— Простые линии, а такое глубокое значение… — удивилась Эшли. — Тогда, что это за U-образные знаки?
— Тот, что обращен вверх, это знак исцеления старых страданий благодарностью. Он указывает на духовное лечение. Тот, что обращен вниз, относится к учению, способному построить фундамент на котором человек может расти и развиваться. Он обозначает силу влияния. Нет, то на что ты указываешь на католический крест. У сиу он означает стойкость. Вертикальная линия — земля, горизонтальная — небо. Крест похожий на Х олицетворяет мужскую силу, силу для воплощения какой-либо идеи в жизнь. А вот этот Х с маленьким кружочком на верху — женскую силу, сочувствие и сострадание. Острый угол повернутый вверх — это сила правды, рядом с ним угол смотрящий вниз — это сила духа, способность размышлять, иметь собственное мнение.
— А круг с точкой в центре?
— Это зародыш мужского начала, в то время, как сам круг женственен и питает зародыш. Этот знак может указывать на объединение, союз или супружество. А теперь посмотри на солнце с семью лучами — это семь центров человеческих энергий. Рядом ромб — это свобода от страхов.
Подошел шаман и по его знаку, они встали вокруг камня, вытянув руки так, словно желая обхватить его. Ждущий у Дороги начал протяжно и заунывно петь. Ему вторила Джози. Прикрыв глаза, Эшли слушала их, силясь представить щит.
Поначалу он виделся ей непонятным рисунком Боба, а потом таким, каким она увидела его в выставочном зале у Фрискина, висящим на стене. Пение шамана и Джози держалось на одной и той же ноте, но не раздражало и не мешало Эшли видеть ясно, отчетливо и довольно подробно сложное переплетение нитей из бизоньих жил, каждое перо и три сивых волчьих хвоста с темными кончиками.
Пение Джози и шамана слышалось как-будто из далека, невнятно и приглушенно, словно Эшли очутилась за закрытой дверью. Образ щита приблизился, став настолько реально ощутимым, что Эшли вынуждена была напомнить себе, что видит его в собственном воображение и что стоит ей открыть глаза и щит, который она видит внутренним взором, исчезнет. Но веки отяжелели так, что казалось, пожелай она открыть глаза, то не сможет.
И ей вдруг отчаянно захотелось прикоснуться к нему. На какой-то безумный миг показалось, что щит реален, как нагревшийся под ее ладонями священный камень. Она сделал движение чтобы поднять руку, но ладони словно приклеились к поверхности камня. Вдруг щит дрогнул, качнулся на стене будто от чьего-то прикосновения.
…тот перед кем словно сомнамбул танцевал обессиленный воин, медленно поворачивался к ней. Она не хотела видеть… Не хотела смотреть на него, но ничего не могла поделать с собой. Это повернулось к ней и их взгляды встретились. Эшли не могла бы точно сказать, как оно выглядело. Это было не лицо, и не морда. Его уродство покрывала раскраска. Вдоль эту физиономию делила пополам зигзагообразная черта. Правая часть лица была густо вымазана красным-кровью. Левая — черной жирной сажей. Синий рот растянулся в улыбке и вдруг его зубы оказались возле лица Эшли.
Она не отпрянула от него, не шевельнулась, только потому что не могла. Она была скована какой-то силой, но не страхом. Хотя страх бушевал внутри, пытаясь прорваться, смести, опрокинуть ее бессмысленной паникой. Оно отпрянуло, утробно рыкнув и вдруг перед ее лицом появился желтый глаз с булавочной точкой зрачка. Белок глаза наливался кровью, Эшли пронзила лютая злоба, ненависть заморозила ее. Оно смотрело на нее. Оно видело ее. Но и Эшли видела. Тварь отпрянула и снова кинулась на нее и тут Эшли поняла что, что-то не подпускает его к ней. И тогда тварь начала все быстрее и быстрее атаковать ее так, что очертания его смазывались в стремительных бросках…
… пение оборвалось и в наступившей тишине Эшли с трудом подняла отяжелевшие веки, обнаружив себя стоящей вплотную к камню, прижимающей к нему ладони. Рядом с нею, по обе стороны, стояли Ждущий у Дороги и Джози. Измученная Эшли отклеила свои вспотевшие ладони от поверхности камня, оставив на нем темные влажные отпечатки. То, как очутилась возле камня, как прижала к нему ладони, она не помнила.
— У нас получилось, — не то с тихим восторгом, не то с ужасом, прошептала Джози. — Дух зла услышал наш зов и он придет.
— Да, — подтвердил шаман, — он услышал тебя, Ищущая. Ты позвала его и он явится. Обязательно явится. Он хотел добраться до тебя. В тебе он видит угрозу.
— Когда он придет за мной?
— Ночью, — сказал шаман и поманил к себе Джози.
Когда она подошла, он снял с шеи одну из ниток грубо обработанных деревянных бус с, затесавшейся между разноцветными бусинами, белесой птичьей косточкой и надел ей на шею. Потом положил ладонь ей на глаза.
— Иди и ни о чем не беспокойся. Ты узнаешь Воина в том, кто повстречается тебе.
Джози ушла не взяв с собой ничего. Глядя ей вслед до тех пор, пока ее фигура не скрылась среди деревьев, Эшли повторяла про себя ее слова, которые индианка произнесла, проходя мимо нее:
— Постарайся продержаться до моего прихода. Черт! Ведь я даже понятия не имею, кого иду искать.
Вдруг очнувшись, Эшли поспешила нагнать Джози уже взбирающейся по тропинке холма.
