродить по округе. Если дед разрешит, конечно.
– В любое время, – поспешно согласился Тирриниэль, благодарно взглянув на юного хитреца.
– Охренеть, – пробормотал Шранк, подпирая могучим плечом косяк. – Мы сюда пришли, твердо намереваясь поломать тут все к Торковым демонам. Насорили. Наследили, разломали-таки полдворца, как планировали, а нас еще и остаться приглашают! Вот бы в тавернах так уговаривали вернуться – век бы оттуда не вылезал!
– Ну, раз вы не против… – пожал плечами Таррэн. – Малыш, что скажешь?
– Ладно, – удивительно спокойно кивнула она. – Только кошек наших пусть кормят, как положено. Думаю, одного остроухого в день на нос будет вполне достаточно.
Шранк аж поперхнулся от такого дерзкого "условия", у Таррэна невольно вырвался испуганный вздох, а дети изумленно округлили глаза, потому что ИХ хмеры на дух не переносили присутствия всяких ушастых нелюдей в своем тщательно подобранном рационе. Тогда как Тирриниэль странно поджал губы и откровенно задумался. Словно на полном серьезе подсчитывал, на сколько дней сможет обеспечить голодным кошкам бесперебойное питание.
– Тю на тебя! Забудь! – поспешила исправиться Белка. – Пошутила я! Просто пошутила. Косуль им настреляйте побольше или выделите место для охоты, куда временно запретите заходить своим. Им должно понравиться. А ушастых не надо – от них у Карраша несварение.
Владыка облегченно перевел дух и кивнул.
– Конечно. Это будет нетрудно.
– Ну, и шутки у тебя, – сердито покосился Элиар. – Даже у меня сердце дало сбой, не то что у этих… Линнувиэль, кажется, вообще сейчас в астрал уйдет.
– Ничего, выйдет. Что он, от повышения откажется?
– Какого повышения? – машинально отреагировал Хранитель.
– Что значит, какого? – искренне удивилась Гончая. – У тебя правитель остался без Старшего Хранителя. Кому, как не тебе, претендовать на это место?
– А…
– Бэ, – передразнила Белка. – Тирриниэль, если будешь его назначать, учти – иногда он понимает только со второго раза. Наследственность, так сказать, плохая.
Владыка Л'аэртэ только вздохнул, уже понимая, что угнаться за ней никогда не сможет. Но готовый потерпеть даже ее переменчивый нрав, если это позволит и дальше быть рядом с детьми.
– Эй! – вдруг раздался от дверей жизнерадостный, но ужасно знакомый голос Вала. – А я зеркало нашел!
– Поздравляю, – язвительно отозвался Шранк. – Теперь, надеюсь, на тебе твоя морда?
– Ага, – зашел в спальню сияющий рыжий, на которого все присутствующие уставились с жадным нетерпением. Его оглядели, оценили, заметили. Но спустя долгое мгновение на изрядно удивленных лицах появилось до того странное выражение, столь откровенное веселье пополам с ужасом и каким-то нездоровым интересом, что он даже слегка обеспокоился. Причем, заинтересованно обернулся даже Тирриниэль. – Эй, а чего это вы так смотрите?
Страж недоуменно остановился на пороге комнаты, переводя непонимающий взгляд с одного лица на другое и силясь сообразить, что не так. Даже руки свои оглядел, нос осторожно потрогал, губы потеребил. Но нет, все нормально – пальцы как пальцы, нос вполне человеческий, голос тоже нормальный, свой. Волосы снова рыжие, патлатые и торчат во все стороны. Одежка, конечно, прежняя, но неужто это она так развеселила Линнувиэля, что тот аж подавился? А Владыка эльфов того и гляди захохочет в полный голос?
– Ребят, вы чего, а?
Белка, не выдержав, прыснула.
– Не, да в чем дело-то?!
– А что не так? – озадаченно поинтересовался Шранк, оглядывая напарника со спины. – Ноги как ноги. Задница обычная, одна штука. Спина без горба, шипов нет. Крылья не выросли, копыт вроде не отмечается. Волосы рыжие, длинные. Голова тоже одна и дурная. Вроде бы все в порядке? Рыжий, повернись-ка.
Вал послушно показал лицо, на котором задорно горели яркие веснушки, вопросительно посмотрел, ожидая незаслуженной насмешки, но на физиономии сурового Воеводы не дрогнул ни один мускул. Только чуть расширились глаза, да кожа приобрела легкий багровый оттенок. Тогда как голос, которым он коротко прокомментировал увиденное, был подозрительно серьезен и издевательски спокоен.
