Так сделать было бы правильно. Да?
"Сохраните дитя", вспомнил он, и глубокий, ужасный стыд охватил его. Как же, сохранишь тут! - подумал он. Боже мой, ведь все исчезло! Все провалилось к черту!
Свон повернула голову, и их взгляды встретились. Она что-то сказала, но он не смог разобрать ее слова. Она подошла к нему поближе, дрожа и сгибаясь против ветра, и закричала:
- Что мы будем делать?
- Я не знаю! - закричал он в ответ.
- Ведь не везде же так же, да? - спросила она. - Где-то должны быть другие люди!
- Может быть так, а может и нет. Черт. Как холодно! - Он дрожал, он ведь одевался для жаркого июльского дня, и теперь на нем были изодранные брюки.
- Мы не можем стоять так здесь! - сказала Свон. - Нам надо куда-нибудь идти!
- Хорошо. Выбирай, куда мы пойдем, детка. Мне все равно куда идти.
Свон глядела на него еще несколько секунд, и Джош снова почувствовал стыд. Она повернулась кругом, как бы пробуя выбрать направление. Неожиданно ее глаза наполнились слезами, они мучили ее так, что она почти кричала; но она прикусила нижнюю губу, прикусила почти до крови. Одно мгновение она хотела, чтобы мама была здесь, помогла ей и сказала, что делать. Ей нужна была мама, чтобы направить ее на какой-либо путь, больше чем когда-либо. Это было несправедливо, что ее мама погибла. Это было не так, как должно быть, это было неправильно!
Но это я рассуждаю как маленькая девочка, решила она. Мама ушла домой, в тихое место далеко отсюда, и Свон придется самой принимать решения. Начиная прямо с этого момента.
Свон подняла руку и указала в ту сторону, куда дул ветер.
- Туда, - решила она.
- Для этого есть какая-то причина?
- Да, - она обернулась, и посмотрела на него, как будто он был глупейшим клоуном на свете. - Потому что ветер будет дуть нам в спины, он будет толкать нас, и идти будет не так тяжело.
- О! - сказал мягко Джош. Там, куда она показала ничего не было видно, только кружащаяся пыль и полное опустошение. Он не видел причин заставлять свои ноги шевелиться.
Свон почувствовала, что он готов сесть, и если он сядет, то не будет никакой возможности заставить этого гиганта подняться.
- Нам тяжело пришлось, когда мы выбирались из-под земли, да? крикнула она ему против ветра. Он кивнул. - Мы доказали, что можем что-то сделать, если мы действительно хотим этого, да? Ты и я? Мы как бы команда? Мы тяжело поработали, и мы не должны останавливаться теперь.
Он угрюмо кивнул.
- Мы должны хотя бы попытаться! - крикнула Свон.
Джош снова посмотрел на нору. В конце концов там, внизу, было тепло. По крайней мере, у них была пища, и что же плохого в том, чтобы остаться...
Краем глаза он заметил движение.
Маленькая девочка с Пирожковым Обжорой в руках начала идти в направлении, которое она выбрала, ветер подталкивал ее сзади.
- Эй! - крикнул Джош. Свон не остановилась и не замедлила шага. - Эй! - Она продолжала идти.
Джош сделал вслед за ней первый шаг. Ветер подгибал его колени. Дерзкая девчонка! Пятнадцать ярдов наказания! - подумал он, и что-то толкнуло его в спину, потащило его вперед. Он сделал второй шаг, потом третий и четвертый. И вот он уже идет за ней, но ветер был таким сильным, что казалось, будто его спина лежала на чем-то. Он догнал девочку, пошел рядом с ней, и снова Джош почувствовал угрызения совести от своей слабости, потому что она даже не удостоила его взглядом. Она шла с поднятым подбородком; Джош подумал, что она выглядит как маленькая королева какого-то государства, которое у нее украли, трагическая и решительная фигура.
Там ничего нет, думала Свон. Глубокая, ужасная печаль охватила ее, и если бы ветер не подталкивал вперед, она стала бы ползти на коленях. Все исчезло. Все исчезло.
Две слезинки скатились из ее глаз по корке грязи и заблестели на лице. Совсем все исчезнуть не могло, сказала она себе. Должны быть где-то города и люди! Может быть, через милю впереди. Может быть, через две. Или прямо перед ними, скрытое завесой пыли.
Она продолжала идти шаг за шагом, и Джош Хатчинс шел рядом с ней.
За их спинами суслик выглянул из норы и оглянулся вокруг. Затем слегка присвистнул и скрылся снова в безопасной земле.