— Джози! — позвала она и женщина остановилась поджидая ее. — Чтобы не произошло, постарайся сделать то, о чем я попрошу тебя.
— И что требуется от меня, кроме того, чтобы привести на поводке какого-нибудь громилу?
— Думаю, ты не ошибешься если прихватишь любого парня, ошивающегося у магазина и устраивающего каждый вечер потасовку, накачавшись виски. Ну, а если серьезно, постарайся позвонить по этому телефону, — и Эшли по памяти назвала номер. — Ты будешь говорить с капитаном Бишопом. Это мой шеф. Демон здесь замешан или нет, но пусть проследит, кто вылетит на Массачусетса этой ночью.
— И тебе было видение, — с горечью проговорила Джози и Эшли затруднилась бы сказать, что было в этом возгласе больше: ревности или удивления. — Ты до конца останешься здравомыслящим полицейским. Ладно, постараюсь дозвониться до твоего шефа.
Они разошлись: Эшли побрела обратно к хижине Ждущего у Дороги, а Джози быстро зашагала к "скауту", который они оставили за холмом.
Может, ее просьба и оскорбила Джози, думала Эшли, но духи духами, а доля здорового скептицизма никогда не помешает. Однако, все ее инстинкты кричали об опасности. Что-то происходило за гранью реальности. Зря она сердилась, индейцы выдали ей более чем исчерпывающие сведения. Просто она собирала факты, а они предлагали ей некую расплывчатую мудрость. Но ведь шепот Великого Ватанки нужно было не только услышать, но и понять.
Она застала Ждущего у Дороги за тем, что он окуривал прогалину густым едким дымом, поднимающимся от тлеющего пучка трав, которым он размахивал. Негромко напевая, он бросал на землю то перо, то камушек, то пожелтевшую кость. Потом шаман вперевалку начал расхаживать вокруг хижины, втыкая меж зазорами бревен веточки и перья, кидая к ее углам разноцветные камешки. Устало топчась на месте, шаман не переставая напевал уже охрипшим голосом.
Эшли, чтобы не мешать ему, села у камня и когда он, минуя ее своим странным притопывающим шагом, махнул перед ее лицом пуком тлеющих трав, закашлялась. От резкого запаха горького дыма на глазах выступили слезы, раздирало горло. Когда ей стало полегче, она с удивлением обнаружила, что понимает пение старика.
Эшли недоверчиво прислушалась.
— "К небесам над миром я посылаю голос! Будь милосерден ко мне! Помоги мне! Увидь! Все, что движется в мире здесь! Хай-ай — хай — ил — ил", — пел Ждущий у Дороги, посыпая красным порошком порог хижины, потом зашел внутрь.
Эшли вошла за ним, чтобы не пропустить ни слова. Старик, сыпая на земляной пол порошок, тихо пел:
— О, Вакан — Танка, я вижу Тебя, скрепляющим священным обручем наш народ. В середине этого круга — крест. Круг этот — один из наших путей на Его груди. Я вижу землю, которую Ты создал и которую Ты продолжаешь творить. Она представляет красный круг, по которому мы идем. Бесконечный Свет, который превращает ночь в день, мы всегда носим в нашем народе, мы его видим. Я вижу Утреннею Звезду, дающую нам знание. Четвероногий Бизон которого Ты поместил на землю раньше двуногих народов, всегда с нами. Сейчас здесь и священная женщина, явившаяся нам. Все они, эти священные существа и вещи слышат мои слова.
Эшли взглянула на дверной проем, солнце пронизывая каждый лист дерева, наполняло их золотом и пурпуром, оно придавало четкость теням и от того Эшли испытывала непонятное напряжение и тревогу. Слова шамана гармонично вплетались в звуки мира: в журчание ручья, пение птиц, шелест ветвей, шорох травы, стрекот кузнечика.
Неожиданно она очнулась, поняв, что не слышит бормотание Ждущего у Дороги. Он стоял перед ней в тесной хижине. В оконце било солнце. Эшли как-то мимолетно подумалось, что обстановка теперь не казалась ей такой убогой и что вообщем-то это уже не имело никакого значения. Впечатление было настолько странным, что ей хотелось подумать об этом, но Ждущий у Дороги стоял перед ней, пристально вглядываясь в ее лицо.
— Он должен услышать не только мое слово, Ищущая. Теперь твоему пониманию доступна изнанка этого мира, — проговорил шаман и вышел из хижины.
Эшли вышла вслед за шаманом, поняв, что должна молиться рядом с ним. Ждущий у Дороги сел в траву, посреди прогалины, скрестив ноги. Эшли опустилась на колени рядом и склонив голову, сложила ладони перед собой.
— Господи, — прошептала она, — да святится имя Твое, да придет царствие Твое на земле, как и на небе…
— Ты создал нас Творец, вложив в каждого частицу Своего сердца, — вторил ей Ждущий у Дороги, подняв к небу ладони.
— Хлеб наш насущный дай нам на сей день…
— Он хочет, чтобы сердце Его вернулось к Нему…
— И оставь нам долги наши, как и мы оставляем должникам нашим…
— Поэтому ежедневно и еженощно Он шлет нам Свою любовь и просит, чтобы мы исполняли возложенные на нас обязательства…
— И не введи нас во искушение, но избави нас от лукавого…
— И мы за это безмерно благодарны…
— Ибо Твое есть царствие сила и слава…
— Так объединим же помыслы наши и постараемся быть теми, кем Он желает нас видеть…
— Во имя Отца и Сына и Святого Духа!
— И да будет так!
— Аминь!