Расти кивнул.
- Да. Но как мы можем заставить их поверить в это?
Задний полог брезентового верха фургона внезапно открыли изнутри. Искаженный голос Свон произнес оттуда:
- Я останусь здесь. Я не хочу никого пугать.
- Там огонь, - сказал ей Джош, подойдя сзади к фургону. Свон стояла согнувшись, вырисовываясь на фоне тусклого света лампы. - Я думаю, все будет нормально, если ты войдешь.
- Нет. Ты можешь принести мне еду сюда. Так будет лучше.
Джош взглянул на нее. Вокруг ее плеч было обернуто одеяло, в него также была завернута ее голова. За семь лет она сбросила около пяти футов, стала долговязой и с длинными конечностями. Все это разбивало ему сердце ведь он знал, что она права. Если люди в том доме окажутся нервными, то будет лучше, если она останется здесь.
- Ладно, - сказал он сдавленным голосом. - Я принесу тебе что-нибудь поесть. - Потом отвернулся от фургона, чтобы не закричать.
- Кинь мне несколько банок тех бобов, ладно, - попросил ее Расти. Она подняла Плаксу и с ее помощью нашла консервы, потом взяла пару банок, положила их в руки Расти.
- Расти, если они могут дать какие-нибудь книги, то я была бы благодарна, - сказала она. - Все, что смогут.
Он кивнул, изумляясь, что она еще может читать.
- Мы недолго, - пообещал Расти, и вслед за Джошем вышел из сарая.
Когда они ушли, Свон откинула деревянный задний борт фургона и опустила маленькую стремянку на землю. Исследуя ивовым прутом ступеньки, она спустилась по лестнице и пошла к дверям сарая, ее голова и лицо все еще были завернуты в одеяло. Убийца бежал рядом с ее обутыми в сапоги ногами, яростно виляя хвостом и лая, чтобы привлечь ее внимание. Его лай уже не был таким оживленным, как семь лет назад, и он уже не прыгал и не резвился как раньше.
Свон остановилась, положила Плаксу и подняла Убийцу. Потом она с шумом открыла дверь сарая и повернула голову влево, вглядываясь сквозь падающий снег. Ферма выглядела такой теплой, такой гостеприимной, но она знала, что будет лучше, если она останется там, где была. В тишине ее дыхание звучало как астматический хрип.
Сквозь снег она могла различить одиноко стоящее дерево в пятне света из переднего окна.
- Почему только одно дерево? - удивилась она. - Почему он спилил все деревья и оставил это одно одиноко стоять?
Убийца напрягся и лизнул темноту там, где было ее лицо. Она стояла, глядя на то одинокое дерево чуть более минуты, потом закрыла дверь сарая, подняла Плаксу и прощупала свой путь к Мулу, чтобы погладить его плечи.
В доме в каменном очаге пылал огонь. Над огнем кипел чугунный котелок с соленой свининой в овощном бульоне. Оба - пожилой мужчина с суровым лицом и его более робкая жена - заметно вздрогнули, когда Джош Хатчинс, следуя за Расти, вошел в парадную дверь. Его размеры, больше чем его маска, испугали их; хотя он и сильно потерял в весе за последние пять лет, он нарастил мускулы и все еще имел грозный вид. Руки Джоша были испещрены белыми пигментами, и пожилой мужчина бесцеремонно смотрел на них, пока Джош не спрятал их в карманы.
- Вот бобы, - нервно сказал Расти, предлагая их мужчине. Он заметил, что винтовка прислонена к очагу, как раз в пределах досягаемости, если старик решит прибегнуть к ней.
Банки бобов были приняты, и старик отдал их женщине. Она нервно глянула на Джоша и потом ушла в заднюю часть дома.
Расти стянул свои перчатки и пальто, положил их на стул и снял шляпу. Его волосы стали почти седыми, особенно белыми они были на висках, хотя ему было только сорок лет. Его борода клином стала с проседью, шрам от пули бледнел на щеке. Он стоял перед камином, наслаждаясь его замечательным теплом.
- У вас здесь хороший огонь, - сказал он. - Наверняка прогонит дрожь.
Старик все смотрел на Джоша.
- Вы можете снять это пальто и маску, если хотите.
Джош выбрался из пальто. Под ним он носил два толстых свитера, один под другим, но не сделал ни движения, чтобы снять черную лыжную маску.
Старик подошел ближе к Джошу, потом резко остановился, когда увидел серую опухоль, загораживающую правый глаз гиганта.
- Джош - борец, - быстро сказал Расти. - Мефистофель в маске - это он! Я - фокусник. Понимаете, мы - странствующее шоу. Мы ездим из города в город и выступаем за то, чтобы нам дают люди. Джош борется с любым, кто захочет победить его, и если этот другой парень бросит Джоша к своим ногам, у всего города - бесплатное представление.
Старик отсутствующе кивнул, его взгляд был прикован к Джошу. Вошла женщина с жестянками, которые она открыла и вывалила их содержимое в котелок, потом помешала варево деревянной ложкой. Наконец старик сказал:
- Похоже, что кто-то все-таки разбил вам морду, мистер. Полагаю, что у города было бесплатное представление, а? - Он ухмыльнулся и засмеялся высоким, кудахчущим смехом. Нервы Расти как-то успокоились; он перестал думать, что сегодня будет какая-то перестрелка. - Я принесу нам котелок с кофе, - сказал старик и вышел из комнаты.