30. КУВШИН С КРОВЬЮ
Две фигуры тяжело, устало тащились вдоль Межштатного номер 80, за их спинами остались покрытые снегом горы Поконо западной Пенсильвании. Падающий снег был грязно-серым, и из-под него выступали вершины, подобно наростам, выросшим на теле прокаженного. Новый серый снег падал с мрачного, хмурого, грязно-зеленого бессолнечного неба, и тихо шуршал среди тысячи голых черных кустов орешника, вязов и дубов. Вечнозеленые деревья стали коричневыми и потеряли свои иголки. От горизонта до горизонта, насколько могли видеть Сестра и Арти, не было ни травинки, ни зеленой лозы или листика.
Ветер хлестал их, кидал им в лицо пепельный снег. Они оба были укутаны в лоскуты одежды, которой они смогли разжиться на двадцать первый день после того, как сбежали от чудовища, называвшегося Дойлом Хэлландом. Они нашли разрушенный магазин одежды на окраине Патерсона, Нью-Джерси, но почти все было уже растащено, за исключением некоторых товаров в задней части магазина, лежащих под вывеской с нарисованными сосульками и надписью "Зимние товары в июльской распродаже!"
Эти полки и прилавки были не тронуты грабителями, и они взяли себе тяжелые шерстяные пальто, пледы, шерстяные кепки и рукавицы, отороченные кроличьим мехом. Там было даже теплое нижнее белье и запас ботинок, которые Арти похвалил как высококачественные товары. Теперь, спустя более чем сотню миль, сапоги все еще держались, но ноги их были стерты до крови и завернуты в лохмотья и газеты вместо носок, которые они выбросили.
Они оба несли на спинах ранцы, наполненные другими найденными вещами: банки еды, открывалка, пара складывающихся ножей, несколько коробков спичек, фонарь и несколько батарей, и удачная находка - шесть упаковок пива "Олимпия". Через плечо Сестры, как обычно, висела шерстяная темно-зеленая сумка из руин патерсонского магазина "Армия-флот", где были теплое одеяло, несколько бутылок "Перье" и несколько кусков фасованного замороженного мяса, найденного в полупустом магазине. Наверху в сумке лежало стеклянное кольцо, положенное Сестрой так, чтобы она могла почувствовать, нащупать его через брезент в любой момент.
Красный шарф и зеленая шерстяная кепка защищала лицо и голову Сестры от ветра, и она натянула на себя шерстяное пальто поверх двух свитеров. Мешковатые коричневые вельветовые штаны и кожаные перчатки завершали ее гардероб, и она медленно тащилась через снег с весом, который заметно отягощал ее, но при этом по крайней мере ей было тепло. Арти тоже был обременен тяжелым пальто, голубым шарфом и двумя кепками, одна на другой. Только участок лицо возле глаз был открыт для сыплющегося снега и обжигающего ветра. Серый, противный снег слепил их. Нейтральная полоса шоссе была покрыта им на четыре дюйма, он покрывал также обнаженные леса и глубокие ущелья по обеим сторонам от дороги.
Идя на несколько ярдов впереди Арти, Сестра указала направо. Он увидел группу людей, лежащую в снегу; они поравнялись с замороженными трупами женщины, мужчины и двух детей. Все они были одеты по-летнему: рубашки с короткими рукавами и шорты. Мужчина и женщина умерли, держась за руки. У женщины на руке не было одного пальца; судя по всему, он был отрублен. Обручальное кольцо, подумала Сестра. Кто-то отрубил весь палец, чтобы снять его. Ботинки с ног мужчины были сняты, и ноги его были черными, обмороженными. Впавшие глаза блестели серым льдом. Сестра отвернулась.
С тех пор как они вышли на территорию Пенсильвании, минуя большой зеленый знак, гласящий: "Добро пожаловать в Пенсильванию, штат краеугольных камней", около тридцати миль и семи дней назад, они нашли почти три сотни замерзших тел на нейтральной полосе М-80. Они укрывались некоторое время в городе Струдбург, который был почти уничтожен торнадо. Дома и строения лежали в руинах под грязным снегом, подобно раскиданным игрушкам, сломанным безумным великаном, и там тоже было множество трупов. Сестра и Арти нашли на главной городской улице грузовичок-пикап, бензобак которого был пуст, и спали в его кабине. Теперь это все было позади, а они снова были на нейтральной полосе шоссе, ведущего их на запад, в удобных, но полных кровью сапогах, минуя множество грязных, разрушенных машин и перевернутых прицепов, которые, должно быть, терпели аварии в поспешном бегстве на запад.
