— Есть, Люси. Нечто очень важное. Наступают времена, когда мне необходимо иметь рядом кого-то, кому я могу довериться. Я хочу вам кое-что предложить. Я знаю очень много о вас, больше, чем вы думаете. Вы рассказали мне, почему вы пришли сюда, и мне кажется, я хорошо знаю, что вы думаете об этом месте. Теперь я хочу рассказать вам нечто, чего здесь не знает ни один человек, никто, кроме меня, а затем сделать вам предложение.
Диана встала и заперла все двери. Потом подошла к столу и взяла трубку.
— Пожалуйста, Сара, сделайте так, чтобы меня никто не тревожил, — приказала она и положила трубку. — Итак…
Ровно в три часа мисс Толвин открыла дверь и сообщила:
— Леди Тьюли, мисс Брекли.
Вошла леди Тьюли, высокая, стройная, элегантная, в костюме из мягкой светло-серой кожи. Ее наряд, от носков туфель до маленькой шляпки, был тщательно продуман.
Диана подождала, пока закрылась дверь. Потом сказала:
— Жанет, милая, вы лишаете меня спокойствия. Достаточно мне увидеть вас, как я начинаю думать, а содействую ли я в какой-то мере совершенствованию художественной формы.
Леди Тьюли наморщила носик:
— Когда я слышу это от вас, мне кажется, что вы напрашиваетесь на комплимент. Но все равно, это действительно чудесно. — Она с удовлетворением осмотрела себя. — В конце концов безработные тоже должны чем-то заниматься.
Она грациозно села. Диана протянула ей портсигар и щелкнула настольной зажигалкой. Жанет Тьюли выпустила струйку дыма и откинулась на спинку кресла. Они поглядели друг на друга, и Жанет весело рассмеялась:
— Я знаю, о чем вы сейчас думаете, и очень приятно, что вы так ревностно следите за этим.
Диана усмехнулась. Она и в самом деле вспомнила первую их встречу десять лет назад. Леди Тьюли тогда была совсем другой. Высокая, нервная девушка двадцати лет, миловидная, стройная, но безвкусно одетая, с грубой косметикой на лице, с прической, которая совсем ей не шла, и вертлявой походкой шестнадцатилетнего подростка. Она поглядела на Диану серьезно и внимательно и наконец проговорила удивленно: “О, как хорошо!” Уголки губ Дианы едва заметно дрогнули, и она вопросительно подняла брови. Девушка смешалась. “Извините, — сказала она. — Я не думала обидеть вас. Но мне никогда раньше не приходилось бывать в таком месте, — добавила она простодушно. — Я представляла себе, что управлять таким заведением должна особа лет шестидесяти, с крашенными волосами, набеленным лицом, в тугом корсете — что-то типа королевы Виктории, как ее изображают на портретах”. “И, несмотря на это, вы пришли сюда, — заметила Диана. — Я рада, что сняла тяжесть с вашей души. А теперь — чего вы хотите от меня?” Девушка с минуту поколебалась, а потом ответила: “Чего-то такого, как в “Пигмалионе”. — И доверчиво продолжила: — Понимаете, я… я взяла на себя обязанность быть леди Тьюил, и вполне естественно, что мне хотелось бы выполнить ее как следует. Я никогда в жизни и не помышляла о таком, и мне нужна помощь. Я… — она заколебалась снова, — я не придаю слишком много значения той помощи, которую мне предлагают. Вот я и подумала, что лучше получить ее от профессионала, незаинтересованного….” — предложение осталось незаконченным.
Диана тут же представила себе всех ее родственников и родственниц, которые, видимо вели себя бестактно. Девушка добавила: “Я могу научиться, и, мне кажется, смогу выглядеть хорошо, но меня этому никогда не учили. У меня даже времени не было подумать об этом”.
Диана ответила ей откровенно: “Вы, конечно, можете хорошо выглядеть. Об этом я позабочусь. Я порекомендую вам также хороших руководителей и наставников. А чему вы научитесь от них — это уже зависит от вас”. “Я смогу научиться, — повторила девушка. — Что мне нужно теперь — это знать основы этой науки. И если я вскоре не разобью этих недотеп в их собственной игре, то я действительно буду заслуживать того, что получу”.
В голосе девушки послышалась боль. Диана заметила, как заблестели ее глаза. Она спросила с интересом: “А что вы делали до этого?” “Шесть месяцев назад я была студенткой-медичкой четвертого курса, снимала комнатку в Блюмсбери”, — ответила леди Тьюли. Диана некоторое время размышляла над тем, что так резко изменило жизнь девушки, а потом откровенно заявила: “Я не вяжу причин, которые помешали бы вашему успеху. Наоборот, я уверена в нем, если вы как следует возьметесь за дело. Однако это не так дешево…” “Я и не думала иначе, — ответила леди Тьюли. — Это один из моих первых уроков: тратить много денег на себя — значит иметь чувство собственного достоинства, не делать этого — значит быть мещанкой”. “В таком случае все в порядке”, — согласилась Диана. И они взялись за работу. И вот сейчас, видя перед собой безукоризненно одетую, с чудесными манерами, уверенную в себе леди Тьюли, Диана усмехнулась, вспомнив девушку, которая пришла к ней за помощью.
— Ревностно — не то слово, — сказала Диана. — Восхищенно — это точнее.
— Хорошо, — согласилась леди Тьюли. — И все же не для этого я пришла сюда. Допускаю, что вы еще не слышали о моих приключениях с мистером Смелтоном?