Джош подошел, чтобы погреться у огня, и женщина стремительно отшатнулась от него, как будто он разносил чуму. Не желая пугать ее, он пересек комнату и встал у окна, глядя на море пней и на одиноко стоящее дерево.
- Меня зовут Сильвестр Моуди, - сказал старик, возвратившись с подносом и неся на нем коричневые глиняные кружки. - Люди называют меня Слай, в честь того парня, который умел делать все в той многосерийной потасовке.
Он поставил поднос на маленький сосновый столик, потом подошел к каминной полке и взял толстую асбестовую перчатку. Надев ее, он протянул руку в камин и снял с гвоздя, вбитого в заднюю стену, обожженный металлический кофейник.
- Хороший и горячий, - сказал он, и начал разливать черную жидкость в чашки. - Молока или сахара у нас нет, так что и не просите. - Он кивнул на женщину. - Это моя жена, Карла. Она всегда нервничает по поводу незнакомцев.
Расти взял одну из горячих чашек и выпил кофе с огромным удовольствием, хотя жидкость была настолько крепкой, что могла бы свалить Джоша в борцовском матче.
- Почему одно дерево, мистер Моуди? - спросил Джош.
- А?
Джош все еще стоял у окна.
- Почему вы оставили это дерево? Почему не срубили его, как и остальные?
Слай Моуди взял чашку кофе и подал ее замаскированному гиганту. Он очень старался не смотреть на исполосованную белым руку, которая приняла чашку.
- Я живу в этом доме около тридцати пяти лет, - ответил он. - Это долгое время для житья в одном доме, на одном куске земли, а? О, у меня было отличное кукурузное поле вон там, сзади. - Он махнул в сторону задней части дома. - Мы выращивали немного табака и несколько грядок бобов, и каждый год я и Джинетта выходили в сад и... - Он остановился, заморгал и глянул на Карлу, которая смотрела на него широко раскрытыми глазами, явно шокированная. - Извини, дорогая, - сказал он. - Я имею в виду, я и Карла выходили в сад и приносили оттуда корзины прекрасных овощей.
Женщина, кажется, удовлетворенная, перестала помешивать в котелке и вышла из комнаты.
- Джинетта была моей первой женой, - объяснил Слай вполголоса. Карла появилась примерно через два месяца после того, как все это случилось. Когда я однажды шел по дороге к ферме Рея Фитерстоуна - это около пяти миль отсюда, полагаю, - я наткнулся на машину, которая съехала с дороги и стояла, наполовину обгоревшая, в сугробе. Ну, там был мертвый мужчина с синим лицом, а рядом с ним женщина, почти мертвая. На ее коленях лежал труп французского пуделя с выпущенными кишками, а в руке она сжимала пилку для ногтей. Я не хочу рассказывать вам, что она сделала, чтобы не замерзнуть. Так или иначе, она была настолько сумасшедшей, что не знала ничего, даже собственного имени или откуда она. Я назвал ее Карла - как первую девушку, которую я поцеловал. Она просто осталась, и теперь она думает, что живет на этой ферме со мной тридцать пять лет. - Он покачал головой, его глаза потемнели, и к нему вернулись часто посещавшие его мысли. - Тоже забавно - та машина была "Линкольн Континенталь", и когда я нашел ее, она была увешана бриллиантами и жемчугом. Я сложил все эти побрякушки в коробку из-под обуви и продал их за мешки муки и бекон. Думаю, что она никогда не увидит их снова. Приходили люди и растащили части машины, одну за одной, так что ничего не осталось. Так лучше.
Карла вернулась с несколькими мисками и начала ложкой разливать в них варево.
- Плохие дни, - мягко сказал Слай Моуди, глядя на дерево. Потом его глаза начали проясняться, и он слабо улыбнулся. - Это моя яблоня! Да, сэр! У меня был яблоневый сад прямо за этим полем. Собирал яблоки бушелями, но после того, как это случилось и деревья умерли, я начал рубить их на дрова. Ведь не хочется идти слишком далеко за дровами в лес, ах-ха! Рей Фитерстоун замерз до смерти в сотне ярдов от своей собственной парадной двери. - Он на мгновение остановился, потом тяжело вздохнул. - Я посадил эти яблони своими собственными руками. Смотрел, как они росли, смотрел как плодоносили. Вы знаете, что у нас сегодня?
- Нет, - сказал Джош.
- Я веду календарь. По одной метке каждый день. Извел множество карандашей. Сегодня - двадцать шестое апреля. Весна. - Он горько улыбнулся. - Я вырубил их все, кроме одного, и бросал в огонь полено за поленом. Но будь я проклят, если смогу ударить топором последнее. Черт меня побери, если я смогу.
- Еда почти готова, - объявила Карла. У нее был северный акцент, совершенно отличный от тягучего миссурийского говора Слая. - Идите есть.
- Постойте. - Слай посмотрел на Расти. - Помниться, ты сказал, что ты с двумя друзьями?
- Да. С нами еще путешествует девушка. Она... - Он быстро взглянул на Джоша, потом обратно на Слая. - Она в сарае.