Ф о р ш. Ну да. А во всех этих бунтах, переворотах, путчах кроется за всей шумихой огромная скука. Разве вы сами не знаете?
Ш у л ь ц (холодно). Не могу с вами согласиться, святой отец. Торжество справедливости не может быть скучным.
Ф о р ш. Справедливости? да. Но ведь тут никакого торжества не будет. Будет разве что игра в него, за которой прячется обычная... дележка.
Ш у л ь ц. Дележка чего?
Ф о р ш. Денег, конечно. И это скучно.
Г о ф м а н. Беда в том, отец Вальдемар, что вам тоже нечего предложить. Становиться Творцом? Управлять мирами? Играть в человечков? Тоже скука, когда представишь.
Ф о р ш. Но ведь вы, господин Амадей, играли в свои фантазии? И любили их?
Г о ф м а н. Любил. Играл - двадцать лет. Но даже уже теперь чувствую усталость. А вы хотите продлить мне игру навсегда? Нет уж. Предпочитаю забвенье.
Ф р а у Ш у л ь ц (Шульцу, тихо). О чем это они?
Ш у л ь ц (пожимает плечом). Не знаю.
Ф о р ш. Мы о литературе. И раз уж об этом зашла речь, то я, господин Амадей, позволю себе еще одну цитату - даром что уже отстегнул свой собачий хвост, а вы не бранитесь, как бывало, на портвейн и не хвалите бифштекс по-даллахски.
Г о ф м а н. У вас завидная память, святой отец!
Ф о р ш. Ну, в этот раз я буду следовать оригиналу лишь отчасти. Итак, что же вам предложить, господин Амадей? Кровь, что течет у вас в жилах, слишком горяча. Ваша фантазия из одного озорства часто рвет магический круг жизни и бросает вас, неподготовленного, без оружия и защиты, в некое царство волшебного принца, где враждебные духи могут однажды уничтожить вас. Вы сами знаете это - так пейте меньше вина, а дабы примириться с большинством ваших знакомых, считающих вас по праву дураком, повесьте у себя над рабочим столом - или где бы вы ни были - золотое правило отца-францисканца, то есть меня. Согласно ему, надо предоставить вещам в мире идти так, как они идут, то есть своим ходом, а об отце-настоятеле не говорить ничего, кроме хорошего! (Встает, кланяется.) Мне пора, господа. Вы не стесняйтесь, продолжайте ваши дела, я же хотел еще нанести визит старику Лемке: он, говорят, чувствует себя много лучше. Всего доброго, господин Амадей! Кстати, у принца сегодня именины. Вы помните?
Выходит.
Ш у л ь ц. Что ж, от церкви, как видно, проку мало.
Ф р а у Ш у л ь ц. Не было бы вреда.
Сцена четвертая
Ш у л ь ц. Ну, господин Теодор, что будем делать с "Отречением"?
Г о ф м а н (стараясь сосредоточиться). Как вы себе это представляете?
Ш у л ь ц. Я себе это представляю так. Сейчас... (Ищет глазами часы.) ...сейчас половина четвертого. К четырем придет принц. Мы вдвоем или вы один - как вы сами решите - вручим ему эту бумагу. После этого он...
Г о ф м а н (перебивает). ... после этого он кликнет слуг и нас спустят с лестницы.
Ш у л ь ц (таинственно улыбаясь). Э, с слугами не все так просто. (Обернувшись к фрау Шульц.) Клара!
Ф р а у Ш у л ь ц. Сейчас, сейчас. (Идет к кулисе. Громким шепотом.) Девочки! Де-во-чки!
Строем входят одетые в мундиры ф р е й л и н ы. Останавливаются, развернувшись в цепь.
1-я ф р е й л и н а. Мы здесь, госпожа советница!
Ф р а у Ш у л ь ц. Молодцы! (Гофману.) Как видите, двор с нами.
Г о ф м а н. А слуги?
Ф р а у Ш у л ь ц. На них тоже можно положиться.
Ш у л ь ц (не без гордости). Мы предусмотрели все.
2-я ф р е й л и н а. А что от нас нужно?
Ф р а у Ш у л ь ц. Разве я вам не объясняла?
1-я ф р е й л и н а. Объясняли, госпожа советница.
Г о ф м а н. И что же вы?
3-я ф р е й л и н а. Мы - за.
Г о ф м а н. За что?
1-я ф р е й л и н а. За принца.
Ф р а у Ш у л ь ц. Как за принца?!
3-я ф р е й л и н а (1-й фрейлине). Ты ничего не поняла. Мы за Гофмана.
2-я ф р е й л и н а. Почему за Гофмана?
4-я ф р е й л и н а. Он же старый.
Г о ф м а н (улыбаясь). Разве я старый?
3-я ф р е й л и н а (кокетничая). И ничуть не старый!
1-я ф р е й л и н а. Хи-хи!
2-я ф р е й л и н а. А что будет?
Ф р а у Ш у л ь ц (фальшиво). А ничего не будет. Принц просто не станет больше никого обижать.
1-я ф р е й л и н а. Как, совсем?
Ф р а у Ш у л ь ц. Конечно, совсем.
3-я ф р е й л и н а. Мы так не хотим.
Ф р а у Ш у л ь ц. Чего вы не хотите?