Диана подтвердила, что не слышала.
Жанет порылась в сумочке, которая так подходила к ее костюму, вынула гибкий браслет, усеянный бриллиантами, и положила его на стол перед Дианой; браслет заблестел и заискрился.
— Красивый, правда? Гораций Смелтон подарил мне его на день рождения. Это то, что рыбаки называют блесной… я хочу сказать: наживкой. Во всяком случае, это одна из тех вещей, которую заглатывают. — Она задумчиво разглядывала браслет. — Забавная история, — продолжала она. — Хотя подарил его мне Гораций, но купил его мой муж. Я случайно узнала об этом. И именно мой муж познакомил меня с Горацием несколько месяцев назад… Я не хочу рассказывать слишком длинную историю, но ваши сотрудники, наверное, знают, если не знаете вы, что мой муж и я находимся так сказать в чисто формальных отношениях уже почти три года. Мы просто играем на людях, вот и все.
— Можно было подумать, — продолжила она после паузы, — что муж хотел подловить меня, чтобы добиться развода. Он не очень корректный человек, должна я вам сказать. Но когда я все проверила, это не подтвердилось. Поэтому я решила найти настоящую причину. Мне казалось, что есть нечто такое, о чем он хочет дознаться, но поскольку мы фактически никогда не разговариваем с глазу на глаз, то прямо спрашивать меня о чем-то было бы напрасно. Так вот, Гораций — очень привлекательный человек, хотя он — гадюка в траве. Однако я приняла эту игру: не подавала много надежд, но и не отталкивала его решительно.
Жанет Тьюли погасила окурок в пепельнице и снова закурила.
— Короче говоря, — начала она снова, — я заметила, что время от времени, словно случайно, темой наших разговоров стала “Нефертити”. О, Гораций весьма хитер, но меня всегда настораживало, когда мы возвращались к той же теме. Он играл тонко. Он не сказал сразу, что весь этот шум вокруг водорослей — самое обычное очковтирательство, к этому он подошел позднее. Вскоре мы с мужем получили предложение: если нам удастся достать образцы всех веществ, которые вы используете в “Нефертити”, особенно для инъекций, то он знает людей, которые, не задумываясь, заплатят нам за них крупную сумму. Если бы мне удалось уговорить хотя бы одну из ваших девушек рассказать что-нибудь о вашем сырье, это тоже было бы очень ценным. А если бы она смогла достать хоть немножко, пусть даже крохотный кусочек этого сырья, похожего на лишайник, то они заплатили бы еще больше.
— Обдумав все это хорошенько, — продолжала она после паузы, — я вспомнила, что у Алека, моего мужа, есть старый друг, директор химической корпорации “Сандворст Кемикл Продактс, лимитед”.
Жанет снова остановилась, а потом добавила:
— И в самом деле, Диана, у меня сложилось впечатление, что настало время дать ответ.
Диана внимательно посмотрела на нее.
— Ответ? — переспросила она.
— Моя дорогая, — сказала Жанет, — мы знакомы уже десять лет. За это время ни одна из нас не изменилась, это ведь правда? Кроме того, я четыре года изучала медицину, как вы помните. Наверное, из всех ваших клиенток только я одна с ней знакома. Интересно, если мои допущения верны, то я смогла бы продолжить обучение. Приятно иметь красивые платья и все прочее, но для этого нужны деньги и еще раз деньги. И кроме того, было бы ужасно скучно заниматься этим всю долгую жизнь, как вы считаете?
Диана продолжала смотреть на нее неотрывно и внимательно:
— Как долго вы уже над этим думаете, Жанет?
Леди Тьюли пожала плечами:
— Трудно сказать, моя милая, ведь все это настолько необычно. Единственное, что я могу вам сказать: мои подозрения переросли в уверенность примерно года три назад.
— И вы никому об этом не сказали?
— Нет. Я хотела увидеть, что произойдет. В конце концов если я права, то у меня будет еще достаточно времени ждать, а если ошибаюсь, то все это не имеет никакого значения. Я знаю вас, Диана. Я вам доверяю. У меня прежде не было причин вмешиваться. А теперь они у меня есть, и я хочу о многом расспросить вас.
Диана взглянула на нее.
— Хорошо, — согласилась она и бросила взгляд на часы. — Но у меня есть всего лишь полчаса.
— Сначала основной вопрос, — Если лечение прекратить, начала Жанет. — не пойдет ли старение с той же скоростью, с какой оно замедлялось?
— Нет, — ответила Диана. — Обмен веществ просто вернется в норму.
— Это уже легче. А то меня немного мучила мысль, что вдруг за пять минут я превращусь из женщины средних лет в старуху. Теперь о побочных эффектах и реакции на стимуляторы. Мне интересно, не обнаружила ли я…
Вопросы сыпались дольше чем полчаса, пока их не прервал телефонный звонок. Диана подняла трубку. Послышался голос мисс Толвин:
— Извините, мисс Брекли. Я знаю, что вы запретили беспокоить вас, но мисс Саксовер звонит уже третий раз. Она говорит, что у нее очень важное и срочное дело.
— Хорошо, Сара. Соедините меня с ней.
Диана сделала знак рукой леди Тьюли, которая собиралась выйти, чтобы та подождала.
— Алло, Зефани. В чем дело?
— Это связано с Дарром, Диана, — услышала она голос Зефани. — Папа говорит, что будет разумнее, если он сам не станет звонить вам.
— Что случилось?
— Там был пожар. То крыло, где жилые помещения, почти полностью сгорело. Отец едва спасся.