Продвижение вперед давалось им тяжело. Они делали самое большое пять миль в день, стремясь каждый раз добраться до очередного укрытия остатков дома, сарая, разбитой машины - чего-нибудь, закрывающего от ветра. За двадцать один день путешествия они видели только трех живых человек: двое из них были буйно помешаны, а один поспешно бросился бежать, едва завидев их. Оба, Сестра и Арти, немного болели, кашляли кровью и страдали от головных болей. Сестра думала, что скоро умрет, и когда они спали, то прижимались друг к другу, и дыхание каждого из них было похоже на мычание, но наихудшее - болезненность, слабость и лихорадочные головокружения - прошло, и хотя они оба иногда кашляли и выплевывали комочки крови, их сила возвращалась и у них больше не болели головы.
Они миновали четыре трупа и вскоре добрались до разбившегося трейлера. В него врезался спаленный "Кадиллак", который был почти всмятку. Возле них стояли еще пара обгорелых автомобилей. Чуть дальше лежала другая группа людей, замерзших до смерти, их тела были скручены одно вокруг другого в тщетных поисках тепла. Сестра прошла мимо них, не остановившись. Лики смерти не были для нее теперь страшными, но она не могла стоять и близко разглядывать трупы.
Через тридцать ярдов Сестра резко остановилась. Прямо на ее пути, сидя на выпавшем снегу, какое-то животное грызло один из двух трупов, лежащих возле ограждения. Оно посмотрело наверх и напряженно замерло. Это была большая собака, возможно даже волк, спустившийся с гор, чтобы подкормиться. Зверь был размером приблизительно с немецкую овчарку, с длинной мордой и рыжевато-серой шерстью. Он жевал ногу одного из трупов, а теперь припал к земле над своей добычей и угрожающе уставился на Сестру.
Если этот зверь хочет свежего мяса, мы мертвы, подумала она. Она снова посмотрела на него, и они уставились друг на друга, как бы делая друг другу вызов. Затем животное коротко, ворчливо рыкнуло и вернулось к своей трапезе. Сестра и Арти сделали большой крюк, обходя этого зверя и глядя назад до тех пор, пока он не скрылся из виду.
Сестра дрожала, укутанная множеством одежды. Глаза зверя напомнили ей Дойла Хэлланда.
Ее боязнь Дойла Хэлланда становилась сильнее с наступлением темноты, и казалось, что нет никакой регулярности в наступлении ночи, не было ни сумерек, ни ощущения того, что заходит солнце. Темнота могла обрушиться на землю после двух-трех часов хмурости или же могла не приходить, казалось, 24 часа, но если уж она наступала, то была абсолютной. В темноте каждый шорох заставлял Сестру приподнимать голову и вслушиваться, сердце ее колотилось и холодный пот выступал на лице. У нее было нечто, чего хотело существо Дойл Хэлланд, нечто, чего он не понимал - и она, конечно, тоже, но он поклялся последовать за ней и отыскать ее. И что он будет делать со стеклянным кольцом, когда заполучит его? Расколотит на кусочки? Возможно, что и так. Она продолжала оглядываться, пока шла, напуганная темной фигурой, следующей за ней, с уродливым лицом, с оскаленными в усмешке зубами, похожими на акульи.
- Я найду тебя, - обещал он. - Я найду тебя, сука!
Прошлым днем они нашли убежище в перевернутом разбитом амбаре и устроили небольшой костерчик из сена. Сестра вытащила из сумки кольцо. Она вспомнила о предсказывающем будущее стеклянном многограннике и мысленно спросила "Что будет с нами?"
Конечно, это был не маленький беленький многоугольник с надписанными ответами. Но цвета драгоценности и их пульсация, постоянный ритм был реальностью; она почувствовала, что ее уносит куда-то, втягивает мерцанием в кольцо, и казалось, что все ее внимание, все ее существо втягивается все глубже и глубже, как будто бы она была на пути в самое сердце огня...
И она снова гуляла во сне, пересекая бесплодные земли, где было множество грязи и Пирожковый Обжора, ждущий своего ребенка. Но на этот раз все было по-другому: сейчас, идя по направлению к куче грязи, с таким чувством, будто ее ноги почти не касаются земли, она неожиданно остановилась и прислушалась.
Ей показалось, что она слышит что-то еще, помимо шума ветра приглушенный звук, похожий на человеческий голос. Она слушала, стараясь услышать его еще раз, но не могла.
Затем она увидела маленькую нору в голой земле почти возле своих ног. Увидев ее, она представила себе, как дыра начинает расширяться, земля ломаться и крошиться вокруг нее. А в следующий момент... Да, да, земля крошилась и отверстие становилось шире, будто кто-то рыл нору снизу. Она смотрела со страхом и интересом, как ломались куски земли, и подумала, что она здесь не одна.