– Да-а-а… знаешь что, рыжий? Я с тобой больше в дозор не пойду.
– Это почему? – насторожился Лис.
– Не хочу, чтобы меня считали извращенцем.
– Да в чем дело-то?!!! – наконец, взорвался Вал, устав от гнусных намеков и сдавленных смешков со всех сторон, которые тут же стихали, едва он поворачивался к шутникам лицом. – Чего вы ржете?!!! Что я сделал не так?!!!
– Ты в какое зеркало смотрелся, дурень, когда личину себе возвращал? – ласково поинтересовался Шранк.
– Ну, какое нашел. Эльфийка какая-то дала. Красивая такая, высокая, чернявая… тебя, кстати, искала, ушастый.
– Мирена! – взвился на ноги Линнувиэль и, торопливо поклонившись Владыке, с огромной скоростью выскочил за дверь.
– Да какая разница? – не понял Страж, мудро посторонившись. – У нее с собой было карманное зеркальце, вот я и позаимствовал в обмен на информацию об этом чудике. Туда и посмотрел, все проверил, изменил…
– ВСЕ изменил? – со смешком уточнил Таррэн. – А ты уверен?
– Да. Ну, что такого?!! – окончательно обиделся Вал, отчаявшись понять причину сдавленного хихиканья, которое уже приобретало угрожающие размеры. Но ответа и в этот раз ни от кого не дождался. После чего чересчур резко развернулся, с досадой пнул какую-то подушку и по давшей привычке схватился за уши.
Смех за спиной приобрел откровенно громкий и чересчур явный характер, но резко спавшему с лица Стражу внезапно стало не до шуток. Совсем-совсем не до них, потому что его пальцы неожиданно наткнулись на нечто оч-чень странное. Стремительно побледнев от ужаса, он торопливо ощупал ушные раковины. Затем еще и еще раз, а потом вдруг горестно застонал – мамочка! УШИ!!! Как раз их-то он в зеркале не увидел!! И теперь на абсолютно человеческом лице, под ярко рыжими волосами у него красовались…
– Хи-хи-хи! – не выдержала Белка. – Вал! Мне ужасно нравятся твои ушки! Такие длинненькие, острые, славные… Таррэн, поверь, просто обзавидовался!
– Да, чудные ушки, – согласился Шранк. – Я уже даже представляю, как громко и долго будет ржать наш народ, когда о них узнает.
– НЕТ!!!
– И мне нравится, – улыбнулась Мелисса.
Тир согласно кивнул.
– Теперь у нас будет трое остроухих на Заставе. Забавно, да? Я, папа и Валлин.
– Ага, – поддакнул Воевода. – У МЕНЯ на Заставе, если уж говорить точнее. Правда, Крикун ужасно расстроится, что опять остался в меньшинстве. Только выгнал Таррэна на улицу, как появился Тир. Потом он тоже повзрослел и ушел, а наш горлопан остался в гордом одиночестве – праздновать заслуженное звание единственного постоянного проживающего там нелюдя…
– Крикун – еще ладно, – философски пожал плечами Таррэн. – Но вот что скажет Литур?
– Га-а-ады! – Вал тихо взвыл, понимая, что пропал. Он лихорадочно заметался в тесном комнате, с досады рванул на себе волосы, яростно зашипел, потому что никто, ни одна сволочь даже не попыталась войти в его бедственное положение. И, наконец, опрометью бросился вон. Куда-нибудь подальше от этих насмешников. На поиски какой-нибудь блестящей поверхности или первой встречной эльфийки, чтобы избавиться, наконец, от этого позора. О котором, судя по всему, по всем человеческим Заставам еще о-о-очень долго будут гулять самые невероятные байки. Уж Шранк постарается, это бесспорно. Но это еще полбеды. Потому что, если вдруг за дело возьмется вдохновленная его примером Белка… а она непременно возьмется, так как все еще не простила ему глупой оплошности в Аккмале… и к ней, как всегда, с охотой присоединится Литур, который за последние годы научился язвить и насмешничать едва ли не лучше него самого…
Боже! Тогда в Пределы можно вообще не возвращаться!!
Валлин арте Кирдаис, младший сын короля Мирдаиса и единственный его наследник, в отчаянии закрыл кривящееся лицо руками и тихо застонал.